don't play no game that I can't win

Чонгук совсем не удивился, проснувшись, когда на часах едва ли перевалило за три ночи. Куда больше ему было интересно, как ему вообще удалось заснуть. У Юнги это вышло довольно быстро: через несколько минут он уже сопел, укутавшись в одеяло и протянув одну руку к нему. Но перед этим сказал, что им нужно поговорить. Разговор. Чонгук даже представить не мог, каким образом они собираются все обсуждать. Ладно, на самом деле он думал о множестве вариантов развития событий, но ни один не казался таким уж замечательным. Они ведь решили расстаться, верно? Порвать отношения? Но что-то же изменилось. Конечно, Чонгук был немного эмоционально заторможенным (Чимин упрекал его в этом бесчисленное количество раз), но даже он мог заметить перемены. Было что-то, и он не знал то ли это собственная сильная безнадежная влюбленность и мешанина чувств, которые затуманили его разум, то ли Юнги действительно испытывал симпатию. Испытывал что-то. А что если Юнги скажет, что больше не хочет иметь с ним ничего общего? Маловероятно, с учетом его же недавних слов: «Я не жалею об этом». А что если он, наоборот, захочет встречаться? По-настоящему? Все так же маловероятно. Ага, Юнги собирался начать отношения с парнем, на четыре года младше, который заставил его подыграть и закатить эмоциональную сцену в самом дорогом отеле Сеула. К тому же прямо перед дебютом? Нет, этого точно не произойдет. Подобные мысли удерживали его на границе сна и реальности даже после того, как Юнги задремал. Но в конечном счете он тоже погрузился в беспокойный сон, полный кошмаров, которые по пробуждении было сложно вспомнить. В них он бежал — это точно. И сейчас в тишине темного гостиничного номера его ничего не тревожило. Он просыпается медленно, слегка дезориентированный. Жарко. Снаружи, где-то совсем далеко, доносились слабые и неясные звуки. На поверхности штор — легкий сереющий ореол из-за рассеянного сияния огней Сеула. Обогреватель включился с едва уловимым жужжанием, поглощая все остальные мелкие шумы. Чонгук перекатился на бок, высунув одну ногу из-под одеяла, и закинул руку на спящего Юнги. Они собирались поговорить завтра, но прямо сейчас… Прямо сейчас они были здесь, в промежутке между катастрофически ужасным прошлым вечером и тем, что принесет им завтрашний день. Плыли в этом безмятежном, темном, предрассветном пространстве, только он и Юнги, свернувшийся калачиком на боку, прижавшись спиной к его груди. Должно быть, ночью тому стало жарко, потому что рубашка куда-то подевалась. На часах едва ли перевалило за три ночи, и Чонгук лежит в самой роскошной кровати, которую он когда-либо видел, пребывая в подвешенном состоянии из-за тяжести предстоящего выбора. Лежит практически кожа к коже с другим человеком впервые за целый год, в равной степени влюбленный и отчаявшийся. Он больше не был в силах контролировать это, поэтому подался вперед и уткнулся в затылок Юнги, проводя кончиком носа по месту, где резкий край андерката переходил в нежную кожу. Сделал глубокий вдох, вздрогнув от прикосновения, и закрыл глаза. Он задержался в таком положении еще немного, вдыхая запах разморенного спящего тела. Юнги пах вчерашним парфюмом, но этот аромат смешался с естественным запахом пота, и Чонгук, черт возьми, не мог не попробовать его на вкус, не тогда, когда он так кружил голову. Поэтому он прижался губами к выпирающему шейному позвонку, раскрывая их, позволяя языку мазнуть по коже — этого было достаточно. Для него это было слишком. Собственное тело била мелкая дрожь, пока он продолжал осыпать чужое маленькими поцелуями: холмик позвоночника, изгиб, где шея переходит в плечо, жесткая линия роста волос на затылке. Юнги зашевелился — он замер. На него посмотрели сонным, немного растерянным взглядом, обернувшись через плечо. — Кук..? — чужие брови были слегка нахмурены. — Прости, — Чонгук