don't play no game that I can't win

Чонгук добрался до автобусной остановки прежде, чем Чимин сумел догнать его. Под ее козырьком сидели еще два человека: пожилой мужчина в грубой рабочей форме, практически дремлющий в полумраке, и женщина средних лет, полностью поглощенная происходящим на экране своего смартфона. Чонгук поежился и сильнее закутался в куртку, умоляя самого себя не расплакаться по пути домой. Оцепеневший. Измученный. Опустошенный. Он сделал это. Вот все и закончилось. Это были лучшие глупые отношения за всю его жизнь, которые он сам же и разорвал, прежде чем они смогли бы толком начаться. Чонгук растер руки, а затем подул на них, скорее для того, чтобы чем-то занять себя, нежели чтобы согреться. Телефон в кармане не переставал вибрировать, но он не обращал на него внимания: это уже не имело никакого значения. Мужчина, сидевший рядом с ним, откинулся на спинку скамьи и захрапел так громко, что почти заглушил чей-то слабый голос вдалеке. Это был бегущий к нему Чимин, и выглядел он по-страшному раздраженным. Плохо. Чонгук думал, у него есть время хотя бы до завтра, но, слушайте, почему бы не покончить со всем дерьмом за одну ночь? — Какого хрена? — возмутился Чимин. Женщина оторвала взгляд от телефона, косо глянула на них и снова опустила глаза. Тяжело дыша, Чимин плюхнулся на скамейку. — Не хочешь рассказать, что происходит? — Я не хотел, чтобы все зашло настолько далеко, — пробормотал он, смотря под ноги. — Кук, — что-то в чужом голосе заставило поднять глаза. — Мы просто... мы все были так счастливы за тебя. Черт. — Ты едва ли сводишь концы с концами эти последние несколько лет после того, как перестал заниматься музыкой, и я знаю, что мы слишком давили на тебя, особенно Тэ, но мы правда волнуемся, — продолжал Чимин. Чонгуку было противно от самого себя. Слышать подобное... больно. — И боже, вы, ребята, вели себя самым ужасным образом на свидании Тэхена, ты же понимаешь это? Тот парень был тем еще куском дерьма, но вы не должны были опускаться до такого. — Я знаю, — прошептал Чонгук. Автобус со скрежетом и кучей брызг остановился у обочины. Чимин замолчал, засунув руки в карманы, ожидая, пока женщина и пожилой мужчина сядут в него. Когда автобус тронулся, он снова заговорил. — Ты вел себя странно, и мы все думали, это потому, что ты был по-глупому влюблен. Конечно, я подозревал неладное в баре, но... — он вздохнул. — Скажи, ты просто глумился над нами за нашими же спинами..? — Нет! — Чонгук резко вскинул голову. — Нет, боже, неужели ты так плохо обо мне думаешь? — Я не знаю, что и думать! — Чимин кричал. — Это совсем не похоже на тебя. — Это должно было быть только на одну ночь, — Чонгук откинулся на спинку скамейки, — чтобы вы отвязались от меня со своими свиданиями хотя бы на некоторое время. На самом деле так я пытался не задеть чувства Тэхен-хена, — он уже чувствовал подступающие к глазам слезы. — Но хен знал Юнги, и потом... потом мы стали друзьями, я думаю, — щек коснулась теплая влага, и это был не дождь. — Черт. — Чонгук-а, — Чимин потянул его на себя, чтобы обнять, снова глубоко вздыхая. Чонгук слышал, как двигается грудная клетка, а чужая кожанка слегка поскрипывает. В таком положении он чувствовал себя в безопасности, но ему все еще было тоскливо и очень, очень жаль. — Он нравится тебе. — Очень нравится, — на этот раз Чонгук даже не пытался сдерживать истерику. — Иди сюда, — Чимин притянул его еще ближе, а Чонгук уткнулся в его плечо, потому что знал: его не станут за это ругать. — Ты должен извиниться перед Тэхеном, — сказал он, совсем не обращая никакого внимания на сопли и слезы на своей куртке. — Знаю. Я извинюсь, — он выпрямился, вытирая глаза. — Я собираюсь сосредоточиться на работе, хорошо, хен? Вы были правы: отношения и я — несовместимые вещи. — Чонгук-а, это совсем не так... — Чимин выглядел задетым и расстроенным, но на сегодня было достаточно страданий и разочарований, Чонгук больше не хочет это чувствовать сам и не желает, чтобы это касалось кого-то из хенов. Вообще кого-либо. — Я вызову такси и поеду домой, — он встал. — Поговорю с Тэхен-хеном завтра. На этот раз Чимин позволил ему уйти. …………………. Следующим утром ему, казалось, стало... лучше. Чуть-чуть. Его грудь все еще напоминала зияющую дыру, когда он думал о Юнги, и, возможно, Чонгук снова и снова прокручивал мучительно болезненные воспоминания об их ночи в отеле. Он анализировал каждое сказанное слово, каждое движение и вздох, но после того, как он принял душ, выпил кофе и доел остатки супа, ему было... нормально. Легче. Все это время он даже не осознавал, как тяжело было нести эту ношу лжи друзьям на плечах, не осознавал, как сильно он терзал себя изнутри, придумывая, как справиться с влюбленностью в Юнги. Было больно. И теперь он знал, каково это. В официальном расписании Биг Хит он был свободен до часа дня, поэтому Чонгук решил сразу зайти к Тэхену перед запланированной танцевальной практикой. Внутри него велась дискуссия с самим собой, и как бы Чонгук ни любил: а) дискуссии; б) чувства; в) дискуссии о чувствах — он должен был это сделать, как минимум потому, что Тэхен заслуживал объяснений. Но чего он никак не ожидал, так это вида сонного, полуголого Намджуна, открывшего ему входную дверь, напомним, в квартиру Тэхена. — Эм, — выдал Чонгук. — Намджун-ши, я, наверное, зайду попозже... — он пользовался кодом от здания Тэхена уже много лет, поэтому сразу же решил подняться к нему без всякой задней мысли. — Нет, — Намджун зевнул, потер глаза и открыл дверь шире, позволяя зайти. — Тэхен захочет поговорить с тобой. Эта ночь была длинной, — он почесал грудь, глянул вниз и, кажется, осознал, что, кроме боксеров с изображением упоротых смайликов, никакой одежды на нем больше нет. А их, если это, конечно, не было каким-то волшебным совпадением, Чонгук подарил Тэхену в шутку на прошлое Рождество. — Э-э, это вовсе не то, о чем ты там подумал. Хотя, наверное, все же то. Я думаю? Но не совсем, совсем- — Не мое дело, — пролепетал Чонгук. — Я очень рад за вас, — он улыбнулся и был крайне удивлен, насколько не предвзятой была эта улыбка: первая настоящая после разрыва с Юнги. Чонгук действительно был счастлив за Тэхена, несмотря на то, что это подразумевало присутствие Намджуна (и, соответственно, Юнги) в его жизни. Но Тэ заслуживает кого-то хорошего. — Хен-и, кто там? — Тэхен вышел из ванной в спортивных штанах, вытирая влажные волосы полотенцем, но, заметив Чонгука, прирос к одному месту. — А. — Я оставлю вас двоих наедине, — Намджун ободряюще сжал его руку и скрылся за дверью спальни. Они смотрели друг на друга пару секунд. Чонгук вспомнил свидание, то, каким печальным был Тэхен, как он без раздумий отдал им ключ-карту от номера и как любезно поддерживал их с Юнги «отношения» с самого начала. — Прости меня, — Чонгук опустил голову, зажмурил глаза и тихо продолжил: — Ты мой самый первый лучший друг. Я не должен был скрывать что-то от тебя, не должен был ужасно себя вести на твоем свидании. Мне просто следовало признаться, что я ненавижу, когда меня пытаются свести с кем-то, а не действовать за твоей спиной. Тэхен вздохнул и присел на диван. — Я знаю, — он махнул ему, приглашая сесть с ним, и обнял за плечи, когда тот опустился рядом, свернувшись калачиком и поджав ноги под себя. — А мне не следовало огрызаться прошлым вечером. Сегодня утром все кажется немного лучше. — Ага, Намджун-хен выглядел просто прелестно сегодня утром, да? — Чонгук хихикнул. Было приятно снова смеяться рядом с ним. — Это так странно, но я могу поклясться, что видел у