۞۞۞
— Милая, проснись. Мы подъезжаем. Нина Лоуэлл мягко потрясла дочь за плечо. Девочка тихо вздохнула и медленно открыла глаза. — Уже?... Пэтти неохотно поднялась с тёплых колен матери, потирая сонный глаза. Во время поездки она сама не заметила как уснула под негромкую мелодию из радио и гул мотора. — Взгляни в окно, принцесса. Иначе рискуешь пропустить всё самое интересное, — сидевший за рулем Моррисон коротко кивнул куда-то в сторону. Пэтти послушно повернула голову и не смогла сдержать судорожного вздоха. Перед ней открылся вид на горы с белоснежными шапками и холмы, покрытые жухлой травой; сизое озеро и увенчанный золотисто-багряной короной лес, окутанный туманной вуалью, спускающейся со склонов. Даже пасмурное небо, накрывшее город, ничуть не портило вид, даже наоборот — тёмные тучи акцентировали пестрые краски увядающей природы, придавая оттенок загадочности и своеобразного уюта. И среди этой красоты, затерявшись в низменности, подобно сказочному королевству, располагался город Сильвер Маунт — её новый дом, родина семьи Лоуэлл. — Красиво, не правда ли? — Нина не сдержала довольной улыбки глядя на то, как искренне восхитилась её дочь. — Очень. Будто сошёл с страниц глянцевого журнала, — восхищённо прошептала Пэтти, не отрываясь от созерцания местности, — весь город как на ладони. И он намного меньше, чем я себе представляла. Мать усмехнулась и, приложив палец к губам, ответила: — Несмотря на то, что город небольшой, он очень популярен среди туристов и входит в пятёрку лучших курортов страны. Сильвер Маунт известен своей богатой историей, горячими источниками и чудными пейзажами, — она хлопнула в ладоши, — о, стоит так же упомянуть о тысячелетнем дубе, что по сей день растет у подножья самой высокой горы. Ему поклонялись как идолу божества, якобы обитавшему в недрах горы, и раз в год, в день зимнего солнцестояния, местные жрецы приносили дубу жертвенные дары и воспевали молитвенные гимны. — Звучит так интересно! Как же хочется увидеть всё это! — глаза ребёнка сияли в большом предвкушении. — Как только разберёмся с домашними делами, мы побываем везде, где ты захочешь. Обещаю, — Нина провела рукой по волосам дочери. — Я верю тебе, мамочка, — Пэтти крепко обняла мать за руку и перевела взгляд на агента, — Моррисон, как долго нам ещё ехать? — Если я не ошибаюсь, нам осталось недолго. Моррисон бросил мимолётный взгляд на дорожные знаки и повернул налево к спуску с автострады. Через двадцать минут они остановились возле небольшого отеля на окраине города. Выйдя из машины, агент помог дамам с чемоданами, сопроводив их до самой стойки регистрации. — Что ж, этом наши пути расходятся. Я буду скучать по тебе, малышка. — Я тоже, Моррисон! Спасибо за всё, что ты сделал для нас с мамой. И, если не сложно, — она поманила пальцем и шепнула на ухо, — присмотри вместо меня за Данте. — О нём можешь не беспокоится. Чай не маленький уже, — мужчина усмехнулся в усы, и подмигнул, — одним глазом. Пэтти лучезарно улыбнулась. Коснувшись пальцами края шляпы, Моррисон коротко кивнул Нине. — Леди, в случае «непредвиденных обстоятельств» вы знаете кому обращаться. — Благодарю за помощь, — женщина кивнула, — двери нашего дома всегда открыты для вас. Махнув рукой на прощание, агент вышел из отеля. — Ваш номер двадцать третий, второй этаж справа в конце коридора, — администратор вручил женщине ключи, — хорошего Вам отдыха! Прихватив пожитки, Нина вместе с дочерью на лифте поднялась на второй этаж. Комната, которую они сняли, выглядела очень уютно: просторное помещение выполнено в пастельных тонах с тёмными акцентами; справа от двери стоят раздельные