Около четырёх лет назад
В мафии есть свои законы и традиции. Тех, кто их нарушает, жестоко наказывают. Если ловят. В своё время Мори Огай, убивший предыдущего босса, наказан не был. Он стал новым боссом Портовой мафии, хотя должен был быть убит – и произошло это благодаря свидетельству четырнадцатилетнего Дазая Осаму. «Смерть предыдущего босса была естественной», – сказал он. И сделал это убедительно. Все поверили: так было выгоднее, предыдущий босс окончательно сошёл с ума. Но шло время, Дазай взрослел, теперь он был не просто учеником личного врача босса, потом учеником нового босса – он и сам стал одним из Столпов мафии. Они с Мори, пожалуй, были даже слишком похожи. И Огай закономерно опасался, что однажды ученик попытается пойти уже проложенным путём и стать новым боссом Портовой мафии, избавившись от него. Избавиться же от Дазая теперь так просто не получится. Препятствий было много. Редкая способность, которая приносила ощутимую пользу, а кроме того страховала от многих других неприятностей и давала Мори несколько необходимых козырей. Более того, сколько бы Дазай ни крутил тему суицида, просто так сместить себя с игровой доски он не даст. Ум, гениальность, способности к неординарным стратегиям – всё, что было положительными качествами Дазая в работе, оказывалось прямо противоположным для планов его устранения. Сложно представить, что у него не было хорошей страховки, которая не позволит Мори без потерь от него избавиться. Но все же Огай видел и слабости Дазая, которые можно было обернуть в свою сторону. Его друзья – Сакагучи Анго и Ода Сакуноске. Мори, прекрасно умеющий манипулировать людьми, сам лишён был подобных привязанностей. Его способность отсекала все посторонние эмоции, зато защита, предоставляемая Элис, была непроницаема для большинства атак. Возможно, то, что Мори недооценил силу привязанности Дазая, стало его ошибкой, но будь у него шанс вернуться в прошлое, Огай не стал бы переигрывать. Он поступил бы как и прежде, пригласив в город «Мимик» – слишком многое было поставлено на карту. Ценой было разрешение на работу эсперов – оно фактически узаконивало Портовую мафию и делало третьей постоянной силой в городе. Поэтому потеря шестерки, пускай и с сильной способностью, была не велика. Размен казался в его пользу, и своего Огай добился: Дазай намеревался покинуть организацию. Вот только… Босс Портовой мафии смотрел на бывшего ученика и понимал, что уйти Дазай может очень по-разному. И меньше всего Мори хотелось, чтобы в этот, не самый лучший для его организации момент Дазай ушёл, условно говоря, «напоследок хлопнув дверью». С учётом ума Дазая, его способности, а также имеющейся на руках информации и авторитета он мог обставить свой уход таким образом, что Портовой мафии долго будет аукаться имя Осаму. И самое главное, Мори видел, что именно так Дазай и собирался сделать. Просто чтобы отомстить за пусть и талантливого, но ставшего довольно бесполезным для организации человека. Для Мори – немыслимо. Но, как оказалось, не для Дазая. Поэтому Огай решил пойти ва-банк, смягчить последствия, переключить внимание Дазая на что-то более значительное: – У меня есть для тебя кое-что, Дазай-кун. Бывший ученик делает вид, что между ними ничего не произошло, Мори тоже ведёт себя как обычно, будто не чувствует, не видит, что боссом его Дазай больше не считает. – Как обычно, какая-нибудь мелочь или у нас снова появились опасные конкуренты? – а вот и более ожидаемая ирония. Мори подталкивает одну из папок со стола ближе к Дазаю, сводит вместе кончики пальцев, пока Элис разливает чай двум потрёпанным куклам и что-то напевает. Как и любая другая способность, она уязвима для Дазая, но, если не допускать физического контакта, она может защитить Мори. От пуль, например. – Ты знаешь, что для якудза важны традиции, не так ли? – говорит Огай, не отводя внимательного взгляда от Дазая. Тот хмыкает, пробегая глазами по предложенному для изучения досье: – Мы не якудза. Мы – мафия. – Верно, – соглашается Мори, – но всё же, мы японская мафия. Одна из отличительных наших традиций, в отличие от сицилийской мафии, к примеру, заключается в том, что человек, пожелавший покинуть ряды мафии и стать законопослушным человеком, может это сделать. Выкупить свою жизнь. Как Сакагучи Анго, который должен был умереть за предательство. Взгляд Дазая на миг застывает, хотя лицо сохраняет прежнее выражение. «Глаза – зеркало души» – обычно это не про Осаму, но Мори расчётливо наносит удар. Потеряв эмоции, он не слишком понимает, к чему такие проблемы с привязанностями, раз они причиняют боль и мешают принять логически верное решение, но теперь он знает, что Дазай им подвержен, и не стесняется пользоваться этим знанием. – Человек, чьё дело ты