тебя точно такие же боксеры. — Вот паршивец, — Тэхен растрепал его волосы, а Чонгук еще сильнее прилип к чужому телу, обнимая за талию. — Фу, кто позволил тебе стать таким огромным, — он тыкал пальцем в ухо Чонгука, пока тот не отпустил его. — Так, как это вообще произошло? Ты… Работа в Биг Хит вообще реальна? — между его бровями залегла тревожная морщинка. — Чонгук-и, если ты и с этим шутил- — О боже, конечно реальна! Да! — Чонгук отстранился. — Я бы не стал врать о подобном. — Да, я тоже не думал, что ты выдумаешь всю эту историю с парнем, но вот мы здесь, — Тэхен вздохнул. — Возможно, я теряю хватку, но я мог поклясться, что ты трахаешься с ним. Чонгук вздрогнул. — О-оу, — Тэхен ахнул, — должен ли я убить его? — Нет, я был э-э… я был тем, кто… — Чонгук понятия не имел, где взять силы на разговор о той ночи, когда перед его глазами мелькали повторяющиеся кадры в мельчайших порнографических деталях. — Я сам к нему полез, — он не собирался конкретизировать, когда это произошло и где: слишком много секретов для одного разговора. — Расскажи мне все, — попросил Тэхен, и Чонгук рассказал: с самого начала в баре, вплоть до вчерашнего вечера. Ему было так хорошо наконец-то выплеснуть накопившиеся переживания, снять тяжесть с плеч. Спустя какое-то время Намджун вышел из комнаты, выкрикивая: — Я не подслушиваю, просто иду в душ! — и когда его фигура скрылась за дверью ванной комнаты, Тэхен улыбнулся так нежно, что у Чонгука защемило в груди. Свою историю он закончил пересказом разговора в норэбане, который в итоге и привел к их признанию. — А ты уверен, что он хотел порвать с тобой? — Тэхен нахмурился. — Просто вы, ребята, выглядели действительно влюбленными. — Он начал свой разговор с «послушай, ребенок», — Чонгук подумал, что это объясняет многое. — В любом случае таков был наш уговор. — Ладно, — чужой голос сквозил сомнением. — Так что теперь нас даже друзьями сложно назвать, — Чонгук ненавидел то, как дрожал его голос. — Я не знаю… не думаю, что мы можем ими быть. Хотя изначально все так и планировалось. Я не могу понять, когда все пошло не так, — Чонгук сильно зажмурился, стараясь не потерять самообладание. — Так или иначе! — начал он, наигранно весело, зная, что Тэ не станет комментировать. — Вы..? — он указал в сторону ванной, где совсем недавно скрылся Намджун. — Мы разобрались со всем, — Тэхен приподнял брови, добавляя: — Поговорили. Как нормальные люди. Чонгук проигнорировал чужой подкол. — Разобрались со всем? — переспросил он. — Или, знаешь, разобрались, — Чонгук двинул бедрами вверх, скорчив лицо. — Ты просто отвратителен! Никогда больше так не делай. Уймись. Кто тебя вырастил? — Ты, хен, — Чонгук невинно захлопал глазами. — И Чимин-хен, и Джин-хен... — Неудивительно, что ты такое чудище, — ласково сказал Тэхен, взъерошив ему волосы. — Наш малыш, — проворковал он. — Такой милый, но такой опасный, — он щелкнул Чонгука по лбу, чего тот, может быть, и заслуживал, и откинулся назад. — Отвечая на твой вопрос: да, мы разговаривали, да, мы вместе, и... — он ухмыльнулся, — мы определенно занимались кое-чем другим, чтобы разобраться. — Здорово, — одобрительно произнес Чонгук. — А теперь проваливай, потому что я собираюсь развлекаться со своим новым горячим парнем так долго, что ему понадобится еще один поход в душ, — он легонько пнул его ногой. — Фу, слишком много подробностей, — Чонгук молча поднялся с дивана, а потом спросил: — У нас все в порядке? — Я все еще не в восторге от ситуации. И, честно говоря, мне немного обидно за то, что ты не захотел поделиться со мной всем этим раньше. Но… — он протянул руку и снова потрепал Чонгука по волосам. — У нас все хорошо. Всегда будет хорошо. И этого было достаточно, чтобы Чонгук снова был на эмоциях, поэтому он сбежал, чтобы не