кровати с висящим на стене натюрмортом, тумбочки с ночниками, шкафчик; на противоположной стороне женский будуар с баром. Оставив чемодан возле своей кровати, Пэтти открыла стеклянную дверь ведущую на балкон и схватилась обеими руками за перила, устремив восхищённый взор на самую высокую гору, у подножья которого растёт тот самый дуб. — Это гора Эботт. Одна из главных достопримечательностей города, — Нина бесшумно подкралась сзади и встала рядом с дочерью. — На её фоне город кажется ещё более крохотным, чем тогда в машине, — Пэтти положила подбородок на сложенные руки и мечтательно вздохнула, — эх... вот бы взобраться на неё, взглянуть на местность с высоты птичьего полёта. От одной только мысли дух захватывает! — и тут же рассмеялась над своими же словами: — жаль, что это всего лишь мечты. Вряд ли у меня хватит сноровки преодолеть даже половину пути. — Ну почему же. Вполне вероятно, — женщина приобняла дочь за плечи и указала на соседнюю гору, — неподалёку расположен горнолыжный курорт с подъёмниками, и если будет желание, мы сможем подняться к смотровым площадкам. Правда, расположены они не высоко: в горах воздух разряжен и погода намного суровее. Не каждый горнолыжник способен вынести, не говоря уже о обычных людях. К тому же, гора Эботт считается высочайшей точкой на планете, — выше, чем Эверест, — и занимает лидирующее место как одно из опаснейших мест во всей стране. — Но туристов, и тем более местных, я так понимаю, это не останавливает. Интересно, чем же гора так привлекает, помимо дуба? — хмыкнула Пэтти. — Давным-давно, на этом месте располагалось древнее королевство монстров. Они соседствовали с людьми и были давними союзниками в борьбе против демонов, — Нина приложила указательный палец к губам, припоминая подробности, — Когда демон-отступник, Тёмный рыцарь Спарда (на этом моменте Пэтти непроизвольно вздрогнула), запечатал портал в мир демонов и остановил войну, в королевство пришёл мир. К сожалению, длился он недолго: погрязший в алчностью король людей вознамерился поработить земли монстров. Монстры сильнее демонов, но оказались слабее людей. За одну ночь армия людей разгромила сопротивление монстров без единой потери со своей стороны. Оставшихся в живых запечатали в горе Эботт. С той поры пошло поверье: любой, кто рискнёт взобраться на неё, будет похищен монстрами и навсегда пропадёт. — В итоге история превратилась в легенду, легенда — в маркетинговый ход для привлечения туристов и экстремалов. Это было ожидаемо, — Пэтти пожала плечами, сложила руки на груди и нахмурила лоб, — тогда, как так получилось, что монстры слабее людей? Разве они не обладали магией? — Не просто обладали, а были её порождением, — Нина чуть склонила голову на бок, — в библиотеке Лоуэлл есть множество исследовательских трактатов. Я плохо помню, в какой из них упоминалась история расы монстров, но суть была такова: душа монстра напрямую связана с его телом. И если монстр не желал сражаться, он не мог колдовать, — она удручённо вздохнула: — устав от постоянных войн с демонами монстры желали мира, и люди, воспользовавшись их слабостью, безжалостно атаковали. Да вот только людям было невдомёк, что с уходом монстров магия во всём мире постепенно начнёт угасать. Волшебники начали вырождаться, исчезли целые рода, а вместе с ними ремёсла, передававшиеся и поколение в поколение. — И наша семья не исключение? — Пэтти невесело улыбнулась. — К сожалению, — Нина слегка похлопала дочь по плечу, — ну, не будем о грустном. До ужина времени осталось немного. Поможешь разложить вещи по полкам? — Конечно! Наспех поцеловав в щёку, Пэтти забежала обратно в номер. Нина отвернулась и тайком вытащила из под одежд семейный медальон. Очертив пальцем пустую выемку для самоцвета, она невесело усмехнулась: — Надеюсь, у меня хватит сил спустя стольких лет вновь посмотреть тебе в лицо...۞۞۞