не смог удержаться от очередного поцелуя в щеку. Юнги медленно, сонно моргнул, а затем уголки его губ поползли чуть вверх и внутрь: — Все в порядке, — он откинул голову назад, облокачиваясь о его предплечье. — Это приятно. — Могу ли я..? — Чонгук медленно поднес руку к его боку и, растопырив пальцы, осторожно опустил ладонь на ребра. Юнги сомкнул глаза. На мгновение могло показаться, что он снова задремал, но, когда он открыл их, взгляд был более осознанным, темным и сосредоточенным. — Да, — небрежно бросил он. — Ты можешь делать все, что захочешь. Чонгук встрепенулся, слегка подаваясь вперед. Он не хотел испортить момент излишней болтовней, поэтому просто отпустил себя, позволив ладоням мягко гладить голый бок Юнги, ощущать каждое ребро, резко сменяющееся мягким изгибом талии. Он никогда не был так близок с другим мужчиной, никогда не был в постели с кем-то своего же пола, но осознание того, что впервые это происходит именно с Юнги, приятно грело душу. Ладонь скользнула к груди, палец очертил ореол одного соска — Юнги вздрогнул, сильнее прильнув спиной к его телу. Наклонившись, чтобы оставить поцелуй в изгибе плеча, Чонгук переместил руку на бедро, решив оставить ее в таком положении. Он не знал: если зайти чуть дальше, будет ли все в порядке? Юнги сказал «все, что захочешь», но сейчас эта фраза вмещала в себя поразительно много разных вещей. Поэтому он ограничился почти что невинным прикосновением к бедру, однако его ладонь вспотела даже от этого, соприкасаясь с мягким хлопком нижнего белья. Лежа позади, было очень трудно сдерживаться и не тереться о чужие ягодицы, но Чонгук вовремя себя остановил, подумав, что это будет самым легким способом кончить в трусы. Легким и слишком смущающим. Он крепче сжал бедро и размашисто лизнул кусочек шеи. Юнги зашевелился и перевернулся на спину, протянув руку, чтобы коснуться его щеки. В кромешной темноте было трудно разглядеть выражение его лица, но Чонгуку отчего-то показалось, что тот улыбался. — Иди ко мне, — Юнги притянул его к себе, соединяя их губы вместе. Они целовались, Чонгук практически оседлал чужие бедра и теперь уж никак не мог отказаться от приятного трения своим болезненно напряженным членом о его ногу. Юнги оторвался от него со рваным гортанным стоном. — Твою мать, — прошептал он. — Это… ты этого хочешь? — он потянул Чонгука на себя, вплетая пальцы в его волосы. Их носы почти что соприкасались. — Пожалуйста, скажи, что ты хочешь этого, — Чонгук в прямом смысле ощущал очертания каждого слова, прошептанного в его губы. — Да, — он подался назад. — Я хочу этого. — Слава богу, — Юнги снова прильнул к нему, обхватив спину одной ногой, чтобы еще ближе, кожа к коже, продолжая целоваться, беспорядочно, жадно, сходя от этого с ума. У Чонгука было лишь мгновение, чтобы осознать обжигающее прикосновение члена Юнги к его собственному. Он почти что захныкал от волны прошибающего тело удовольствия, но потом Юнги снова отстранился, лаская его грудь своими ладонями. — Черт, ты такой… блять. Чонгук был польщен, что его считали сексуальным, но, честно говоря, сейчас на это было как-то плевать. Он обязательно подумает об этом попозже, но не рядом с ним, не когда его двухнедельные фантазии становятся реальностью. Он перехватил чужие руки и в полном отчаянии опустил их обратно, навалившись всем телом. Юнги откинул голову назад, и, боже, это была самая прекрасная вещь, которую он когда-либо видел: Юнги был потным и раскрасневшимся, румянец расползался по шее и груди, а с губ слетало тихое, неровное «а-ах», заглушающее тяжелое дыхание. Если вид Юнги был самым прекрасным, то эти звуки — самыми горячими за всю его жизнь. Чонгук больше не мог терпеть ощущение ткани между ними, поэтому довольно бестактно стащил с себя боксеры, при этом едва не навернувшись с кровати. Рассмеявшись, Юнги приподнял свои бедра и последовал его