Аврора

На таких огромных пассажирских кораблях, как этот, всегда есть комната для собраний — большое помещение с круглым столом, чтобы проводить важные совещания. Причину, по которой в этой комнате в данный момент собирается почти весь экипаж корабля, Юнхо не назвал бы такой уж важной, однако даже эта мысль не вселяет никакой уверенности. Юнхо как никогда радуется, что их капитан всегда за них стоит горой и никогда не теряется даже в очень серьезных ситуациях. Их выслушивают, давая рассказать произошедшее во всех деталях и подробностях. Рассказывает Хонджун, но абсолютно каждый из них может воспроизвести эту же историю слово в слово, настолько досконально они ее проработали. Не докопаться ни с какой стороны. Правда в том, что самому Хонджуну эта история не нравится, он до последнего надеялся, что не придется вплетать в этот рассказ Сонхва, но все же пришлось. Так что прокладывая себе путь к спасению, они буквально подписали для него стопроцентный смертный приговор. От этой мысли даже у Юнхо по спине пробегают мурашки. Потом им долго задают вопросы - одни и те же по несколько раз, словно пытаясь на чем-то поймать, потом экипаж связывается еще с кем-то, и обсуждение затягивается на долгие часы. Юнхо даже не верит своему счастью, когда их наконец-то отпускают. — Мы летим до Марса, там вас встретят ваши военные, — сообщает помощник капитана. — Вам повезло, мы транспортируем только одну гоночную команду, так что на корабле есть свободные места. Вы можете с удобством разместиться на весь остаток пути. — Гоночная команда? — уточняет Хонджун. Юнхо кривится, предчувствуя неизбежное. — "Хронос", — поясняет мужчина, — победители этого сезона. Думаю, вы должны о них знать. — О, — только и выдает Хонджун. Его лицо не выражает ни единой эмоции, он лишь кивает и вежливо улыбается помощнику капитана. — Конечно знаем! — встревает Сан. — Можно сказать, даже лично знакомы были. — В таком случае, думаю, сложностей никаких не возникнет. Добро пожаловать на борт корабля. Первым делом они решают разобраться с вещами. Точнее, решает это сделать Хонджун, а остальные присоединяются. Перетаскивают свои скромные пожитки в выделенные им каюты и негромко переговариваются в надежде, что единственные пассажиры корабля их не услышат. Отчего-то видеть команду "Хроноса" не хочется никому. Словно они это какой-то символ их упущенных возможностей. Юнхо уже успевает забыть, что это такое - жить в комфорте, так что невероятно радуется, что им позволяют разместиться в каютах первого класса. Самое главное их достоинство — они одноместные и даже со своим душем. Отдельным. И Юнхо уже начинает предвкушать, как до конца полета он и вовсе не высунется из своей каюты, однако единственная проблема оказывается в общей столовой. А значит, рано или поздно выйти ему все-таки приходится. Да и Хонджун вдруг заглядывает спустя пару часов, устало улыбается и машет рукой. — Пойдем посмотрим, что в столовой, а то есть хочется ужас как. Наверняка капитан просто не хочет идти в одиночестве, так что Юнхо соглашается из простого уважения к нему. Он только надеется, что они ни с кем не столкнутся, но, разумеется, все его надежды оказываются напрасными. Первым порывом, когда Юнхо видит Чана и еще нескольких едва знакомых ему людей, становится желание немедленно уйти, только вот Хонджун шагает в столовую с какой-то напускной храбростью и гордо выпрямленной спиной. Он сейчас в одной футболке, без привычных тысячи слоев кофт и курток, и оттого выглядит еще меньше, чем обычно, но именно в этот момент от него исходит невероятная решительность. От одного взгляда становится понятно, что Хонджун не просто член команды, он ее капитан, и никем больше быть не может. Чан замирает прямо с вилкой в руках и с немного