Утро следующего дня выдалось ещё более пасмурным, нежели вчера. Кутаясь в вязаный шарф, Пэтти поднималась по склону вслед за матерью по песчаной дороге, устеленой золотисто-алым ковром. Засохшие ягоды гроздью свисают с кустарников; деревья стоят ровными рядами, пышной кроной образуя длинную арку. Завывает в ветвях холодный ветер, срывая листву и унося ее вдаль. — Мы на месте. Пэтти удивлённо уставилась на заросшие красно-зелёным плющом кованые ворота с остатками каменной изгороди. Дорога обрывалась аккурат у закрытых решёток, а за ними простирался густой лес. «Это... шутка какая-то?» Пэтти оббежала руины со всех сторон, постучала по камню, чуть ли не пробуя его на вкус, и отступила к матери, дёргая непонимающе за рукав: — Мама, а это действительно то место? Здесь же ничего нет, кроме руин! — Не всё, что кажется очевидным, может оказаться истинной, — Нина провела кончиками пальцев по ржавому металлу, — когда я отправилась в путешествие, я погрузила дом в магический стазис и укрыла его защитным барьером. Всё, что ты сейчас видишь — не более чем иллюзия. — Но... как тебе вообще это удалось? Ты же не можешь кол... Пэтти запнулась на полуслове, прикусив до боли нижнюю губу. — Прости, мне не стоило спрашивать об этом. — Нет-нет! Ты задаешь правильные вопросы, милая, на которые я обязана ответить. Ведь в будущем эти знания тебе пригодятся, — Нина положила руку на сердце, где под слоями одежды покоилась семейная реликвия, — как ты знаешь, я родилась в семье без магического дара. Это не было чем-то необычным — даже стало нормой, по крайне мере, за последние несколько поколений. Единственным исключением была моя старшая сестра... — пальцы дрогнули и сжали ткань плаща, — и, как заведено у волшебных семей, наш дом стоит на месте силы, — их ещё называют артериями земли, — и оснащён накопителем: огромным магическим кристаллом, скрытым в «сердце» дома. Благодаря этому накопителю наши предки, как маги, так и лишённые магических сил, могли активировать его защитные механизмы. Наложение иллюзии — один из способов укрыть дом от посторонних глаз. — Вот как... — Пэтти задумчиво приложила палец к подбородку, — если попытаюсь продвинуться в глубь леса, я нарвусь на невидимую стену или же меня выведет обратно? — Ты заблудишься, поплутаешь, и вернёшься к точке начала, — кивнула мать. — Тогда как же нам развеять эту иллюзию? И почему именно ворота? Разве не логично вход на территорию замаскировать, например, под дерево или валун? — пожала плечами девочка. — На счёт ворот надо посмотреть в библиотеке в семейных хрониках: все дневники и исследовательские журналы с заметками к наработкам хранятся там, — Нина повела плечом и вытащила из кармана кусок белого мела и осколок самоцвета, извлечённый из медальона Алана. — Я думала, тогда от него ничего не осталось, — тихо проговорила Пэтти, не сводя с него глаз. — Не смотря на повреждение в этом осколке ещё сохранилась частичка волшебства. Благодаря ему я смогу снять печать с дома, — пояснила она. — Кстати, твой медальон, как и «Слеза Алана», передавался из поколения в поколение. Сила его не столь велика, но способен защитить своего носителя от опасности. Некогда он принадлежал мне, но став хранителем печати, он стал мне ни к чему и я передала его тебе как своему приемнику, с целью обезопасить от демонов. — И я благодарна тебе за него. Без медальона я бы не смогла тебя разыскать и спасти