Братец Огурец, братец Самолёт и приключения на их многострадальные пятые точки

— Брат Огурец, у тебя свободно? Шан Цинхуа ещё и постучал для приличия, но всё равно ворвался в бамбуковый домик, не дожидаясь ответа — так уж у него было заведено. Цинцю обычно его не выгонял. Иногда Ло Бинхэ гнал взашей, но его друг-овощ - никогда, чем лорд Ань Дин без стыда пользовался. Шэнь Цинцю нашёлся на кровати, растрёпанный и заваленный какими-то бумагами. Под глазами чернели огромные синяки — кажется, кто-то снова себя извёл. По мнению самого А-Юаня, Шан Цинхуа просто не имел права говорить о нём что-то подобное. Тот частенько прибегал на Цин Цзин весьма помятым, а иногда ещё и побитым. Если Мобэй Цзюнь и не поднимал на него руку, то прочие "способы покалечиться" никуда не делись — их почему-то только прибавлялось день за днём. А-Хуа поднял один из листов. — Письма с угрозами. Как мило. Просто игнорируй их. Знаешь, люди, которые связываются с тобой, очень культурные. — Скажи это секте Пин Мин. — Пробурчал полуживой лорд. — Да, до нас быстро дошла новость. Секта Пин Мин напала на пик Цин Цзин. Но глава Юэ, кажется, быстро всё разрулил. Ты не пострадал? Послышалось странное кряхтение, а затем Шэнь Цинцю "явил миру" свою руку с закатанным рукавом. Чернеющие синяки заставили Шан Цинхуа поморщиться. — Они пытались закидать меня камнями. Да, брат Самолёт, конечно же я не пострадал! — Ох... — Цинхуа сглотнул. — Прости. — Ничего. — Цинцю приподнялся на локтях и попытался собрать бумагу в кучу. — Иногда я жалею, что не настоял на уходе Бинхэ в мир демонов. Из-за него много проблем. Сестра Ци недавно сказала, что было бы проще, уйди я с пика. Лорд Ань Дин подумал, что ослышался — как госпожа Ци могла сказать такое? Никто из лордов никогда не давал таких советов всерьёз — это было ужасно грубо и неуважительно. — Как же так, брат Огурец... Неужели есть кто-то, кто хочет тебя прогнать?! Шэнь Цинцю помотал головой. — Лю Цингэ осадил её. Не думаю, что на Двенадцати пиках много людей, настроенных против меня. Но снаружи их... пожалуй, слишком много. Я не знаю, что бы произошло после финала "Пути", но у нас всё не так радужно, как хотелось бы. Я думал, будет проще... Знаешь, на мой пик даже новички идти отказываются. — Зато старым ученикам ты нравишься. — Шан Цинхуа присел рядом. — Это ненормально! Всё это! — Рявкнул Шэнь Юань. — И что с твоим лицом? Шан Цинхуа дотронулся до собственной щеки и вспомнил, что выглядит весьма неприятно. Фингал на правом глазу, на лбу — царапина, которую он даже не промыл, ещё кровоподтёк под губой. Времени приводить себя в порядок не было. К тому же, он заклинатель — заживёт, как на собаке, нужно только немного подождать. — Хочется только посмеяться: третья потенциальная жена Мобэя за месяц. Меня несколько напрягают их обычаи, потому что я такой херни не прописывал. Если так хотят драться, пусть дерутся с ним. — В прошлый раз на тебя напал его советник. — Заметил А-Юань. — Ты не пробовал говорить об этом своему мужу? — Пфф. — Лорд Ань Дин фыркнул. — Виновники умирают, но никого это особо не волнует. Я чувствую себя в безопасности только в покоях Мобэя... Не могу же я там вечно торчать? Жуть как бесит. Ну правда, у них всегда так плохо относятся к любовникам правителей, что ли? Что там, что на пике — меня что, ненавидят в обоих мирах? Старший ученик повадился делать все закупки и уходить на переговоры без меня! Говорит, учитель Шан, вам же опять всякого наговорят... Тьфу. — Я даже не знаю, что на это ответить. — Выдохнул Шэнь Цинцю. — Тебе нигде покоя нет... — А я о чём? Вот уж кому стоит задуматься об отпуске. Я свою гору люблю, но спокойствие всё-таки люблю больше. Чувствую, что только порчу окружающим жизнь. Несколько торговцев потребовало разрыва договора из-за какой-то пары демонических королей! У нас же и спрос больше, им-то что... Шэнь Юань тем временем вывалил письма на пол и с удовольствием на них наступил, пробираясь через бардак (Бинхэ опять чем-то занят, так что в домике не прибирались уже три дня) к давно остывшему чаю. — Спокойствие, да? Я бы тоже... Хочу посмотреть на горы. И на города. Всегда мечтал... А тут эта ваша новелла. — Брат Огурец? — Уйти, да? — Цинцю сдавленно хихикнул (что больше напоминало судорогу). — Я вот раньше мастерски убегал от проблем... Вспомнить хоть моих братьев...

***

Мобэй Цзюнь был подавлен. Уже три месяца его человек отказывался появляться в мире демонов, предпочитая передавать письма. Он даже избавил его от холода! К тому же, все, кто смел трогать человека, давно и бесповоротно убиты, а оставшиеся были запуганы лично им, королём! В чём тогда проблема? Он несколько раз являлся на Ань Дин, и его человек выглядел весьма уставшим и подавленным. Мобэй слышал, что после возвращения Бинхэ дела у секты шли так себе. Он предлагал содействие: неверных всегда можно убить. Шан Цинхуа тогда сказал ему, что он никогда больше не должен говорить о таком. Конечно, его человек был против кровопролития. Но не станет же он терпеть такое отношение? Мобэй Цзюнь знал, что в его королевстве Цинхуа было не очень комфортно. Дело не в поджидавшей на каждом шагу опасности, ядовитой еде и адских для человека условиях (ад - какова ирония!). Слушались его лишь пять-шесть мелких демонов. Те были приставлены к нему, когда он был ещё совсем юным учеником Ань Дин, потому успели привязаться. Остальные так и хотели стереть его в порошок. Тогда пришлось советоваться с Ша Хуалин. Ша Хуалин покрутила пальцем у виска. — Ты не думал просто на нём жениться? — Жениться? — Совсем глупо переспросил король, припоминая, что никто из его родственников, которых он знал (живых или мёртвых), женат не был. У деда, кажется, была жена, которую он затащил под венец зубами и когтями, — вероятно, буквально, — да и та потом перегрызла ему глотку. — Ну, знаешь. Он способности там всякие получит, станет поживучее. Хорошо же, люди они такие - чуть что, и помирают. К тому же, к твоей жене уж точно никто не подойдёт. А пока у вас ничего такого нет, кто угодно может наброситься без твоего ведома. Это ж каждый раз и происходит. — Это имеет смысл. — Согласился Мобэй Цзюнь. Вскоре он уже был на пике Ань Дин с небольшой резной шкатулкой в руках. Внутри была родовая диадема — изящная, с виду очень хрупкая, под стать его человеку. Портрет с многострадальной бабушкой в такой же висел в одном из коридоров замка, и король предвкушал, как там появится ещё один — с его маленьким человеком. На Ань Дин Шан Цинхуа не нашёлся. Адепты бегали туда-сюда с встревоженными лицами и сказали, что наставника нынче нигде нет. Пришлось наведаться на Цзин Цзин, где Мобэй в полной мере прочувствовал то, что его человечек обычно называл паникой. Потому что Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа уже второй день как исчезли с Двенадцати пиков.