Аврора

— Ты в порядке? Идти можешь? Минки, ответь что-нибудь! Минки, которого под обе руки поддерживают Ёнджо с Юнхо, поначалу рассеянно смотрит по сторонам, а потом сосредотачивает взгляд на Хонджуне и расплывается в не к месту радостной улыбке. — Хонджун-а, — хрипло басит он. — Все вообще клево, не парься, я в полном порядке…тьфу, отпустите меня, я и сам стоять могу. Ёнджо послушно отпускает его, а вот Юнхо даже слушать не желает — доводит Минки до ближайшей скамейки и помогает сесть. Сонхва замечает, что Минки немного прихрамывает, а одна из штанин пропитана кровью. К нему пробирается Уни, успевший уже сбегать за аптечкой. Остальные мнутся в стороне и обеспокоенно поглядывают на то, как он что-то ворчит себе под нос и кружит рядом с Минки словно суетливый воробей. Тот какой-то неестественно бледный, вдруг понимает Сонхва, когда после пары минут обработки многочисленных ссадин на лице Минки начинает заваливаться вбок. Но прежде, чем он успевает окончательно упасть, к нему подоспевает Юнхо. — Черт, — шипит он сквозь зубы и пытается хоть как-то привести друга в себя, попутно отбирая у Уни аптечку. — У вас на станции есть хоть один врач? Хоть какой-нибудь? — Мы пираты, откуда у нас врачи? Мы сами себе врачи — верни сюда, я хотя бы знаю, как этим пользоваться, — Уни отнимает у Юнхо аптечку обратно. Тот даже немного удивляется, что в таком крошечном пареньке может быть столько силы. — И не мешайся, отойдите вообще все! Когда он громко рявкает, никто этого не ожидает, так что даже Сонхва, который и без того стоял в отдалении, отступает еще немного. Заодно прихватывает с собой и Хонджуна, застывшего в какой-то прострации. Он со всем справится, — заверяет всех Ёнджо. — Он не только по кораблям на все руки мастер, так что не стоит волноваться. Предлагаю переместиться обратно в ангар, чтобы все обсудить в спокойной обстановке. — Какая нафиг спокойная обстановка? Будем чай пить и печенье жевать, пока наш друг тут умирает? — спрашивает Уён, находясь в легкой панике. — Я не умираю, — подает голос Минки, — но точно сдохну, если ты, придурок, не прекратишь вопить как оглашенный. У меня от твоего голоса голова болеть начинает. — А, нет, с ним все в порядке, — Уён отшучивается демонстративно закатывая глаза, но сам при этом мертвой хваткой держится за плечо Сана. Несмотря на ругань Уни команда все равно толпится вокруг Минки, буквально отрезая от него Сонхва. Он начинает чувствовать себя лишним, потому что по сути он таковым и является. Поэтому он отходит все дальше, пока спиной вдруг не натыкается на Ёнджо. Тот смотрит на него хмурым взглядом сверху вниз, а потом вдруг хмыкает. — Не надумал? — Не надумал что? — сначала не понимает Сонхва, но через пару секунд до него все же доходит. — А. Не знаю. Хонджун против, зато вот все остальные будут очень даже за. К тому же я понимаю, что этим очень сильно упрощу их задачу. И, наверное, в этом есть смысл. — Обычно пираты готовы идти по головам, — замечает Ёнджо. — Ты же, кажется, готов на многое ради команды, которая тебя не особо-то жалует. Этому есть какая-то причина? В его холодном тоне вдруг проскальзывает нотка дружелюбия, а взгляд многозначительно падает на Хонджуна, стоящего впереди вместе со всеми. — Вроде того, — кивает Сонхва. — Но это не из-за Хонджуна. Вернее, не только из-за него. Просто… — Ты немного неправильный пират, и у тебя есть совесть, верно? — Что-то вроде того. Но еще я понимаю, что спохватился слишком поздно. Надо было еще тогда не соглашаться с Хонджуном, а просто сдаться. Теперь же я буду в относительной свободе, если останусь, а что делать им всем? Сонхва невольно сжимает зубы. Как же он злится на самого себя. Безвольная тряпка. Если он сейчас готов ради Хонджуна и даже команды пойти на все, почему он не сделал этого раньше? Что им вообще двигало? — Этот вопрос можно уладить. По крайней мере, сделать это проще, чем восстановить тебя в глазах всего порядочного общества. Но согласится ли на это твой капитан? Потому что от этого зависит все. — Я с ним поговорю, — обещает Сонхва. — Даже если он поначалу будет сопротивляться, я найду способ уговорить его. — Попробуй, — кивает Ёнджо. — А сам-то сможешь прижиться здесь? Вернуться