Vive la revolution

У Сотофы в руках флаг, а в сердце желание защитить. Она рвется на баррикады, стаскивает оттуда раненых и совсем уж малышей, орет на их мамаш, по честному, тоже еще детей, вынужденных идти на все ради семьи. Ханнемер сама похожа на цвета в ее руках, вечно в синем платье с бледным лицом, а сейчас еще и руками в крови. У Рани в руках мушкет, а в волосах пламя. Она умудряется стрелять быстро и метко, периодически просто отнимая уже заряженное оружие у кого-то из солдат защищая то, что дорого ее сердцу, защищая то, во что они обе верят. Халли похожа на свободу или валькирию, когда огонь от выстрелов отражается в зрачках. Они вместе идут на Версаль, они вместе идут на Бастилию. Они сражаются бок о бок за общие цели, за общую свободу. Когда кто-то из солдат пытается ворчать, что революция это не женское дело, прежде чем Рани открывает рот, Сотофа отчитывает наглеца, да еще и в таких выражениях, что профессорам Сорбоны и не снились. Стоит одному из раненых проснуться среди ночи, Рани просыпается быстрее Сотофы, и в точности повторяя ее движения перевязывает всех, лишь бы выкроить лишние часы сна. И когда им удается выкроить пару минут в бурлящем потоке событий, глаза Сотофы горят тем же пламенем что у Рани, а в их сердцах одно желание на двоих. Наверное, им мог быть и не нужен мир вокруг, но они знают что нужны этому миру и нужны вместе. - Нельзя доверять мужчинам такое ответственное дело как революция, - тепло улыбается Рани. - Мужчинам лучше вообще ничего не доверять, - ухмыляется Сотофа. Свобода перехватывает знамя поудобнее, защита заряжает мушкет. Революция дело тонкое, как и дела сердечные, тут нужен женский строгий контроль.