испуганным взглядом — будто призрака увидел. У остальных вид не лучше, все присутствующие явно шокированы их появлением. Юнхо с трудом подавляет в себе усмешку. Иронично, что их присутствие до сих пор производит фурор, пусть и в небольших масштабах, пусть и не в самом хорошем смысле. — Привет, — Хонджун улыбается. — Неожиданно, правда? Он даже не смотрит на Чана, но делает вид, что все хорошо. Разглядывает еду, разложенную на столах, так, будто она волнует его больше всего на свете. — Не то что неожиданно, — начинает Чан. — Я бы сказал, что даже не думал вас когда-нибудь увидеть, учитывая тот переполох, что вы устроили. Что у вас случилось? Во взгляде Чана, в его голосе — искреннее беспокойство, так было всегда, и поэтому Юнхо ему не верит. Точно так же, как и Хонджун, он совершенно спокойно раскладывает еду на подносе. — Да так, на нас напали пираты, — Хонджун отмахивается от вопроса словно от назойливой мухи и садится за соседний стол. Его сопровождают удивленные и настороженные взгляды. Юнхо отчего-то думается, что сейчас скрытность до добра не доведет, и если врать — так до самого конца, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что им пришлось пережить очень неприятное пиратское нападение. — Все не так просто, — начинает он, ловя на себе чужой возмущенный взгляд. — И об этом очень нелегко говорить, если честно. Так что, может быть, представишь сначала нам свою команду? У нас не было времени познакомиться на гонках, и я был бы не против наверстать упущенное. Юнхо пытается изобразить хоть какое-то подобие привычного дружелюбия, хоть на душе у него точно так же паршиво, как у Хонджуна. — Ах, точно, — спохватывается Чан. — Тут не все, остальные у себя, но это — Джисон, наш пилот. — Привет, — кивает юноша в толстовке, которая больше него самого раза в два, и в кепке, надвинутой на голову козырьком назад. Он немного горбится, но при этом улыбается и жизнерадостно салютует двумя пальцами. У него пара высветленных прядок в челке, и это отчего-то напоминает Юнхо о Сане, у которого есть странноватая привычка осветлять одну прядь волос. Потом Чан представляет Чанбина, стрелка, мрачноватого молодого человека, от одного взгляда которого у Юнхо бегут мурашки, и механиков — Хёнджина, Минхо и Чонина. Последний все это время задумчиво покусывает край стакана и витает где-то в своем мире. — Есть еще Сынмин, наш диспетчер, и Феликс — мой помощник. Вы с ними можете познакомиться позже, но они классные ребятки. — Не сомневаюсь, — отвечает Хонджун с напускным равнодушием. На Чана он все еще не смотрит. — Хон, брось… — начинает тот. — Может быть, все-таки расскажешь, что с вами случилось? Я, вообще-то, беспокоился, а новостей вообще никаких, да и узнавать негде было. — Сонхва оказался… — Юнхо берет инициативу в свои руки, но это оказывается совершенно ненужным, потому что Хонджун его тут же перебивает. — Пиратом. На несколько секунд в столовой повисает тишина. — Жесть, — резюмирует Джисон, ковыряя вилкой еду в тарелке. — Но я почему-то так и думал, что он мутный тип. Так у вас из-за него все неприятности, да? Могу в таком случае только поздравить вас, что вы выбрались из этого живыми…живыми же? Хонджун вздыхает и кивает. — Вроде того. Только Минки немного потрепало во время нападения. А так все замечательно. Ну, или близко к этому. Сложно сказать. Он вкратце рассказывает всем о произошедшем, слишком часто прерываясь на то, чтобы отхлебнуть чай. Чан внимательно слушает с уж слишком обеспокоенным видом. Юнхо пытается не обращать на это внимания и постепенно убеждает себя в том, что Чан действительно переживает. Все-таки он столько времени провел с их командой, что даже после ухода все равно должен чувствовать с ними какую-то связь. Даже если его уход