к пиратскому образу жизни? Предположим, мы устроим благотворительную акцию и возьмем в нашу небольшую команду. У нас всегда найдется работа, и не всегда она будет законной. Иногда ты будешь осознанно толкать людей на весьма опасные дела. Вроде сегодняшней гонки. Сможешь договориться со своей совестью? — Ёнджо! — громко зовет Уни. — Опять ты смылся, а ну иди сюда, бездельник! Ёнджо едва заметно вздрагивает, что-то ворчит себе под нос, но без возражений повинуется. Сонхва цокает. Слишком уж много вопросов остаются неотвеченными. В итоге Уни заявляет, что с Минки действительно все будет в порядке: у него сотрясение и глубокая рана в ноге, но «он все уладит». Как он собирается улаживать это все, Сонхва откровенно непонятно, но он предпочитает не вмешиваться и лишь выжидает момент, чтобы подойти к Минки и извиниться за произошедшее. Желательно когда рядом никого не будет, потому что Сан все еще недобро на него поглядывает, и Сонхва догадывается, что тот только и ищет повод, чтобы в очередной раз обвинить его во всех грехах человечества. Проходит еще много времени, прежде чем они наконец-то оказываются вдали от всеобщей суеты. Сначала все механики во главе с Ёнджо вызволяют пострадавший корабль с трассы и оценивают степень его повреждений. Юнхо осматривает «Ворона» так тщательно, будто от этого зависит его жизнь, но по нему отлично видно, что он просто хочет отвлечься, занимаясь привычным делом. Ёсан от него не отстает, но скорее просто из чувства солидарности. По просьбе Ёнджо он притаскивает из ангара инструменты и в основном ассистирует Юнхо. — А нельзя транспортировать его как-нибудь до ангара? — интересуется Чонхо. — Вы постоянно корабли чините у всех на виду? — Можно, но стоить это будет кучу денег, проще отремонтировать на месте, даже если это займет много времени. Сейчас выясним, живы ли основные системы, и если да, то он и сам долетит до ангара, — объясняет Ёнджо. — Обычно все так делают. — Он выглядит как смятый фантик от конфеты, что там вообще живо осталось? — со скепсисом замечает Сан. — Ну, кроме Минки, естественно. — А можно перестать шутить про меня в таком ключе? — хрипит Минки. — А вообще, меня, конечно, здорово тряхануло, но вполне может быть, что корабль пострадал даже меньше, чем я. Если там двигатель цел, то… — Должен быть цел, — обрывает его Ёнджо. — В этом месте корпус обшит дорогущей сталью, которую вообще нигде сейчас не достать. Мы с Уни когда-то нашли всего один лист этой стали на земном складе и украли. Крепче нее разве что только мифическая звездная сталь. Но я вообще не уверен в ее существовании. Хонджун вскидывает голову, заслышав знакомые слова. — Звездная сталь? — он прямо-таки оживляется. — А вы слышали про звездного кита? Сонхва едва заметно улыбается. Как же, чтобы Хонджун и не вспомнил про свою навязчивую идею. Ёнджо выпрямляется и с недоумением смотрит на него. — Кэп, да ладно тебе, не приставай к приличным людям с детскими сказками, — осекает его Чонхо. — Да, сказками, — немного погодя кивает Ёнджо. — Слышал про такую. Звездный кит, что бесцельно дрейфует по просторам открытого космоса. В наших кругах у этой детской сказки есть еще и продолжение. Говорят, что это бывший пиратский корабль, построенный еще на заре космической эры. И команда на нем залетела настолько далеко, что уже не смогла вернуться. — Вот видишь, кэп, — перебивает Юнхо, увлеченный осмотром «Ворона», — то же самое будет с нами, если мы попытаемся его найти. — Ну, сейчас и технологии другие, а народу-то во вселенной прибавилось, — морщится Хонджун. — Ага, вот только мне интересно, где те еще примитивные пираты достали такой необычный материал, которого до сих пор больше никто не встречал, — качает головой Ёнджо. — Поэтому я и думаю, что это все-таки не больше, чем сказки. Ну или же даже если это правда, то далеко не полностью. Но знаешь, Хонджун, ты не единственный, кто верит в это и пытается найти. Пираты они жадный народ, так что даже такие гонки за, казалось бы, несуществующим сокровищем — абсолютная норма для них. Но раз за столько лет никто так ничего и не нашел, — он на секунду замолкает, — заставляет задуматься, не правда ли? — Только о том, что они все не там искали, — жестко