Талое солнце

— Надеюсь, это не первый раз, когда ты так близко видишь лошадь. — Не первый…       Мью не обманул его. Едва ли небо за окном поплыло розовым зефиром предрассветных облаков, как он уже стоял на пороге комнаты Галфа, совершенно бесцеремонно, — как муж, как хозяин, — отчитывая не сразу пришедшего в себя спросонья мальчика: «Ещё не одет? Накануне предупреждал!».       Затем Галфу пришлось, еле поспевая за размашистым шагом Мью, почти вприпрыжку преодолеть расстояние почти в два мили, прежде чем они оказались на стоящем на отшибе дворе, и по дружному ржанию и фырканью, доносившимся с той стороны, Галф догадался, что это большая конюшня. — Господин Тончививат! Приветствую вас! — навстречу к ним выходит среднего роста, поджарый мужчина, по одежде которого Галф угадывает в нём работника этой конюшни. — Чем обязан?       Галф с неподдельным любопытством ждёт того, что будет происходить дальше. — Здравствуй, Роб, — Мью слегка наклоняет голову, что в который раз удивляет Галфа — складывается впечатление, что он не видит разницы между собой и своим положением и этими людьми. — Хочу купить у тебя лошадь. В подарок.       Галф замирает. Подарок?.. — О, вот удача, неделю назад мне как раз привели двух отличных породистых рысаков.       Улыбнувшись, Мью подаёт Галфу знак рукой: следуй за мной. — Вот они!       Роб показывает им коней: те и правда прекрасны. Но почему-то Галф, лишь мельком взглянув на них, идёт к самому дальнему стойлу, где бьёт копытом и хрипло пыхтит черный конь, с большим золотистым пятном, что крылья бабочки, на крупе. Дымчатая грива коня давно не чесана, глаза пугливо блестят в темноте. — Что? Этот понравился? — спрашивает Мью, неслышно подкрадываясь сзади.       Галф кивает: — Да.       Мью стоит совсем близко, чуть колыша дыханием волосы на макушке. — Что вы, господин, — обращается к юноше Роб, — этот конь у нас с бракованной шкурой, зачем он вам?       Галф разворачивается к обоим, но смотрит только на Мью: — Должен же и он кому-то сгодиться. — Но… — не решается настаивать на своем Мью.       Галф успевает заметить, как особенная, до этого незнакомая ему усмешка, касается губ его мужа, когда он произносит: — Мой свадебный подарок. — Спасибо… Господин.       Галф склоняет голову, но Мью приподнимает его лицо, двумя пальцами коснувшись подбородка: — Стоит ли ждать ответного?       Галф молча кусает губы. Он кожей чувствует шероховатость пальцев мужа. — По имени начнёшь обращаться — будет достаточно, — Мью убирает руку и уходит вместе с Робом, чтобы обговорить новое приобретение.

***

— Уже выбрал ему имя?       Они возвращаются той же дорогой. В лучах утреннего солнца конь словно бы преобразился. Грива его, пусть нечесанная, но красиво переливается волнами, а пятно на крупе ещё сильнее контрастирует с остальными окрасом. Конь неспокоен, шарахается от любого треска в кустах, но Галф все крепче и крепче держит его под уздцы, шагая рядом и временами тихонько гладя его бок. — Пока нет, — Галф прячет застенчивую улыбку за дымчатой гривой. — Но мысли есть. — Вот как? — правая бровь Мью удивлённо взлетает вверх. — Поделишься? — Ну… А как будет на ирландском «миловидный»? — На ирландском?       Кажется, сегодня Мью не покинет изумление. — Да. На ирландском. — Киф.       По шевелению губ Галфа Мью догадывается, что тот произносит слово про себя. — Отлично, — юный Тончививат останавливается и, взяв обеими ладонями морду коня, тихо говорит ему: — Отныне ты — Киф. Запомни это.       Галф всё ещё смотрит на тихо фыркающего коня, как за его спиной раздаётся: — Вообще-то, у этого имени есть ещё одно значение. — Какое? — Галф оглядывается на мужа через плечо.       Мью вновь стоит слишком близко. — Возлюбленный.       Галф смеётся, хлопает коня по боку: — Слышишь, Киф? Ты мой возлюбленный, тебе это нравится?       Конь бодро ржёт в ответ, и, кажется, Мью — единственный, кому сейчас удается сохранить серьезность. Галф видит в его глазах печаль. И Галф все понимает.       Мью скучает по своему возлюбленному. Именно так мальчик трактует эту грусть.       Молодость… Ты же все простишь, правда? — Коня в стойле не держи, — наконец, произносит Мью. — Необьезженный жеребец — пустая трата денег.       Галф кивает, наивно не понимая двусмысленности слов мужа. — Он пока боится… Не привык. Но ведь вы вчера сами сказали: не все сразу.       Мью не понимает, но слова Галфа тоже не лишены потайного смысла. — Боится? Чего, например? — Знаете, как Буцефал… Конь Александра Македонского. Он боялся своей тени, никто не мог его ни укротить, ни успокоить. Только… — Сам Александр, — подхватывает его слова Мью. — Он сказал ему: «Покажи им, Буцефал. Затопчи свою тень». — Да… Он единственный сумел обуздать его. — Галф, — Мью первым продолжает их путь к дому, — не только коням, но и людям иногда требуется затоптать свою тень.       Уже ближе к вечеру Галфу сообщат, что через неделю в доме друзей Мью будет приём. Галф не смеет спросить: приглашен ли Артур… Но судя по тому, как оживился его супруг, именно его присутствия там больше всех других ждёт Мью…