сейчас читаешь, – продолжает Огай, будто не заметив реакции, – не учёл этой разницы. Когда-то он пожелал покинуть Портовую мафию, но на новом месте жительстве согласился поработать для сицилийцев, не зная, что там выход из дела может быть только один. А теперь он просит о помощи. Глупо, конечно, но в этот раз в моих интересах ему ее оказать, раз уж на новом месте жительства ему нравиться перестало. – Уверен, вы к этому тоже приложили руку, босс, – едко замечает Дазай. Мори улыбается: – Может быть. В любом случае, он эспер и его способность нам ещё пригодится. Я хочу, чтобы ты организовал его максимально безопасное возвращение в Йокогаму, лично проконтролировав это из пункта отправления. – Хотите, чтобы я поехал на Сицилию, – наконец, поднимает взгляд Дазай, захлопывая папку. – Небольшая командировка тебе не повредит. А может, обернётся на пользу. – Есть что-то ещё, что мне нужно знать? – сводит брови Осаму, глядя на улыбку босса. – Пожалуй… Около полугода назад оттуда стали поступать довольно интересные запросы информаторам. Очень осторожные. Кто-то искал человека твоего возраста и с твоей способностью. Не Дазая Осаму, исполнителя Портовой мафии, искали по приметам. Добрались даже до приюта, в котором ты жил до того момента, как тебя перевели в Йокогаму. Ничего не нашли, как ты понимаешь, информация давно подчищена, но ведь и мы не смогли узнать, как ты там оказался. Я поинтересовался. Это явно не какая-то организация, но человек, с которым не хотят рассориться… Впрочем, решение по этому вопросу останется на твоё усмотрение. Подумай хорошо, Дазай-кун, не ошибись. И не забывай о различиях японского и сицилийского менталитета. Когда Дазай уходит, Элис прекращает напевать: – Ты думаешь, он поймёт, что ты его отпускаешь? – Он всегда понимал больше, чем я говорил, – хмыкает Мори. – А кроме того, вряд ли мы встретимся в скором времени***
Дазай вспоминает, что пытался бросить только тогда, когда сигарета выкурена наполовину. Решив, что поздно уже что-то менять, он докуривает до конца, подавляя глухое раздражение. Он не в Йокогаме, где была территория Портовой мафии и под рукой у него были все ресурсы, даже не в Японии, где он мог договориться с союзниками, пусть и с некоторым риском, но Тамура Эйджи, человек, за которым его послал Огай, будто этого не понимает. «Я не брошу здесь Агату! – говорит ему мужчина таким тоном, будто имеет право ставить условия. Из-за его спины выглядывает напуганная чёрноволосая девушка. Ничего особенного, с точки зрения Дазая. – Она в этом дерьме из-за меня. И либо ты вытаскиваешь нас обоих, либо я остаюсь здесь». Осаму ненавидит дилетантов и идиотов, людей, в которых оба этих качества сочетаются, ненавидит вдвойне. Какая досада, похоже, его нынешнее задание как раз из их числа. В иной ситуации Дазай бы пристрелил обоих, чтобы не заморачиваться, и нашёл бы Мори другого эспера, посговорчивее… Но. Проклятое «но». Дазай пообещал Оде, что станет хорошим человеком и будет спасать жизни. Обещание, данное умирающему другу, он собирался сдержать – так что вот он, первый шаг к новой жизни. К тому же, это реальный шанс оставить Портовую мафию без лишних осложнений, вроде всеобщей охоты на предателя. Не то чтобы у Дазая не было плана на этот случай, но если уж Мори сам предлагает мир, почему бы не воспользоваться возможностью? – Хорошо, – объявляет он с фальшивой улыбкой, вернувшись в дом, – я вывезу вас обоих. Но по отдельности, вместе вы слишком много внимания привлечёте. – Агату первой, – тут же вставляет Эйджи. Дазай улыбается ещё шире (широта улыбки прямо пропорционально степени его раздражения): – Хорошо. На их счастье, не так уж Тамура сицилийцам и важен. Вот был бы это кто-то уровня Чуи, напарника Дазая, наверняка бы устроили полноценную охоту. С другой стороны, был бы это Чуя, а не бестолковый идиот с небоевой способностью, умудрившийся уйти живым от Огая и тут же вляпаться в Коза Ностру, ещё и гражданскую с собой потянув, и таких бы проблем с его вывозом из страны у Дазая не было. Он справляется. По-другому и быть не может, даже если организовывать пути отхода и обеспечивать безопасность балласта, требует определённого напряжения. Но всё это время Осаму не оставляет ощущение, будто кто-то им осторожно подыгрывает. Дазай намеренно засветил своё участие, и с этого момента чувствует чьё-то осторожное внимание. Как и говорил Мори, это не внимание какой-то организации, частный интерес. Наблюдатель не враждебен, скорее, нейтрален, но, по-видимому, обладает каким-то авторитетом. Потому что иногда его подопечных будто не замечают. Любопытно. Кто-то придерживает те Семьи, которые напрямую не заинтересованы в Тамуре, от вмешательства в конфликт. И, похоже, рассчитывает на благодарность Дазая. Ну-ну.