Братец Огурец, братец Самолёт и приключения на их многострадальные пятые точки

Цзян Ваньинь проснулся от того, что его плечо было совсем мокрым, хотя добротно построенная комната нигде не протекала, да и кувшин с водой стоял в углу эдак в метре от его постели. Парень вздохнул, понял, что правая рука отнялась и горестно простонал что-то вроде "когда ж ты упьёшься, тварь". Вэй Ин прошлой ночью, очевидно, перепил, перепутал кровати и улёгся прямо на Цзян Чэна. Помним, любим, скорбим: безвременно почил под тяжестью чужой тушки. Которая еще и обслюнявила его. Ну спасибо, конечно. Именно тогда Ваньинь понял, что никогда в жизни не женится, раз уж спать с кем-то в одной постели настолько отвратительно. Но соседа не спихнул. Не по доброте душевной, конечно. Они жили вместе уже две недели, и А-Чэн прекрасно знал, что за этим последует. Сначала он вцепится в невольную подушку, как клещ, и сожмёт тисками. Можно перетерпеть - через часик хватка ослабнет. Ну а если попытаться снова... О не-ет. Плечу сделают "кусь". Болезненный такой. Крепкие у него, однако, челюсти. Нет, он точно никогда не будет делить с кем-то свою любимую постель. Хотя, молодой господин Не, наверное, спит иначе. Если зажмуриться, можно представить, как он грациозно, чуть прогнувшись в пояснице, лежит на шелковых простынях и причмокивает пухлыми губами. Или сворачивается калачиком, приобнимая подголовный валик. Или руку. Да, определённо крепкую мускулистую ру... "Блять. Нет. Ненененененененнененененненене....." — изо всех сил мотает головой Цзян Чэн. Только уноситься в дебри больных фантазий ему не хватало. И ладно бы была дева! Отец как-то сказал, что мечтать о деве в его возрасте нормально, а сестрица по секрету (по о-очень большому секрету) поделилась, что представляла, какие на ощупь руки её муда... суженного. А Цзян Ваньинь знает - уж точно погрубее, чем мягкие ладош... Молодой господин Цзян смачно хлопнул себя по лицу левой рукой. В тот же момент Вэй Ин поморщился и снова мирно засопел. Впрочем, Не Хуай Сан и правда выглядел весьма похожим на молодую госпожу. Тихий, красивый, миниатюрный, прелесть с оленьими глазами. Как на такого не засмотреться? Ну вот. Матушка точно забьёт Цзыдянем. Вэй Ин снова начал шевелиться, и Цзян Ваньинь десять раз проклял свою судьбу. Впрочем, оставалось лишь терпеть. Конечно, якшаться с кем-то настолько придурковатым Цзян Чэн не хотел. Да и не только с ним: в их стрёмной компашке ещё и павлин завёлся! С чего бы с ними общаться? Но. Было одно такое невыносимое "но", которое заставляло молодого господина Цзян переступать через свои принципы. А то, что оставшиеся два "названных братца" (они ещё и побратались? А-Чэн в полной мере почувствовал себя Цзысюанем) были очень даже милыми людьми. Особенно молодой господин Не. "Я не обрезанный рукав! — Снова принялся отрицать Цзян Ваньинь. — Неправда, неправда, неправда!" Но завладеть вниманием Не Хуай Сана было в самом деле сложно. Всех, кроме названных братьев, он одаривал снисходительной улыбкой, лёгкими кивками и приторно-вежливыми фразами, от которых Цзян Чэну хотелось немедля повеситься где-нибудь. Несправедливо! И как вообще вышло, что два милых дисциплинированных молодых человека таскаются за этими чучелами? Пьют с ними, сбегают в Цайи, играют в настольные игры, рисуют, выполняют письменные работы... Аааа! Поэтому Цзян Чэн вынашивал план. Не очень продуманный, но очень важный: всеми правдами и неправдами стать другом этой троицы, чтобы Не Хуай Сан уж точно никуда от