натворить еще больше глупостей: например, опять разрыдаться и испортить все планы Тэхена по поводу развращения Намджуна. Выйдя на улицу, он проверил свой телефон: ни одного сообщения от Юнги. Не то чтобы Чонгук ждал, но надежда все еще теплилась в груди. Это было так глупо. Конечно, он не собирался писать сам. Они ведь договаривались на настоящий разрыв, да? Правильно. Чонгук пролистал последние сообщения: сплошная стена оскорблений в адрес людей, которые не знают, как нужно ездить в метро. Это было незначительно и глупо, но блестяще написано, настолько в стиле Юнги, что из-за этого сердце Чонгука разрывалось от боли. Писать ему было не очень хорошей идеей. По сути это было просто ужасной идеей, поэтому Чонгуку пришлось закинуть телефон на самое дно рюкзака и засунуть руки в карманы, чтобы ненароком не поддаться искушению. …………………………………… Чонгук погрузился в работу с головой: он танцевал, танцевал, еще раз танцевал и старался хорошо питаться, чтобы у него были силы трудиться еще больше. Другие танцоры были дружелюбны и часто приглашали его на групповые ужины. Чонгук соглашался достаточное количество раз, чтобы не казаться отшельником в глазах остальных, но в большинстве случаев он возвращался домой в одиночку, принимал душ и заваливался спать. Когда он впервые встретился лицом к лицу с Хосоком после их расставания с Юнги, его охватила паника. Чонгук боялся. Боялся, что Хосок вышвырнет его вон и расскажет всем в Биг Хит, что он мошенник. — Не смотри на меня так, — Хосок вздохнул. — Я не кусаюсь. — Мне жаль, — начал Чонгук. — Я не хотел лгать, я- — А, я не сержусь на тебя, — сказал он. — Все здесь любят тебя и разорвут меня на части, если я хоть слово плохое скажу, — он поморщился. — Но я не могу поверить, что мой так называемый лучший друг держал это в секрете на протяжении двух недель, позволив мне думать, что он правда испытывает какие-то чувства. А теперь этот негодяй решил избегать меня, — Хосок внимательно посмотрел на Чонгука. — Ты уверен, что все было не по-настоящему? — спросил он почти что ласково. — Хен обычно не закрывается в себе так сильно. Только если его действительно ранили. — Он был тем, кто хотел все закончить. Ты же сам понимаешь: его карьера не выдержала бы скандала, — Хосок долго смотрит на него, прищурившись, Чонгук же неловко покачивается вперед-назад под этим взглядом. — Что? — Боже, вы оба полные идиоты, — он поднял руки вверх. — Я вне игры. Не собираюсь вмешиваться в личную жизнь Мин Юнги. Этот путь полон боли и печали, знаем, проходили. — Ладно..? Значит, у нас все в порядке? — О, я в порядке, — Хосок сложил ладони в воображаемый пистолет, стреляя в Чонгука. — И у нас с тобой тоже все хорошо. Но в порядке ли ты? Это еще предстоит выяснить, бро. После этого сбивающего с толку разговора у них, казалось, все действительно было хорошо. Они с Хосоком работали над совершенно разными проектами для разных групп, поэтому их пути пересекались очень редко, а если и пересекались, то Хосок был неизменно дружелюбен, расхваливая его танцевальные навыки. К тому же он ни разу не упомянул Юнги, за что Чонгук был благодарен. Встречи с Хосоком, как правило, были приятным сюрпризом. Встречи с Юнги? Не совсем, но они были неизбежны. Он был новоиспеченной восходящей звездой Биг Хит, его лицо и голос, они были повсюду. С того дня Чонгук еще не видел его лично, но даже в кафетерии висел плакат с ним. Его недавно вышедший сингл «Give it to Me» в первую же неделю взлетел в чартах вне всяких ожиданий. Юнги еще даже не дебютировал, но на Melon занимал строку выше, чем группы или сольные исполнители Биг Хит в прошлом. Чонгук гордился им, правда гордился, продолжая твердить себе, что все произошедшее только к лучшему. Юнги бы не захотелось начинать карьеру со скандала, он