оказался для них сродни предательству. Чуть позже в столовую из своих кают выползают и остальные. Юнхо в окружении почти всей команды начинает чувствовать себя чуть менее нервно и наконец-то расслабляется, даже несмотря на присутствие Сана. Тот, напротив, выглядит мрачнее тучи, а когда видит Чана, подсевшего к Хонджуну, так и вовсе порывается уйти, пока Уён не ловит его за запястье и насильно не усаживает на стул. Прямо рядом с Юнхо, будто бы специально. Знакомятся они долго, Уён подсаживается к Чанбину, и они на удивление находят общий язык. И уже спустя полчаса "Хронос" и "Аврора" беседуют словно старые друзья, и Юнхо никогда бы и подумать не мог, что такое действительно произойдет. — Если честно, — рассказывает Чан, — если бы вас не дисквалифицировали, то я еще не знаю, кто выиграл бы. Но определенно мы бы сразились в финале. Вообще-то я изначально надеялся на это, когда подавал заявку в этот сезон. — Зачем тебе это? — мрачно отзывается Хонджун, но Юнхо уже видит, как в его глазах зажигаются заинтересованные искорки азарта. — Хочешь доказать, что без нас тебе лучше, или что? — Не совсем, — Чан машет руками и неловко посмеивается. — Я просто думал, что это будет классно. Я собрал очень сильную команду и хотел, чтобы мы сразились с кем-то, кто явно ни в чем нам не уступает. Так интереснее же, верно? Хонджун на секунду улыбается. Слабо, но вполне себе искренне. — Может быть, у вас еще будет такой шанс. Правда, Юнхо? Как там говорят? Все, что не убивает нас, делает нас сильнее, да? Вы еще окажетесь на втором месте в турнирной таблице благодаря нам. Теперь и Юнхо не сдерживает улыбку. — Это мы еще посмотрим! — хмыкает Чанбин. — Вы даже не видели, как мы в финале уделали "Полярис", у них неплохой стрелок был, но я отражал все их атаки на подходе. — О, да если бы мы оказались в финале, то я бы снес ваш кораблик быстрее, чем ты вообще успел бы нажать на выстрел, — Уён фыркает, но без какого-то злого подтекста. — Выпендрежник, — Чанбин пихает его в бок. — О, не обращайте внимания, он всегда такой, — замечает Чан. — Нисколечко не поменялся. Но поверь, Бин, вы друг друга стоите. — Так "Полярис" вышел в финал? — переспрашивает Хонджун. — Я не удивлен, они действительно неплохая команда. И их капитан, эта девочка по имени Бона… — он на секунду замолкает, хмурясь. — Это же команда Северной Авроры, мы тогда с ней беседовали в баре, когда нам капитан "Аквы" рассказывал про пирата, проникшего на планету. — Точно, — кивает Чан. — А что, с ней что-то не так? — Да нет, — Хонджун качает головой. — Просто задумался, а что вообще произошло после нашей дисквалификации? Что говорили люди? — А ничего не говорили, — отвечает Чан, пожимая плечами. — Вашу дисквалификацию толком никак не прокомментировали, что-то ляпнули про какое-то грубое нарушение правил, но даже не уточнили, какое. Те, кто был на той гонке, может, что-то и слышали про Сонхва, как и я, но в любом случае, никто до сих пор ничего не знает. — То есть никаких новостей про пиратство и в этом духе? — уточняет Хонджун с подозрением. — И про нас вообще ничего не говорили? Чан, ты уверен? Все дела, связанные с пиратством, обычно вызывают просто огромный резонанс, а тут вообще ничего? — Мне кажется, что новость о том, что вас сняли с гонок, вызвала такое возмущение у всех болельщиков, что какие-то там новости про пиратов просто потонули бы в нем, — замечает Джисон. — Я до этого момента даже не знал, что ваша команда действительно так популярна. Я даже не поверил сначала, что о вас могут столько говорить. Но потом наступил следующий этап, и все как-то замялось. — Погоди, — перебивает Сан. — Хонджун, ты хочешь сказать, что пока мы все были на Северной Авроре, ты успел сгонять и пообщаться со всеми капитанами