него не делся. С мальчиком из Цишаня проблем быть не должно. Это несчастное существо по-детски радуется каждый раз, когда кто-нибудь с ним здоровается или из вежливости интересуется, как у него дела. Право слово, бедный ребёнок. Достаточно заговорить с ним о погоде разок-другой. А если дать знать, что помнишь его имя - боготворить начнёт. Но это надо как-нибудь между делом: старшие братья неустанно бдят. Вэй Усянь был тем ещё куском дерьма, но куском дерьма жизнерадостным и готовым к новым знакомствам. Почему-то он искренне считал, что они с Цзян Чэном - как минимум хорошие приятели, но его было невероятно сложно терпеть. В голове одна дурь, а если выдаст что-то умное, так добавляет скороговоркой: "так наставлял отец" или "этому меня папочка научил". Родня этого парня - вещь странная. То он говорит, что отец у него был серьёзный, великолепный и иногда напоминавший нефритовое изваяние, мерно обмахивающееся веером, то причитает, что папа отлично штопал, частенько измазывался в чернилах, закручивая пучок на кисточке, и пускал его в постель вплоть до десяти лет (пока Вэй Ин вдруг не почувствовал себя взрослым, хвала небожителям; мы будем помнить павшие в бою испинанные детскими ножками бока А-Цзю). Цзян Ваньинь подозревал, что у родителя Усяня раздвоение личности, пока тот не разболтал, что его воспитывали двое мужчин. Цзян Чэн сначала скривился, а потом подумал, что Хуай Сан был бы замечательной женой. Но брат у него был страшный, мать у А-Чэна - и того страшнее, а жить ещё почему-то хотелось. Оставался Цзинь "Павлин" Цзысюань, которого Цзян Чэн ненавидел до зубного скрежета. Тот был заносчивым, высокомерным, да ещё и ни капельки не любил А-Ли, о чём сообщал честно и без всякой жалости. Вот его хотелось прибить и скормить собакам, но сестрёнка-то его любила! Тварь, в общем, днём с огнём второй такой сволочи не сыщешь. "Терпи, Цзян Чэн, терпи. — Наставлял себя парень до самого утра, а потом и в учебном классе, наблюдая, как свет его очей общается с этим сбродом. — Могло быть и хуже, наверняка ведь могло. Цзысюань всё равно зять, куда от него деваться." Но... Шурином он быть никак не должен, какого чёрта?! Вэй Усянь утром выглядит непозволительно счастливым, хотя прошлой ночью завалился ужасно пьяным (опять, небось, натащили вина из Цайи). Казалось бы, его должно мучить похмелье на радость кое-каким неозвученным Чэн-Чэнам, но нет! Свеж и весел, хотя даже завтрак проспал. А вот Цзинь Цзысюань выглядел так себе. Помятеньким. Да ещё и с синяком под глазом. Кто ж его поставил? Покажите героя - Цзян Ваньинь его расцелует. Ну или нет. А то вдруг павлин просто с Усянем подрался. Вэнь Нин и вовсе был весьма зелёным. Адепты странно на него косились: вдруг заболел? Чего ж тогда не у лекаря, помереть хочет? Настоящий зомби, не приглядевшись и спутать можно. Зато Не Хуай Сан выглядел бодрым, цветущим и румяненьким. "Он точно ничего не пил. Так, рядом посидел. Ну не мог же такой ангел распивать алкоголь в компании двух придурков." — Думал Ваньинь, созерцая чужое совершенно здоровое и счастливое лицо. Конечно, он не знал, что его ангел соревновался с А-Ином и А-Сюанем, влил в себя четыре кувшина, всех уделал, да ещё и умудрился чувствовать себя после этого превосходно. Говорят, у членов семьи Не очень крепкое тело - что ж, выдалось проверить. И вот за праздными размышлениями настало время занятия. Лань Цижэнь обвёл взглядом аудиторию, горестно вздохнул и полюбовался племянником - всегда помогало. Итак. — Вэнь Нин, могу