Данте, — Пэтти потупила взгляд и прижала руки к груди, — мама... а у меня... есть дар? Нина посмотрела на дочь с растерянностью. Пэтти вся сжалась, то ли остерегаясь упрёка, то ли от мысли, что ей приходится скрывать что-то от матери. — Пэтти, — Нина отложила предметы в сторону и присела на корточки, сжав холодные ладони ребёнка, — все первенцы семьи Лоуэлл рождались с магическим даром, и ты не исключение. Но у каждого она проявляется по разному: например, у твоей прабабушки, леди Патриции в честь которой ты была названа, сила проявилась к одиннадцати годам... Если ты сомневаешься в себе, мы можем проверить наличие дара с помощью артефакта, разработанного самим Аланом... — А если не покажет?... — выговорила Пэтти на грани слышимости. — Даже если подобное случится, это не отменит того факта, что ты моя любимая дочка, — она мягко улыбнулась, — знай: чтобы ни случилось, я всегда буду на твоей стороне. — Кровь людская — не водица. Сила внутри тебя сквозь века не растворится, а приумножится. Поверь в себя, и ты увидишь, насколько сила эта велика. «Мистер...надеюсь, вы не ошиблись в своих словах». Пэтти чуть не задохнулась от переполнявших её душу эмоций. Ей потребовалось больших усилий, чтобы не заплакать. — Хорошо, мамочка. Я постараюсь. — Умница, — Нина нежно поцеловала дочь, — а теперь, пора за дело. Нина отошла к забору, выискивая подходящее место. Смахнув ногой листву с плоского камня, опустившись на корточки она начертила ровный круг с октаграммой внутри и символами. После возложила в центр осколок и вновь потянулась в карман. — Мамочка, что ты!?.... — с ужасом во взгляде Пэтти сжала рот рукой, уставившись на лезвие канцелярского ножа нависшего над бледной ладонью. — Для активации круга необходима кровь, подтверждающая подлинность личности. То есть — моя, — Нина сжала губы в тонкую полоску, — конечно, это будет больно, но другого выхода нет. Ты можешь отвернуться, если хочешь. — Н-нет, всё в прядке. Я-я...смогу, — Пэтти прокашлялась в кулак. — Тогда смотри, слушай и запоминай, — выдохнув, Нина одним резким движением разрезала ладонь, нависая руку в футе над осколком, и певуче произнесла: ~ Rei-ne um ihzu-i soh-nh hyu-me-i. Камень, обогащённый кровью, загорелся ярким светом. Свет перекинулся на круг, а от него тонкими линиями к вратам. В воздухе повисло изображение печати, переливаясь всеми оттенками синего, а после с громким треском, похожим на разбитое стекло, рассыпалось в пыль. — Ну ничего...себе... С замиранием в сердце Пэтти наблюдала за происходящим как в замедленной съёмке. Пространство исказилось, подобно помехам при неполадке телевизора, густой лес исчез, а на его месте проявился трехэтажный особняк с боковой башенкой, террасой и балюстрадами. Всё казалось сказочным, нереальным: словно спрятанный глубоко в волшебный лесу зачарованный замок принца-монстра. — Твой пра-прадед вложил немало денег на реконструкцию здания, — Нина рассмеялась в кулак. Кровь стекла по руке, немного испачкав рукав плаща. Пэтти нахмурилась: эйфория от увиденного ранее чуть притупилась. Она потянулась в карман джинсов за чистым носовым платком. — Сначала нужно перебинтовать. Иначе в рану попадёт инфекция. Глаза матери в ответ лукаво засияли: — Не стоит волноваться. Твоя мама заранее подготовилась. Она показала небольшой стеклянный пузырёк с алой жидкостью и демонстративно вылила на ладонь: рана с тихим шипением запенилась и спустя минуту исчезла. Даже шрама не осталось. Пэтти от удивления раскрыла рот. — Это же... зелье здоровья! Я видела такие в настольных играх, но не думала, что они реально существуют! Неужели... ты сама его приготовила? — Да, но слабое. Для лечения порезов вполне сойдёт. — И даже так, ты — невероятна! — искреннее восхитилась Пэтти. Нина смущённо отвела взгляд. Она открыла ворота и жестом пригласила дочь последовать за ней.۞۞۞
