Краткость — чья сестра?

Я ждал нашей встречи так долго, так непостижимо долго… Сотни лет, слышишь, я ждал тебя сотни лет. И ты стоила каждой секунды. Один лишь взгляд — и я готов отдать ещё столько же времени, только бы ты снова посмотрела на меня. Я заманил тебя и вынудил жить со мной под одной крышей. Хотя, должен признать, что скорее похитил тебя, взял в заложники. Какая же ирония злая шутница! Когда-то твоя семья поступила так же со мной. Сделали пленником, чтобы потом сделать марионетку. Что же, их можно простить, по земле ходит во сто крат больше глупцов, чем умников, а мудрецов, пожалуй, стоит перечислять по пальцам. Так много всего было против нас… О Лале, как же радостно, что Судьба оказалась одной из тех немногих, кто встал на нашу сторону! Она позволила мне увидеть тебя вновь… И снова я глупец, ведь что толку, если мы не можем даже коснуться друг друга? До сих пор не разберусь что причиняет мне большую боль: твои касания или нужда их избегать? Твои пальцы — нежные и ласковые — ровно такие, какими я их запомнил, но одно прикосновение и сердце словно пронзают стрелы, кровь закипает, как вода в котле, и такое липкое ощущение неизбежности… жизнь покидает тело, словно оно решето, не способное её удержать. Боль столь сильна, что, клянусь, в какой-то момент я начинаю молить о смерти. И даже это я готов принять ради тебя, Лале. Но я не могу позволить тебе корить себя за мою слабость или за мою смерть. Как бы пошло и избито не звучало, но ты чиста и безгрешна, как бывают только дети и ангелы. А жизнь в извечных попытках сбежать от твоих рук — вовсе и не жизнь, а сплошной фарс, издёвка. Я не желаю в этом мире ничего так сильно, как я желаю тебя. Признаться… это так по-мальчишески глупо и наивно надеяться, что ты всенепременно вспомнишь меня, едва увидев. Бросишься на мою шею, расплачешься и скажешь что скучала. Правда же глупо? Все эти портреты… я нашёл их для тебя, они написаны твоей рукой. Я видел, как ты возвращалась в те дни, как переживала всё как в первый раз. Это то, о чём я смел лишь мечтать, но теперь, когда я видел… ты видела… После всего они должны… обязаны вернуть тебя, мою Лале.