примеру, но, едва он успел стянуть вещь до колен, как Чонгук забрался на него сверху: не мог ждать, не мог думать ни о чем, кроме того, как долго он хотел это сделать. Двинулся вперед — головка его члена скользнула по мягкому животу, покрывшемуся испариной, и, твою мать, он уже подумал, что для него все закончится прямо здесь и сейчас: он бы кончил прежде, чем все началось, только благодаря одному взгляду на изнеможенного Мин Юнги, распластавшегося под ним. — Подожди, — прохрипел Чонгук, откинувшись назад. Он зажмурился, пытаясь взять ситуацию под контроль. Юнги обеспокоенно поднял голову. — Слишком быстро, — выпалил он. Черт, это было неловко, но должно было быть произнесено. — Я не хочу… торопиться, — Юнги на это заявление расплылся в улыбке, лениво лаская себя, а Чонгук снова быстро закрыл глаза. — У тебя есть предложение получше, м? — его голос был хриплым, низким и чересчур горячим. — Д-да, — слегка приободрившись, Чонгук распахнул глаза и улыбнулся в ответ. Ладонь Юнги дрогнула на члене, и ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем сказать: — Я хочу кое-что попробовать, — у него не будет еще одной возможности сделать это, и, видит бог, его сердце будет разбито вдребезги, когда Юнги бросит его, так что не похоже, что в ближайшее время он начнет с кем-нибудь встречаться. Это было тем, чего он желал. Прямо здесь, в этом неосвещенном гостиничном номере, в месте, которому они не принадлежали, вместе с Юнги, вне пространства и времени его привычной жизни. Он хотел остаться здесь навсегда. Но вместо желанной вечности, мог довольствоваться только этим. — Оставайся здесь, — попросил он. Ему хотелось бы повторить это еще раз, по-настоящему, вложив в эти два слова истинный смысл. Юнги закинул руки за голову, ухмыляясь. — Остаюсь, — все тот же сексуальный, грубый голос. Чонгук чмокнул его в губы, не в силах сдержаться от желания почувствовать улыбку Юнги, и начал спускаться эфемерными поцелуями вниз, покрывая ими все тело: то тут, то там, все еще чересчур нетерпеливо, в спешке. Он не понимал, какого черта творит, но ему очень сильно этого хотелось. Хотелось доставить Юнги удовольствие и сделать передышку самому, чтобы слегка остыть от возбуждения. Все хорошо, вот только... он не учел того факта, насколько жарко ему будет, когда он возьмет в рот его член, чувствуя это обжигающее скольжение и тяжесть на своем языке. Было очень сложно не кусаться, челюсть тоже побаливала, но невероятные ощущения перекрывали весь негатив. Юнги все время дотрагивался до его волос, легонько царапал кожу головы какими-то ломаными, беспорядочными движениями, словно хотел схватить, толкнуть, потянуть. Он бессвязно бормотал что-то между «да, хорошо» и «блять, вот так», в то время как рот Чонгука был полон слюны, которую он никак не мог остановить: от нее все становилось скользким и принимать было гораздо легче. Сначала было сложно попасть в нужный ритм, но в конце концов у него получилось подстроиться под него, используя и руку, и рот. Это продолжалось до того момента, пока вкус на языке не изменился: теперь это была отчетливо различимая горечь, а член Юнги, кажется стал еще тверже, упираясь в заднюю стенку его горла. Чонгук захныкал — лавина желания обрушилась на него, потому что это был он. Это он заставлял Юнги ругаться и извиваться под ним. Собственное сильное возбуждение слегка пугало: напряженный член изнывал без прикосновений, с головки сочилась смазка, капая на простыни, но он не мог остановиться, не хотел прекращать все это, пока Юнги не зашипел: — Это… блять, я собираюсь... сейчас, — и только тогда Чонгук отстранился, не прекращая движений рукой. Мин Юнги, выгнувший спину, блестящий от пота, оттененный в полумраке гостиничного номера, сильно кончающий в его руку и закусывающий губу в попытке подавить стон, был самым красивым созданием, которое Чонгук когда-либо