Воспитание Тигров в домашних условиях (часть 1)

Жизнь – череда неожиданностей и случайных совпадений. К этой мысли Тсунаёши приходит, когда по возвращении с работы поднимается в свой кабинет и обнаруживает там труп. Учитывая, что утром никаких посторонних тел в доме не было, Тсунаёши удивляется. Не то чтобы слишком сильно, но не так уж часто в его сплошь мирной и гражданской жизни появляются трупы. По крайней мере, он редко наблюдает трупы, к появлению которых не приложил руку сам. «Может, это Дазая?» – рассеянно думает он, разглядывая «подарочек». Итак, мужчина, возраст – около тридцати – тридцати пяти. Ничего примечательного в лице, татуировок на открытых участках кожи не видно. Как и открытых ран. «И всё-таки от чего он умер?» Тсуна рассматривает посиневшее лицо, остекленевшие глаза. В том углу, куда несчастный смотрел перед смертью, ничего нет, так что никаких подсказок Савада не находит. Интуиция звякает, на что-то намекая, и молодой мужчина переводит взгляд на окно. Открытое окно, с колеблющейся от ветра занавеской. А ведь он всегда закрывает его перед уходом. Тщательно осмотрев его и подоконник, Тсунаёши обнаруживает едва заметные царапины. Итак, будущий труп, похоже, забрался в дом через окно. Теперь было бы неплохо выяснить, как живой домушник стал мёртвым. Савада пытается понять, до чего в его кабинете добрались не слишком ловкие пальчики воришки-неудачника, проверяет полки, ящики… А потом опускает взгляд на вазочку с конфетами, присланную Бьянки, более известной в узких мафиозных кругах как Ядовитый Скорпион. Обшарив карманы несостоявшегося вора, Тсунаёши с мрачным удовлетворением обнаруживает в одном из них фантик от конфеты. И тут бы сказать что-нибудь пафосное про возмездие и небесную кару, но Савада просто с трудом удерживается от фейспалма. – Серьёзно, мужик? Ты пришёл грабить чей-то дом и не удержался от того, чтобы сожрать конфету? – Савада с досадой легонько пинает труп. – Тебе не говорили, что нельзя брать чужую еду, особенно в незнакомом месте? Прекрасно, просто прекрасно! Теперь у него в доме труп несостоявшегося вора, и что с этим всем делать? Предположим, Дазая подобным не удивишь, но вот Ацуши его точно показывать не стоит. И как назло, в этот момент Тсуна слышит голос брата: – Я дома! Савада пытается прислушаться и понять, пришёл ли Осаму один или вместе с Ацуши. «Какая нелепая ситуация, – думает он, – в собственном доме должен беспокоиться о том, что кто-то может увидеть нечаянно образовавшийся труп!» – Тсу-уна, – протяжно зовёт Дазай, – я знаю, что ты уже вернулся! Почему бы тебе не поприветствовать старшего брата после тяжелого дня? «Щас я тебя поприветствую!» – мысленно обещает Савада и высовывает голову из кабинета: – Ты один? – Ну, – Осаму жмёт плечами с крайне легкомысленным видом, – Ацуши остался дописывать отчёт, а я сегодня смог уйти с работы пораньше… – То есть, смог в очередной раз сбежать от бдительного взгляда Куникиды… – переводит для себя Савада автоматически и раздражённо встряхивает головой. – Ладно, неважно. У меня проблема. Дазай заинтересованно наклоняет голову: – Вот как? И она такая страшная, что мой маленький братик готов даже просить меня о помощи? И что же должно было случиться? – Не «что». «Кто», – Тсуна распахивает шире дверь. – Вот он. – Гм. Тсуна, как у тебя было с родным языком? Это тело, а значит, «оно», – Дазай проходит в комнату, оттеснив брата, с интересом осматривает труп и выносит вердикт: – и что-то не похоже, что оно будет доставлять неприятности. Мертвецы обычно ведут себя вполне смирно. – Шутник, – сквозь зубы цедит Тсунаёши. – А теперь скажи, куда этот не доставляющий неприятности труп деть. Осаму немедленно выпрямляется, засовывает руки в карманы не снятого с улицы плаща и радостно заявляет: – Ну, тут я тебе не помощник! Я же всё-таки детектив, а не мафиози, чтобы прятать трупы. – Стоять! – Тсуна хватает за шиворот повернувшегося спиной к нему брата. – А я вообще просто гражданский, но это мы оба будем объяснять Ацуши, а потом и полиции, если не избавимся от этого придурка вовремя. – Я не думаю, что Ацуши-кун сдаст нас полиции… Погоди, а почему «придурка»? Вы что, были знакомы? Тсуна скрипит зубами: – Мне не нужно было его знать, чтобы сделать вывод о его умственных способностях. Потому что только придурок будет жрать в чужом доме отравленные конфеты во время ограбления! А потом просто возьмёт и сдохнет на моём любимом, между прочим, ковре! – Ты держишь в кабинете отравленные конфеты? – моментально делает стойку Дазай. – Это сувенир от хорошей знакомой, – почти оскорблённым тоном отвечает Савада и делает мысленно заметку