и выяснить что-то про пиратов? Хонджун заметно тушуется, закусывая губу. С этого момента уже прошло столько времени, что он явно не ожидал того, что кто-то вообще вспомнит о нем. — Сан, ну, не об этом сейчас. В конце концов, Хонджун капитан, и у него могут быть свои дела, — мягко объясняет ему Юнхо. Делает он это максимально вежливо и спокойно, но Сан все равно реагирует так, будто его смертельно обидели. Он хмурится и даже немного отодвигается. — Если честно, то да, был такой момент. Я вам ничего не сказал, потому что знал ваше отношение к Чану, — он кидает на него виноватый взгляд. — Но дело сейчас немного не в этом, давайте сначала разберемся с насущными проблемами, а после вы можете осуждать меня сколько хотите. — Сейчас бы осуждать кого-то после всего того, что с вами произошло. Случись такое со мной, я бы уже свихнулся, — признается Чанбин. — А вы ничего, держитесь еще, просто вау. Хотя мне интересно, за что вы так с Чаном. — На самом деле, так резко к нему относится только Сан, не обращайте внимания, — спокойно замечает Ёсан. — Остальным в целом плевать на него. — Сан выглядит так, будто его раздражает абсолютно все, — не менее спокойно отзывается Чанбин. — Хей, ты выглядишь как бомба замедленного действия, ты в курсе? Сан напряженно выпрямляется и снисходительно окидывает взглядом всю команду "Хроноса". — Может быть, потому что я занимаюсь оружием? Я бы на твоём месте выбирал выражения, — он гордо хмыкает и отворачивается. — Сан на самом деле не любит всего двоих людей: Чана и Сонхва. Есть теория, что он просто хочет занять место главного помощника капитана, поэтому и бесится. — Чонхо, — одергивает его Хонджун. — Прекратите, пожалуйста. Вы сбиваете меня с мысли. Я думаю о том, что если все так быстро замялось, может быть, есть какой-то подвох? — О чем ты вообще? — хмурится Чан. — Подвох в том, что Сонхва оказался пиратом, и вы едва не погибли из-за него? Хонджун, послушай, мы просто гонщики, не военные и не какие-то там супердетективы. Даже если ты что-то задумал, не надо. В этом не будет смысла. — Не обращайте внимания, — отмахивается Хонджун. — Просто мысли вслух. Он сталкивается мимолетным взглядом с Юнхо, и его окатывает волной отчаяния и тоски. Он незаметно качает головой. В чем-то Чан на самом деле прав - без должной помощи в любом их действии не будет никакого смысла. И капитану просто нужно смириться с происходящим и пережить это. Чуть позже, незадолго до их посадки на Марс, Хонджун признается ему, что до ужаса боится того момента, когда придется всем рассказать их выдуманную историю. — Я не могу так с ним поступить, — он садится на кровать Юнхо, подбирая под себя ноги. — Сонхва, может быть, и сам на все это согласился, но как я могу так сильно подставлять его? Я просто сейчас не уверен в том, что все действительно так, как тогда обставили те военные. — Но у тебя ведь ни одного доказательства, Хон, — Юнхо качает головой. — Как бы мне не хотелось признавать, но даже Чан прав в том, что мы не обладаем нужными связями, чтобы решать проблемы такого уровня. Хонджун медленно кивает не поднимая взгляда. — Ты когда-нибудь привязывался к человеку настолько, что без него сразу весь мир становился каким-то не таким? Я так глупо себя чувствую сейчас, потому что бегал от Сонхва все это время и даже не знал, что нужно ценить и ловить каждый момент, который мы провели с ним вместе. Хонджун и вовсе ложится, уставляясь пустым взглядом в стену напротив. У Юнхо внутри все сжимается от подавленного вида капитана, и он немного встревожен его состоянием, но вместе с тем в голове зарождается очень важная мысль. — Привязывался, — признается он. Хонджун находит его фигуру глазами, но все равно не шевелится. — По-моему, это было всем так же очевидно, как