видел. За всю свою жизнь. Он хотел разреветься. Хотел кончить. Он хотел так многого в этот момент, что, казалось, еще мгновение и его разорвет на части. Юнги потянул его на себя — Чонгук навалился на него всем весом, размазывая остывающее липкое семя по коже. — Мерзость, — Юнги сонно хихикнул. — Иди ко мне, — Чонгук не мог адекватно соображать. Всего было так много, и он так долго об этом мечтал. — Пожалуйста, — он безрассудно толкнулся в чужой живот, голова опустилась на плечо, — пожалуйста, пожалуйста. — Ш-ш, я понял, — Юнги крепко держал его в своих руках, целуя. — Я понял тебя, Кук-а, — они целовались еще несколько мгновений: Юнги медленно и лениво, а Чонгук — безумно, распаляясь с каждой секундой все больше. Он продолжал толкаться бедрами, горячо выдыхая в чужое плечо, приоткрыв рот. — Чего ты хочешь? — Юнги спустился ладонью вниз по его ягодицам. — Черт, черт, черт, — Чонгук зажмурился. Он уже чувствовал приближение долгожданной разрядки: напряжение нарастало волнами. Если бы не хаотичные толчки и отсутствие нормального трения, он бы уже давно дошел до пика. — Я хочу… О боже, я просто хочу кончить. — Так вот, чего ты хочешь, — Юнги, понятное дело, поддразнивал его. — А я никак не мог догадаться, — он притянул Чонгука ближе, подхватил под ягодицами, подтягивая выше для большего трения. — Куда хочешь кончить? Сюда? — он качнул бедрами, выбивая из Чонгука по-настоящему позорный стон. — В мою руку? — нежно провел ладонью по члену. — А может, в рот? О, блять. Мелькнувшая перед глазами картинка последнего предложения стала конечной точкой. У него перехватило дыхание, тело предсказуемо напряглось, а из груди вырвался сдавленный стон — Чонгук кончил в пространство между их телами, содрогаясь. Он не мог думать ни о чем, кроме Юнги, Юнги, Юнги. О Юнги рядом с собой, о его вплетенных в волосы пальцах, о голосе, ласкающем слух. — Тш-ш, — Юнги убрал несколько прядок с его лица. — Я здесь, — Чонгук почувствовал, как тот встал с кровати и направился в ванную. К тому времени, как он вернулся, его дыхание стало ровным, он почти что провалился в дрему. Тело было настолько расслабленным впервые за несколько недель. Юнги прихватил с собой влажное полотенце, и им пришлось приложить титанические усилия, чтобы обтереться и привести себя в порядок, прежде чем рухнуть обратно на кровать, обняв друг друга в тусклом предрассветном свечении. Следующим, что привлекло внимание Чонгука, был громкий звук, заставивший подскочить в постели. Из-за недавнего пробуждения он был все еще дезориентирован в пространстве, к тому же находился в незнакомом месте, а еще этот шум — что это, черт возьми? Юнги лежал рядом с ним, растирая глаза. Выглядел он таким же растерянным. Шум на мгновение прекратился, и Чонгук уже собирался плюхнуться обратно, но затем это произошло снова. И на этот раз он был достаточно бодр, чтобы понять, что это и откуда взялось. Черт. — Хен, — он настойчиво потянул Юнги за руку. — Хен, телефон звонит. — Отвали и дай мне поспать, — Юнги проворчал в ответ, плотнее закутываясь. — Хен, — Чонгук зашипел, сдергивая одеяло, — это с ресепшена. Юнги уставился на него в замешательстве, а затем его охватил страх, и, бросив лаконичное «о, блять» он пулей вскочил с кровати, хватаясь за свою одежду. Чонгук чуть не свалился на пол, вовремя упершись локтем в прикроватный столик. Что будет, если полиция застукает тебя в гостиничном номере какого-то богача? Это же не преступление, если у них есть ключ-карта, верно? Они же не вламывались сюда и не делали чего-то плохого. В любом случае Чонгук не горел желанием поднимать подобную тему с кем-то, тем более Джунхо не совсем подходил на роль доброго и всепрощающего человека. Он почти что был готов распрощаться со своими боксерами, потому что те каким-то образом были использованы в процессе заметания следов прошлой ночи, но потом в голове всплыла