убрать конфеты подальше. – Он не предназначен для того, чтобы его ели. – Нахожу в этом определённое противоречие, но… Ладно, допустим. Почему бы тебе просто не сжечь его своим Пламенем? Я слышал, сицилийская мафия так делает. – Дазай, этот способ предназначен для казни, – с тяжёлым вздохом отвечает Тсуна, – я не буду сжигать своим Пламенем какого-то домушника. Он мне что, враг? Кровник? – Подумать только, какой ты, оказывается принципиальный! А мне казалось, что ты ушёл из мафии, – провоцирующим тоном отвечает Осаму. У Тсунаёши создаётся стойкое впечатление, что над ним издеваются. Впрочем, Дазай это даже не особо скрывает. – Ты никогда не сжигал трупы лично, да? – уточняет Савада. – Это ж вонь будет на весь дом. И ковёр испортится. Дазай поднимает брови: – А ты считаешь, что после того, как на нём окочурился какой-то… домушник, ковёр можно оставить? – Ну… – Тсуна задумывается. – Он чистый. – Я на этом ковре лежать потом не буду, – предупреждает Дазай. – Ищи себе другую модель, может, Акутагава согласится? Он всегда был небрезгливым. Савада проглатывает комментарий по поводу того, как это сам Дазай умудрился стать таким брезгливым при всех тех слухах, что ходят о нём в городе до сих пор, вздыхает и смиряется с потерей ковра во благо сохранения своих и чужих нервов. – Что ж, если избавляться от трупа по методу сицилийской мафии ты отказываешься, нам остаётся только прибегнуть к методам Портовой. Сбросим труп в воду! – весело объявляет Дазай, который, похоже, рассматривает происходящее как специально для него поставленный спектакль, и тут от входной двери слышится голос Ацуши. – Дазай-сан, Тсунаёши-сан, я дома! – Отвлеки его, – шипит Тсуна, выталкивая брата из кабинета и захлопывая за ним дверь. – Эй, а почему именно я… Добрый вечер, Ацуши-кун! – Дазай-сан, – слышит Тсуна укоризненный голос Накаджимы, – вам не стоило сбегать с работы. Куникида-сан был очень зол и обещал лишить вас премии. Савада быстрым взглядом обегает кабинет. Итак, от ковра всё равно ведь теперь придётся избавиться, да? Вздохнув, он прикидывает, как бы так поудобнее закатать в него труп воришки. – Куникида может думать только о работе, – фыркает Дазай, отвечая Ацуши. – Но хорошо, что ты уже пришёл. Мы тут с Тсуной немного заняты… Савада даже пыхтеть перестаёт, так и застывает, держа труп за ноги, пока в голове вертится только одно слово: «Идиот-идиот-какой-же-идиот!» – Вам помочь? – ожидаемо спрашивает Накаджима. – Да, Ацуши-кун, твоя помощь была бы кстати… Пока мы заняты, приготовь ужин? А то это надолго. Тсуна выдыхает и начинает скатывать ковёр вместе с трупом. Нет, всё-таки брату надо больше доверять. – Эм… Да, конечно, – бормочет Накаджима, явно подталкиваемый в сторону кухни. – А что вы вообще делаете? – Да Тсуне приспичило поменять ковёр в кабинете! – с притворной досадой возмущается Дазай. – Говорит, что не сможет начать работать, пока этот будет лежать на полу. – Как-то это неожиданно… – неуверенно бормочет Ацуши, пока Тсунаёши чертыхается про себя: Осаму даже так умудряется над ним стебаться. – Творческие личности, – вздыхает Дазай так, будто это должно всё объяснить. Перевязав ковёр верёвками, Тсунаёши распахивает дверь, мысленно обещая отомстить брату как-нибудь очень… креативно, попозже: – Осаму, помоги мне вынести «ковёр»! – А… – Накаджима осторожно выглядывает из кухни, явно хорошенько запуганный байками Дазая о страшных «творческих личностях», – Тсунаёши-сан, а что вы собираетесь сделать с этим ковром? – Утопить, – злобно отвечает Савада. – Для возвращения вдохновения! Ацуши с лёгким писком скрывается на кухне. Дазай посмеивается: – Что, теперь ты тоже понял, что шутить над кохаями – это весело? – В следующий раз, – обещает Тсунаёши, пытаясь впихнуть «ковёр» в машину, – я скормлю его Расёмону. И я не об Ацуши-куне сейчас, – добавляет он, пока Осаму чуть не лопается от смеха. Что представляет себе в этот момент Накаджима, наверняка услышавший их своим тигриным слухом, Савада даже думать не хочет. «В любом случае, подумаешь, будет верить, что Расёмон не только может людей поглощать, но и коврами питается…» Наконец, труп в ковре был привязан на крыше машины, Дазай замолчал (Тсуна сделал вид, что не замечает подрагивающие от сдерживаемого смеха плечи брата), а сам Савада уселся на водительское место и понадеялся, что гиперинтуиция поможет избежать внимания патрулей. И хотя Тсунаёши не знал при жизни неудачливого грабителя, после смерти он его возненавидел за все доставленные неудобства, а потому с большим наслаждением смотрел, как этот неудачник вместе с ранее любимым ковром скрывался в мутных портовых водах.