я поинтересоваться вашим самочувствием? Мальчик вздрогнул, открыл глаза и с трудом приподнял голову, изо всех сил борясь с болью. И угораздило же его! Одну чарку вина выпил, за что такие страдания на его несчастную долю? Вэнь Нина было жалко. Милый такой ребёнок, послушный, правильный. Почему бы и не отправить к лекарю? Признаки тяжкого похмелья, правда, были не только у него, но на это наставник Лань закрыл глаза. Цзинь Цзысюань пусть помучается. Вдруг это отвадит его от алкоголя? Ну и конечно виновник этой трагедии. Тот выглядел довольно бодро, но Лань Цижэня этим не обманешь. Да с чего бы молодому Вэню пить вдвоём с Цзинь Цзысюанем? Компания у них была неразлучная, а зачинщика всегда было два. И тот что помладше, к сожалению, был самым непослушным и недисциплинированным. Бедный, бедный мальчик! Видать, соблюдать правила и вести себя прилично его никто не научил. Говорят, родная семья погибла, когда ему было четыре, и он несколько лет прожил на улице. Вот они, корни проблемы! Ну ничего, наставник Лань упорен и терпелив; и не из таких делали приличных заклинателей. Вэнь Нин был отправлен в медпункт в сопровождении Ванцзи - только ему Цижэнь мог довериться. Правила ордена тот всё равно с детства знал наизусть, вот и пусть пройдётся. Дети с трудом отсидели этот несчастный час, пока наставник Лань не удалился, а после принялись разбиваться на группы, чтобы разойтись. Кто-то собирался на тренировочное поле, кто-то в библиотеку. Цзян Чэн попытался прилипнуть к компании Усяня - тот как-то слишком больно похлопал его по плечу и снова принялся нести всякую околесицу. Так они дошли до местных прудов. Цзян Чэн Вэй Ина особо не слушал, в основном пытаясь подобраться к Хуай Сану. Цзинь Цзысюань - сволочь похмельная! - явно смекнул, что к чему и встал между ними, в душе злобно хохоча. А потом он всё-таки прислушался. — Да что ты такое несёшь?! — Выпалил Ваньинь, глядя на совсем не смутившегося Вэй Усяня. — Стихийные заклинания, говорю, нельзя мешать с тёмной энергией, потому что... — Зачем ты говоришь об этом? Совершенствуйся нормально, а не думай о всякой чепухе! Вэй Ин надул губы. — Люди считают тёмный путь ненормальным, потому что не знают, что он из себя представляет. Стоит копнуть в его изучение глубже, как тут же появится куча ответвлений и способов использовать все виды тёмной энергии безо всякого ущерба. — Вздор. — Раздалось сзади, и Цзян Ваньинь порадовался, что у него есть союзник. Затем он запоздало понял, чьим голосом это было сказано и резко обернулся. Лань Ванцзи выглядел недовольным. Он окинул взглядом Вэй Ина (которого за ту ночную прогулку почему-то никто не наказал; странно всё это), развернулся и быстро ушёл, не давая никому и слова вставить. — Жуть какая. — Прошептал Вэнь Нин. — А по-моему он забавный. — Улыбнулся Усянь. — Всё у тебя не как у людей. — Фыркнул Цзян Чэн. — В любом случае, — вклинился Хуай Сан, — родители А-Ина, очень уважаемые люди, занимались различными исследованиями. Природа тёмной энергии так же была ими рассмотрена. Но, уверяю тебя, ничего плохого или тёмного они не делали. Разве эта теория - которую, конечно, никто не проверял, - не звучит интересно? Цзян Ваньинь рыкнул. В тот же момент молодой господин Не ткнул в его руку сложенным веером. — Давайте не будем ругаться, хорошо, Цзян-сюн? Ну разве Цзян Чэн мог отказать ему? Окончательно обстановку разрядил, как ни странно, Вэнь Нин, робко дёрнувший Вэй Ина за рукав. — Разве не сегодня день, когда можно забрать письма у охраны?