Мощённая камнем дорога вела к дому через кустарниковый сад с декоративными деревьями и небольшую площадь, обустроенную деревянными лавочками и многоярусной цветочной композицией по центру. От самых ворот Пэтти вертела головой до хруста костей, желая ухватить взглядом всё и сразу, но в то же время мысли её были далеки от реальности, что вызывало некий диссонанс. — Мама, а на каком языке ты говорила там, у ворот? Что значат те слова? ~ Rei-ne um ihzu-i soh-nh hyu-me-i. Следуй зову своего сердца. Послание, оставленное Аланом своим потомками, и пароль от дома, — ответила Нина, чуть усмехнувшись, — много тысячелетий назад на этом языке разговаривали все люди континента. Сейчас им пользуются очень редко, как правило те, кто занимается оккультными науками. — Ого! Звучит довольно интересно. «Я подозревала нечто подобное», — девочка задумчиво потерла подбородок, — а насколько хорошо ты его знаешь? — К сожалению, у меня небольшой словарный запас, но если тебя заинтересовало, обучить основам я вполне могу. Для чтения специализированной литературы этого будет вполне достаточно. Но хочу заранее предупредить, — женщина настоятельно подняла палец, — язык древних не прост и использует очень сложную систему письма, чем-то напоминая хангыль: каждое слово разделено на слоги, а образующие их символы сгруппированы в кластеры. Во время группировки символы могут вращаться и менять размер, что затрудняет понимание новичком то, как это читать и писать. — Да, звучит непросто, — согласилась Пэтти и воинственно сжала кулаки, вложив в слова всю свою решимость: — но я буду стараться! Как бы тяжело не было, я буду прилежной ученицей и выполню всё-всё! Вот увидишь, я тебя не подведу! — Мне нравится твоё рвение, — улыбнулась женщина, — тогда начнём на следующей неделе. И никаких поблажек. Хорошо? — Договорились! Поднявшись на террасу, Нина остановилась возле массивной двери с бронзовой головой химеры. Она сжала холодную ручку и замерла, слегка нахмурив брови. — Мама? Что-то случилось? — раздался позади встревоженный голос. — Нет, просто... меня так давно не было дома, что я... — неразборчиво пробормотала женщина, но тут же встряхнула головой, приходя в себя, — впрочем, не бери в голову. Дверь бесшумно и легко поддалась, пропуская посетителей в вестибюль с широкой лестницей. Пэтти ахнула от изумления, сцепив пальцы в замок и прижав их к груди: высокие белённые потолки украшены витиеватым орнаментом, стены нежных оттенков с панелями из тёмного дерева с резьбой, пол покрыт крепким паркетом. Окна занавешены тонким тюлем и плотными гардинами из синего вельвета, подхваченными золотыми повязками с кисточками на концах. Хрустальные капельки на люстре и настенных бра в дневном свете переливаются всеми цветами радуги; свет заигрывает в зеркалах и рамах масляных картин. Мебель из дорогих пород дерева с мягкой обивкой одним только видом искушала присесть и расслабиться, а мягкие ковры на полу добавляли уюта и душевного тепла. Всё это напомнило ей дом благородного аристократа девятнадцатого века, который посетила во время школьной экскурсии в прошлом году. Но более удивительным было то, насколько чистым и опрятным было помещение, как если бы здесь кто-нибудь жил. — Я тоже так хочу... — Пэтти чуть не захлебнулась собственными слюнями от зависти, — то есть, я хотела сказать, тут так чисто. — Благодаря стазису дом остался таким, каким я его покинула пятнадцать лет