Лёд и пламень или Грандиозный план Эго по искуплению вины

      Никогда еще Антуан Эго так не нервничал, стоя на пороге собственного дома. Всю оставшуюся часть вечера они с Этель провели рядом, но ему больше не выпадала возможность ее поцеловать, хотя он так хотел это сделать. А когда они ехали в такси, он стал ощущать этот липкий, пронизывающий страх. Он боялся не столько быть отвергнутым, сколько оплошать, ударить в грязь лицом, что было гораздо хуже. И из-за этого даже не подумал хотя бы взять девушку за руку.       Этель же, видя, что оставшись наедине, мужчина стремительно к ней охладел, как-то поникла и почти всю дорогу до дома они провели в тишине. Лишь один раз она решилась задать вопрос, и то не глядя на собеседника.       – Антуан, скажи, эта женщина, Солен… Ты говорил, что она наткнулась на твой профиль в Тиндере… Ты поставил ей лайк?       – Нет, я ее там не видел. На самом деле, сейчас я забросил это приложение. Из всего обилия девушек, обитающих в нем, мне понравилась лишь одна, но… видимо, это было не взаимно, – тихо ответил Эго.       – Ну… в море еще много рыбы, – попыталась приободрить его Этель, хотя было заметно, что она расстроилась. Если бы она только знала, что единственный профиль, приглянувшийся Антуану, принадлежал ей!       И вот сейчас, когда они, наконец, зашли домой, напряжение между ними было практически осязаемым. Этель подумалось, что всего того вина, выпитого за вечер, оказалось недостаточно, чтобы придать ей смелости осуществить задуманное. Но она была очень упрямой, и решила – будь что будет!       – Антуан, – тихо позвала она, стоя у двери своей комнаты. – Поможешь мне снять… ой! То есть расстегнуть, расстегнуть!.. платье…       Эта оговорка по Фрейду заставила ее стыдливо спрятать лицо в ладонях, но в то же время неожиданно сняла напряжение – Эго негромко рассмеялся, а Этель подхватила его веселье. Они вошли в ее спальню, освещенную лишь теплым светом ночника. Девушка повернулась к нему спиной, чувствуя, как у нее дрожат колени. Антуан аккуратно отвел ее волосы и медленно потянул молнию вниз, позволяя себе едва касаться кожи девушки кончиками пальцев. Весь страх куда-то испарился, осталась лишь легкая нерешительность перед тем, чтобы сделать следующий шаг – обнять ее, прижать к себе, припасть своими жаждущими губами к ее нежной шее… Казалось, секунды перед этим действием растянулись на целую вечность. И вот, когда ладони Эго уже почти опустились на теплые плечи Этель, тишину комнаты вдруг разорвал звонок телефона, прозвучавший, как гром среди ясного неба. Девушка от неожиданности вздрогнула и обернулась взглянуть на стоявшего так близко мужчину, придерживая у груди готовое упасть на пол платье.       Антуан недоуменно смотрел на экран смартфона, на котором высвечивалась фотография Альфредо Лингвини. Переглянувшись с растерянной Этель, Эго нажал на зеленую кнопку.       – Да?.. Все в порядке, я не сплю… Что? Сейчас?! Пришли адрес, я еду… Не нужно, я сам ей позвоню…       Закончив звонок, Антуан выглядел изумленным и взволнованным.       – Что случилось? – только и спросила обеспокоенная Этель.       – Колетт… она рожает. Нас хотят видеть, – ответил мужчина.       – Что, и меня тоже? – удивилась девушка.       – Ну конечно. Ты же часть семьи, – Эго мягко улыбнулся, бережно заправив ей локон за ухо, прямо как тогда в галерее.       – …Я… только переоденусь во что-нибудь более удобное, – сказала Этель, буквально засияв от его слов.       – А я пока вызову такси, – ответил Антуан, покинув ее комнату.