дикая мысль: что если его могут выследить, используя данные ДНК? О боже, ладно, он только что засунул их в карман своих вечерних брюк. Юнги на другом конце комнаты запихивал ноги в свои ботинки. На нем уже была наполовину застегнутая рубашка, поэтому Чонгук смог рассмотреть собственные отметины: на бледной коже ключиц и шее распускались красные и розоватые синяки. — Прекрати пялиться и двигай задом, — прошептал Юнги, мотнув головой в сторону двери. Телефон перестал звонить. Они посмотрели друг на друга с широко открытыми глазами и одновременно бросились к выходу. Оказавшись в коридоре, Чонгук заметил лестницу для персонала, предусмотрительно спрятанную за огромным растением в горшке. — Сюда! — он схватил Юнги за руку, потащив за собой на лестничную клетку. Они спустились, вышли за дверь и оказались на узкой парковке, окруженной рядом мусорных контейнеров и баков, и, перейдя на бег, все еще крепко держась за руки, нырнули в кусты, отделявшие отель от главной дороги. Тяжело дыша, они пробрались сквозь ветки и выскочили на тротуар. Юнги уперся ладонями в колени, согнувшись пополам, и искоса наблюдал за Чонгуком, пытаясь восстановить дыхание. — К черту кардио, — Чонгук уставился на него и... все, игра окончена, потому что он разразился неконтролируемым смехом. Юнги вторил ему, сотрясаясь плечами. Пошатываясь, они выпрямились и начали отряхивать одежду. В волосах Юнги была торчащая под очень странным углом ветка. Чонгук заметил ее, пока тот с серьезным видом возился с грязью на штанах, и это снова заставило его взвыть от смеха. Он повалился на Юнги, опираясь на его плечо. — Ладно-ладно, — начал тот, когда дыхание пришло в норму. — Мне нужно заехать в студию сегодня, я обещал доделать микс до завтрашнего дня. Точно. Студия. Внутренности Чонгука бухнули вниз. — Хорошо, эм… вниз по улице есть остановка, я собираюсь сесть на автобус и поехать домой. — Тогда на связи? — Юнги оглянулся по сторонам и, поднявшись на носочки, чмокнул Чонгука в губы. — Да, — Чонгук испугался: может быть, это был их последний поцелуй. Волшебство прошлой ночи не может длиться вечно. Находясь в плену подобных мыслей, он притянул Юнги обратно, вовлекая в медленный, глубокий поцелуй, аккуратно обхватив лицо ладонями. — Я… вчера ночью, — начал он, даже не зная, что хочет сказать. — Эй, никаких сожалений, верно? — Юнги соединил их лбы вместе, придерживая Чонгука за загривок. — Именно это я и имел в виду. — Точно, — никаких сожалений. По крайней мере, из этого что-то да вышло. Чонгук больше не нашел подходящих слов. — Ладно, пока, — взмах рукой и, о боже, он выглядел как полный придурок. — Увидимся, — Юнги помахал в ответ и удалился, все еще выглядя лучше любого человека, несмотря на свой потрепанный внешний вид и грязь на одежде. Люди в автобусе были слишком любезны и хотя бы не пялились в открытую, лишь иногда косо поглядывая в его сторону. Он оглядел себя: пуговицы на рубашке не соответствовали нужным петелькам, а сама ткань была слегка запачкана землей, грязные боксеры по-прежнему покоились в кармане брюк, и он был почти уверен, что гнездо на голове оставляло желать лучшего. Нужно было принять душ. И поспать. И дополнительные несколько часов для того, чтобы хорошенько переосмыслить каждую секунду прошлой ночи и наконец-то выяснить, что происходит между ним и Юнги. Он также мысленно добавил пункт «передернуть» в свой список дел, потому что нужно быть честным хотя бы с самим собой. Пока он листал ленту в твиттере, от Тэхена пришло сообщение. your bae tae: эй без обид по поводу вчерашнего. Чимину нужно работать, как насчет погрустить за выпивкой и фильмом? me: да, в 7 нормально? your bae tae: угу захвати закуски После душа, нескольких часов сна, запланированного «уединения» и похода в магазин, Чонгук появился на пороге квартиры Тэхена в растянутых трениках, с бутылкой странного коктейля, который