отрезает Хонджун. Под удивленными взглядами других Ёнджо и Хонджун спорят еще некоторое время, пока Юнхо с Ёсаном не сообщают, что системы корабля в относительном порядке и его можно транспортировать в ангар. — Ну, и каков дальнейший план? — спрашивает Сан, когда они оказываются там, и почти издевательски смотрит на Сонхва. — Ёнджо расскажет нам чудесный план спасения Сонхва и всех нас, после которого мы озолотимся и обеспечим себе спокойную старость уже сейчас? — Далековато смотришь, — усмехается Ёнджо. — На самом деле чудесного плана спасения не существует. Здесь должна быть четкая и слаженная работа. Чтобы разобраться с проблемой, вам важно знать две вещи: кому и как дать на руку неимоверное количество денег, так что после этого вы вряд ли обеспечите себе спокойную безбедную старость; либо же вам нужно знать больные точки вашего правительства, чтобы понимать, на что давить. Второй способ менее затратный по деньгам, но куда более рисковый. Я бы вам, конечно, мог раскрыть пару тайн, которые они так тщательно пытаются зарыть, но… — Ёнджо! — возмущенно перебивает Уни. — Если ты им все не расскажешь, я тебя пристрелю на месте. Ты перегибаешь палку. Для убедительности он хватает бластер, так удобно оказавшийся под рукой, и даже целится в Ёнджо. Ёнджо и глазом не ведет, просто спокойно продолжает. — Но есть вариант проще, — он ладонью отводит от себя бластер и заставляет Уни сесть рядом с собой. — Ваша основная проблема — это Сонхва. Вернетесь без него — вам, конечно, устроят допрос с пристрастием, побегаете по всяким инстанциям, но при должной легенде быстренько вернетесь к нормальной жизни. При желании вы можете даже сдать его и всех нас — мол, во всем виноваты пираты со «Стального паруса», но никто даже искать не станет, не найдут. Этот вариант уже проверенный, считайте. Сонхва, устроившийся на стуле напротив Хонджуна, отводит взгляд. — Но нам не подходит этот вариант, — решительно заявляет Хонджун. — Мы не… — Подходит, — перебивает Сонхва. Все же он решается обрубить все возражения сразу на корню. — Вы улетите на Землю без меня. Я же останусь здесь, на станции. Хонджун, пожалуйста, я тебя умоляю, не надо спорить. Чем дальше мы будем заходить, тем больше вреда вам это все будет причинять. Я не хочу этого ни для кого из вас, и мне очень жаль, что вам всем пришлось пройти уже через многое, — он вздыхает, все еще опасаясь смотреть Хонджуну в глаза. — А так — план на самом деле очень даже хороший для нас всех. Я остаюсь в живых, а вы возвращаетесь к нормальной жизни. — Неплохо, — тянет Сан. — Ты, оказывается, все-таки не такой идиот и можешь сложить два плюс два, чтобы понять, что без тебя всем будет лучше. — Сан, — шикает Уён, щипая его за предплечье. — Ну не сейчас, а. Блин, чувак, я понимаю, почему ты это делаешь, но вообще мы бы за тебя еще поборолись. — Не поборолись бы, — рационально замечает Чонхо. — Мы гонщики, не какие-то великие военные, даже не пираты, мы ничего не можем сделать здесь без постороннего вмешательства. Так что этот вариант — единственный, который может спасти наши задницы в кратчайшие сроки. Остальные тоже поддерживают план, и только Хонджун, опустив взгляд в пол и сгорбившись, сидит совсем тихо и не говорит ни слова. — Нам нужно поговорить, да? — тихо спрашивает его Сонхва, а потом смотрит на остальных с молчаливой просьбой в глазах. — Пойду проведаю Минки. Он должен отдыхать сейчас, но мало ли что, — почти сразу же соображает Уни. — Ребят, вы тоже можете пойти, если будете тихими как мышата. Он быстро уводит всех наверх по узкой винтовой лестнице — на второй этаж, который служит им с Ёнджо своеобразным жилищем. Сонхва и Хонджун остаются наедине. Они оба не решаются заговорить. Хонджун встает с дивана, одергивает куртку, скрещивает руки на груди и начинает ходить туда-сюда, мельтеша перед глазами Сонхва. Он в нерешительности облизывает и кусает губы, и как же эта его привычка выдает все то, что творится в его голове даже при совершенно беспристрастном выражении лица. — Ты только не ругайся, — Сонхва пытается миролюбиво улыбнуться, но получается откровенно плохо. Хонджун косится на него, как на придурка, останавливается и фыркает. — А есть смысл? — он