и ваши взаимоотношения с Сонхва. Ну, по крайней мере, я так думал. Не забивай голову. — Ты из-за Сана такой грустный ходишь, да? Сан тебе нравится не как друг, верно же? Хонджун всегда говорит все напрямую, когда дело не касается его личных чувств, и все уже давно к этому привыкли, но Юнхо все равно вздрагивает, когда его спрашивают о подобном вот так, прямо в лоб. — Иди к нему, прямо сейчас, — почти что приказывает Хонджун так и не дожидаясь ответа. — Возьми себя в руки и поговори с ним, пока не стало слишком поздно. Иди-иди. Он ободряюще улыбается ему и аккуратно пихает ногой в бедро, подталкивая Юнхо к выходу. И Юнхо идет. У самого выхода оборачивается, словно прося помощи. — Уён сейчас с Чанбином. Знаешь, они удивительно подружились, — подсказывает Хонджун. — Так что Сан сейчас точно один. Не то чтобы Юнхо в полном восторге от этой идеи, но он привык прислушиваться к Хонджуну, поэтому теперь и не перечит ему. Путь до каюты Сана должен занимать всего пару шагов, но по ощущениям занимает все тысячу лет, пока Юнхо идет туда. Чтобы отворить дверь, нужно просто приложить ладонь к ней, и она откроется автоматически, если тот, кто живет в каюте, ее не заблокировал изнутри. Сколько Юнхо знает Сана, тот ни разу не блокировал дверь, и сейчас, к счастью, не исключение — дверь отодвигается в сторону. Завидев Юнхо, Сан моментально отвлекается от своего дела, задвигая какое-то сомнительное устройство с торчащими проводками под кровать, и принимает максимально гордый вид, на который только способен. — Привет, — выдавливает из себя Юнхо. — Что делаешь? — Да так, — Сан смахивает невидимую пыль с края кровати, — разрабатываю одно приспособление для корабля, ты все равно не поймёшь. И вот так - ни больше ни меньше. Обычно Сан любит распинаться, описывая свои изобретения во всех красках и подробностях, рассуждая о каждой детали и о том, как он пришел к тому или иному решению. А тут — вот такой немногословный ответ и взгляд куда-то в сторону. Холодный, острый, как у лисы на охоте. Кажется, что если протянуть ему руку — он откусит ее сразу по локоть. — Тебе только дай пару железяк, ты сразу же что-нибудь сделаешь из них, — Юнхо тихо смеется, пытаясь разрядить обстановку. — И оно обязательно будет либо стрелять, либо взрываться. — Ну так не зря же несколько лет отработал, разрабатывая оружие для наших военных, — гордо отзывается Сан, но тут же захлопывает рот с характерным звуком. — Ты зачем приперся? Юнхо отступает на шаг из-за чужого тона, но потом сжимает кулаки, делает глубокий вздох и подходит к сидящему на полу Сану, падая рядом с ним. — Я поговорить хотел, — решительно заявляет он, но Сан его перебивает, фыркая. — Ну и кто тебя подослал? Уён или Хонджун? Или сразу оба, а? И не делай такое удивленное лицо, это очевидно, что сам бы ты не пришел. Все очевидно. Ты — обиженный непонятно на что идиот, только и делал, что ходил и дулся, словно еж оброс колючками и все, не подходи к нему, не трогай его! Страдалец, меня уже тошнить начало от твоего постоянно грустного лица. Ясно, что ты ждал непонятно чего, а скорее всего, просто пинка под зад. Так вот, катись отсюда, понятно? И хоть Сан говорит тихо, в привычной своей манере немного растягивая слова, Юнхо чувствует, что он действительно очень зол и обижен не меньше него. Раньше, зная любовь Сана к тактильным контактам, Юнхо просто полез бы обниматься — и не прогадал бы. Но сейчас Сан выглядит настолько напряженным, что становится очевидно — в данный момент любая попытка решить проблему привычным способом закончится кулаком в лицо. Юнхо уже почти поднимается и уходит, но представляет, какую взбучку в таком случае получит от Хонджуна. Тому определенно сейчас не нужны разборки в команде, - проблем и без того