назад, — Нина с некой гордостью приосанилась, — для начала пробудим его от долгого сна. Для этого спустимся к его «сердцу» и переведём накопитель из пассивного состояния в активное. — Это как включить котельную и генератор? — Что-то вроде того, но намного лучше, — она наклонилась и заговорщики прошептала дочери на ухо, — не надо платить счета за электроэнергию. — Удобно, — Пэтти одобрительно показала большой палец. Пройдя по коридору до конца, они вышли через стеклянную дверь, ведущую во внутренний двор со множеством теплиц и единственной оранжереей. Пэтти приблизилась к одной из теплиц, с интересом разглядывая этажерки с различными растениями. — Неужели их всех вырастил дедушка? — Отец не слишком любил копаться в земле, зато мама — очень даже. Она находила в этом отдушину. — Я помню, ты говорила, бабушка раньше была ботаником и работала в государственном исследовательском институте. — Да. Твой дед очень ценил её светлый ум и выдающиеся навыки. Она вложила в растения всю свою любовь и заботу, — и подмигнула дочери: — именно поэтому зелья дедушки были одними из лучших в ассоциации алхимиков. — То-то я не удивлена, — Пэтти тихо рассмеялась в ответ, — а как обычно алхимики добывают ингредиенты? — Всё зависит от самого алхимика: кто-то предпочитает выращивать сам, кто-то закупается оптом у проверенных лиц, а кто-то по старинке собирает в лесу в лунные дни. — Я тоже не люблю рыться в земле, потому что совсем не мило когда под ногтями застревают земляные крошки. Так что на этот счёт с дедушкой абсолютно солидарна, — девочка тихо фыркнула себе под нос. Миновав ещё несколько теплиц и пройдя вглубь, Нина подвела дочь к непримечательному гроту с наглухо закрытыми каменными вратами. — Как-то простовато... — Пэтти разочаровано поджала губы: она-то рассчитывала увидеть помпезное святилище с лестницей по центру и плескающемуся в чашах зачарованному огню. — Накопитель намеренно спрятали так, чтобы никто кроме семьи Лоуэлл не знал где он находится. «Пусть к сердцу дома лежит свозь обитель мёртвых», — и пояснила, — кристалл находится на нижнем уровне усыпальницы. — Ах, вот оно что... — понимающе кивнула девочка, а после обалдело подскочила на месте, — стоп, ЧТО!? — Звучит несколько странно, но это действительно так, — Нина неловко улыбнулась. Пэтти не сдержала нервного смешка. На этот раз Нина обошлась только кровавой данью: приложив порезанную ладонь, узоры на камне загорелись слабым светом и врата с тяжёлым скрежетом отворились. Пэтти несколько раз чихнула от ударившего в лицо запаха затхлости и пыли. — Будь здорова... ой! Нина шикнула от боли: она потянулась к пузырьку с лечебной жидкостью и попыталась откупорить пробку из горла стекляшки, но пальцы совсем не слушались её и случайно обронила. — Давай помогу. Пэтти подняла пузырёк с земли, взглянула на рану матери и нахмурилась: порез оказался намного глубже по сравнению с предыдущим. От вида обильной крови начало мутить, она с трудом проглотила застрявший ком в горле и переборов головокружение начала трепетно обрабатывать рану. — В следующий раз будь осторожна, — проворчала девочка, покончив с лечением и отводя мрачный взгляд в строну. — Хорошо, милая, я постараюсь. Спасибо, — женщина виновато согласилась. Переступив порог, двери позади них с громким шумом захлопнулись, отрезав путь обратно; вспыхнули призрачные кристаллы на стенах, разогнав тьму. — Не стоит бояться, тут безопасно, — Нина успокаивающе похлопала дочь по руке. — Я не боюсь, просто, — девочка с недоверием посмотрела на уходящую вниз винтовую лестницу с крутыми ступеньками, — как бы навернуться ненароком... Просторное помещение