поднимает взгляд куда-то наверх и тоже улыбается, неестественно и очень грустно. — Я не хочу этого всего. Не хочу каких-то тупых длительных расставаний, тем более что я даже не знаю, удастся ли нам встретиться еще раз. Сонхва внимательно слушает каждое его слово и с грустью осознает, что он даже ничего не сможет пообещать Хонджуну. Ему не заверить его, что все будет хорошо. Впереди — неизвестность. Такая же темная и холодная, как бесконечный и бездушный космос. От этой мысли он даже невольно ежится, и где-то внутри снова возникает эта тревога, которая подобно черной дыре медленно затягивает в себя все то хорошее, на что нет-нет да надеялся Сонхва. — А самое тупое, что я разрываюсь. Не хочу бросать тебя и не хочу подвергать опасности команду. Я только и думаю об этом в последнее время и так устал от этого, что даже в чем-то рад, что ты просто решил все за меня. Только проблема в том, что меня совсем не устраивает твой выбор. Хонджун сует руки в карманы, пытается выглядеть словно строгий лидер, но Сонхва видит в нем скорее запутавшегося подростка. Он шарит ладонями в этих карманах, а потом достает значок в виде розы ветров. — Но, наверное, ты прав. Я в первую очередь капитан и должен поступать, как поступал всегда. Для меня на первом месте должны быть моя команда, моя работа и мои принципы, а не какие-то там идиотские чувства. Сонхва едва не разрывает изнутри от того, каким тоном Хонджун произносит последние слова. Он так безуспешно пытается внушить себе то, с чем сам Сонхва категорически не согласен, что он сам едва не срывается, чтобы перебить и начать переубеждать. — Ты так недолго был частью нашей команды, но мне кажется, что ты был тем человеком, которого нам не хватало. Даже несмотря на все твои недостатки, которые ты сам себе внушил, ты был нужен нам. Черт, — Хонджун поджимает губы и отворачивается. — Да блин, я совершенно не понимаю, как так все сложилось. Я не верю, что ты вообще можешь быть в чем-то виноват. Это больше на шутку какую-то похоже, какой из тебя пират? Последнее слово отдается эхом в голове. Сонхва сглатывает и чувствует, как мурашки бегут по спине. — Самый обыкновенный, — хрипло отвечает он. — Пора уже признать это. Прости. — Прекрати! — голос Хонджуна разносится по ангару, и Сонхва уверен, что все остальные это тоже услышали. — Даже если ты им был, какая к черту разница? Ты сам говорил, что это было не по твоей воле, ты ни в чем не виноват. Прекрати так говорить, ну пожалуйста. — В любом случае, — он едва может говорить. Хочется подойти к Хонджуну, обнять, прижать к себе, не отпускать его никогда, но Сонхва знает, что если сейчас так сделает, то разговор вновь оборвется на незаконченной ноте. — Пойми, если ты хочешь вернуться к прежней жизни, то неважно, насколько я хороший или плохой человек. Я в любом случае буду только мешать тебе и всем остальным. Хонджун молчит в ответ. Сонхва смотрит на его сгорбленную спину и чувствует себя последним ублюдком во вселенной. Но он знает, что так будет правильно. Потому что пора уже перестать бежать от своего прошлого, перестать притворяться, будто это все было не с ним. В конце концов, это часть его жизни. И будет действительно здорово, если он больше никому не причинит вреда. А здесь, на станции, он уж как-нибудь устроится. — За что ты так с собой? — едва слышно спрашивает Хонджун, так и не поворачиваясь к Сонхва лицом. — Мы бы ведь могли бы, ну…попытаться что-то сделать, да? А ты даже шанса другому плану не даешь. Сонхва не выдерживает. Он со вздохом встает, чтобы обнять Хонджуна за плечи и заставить сесть рядом с собой на диван. Но даже тогда — не отпускает. — Послушай меня сейчас, хорошо? Неважно, что там с командой, сейчас только о нас с тобой. Я не хочу, чтобы из-за меня ты был в опасности, чтобы из-за меня лишался дела всей своей жизни. У тебя впереди еще много побед, да и, в конце концов, ты же так хочешь найти этого несчастного звездного кита, так почему бы тебе не сделать это, а? Не надо держаться за меня, как за что-то действительно необходимое, даже если тебе сейчас кажется, что это так и есть. Хонджун, я не так много времени провел в команде, и, на самом деле, большую часть этого времени я был уверен, что ты