хватает, - а успех их плана зависит в том числе от слаженной работы. Ссоры и обиды — не то, что сейчас может им помочь. И Хонджун это прекрасно понимает. Да и все это, наверное, прекрасно понимают. — Ну и что, что подослал. Если бы я сам не хотел, то и не пришел бы, я взрослый человек, — ворчит он. — Ну, тогда говори, — Сан закатывает глаза и полностью разворачивается к Юнхо. — Что ты там поведать мне хотел? Принимаю ответы вроде «я придурок», «прости меня, Сан, потому что я не умею соображать» и «я ревнивый идиот, который вообще не умеет говорить о том, что он чувствует». А, ну и можешь добавить, что в железках ты, может быть, шаришь, но точно не во взаимоотношении между людьми. — Ты чего вообще несешь? — хмурится Юнхо. Порыв уйти становится все сильнее, а чужие слова неприятно заседают в голове. В последнее время все, что говорит Сан, подобно стрелам, выпущенным из лука с предельной точностью. И Юнхо ничего не понимает, потому что раньше Сан был образцом жизнерадостности и дружелюбия. — И прекращай вообще, я тебе не Сонхва, чтобы ты мог просто так на меня набрасываться, — добавляет он. — Мы, вроде бы как, лучшие… И спотыкается на слове «друзья». — В том-то и проблема, Юнхо, — Сан ловко поднимается с пола, возвышаясь над ним, и скрещивает руки на груди. — Кто мы друг другу, а? Если мы друзья, то почему ты так отреагировал на нас с Уёном? Его губы трогает легкая злая ухмылка. Он будто бы в чем-то уличает Юнхо и торжествует. — Ты о чем вообще? — Юнхо тоже встает, и теперь уже он смотрит на Сана сверху вниз. — Ты не обижаешься, ты ревнуешь. И ты злишься на меня, да? Признайся уже. У Сана блестят глаза, он вскидывает голову, будто бы пытаясь казаться выше, и нервно смахивает ладонью челку с глаз. Он смотрит так, словно бросает Юнхо вызов, но при этом выглядит загнанным в угол. Сан ведь всегда действовал по тактике «все или ничего». И весь его вид кричит о том, что теперь он идет по тому же пути. Вот только Юнхо все еще решительно не понимает, зачем он это делает. — Сан, — начинает он тихо, — я понимаю, что и сам вел себя в чем-то глупо, я действительно начал ревновать просто потому, что ты ничего мне не рассказал, и я узнал обо всем последним, хотя мы всегда с тобой были очень близки. — И это все? Сан вздрагивает. Вся его решительность мигом куда-то девается, и даже плечи опускаются. — Верно, — через силу кивает Юнхо. — Я поступил глупо, признаюсь. Уён и правда был у меня, говорил со мной, сказал, что ты тоже сам не свой из-за этой дурацкой ссоры. Пойми, я больше не хочу ссориться, и вообще, знай, что ты для меня самый лучший, — он на секунду замолкает, но все же выдавливает из себя заветное слово, — друг на свете. И я просто хочу, чтобы ты делился со мной всем, что происходит в твоей жизни. Эти слова даются ему нелегко, Юнхо выжимает из себя каждое, и не потому, что ему не хочется извиняться — а потому, что не привык врать. А сейчас соврать приходится, потому что глупо будет все усложнять, когда они и в без того тяжелом положении. В глубине души он надеется, что после этих слов у него камень упадет с души. Однако он не падает, потому что Сан продолжает смотреть на него грустно и пронзительно. — Мир? — Юнхо с надеждой протягивает ему мизинец. Они всегда так мирились после мелких ссор. Пусть по-детски, но зато искренне. Сан опускает взгляд на чужую руку, сжимает зубы и отталкивает Юнхо от себя. — Иди ты. Он пулей вылетает из комнаты, нервно оттягивая ворот слегка растянутой водолазки, и не хлопает дверью только потому, что она автоматическая. А Юнхо окончательно убеждается в том, что ему лучше иметь дело только с механизмами, потому что даже самые сложные из них не вызывают у него столько вопросов и эмоций, сколько вызывает один-единственный Сан.