***

      Вся оставшаяся часть ночи для Этель прошла как в тумане. Когда они с Эго приехали в больницу, там уже были все их коллеги. Правда, в палату такую толпу не запускали, и они заходили поддержать Колетт по одному. А затем врачи и вовсе выгнали даже Альфредо, из-за чего он очень распереживался. Однако, спустя несколько часов томительного ожидания, уже ближе к утру, команда «Ля Рататуй» услышала доносящийся из-за двери плач младенца, а через некоторое время – и второго. Все радостно бросились поздравлять новоиспеченного папашу, Ларусс даже открыл припасенную бутылку шампанского, а Жерар раздал всем бумажные стаканчики.       Когда врачи наконец разрешили зайти в палату, Этель поняла, насколько Антуан был прав – все они на самом деле были семьей. Одной большой, дружной и сплоченной, крепкой семьей. Семьей, которой у нее уже так давно не было. Девушка стояла чуть поодаль, наблюдая за ними, не решаясь влиться в эту радостную толпу, мелькающую бирюзовыми сеточками для волос и накидками, с таким умилением разглядывавшую свое пополнение.       Антуан оглянулся на нее и, видимо, поняв ее неуверенность, молча подошел, взял за руку и подвел к измученной, но счастливой Колетт, на груди которой лежали два маленьких розовых комочка в одинаковых голубых шапочках.       – А вот и ты! А я уж думала, не сбежала ли? – улыбнулась мамочка. – Этель, у нас с Альфредо к тебе будет особая просьба. К тебе и к Антуану.       Девушка и Эго на этих словах недоуменно переглянулись. Мужчина решил сам задать вопрос, который вертелся у обоих на языке.       – Какая просьба?       – Станете крестными? – озвучил Лингвини.       Этель на этих словах не выдержала и, прикрыв рот рукой, расплакалась, не в силах ответить, лишь утвердительно кивая головой. Антуан, успокаивая, приобнял ее за талию и вновь ответил за них обоих:       – Мы с удовольствием. Уже решили, как назовете?       – Давно уже решили, – улыбнулась Колетт. – Познакомьтесь, вот это Огюст, а это… это Рэми.       На этих словах глаза увлажнились уже у всех остальных присутствующих. Правда, долго это не продлилось – в палату вновь зашел врач и велел всем дать молодой маме отдохнуть, посему, после теплых прощаний решено было разойтись по домам.       Когда такси везло Этель и Антуана по пустынным улицам крепко спящего города, мужчина обратил внимание, что девушка выглядит немного грустной. Он осторожно взял ее за руку, обращая на себя внимание, и спросил:       – Все в порядке?       – Да, я просто… до сих пор не могу поверить, что у меня снова появилась семья. Благодаря тебе…       С этими словами Этель не смогла сдержаться, по ее щекам вновь покатились слезы. Она уже очень давно не позволяла себе быть настолько чувствительной. Эго, желая приободрить ее, нежно обнял, и спустя всего несколько минут девушка крепко заснула у него на плече. Ему не удалось разбудить ее, даже когда они подъехали к дому.       Делать было нечего, Эго осторожно вытащил ее из машины, подхватив на руки, стараясь действовать как можно более аккуратно и ненароком не ударить свою драгоценную ношу. Этель была очень легкой, но вот Антуану пришлось несладко – труднее всего было открыть дверь подъезда, зайти в лифт и нашарить в кармане ключи. Мужчине подумалось, что со стороны его пыхтение и акробатические трюки наверняка выглядели очень забавно. Но при всем при этом Этель за этот день так вымоталась, что совершенно ничего не почувствовала, продолжая крепко спать, чуть приобняв Эго за шею.       Еле добравшись до ее комнаты, Антуан осторожно положил девушку на постель, снял с ее ног кроссовки, заботливо укрыл одеялом и… просто не смог уйти. Она так безмятежно и сладко спала, что мужчину буквально захлестнула нежность. Он сел на постель рядом с ней, любуясь, чуть поглаживая разметавшиеся по подушке белокурые локоны. В памяти всплывал сегодняшний вечер, то, как она обнимала его в танце, их первый поцелуй, молния ее платья, скользящая вниз…       «Надо уходить», – вздохнув, подумал Эго, осознавая, что еще немного и у него это просто не получится. Больше всего на свете ему сейчас хотелось лечь рядом с этой девушкой, обнять ее со спины, зарыться носом в ее так приятно пахнувшие волосы… Но вместо этого он встал с постели, задернул плотные шторы, чтобы утреннее солнце не побеспокоило сон Этель, и покинул комнату. До рассвета оставался всего час.