встретило их извечной тишиной и запахом плюща, свисающего вдоль стен. Нина подвела дочь к испещрённому символами мраморному алтарю в центре зала, на который лился дневной свет сквозь отверстие сверху. — В этом зале обрели свой покой все наши предки и здесь же проводиться обряд погребения, — она провела ладонью по гладкой поверхности алтаря, — когда волшебник умирает, его тело сжигают, дабы в будущем оно не стало вместилищем нечисти. Прах рассыпают над любимой вещью покойного, возносятся молитвы к Всевышнему, после чего вещь занимает уготованное ему место. Она указала на ниши в стенах с именными табличками, хранящие в себе определённый предмет: это были украшения, аксессуары, одежда, книги, коллекционные предметы и что-то связанное с профессией покойного. — Обязательно рассыпать прах над вещами? Почему не оставить в урне и поставить как есть? — Пэтти непонимающе изогнула брови. — Для магов это действо несёт в себе сакральный смысл: таким образом мы «одушевляем» предмет, он становится вместилищем памяти духа умершего и связующим звеном с информационным полем, — пояснила она, — обряд существует не одно столетие и заимствован магами у монстров: так как они — существа магической природы, их тело и душа тесно связаны. После смерти тела монстра обращается в пыль, а душа бесследно исчезает. И чтобы сохранить сущность, пыль умершего рассыпают над его любимой вещью. — Звучит как-то... не очень. Не завидуя я им, — Пэтти неуютно потёрла предплечье, — но что такое информационное поле? И для чего оно нужно? — Коротко говоря, это — хранилище знаний нашей планеты, память предков и ныне живущих. Своеобразная библиотека, доступ к которой имеют все, да вот только не каждый способен отыскать вход, — девочка удивлённо округлила глаза и Нина не сдержала лёгкого смешка, — я расскажу об этом позже, а сейчас нам надо идти дальше. Спустившись на уровень вниз, они оказались в зале намного больше предыдущего. Брови медленно поднялись вверх и Пэтти раскрыла рот не то от удивления, не то от разрывающего грудную клетку смеха — весь второй подземный этаж оказался ничем иным как сокровищницей: по всему периметру разбросаны увесистые деревянные сундуки, свёрнутые в трубочку ковры, картины в позолоченных рамах и полированная до блеска мебель. Вдоль стен размещены стеллажи, на которых покоятся различные артефакты и потрёпанная временем коллекция книг. Пэтти почувствовала себя Скруджем Макдаком, разве что подобно серфингисту не летает по волнам из золота и драгоценностей. — Много поколений семья Лоуэлл трепетно накапливала не только знания, но и богатство, обеспечив безбедное будущие своим детям, — Нина обвела рукой помещение, — всё, что находится в этом зале, принадлежит тебе по праву. Помни об этом. Девочка в ответ только и смогла кивнуть. Третий этаж, он же последний, встретил гостей полумраком, разбавленным тусклым светом, исходящим из центра. Приблизившись к источнику люминесценции, Пэтти не сдержала в себе очередного судорожного вздоха: на круглом постаменте из цельного камня стоял прозрачный кристалл размером с валун, с голубоватым отливом и испещренный у основания дендритами, вырисовывающими причудливый узор, подобно морозной росписи на окне. — Это и есть накопитель, «сердце» нашего дома... — Нина медленно провела рукой по поверхности кристалла, поигрывая пальцами на гранях. Взгляд женщины наполнился нежностью. Она тихо произнесла, обратившись к камню: — я никогда не надеялась увидеть тебя вновь. Думала, что сгину на чужбине вдали от дома, в одиночестве... Но вот я снова здесь, живая, вместе со своей дочерью. Нина прижалась к кристаллу лбом, прикрыв