так любил Тэ, и пакетом разных соленых вкусняшек. Они устроились на диване, сплетаясь конечностями, и передавали бутылку туда-сюда, стараясь не плакать в открытую над «Человеком из ниоткуда». На протяжении всего фильма телефон Тэхена продолжал вибрировать. Он брал его, тяжело вздыхал и откладывал обратно. Когда это произошло в третий раз, Чонгук его толкнул: — Это Джунхо? История с гостиничным номером все еще беспокоила его. — Нет, Намджун-хен, — Тэхен глянул на экран и тепло улыбнулся. — Он на художественной выставке, поэтому присылает фотографии того, что, по его мнению, может мне понравиться. — Что у вас произошло? — Чонгуку было очень любопытно, но он не хотел давить. — Вы же нравились друг другу, это было так очевидно. — Я напугал его, — тихо сказал Тэхен. Его палец скользил по экрану, листая диалог слишком быстро, чтобы Чонгук мог что-то рассмотреть. — Ты же знаешь, какой я. Могу перебарщивать иногда. — Не-а, — Чонгук уронил голову на чужое плечо. — Ты — в самый раз, — он кивнул в сторону телефона. — Кажется, хен тоже так думает, — ткнул пальцем в ребро. — Договоритесь о чашечке кофе. — Эй, с каких пор я прислушиваюсь к твоим советам по поводу отношений? — Тэхен оттолкнул его назад, а затем ущипнул за щеку, воркуя: — Ах, чужие дети так быстро растут. — Фу, — Чонгук увернулся от него, и в этот момент его телефон зажужжал: Юнги отправил селфи. Он был в студии, на голове бейсболка и… подождите, это очки? Он выглядел горячо и авторитетно, и счастливо..? Чонгук был впечатлен личной студией Юнги, но то, что он смог рассмотреть на заднем плане, было совершенно другим уровнем. Это напомнило ему о времени, когда он был трейни, но не в плохом смысле, как прежде. Он скучал по тем временам и, признаться, никогда не думал, что будет испытывать подобные чувства спустя время. min sexy genius: йа, работаю допоздна. сегодня запись а завтра стилисты (???) ва-а-ах мои волосы За этим последовало три плачущих смайлика и, довольно неожиданно, сова. me: ты в любом случае будешь хорошо выглядеть Черт, наверное это было слишком прямолинейно, да? Слишком смелое заявления после их недосекса? min sexy genius: конечно я буду. кстати, хоби сказал мне о вашем разговоре по поводу работы и я включил нашу песню кое-каким людям здесь, они были потрясены. ты заинтересован? Чонгук не знал, как он должен отреагировать, не знал, что вообще происходит между ними, но, взглянув на эту студию и оборудование... Ему бы хотелось снова заниматься музыкой, но не в одиночку, а с такими друзьями, как Юнги и Хосок. Ладно. Он не собирался разрушить этими фальшивыми отношениями все то построенное между ним и Юнги. Они были друзьями — уж в этом сомневаться не стоило. me: да, разумеется Он замер, размышляя о продолжении диалога. me: у нас все в порядке? min sexy genius: да, чонгук-и, у нас все просто отлично. поужинаем на этой неделе? me: звучит неплохо Чонгук вздохнул и отложил телефон в сторону. — Юнги-хен? — Тэхен посмотрел на него с любопытством. — Ага, сидит в студии, — Чонгук сполз по спинке дивана и свернулся в клубочек, опустив голову на чужие колени. Тэ понял намек почти сразу, запустив ладонь в его волосы, начиная играть с прядками. Чонгук хотел рассказать новости про Биг Хит, но Тэхен был тем, кто собирал его по кусочкам, когда его прошлая музыкальная карьера с крахом провалилась. К тому же ему не удалось бы избежать вопросов о «работе со своим парнем». Он так сильно хотел поделиться впечатлениями о прошлой ночи, о том, как прекрасно он себя чувствовал, но Чонгук не мог этого сделать, потому что все думали, что он и так спал с Юнги все это время. Ему хотелось сказать: «Знаешь, есть один парень, который мне очень нравится, но я не знаю, нравлюсь ли ему в ответ». Но вместо этого он продолжал лежать, свернувшись калачиком, в то время как боль от несказанных вслух слов разрывала его грудную клетку.