настолько увлечен своей работой, что какие-то чувства для тебя — это просто ненужная помеха. — Так и есть, — перебивает Хонджун. — Но это не значит, что у меня их нет вовсе. Я просто, — он неловко пытается отстраниться, но Сонхва держит крепко. — Я видел, как ты на меня смотрел. Только дурак бы не понял, что ты что-то ко мне испытываешь, а я пытался игнорировать это все, потому что понимал, что ни к чему хорошему это не приведет. Можно сказать, что я тогда еще не отошел от ситуации с Чаном, да и куча всяких деталей была, из-за которых я старался держать себя в руках. А потом это все случилось, и я сорвался. — Хонджун, — перебивает его Сонхва. — Я люблю тебя. Хонджун резко замолкает. Он словно ждет какого-то продолжения, объяснения или того, что Сонхва все переведет в шутку, но Сонхва ничего объяснять не собирается. Тут и объяснять-то нечего, просто констатация факта. Может быть, сейчас не самый лучший момент признаваться в чувствах, но эти слова сами вырываются, быстрее, чем Сонхва успевает подумать о них. — Что ты сейчас сказал? — отмирает Хонджун спустя пару десятков секунд. — Повтори. Сонхва на мгновение впадает в замешательство, но тут же берет себя в руки. Отступать уже некуда. — Я люблю тебя, — он четко проговаривает каждое слово по отдельности. — И ты прав, только дурак не понял бы этого, вот только я все ходил вокруг да около. И, как видишь, опомнился слишком поздно. Но просто знай, что ты значишь для меня так много, что сейчас я готов пожертвовать всем даже не для того, чтобы быть с тобой, а ради твоей счастливой жизни. Так что пообещай мне, что вы улетите со станции, как только Ёнджо вам подробно разжует, что нужно сделать. — Как я теперь вообще могу что-то обещать? — Хонджун немного отстраненно вглядывается куда-то сквозь стенку ангара. — Пожалуйста, — Сонхва готов умолять его. — И не впутывай в это больше никого. Они все этого не заслужили. Хонджун шумно сглатывает ком, вставший в горле, и кивает. — Хорошо. Он сжимает в кулаке розу ветров, а потом возвращает ее в карман. А Сонхва, дождавшись, наконец, обещания, означающего согласие, может выдохнуть спокойно. Он аккуратно цепляет пальцами чужой подбородок, заставляя Хонджуна поднять голову, и целует прежде, чем сам успевает передумать. Это всего второй их поцелуй, но уже практически прощальный — как же это чертовски несправедливо. Поэтому все, что им остается — целоваться в ангаре на пиратской станции, на старом потрепанном диванчике, долго, не давая друг другу времени перевести дух и цепляясь друг за друга так отчаянно, будто это может им помочь. Вдруг рядом раздается грохот — Хонджун вздрагивает, испуганно отстраняясь. Оказывается, это от «Ворона» отваливается деталь обшивки — ничего критичного. Они сидят недолго в полнейшей тишине, смотрят друг на друга, словно видят в первый раз, а потом Хонджун подается вперед, обхватывая Сонхва руками и утыкаясь лбом ему в плечо. — Вы должны улететь как можно скорее, ладно? В ответ — едва ощутимый кивок. Хонджун — умный мальчик, и как бы ему ни было больно, он все прекрасно понимает. — Тогда ты можешь пообещать мне кое-что взамен? — спрашивает он не поднимая головы. У него дрожат плечи, и Сонхва успокаивающе гладит его по спине. — Пожалуйста, береги себя. Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось даже если я никогда этого не узнаю. Сонхва на секунду закрывает глаза. — Обещаю, что не дам себя в обиду. Правда, за меня можешь не беспокоиться, я не такой уж беспомощный, каким мог казаться все то время, пока был в команде. А теперь, раз уж мы все решили, пойдем проведаем Минки. Я все еще чувствую перед ним вину. — Сейчас проведаем, — соглашается Хонджун, но даже не думает шевелиться. — Только дай мне немного времени. Сонхва не торопит его. В самом деле, если они посидят так еще пару минут — вселенная не схлопнется, не случится ничего непоправимого, если они смогут побыть вместе еще совсем чуть-чуть. И сейчас, ощущая тепло чужого тела, Сонхва чувствует облегчение. Больше Хонджун не будет в опасности из-за него, потому что он находит в себе силы отпустить его. И, несмотря на всю горечь предстоящего расставания, Сонхва вдруг четко и ясно осознает: он все сделал правильно.