глаза. В зале резко похолодало, по полу заклубился сизый туман. Пэтти пробил жуткий озноб, словно её окунули в прорубь. — М-мама? Женщина выпрямилась и расправила плечи. Движения преисполнились грацией хищницы, зажглись в глазах блуждающие огоньки — те самые, сбивающие путников с правильной тропы и заманивающие в туман, к погибели. На лицо пала непроницаемая маска, голос её изменился, стал холоднее и властнее, с ноткой потусторонности: — Подойти ко мне, дитя, — протянула она руку притихшей дочери, — встань рядом со мной, приложи руку к камню и внемли гласу своей крови. Пэтти ощутила странный трепет в груди. Обычно тихая и спокойная мама сейчас выглядела как ведьма, сошедшая со страниц сказок. Как будто подменили. Девочка заворожённо приблизилась к кристаллу и коснулась его поверхности. Она почувствовала покалывание на кончиках пальцев: от накопителя исходил слабый холод, как от кусочка льда, изъятого из морозильника и оставленного на столе в жаркий день. — Ах! Кристалл и медальон одновременно вспыхнули ярким светом, больно резанувшим по глазам и Пэтти зажмурилась. Поток энергии хлынул из накопителя наружу с силой гейзера и разлился по всему пространству. Подобно океанской волне она накрыло девочку с головой, сбивая с ног и выбив воздух из груди. Голову прострелила внезапная, словно молния, боль: перед глазами вспыхнули её воспоминания, даже те, которые она давно позабыла. Неизвестная сила копошилась во всех уголках её сознания, даже самых тёмных, вывернула душу наизнанку, а после беспрекословно вытащила наружу естество и выставила на всеобщее обозрение её мысли и чувства. Чудились рядом чужое присутствие и хор тысячи голосов, сплетённые в единое полотно мироздания. ~ Ahih=koo-ja-i won-nh-tah-ren-ne mei-fa-re... Пэтти неистово кричала не слыша саму себя, как если бы её пронзила тысяча игл. Она потеряла чувство времени: казалось, боль продолжалась не минутами, а годами. Ещё немного, и она потеряет сознание. — Мой потомок... Внезапно всё прекратилось. Обмякшее тело подхватили сильные руки и осторожно сжали предплечье. Пэтти слегка приоткрыла глаза и сквозь мутный взор различила мужскую фигуру в мантии. «Кто вы?» — хотела спросить она, но голос её не слушался. Мужчина в ответ улыбнулся. Широкая ладонь нежно провела по волосам. Тепло от касания распространилось по всему телу, и Пэтти содрогнулась. Её охватило знакомое чувство щемящей сердце радости, как если бы вернулась назад во времени и вновь пережила миг воссоединяя со своей матерью. ~ Wa-fen, tes, ye-ra jec, aru-yan, gin-wa-fen, — прошелестел голос. Мужчина пальцем вычертил на лбу ребёнка символ, — дитя, я признаю тебя и доверяю тебе своё наследие. Пэтти резко распахнула веки, тяжело дыша через рот. Непрошенные слёзы стекали по побелевшему лицу. Задеревеневшие пальцы сжимали ткань напротив сердца, в ногах — невыносимая слабость. Горло нещадно саднило, голову сдавливал терновый венец; центр лба горел, словно к нему приложили калёное железо, и сильно зудел. Когда взгляд прояснился, она увидела испуганное лицо матери, склонившееся над ней. — Пэтти... Женщина улыбнулась сквозь слёзы, проведя дрожащей рукой по лицу дочери. Позади струились потоки энергии, шлейфом тянувшиеся со всех сторон к кристаллу. Искорки плясали в их волосах. — Ты прошла, — прошептала она, — кристалл выбрал тебя своим хозяином. Знак на твоём лбу — тому доказательство. Нина взяла руку дочери и поцеловала тыльную сторону ладони. Зрачки Пэтти непонимающе затряслись. Сердце пропустило болезненный удар. — Приветствую новую главу рода Лоуэлл. Да осветит твой жизненный путь благодать Владыки до самого крайнего предела.