заслуживает большего. Но это не мешало Чонгуку сыпать соль на рану, просматривая зернистые студийные практики Юнги, которые на самом деле были качественно отснятыми — эффекты добавлены лишь для того, чтобы все выглядело более «андеграундным» и «стильным». Он был в этих студиях и знал, насколько безупречны те были. Но это не имело никакого значения, потому что он увидел Юнги, беспечно зачитывающего лирику в микрофон, его майку и фланелевую рубашку как и в ночь, когда они встретились. Он казался таким мягким и красивым, а Чонгук так чертовски скучал по нему, постоянно. Это не то, что ему следовало делать, но он не мог остановить себя, позволяя грубому, низкому голосу Юнги окутывать его, пока он сидел, завернувшись в одеяло, снова и снова нажимая play на vlive. Хуже того, спустя несколько дней Юнги начал вести одиночные трансляции, на которых анализировал музыку и делился песнями, которые слушал. Его голос был все таким же низким, интонация — поучительной, длинный узловатый палец листал коллекцию песен на телефоне. Чонгук, смотря на все это, ненавидел себя еще больше за то, что заводился буквально с полуоборота. Он наконец-то осуществил свою давнюю мечту, профессионально занимался танцами, кто-то даже поговаривал поставить его на бэк-вокал к одному новому сольному исполнителю — у него было все, о чем он мечтал очень долгое время. И это было здорово: новая работа, друзья, оплачиваемые счета. Но каждую ночь он продолжал пересматривать видео… боже, его даже бывшим парнем назвать язык не поворачивается. Парень, с которым он хотел бы встречаться, — бывший? Наверное, он выглядел жалко. Чонгук должен был прекратить и двигаться дальше, но он не мог оставаться в стороне. Он подумывал о том, чтобы начать с кем-то встречаться. Одна из нун в женской группе, с которой он работает, строила ему глазки и очевидно с ним флиртовала. Конечно, ей не положено было встречаться, но переспать с кем-то из подтанцовки не такая уж и редкая практика среди айдолов. Чонгук также размышлял о том, что с девушкой двигаться дальше ему будет куда проще: так он хотя бы не будет сравнивать ее с Юнги. Но эта мысль была несправедливой по отношению к Чонхве, она была приятным человеком и заслуживала лучшего. Чонгук уже сто лет не состоял в отношениях, и он сможет пережить это. Ему просто нужно сконцентрироваться на работе и в конце концов… В конце концов станет легче. ………………… Чонгук танцевал несколько недель подряд, тренируясь больше и усерднее, чем за все прошлые годы вместе взятые. Чувство преодоления этого пути доставляло ему настоящее удовольствие. Он всегда любил танцы, занимался ими при любом подвернувшемся случае. В особенности его привлекала их физическая сторона: то, как тело контролирует каждое движение, какими быстрыми и точными они могут быть. Это был непрерывный вызов самому себе, с которым он мог справиться, и прекрасная возможность взять хоть какую-то сферу собственной жизни под контроль. Чонгук верил, что это — огромный шаг к тому, чтобы залатать трещины своего разбитого сердца. Он все еще скучал по Юнги. Так чертовски сильно. Мимолетные взгляды в коридоре, его трансляции, которые Чонгук пересматривал смущающее количество раз — это как снова и снова нажимать большим пальцем на налившийся синяк. Было больно, болело все, но работа облегчала эту боль. Единственным недостатком было то, что из-за непрерывных танцев и, когда получалось, быстрых перекусов, он начал терять мышечную массу, становясь худощавым, а это приводило к недостатку сил и энергии на сцене. Так что начиная с этой недели, Чонгук пристрастился к протеиновым коктейлям, которые обычно продавали в тренажерном зале, в котором он работал раньше, только теперь он начал ходить в зал, расположенный в подвале здания Биг Хит. Назвать это тренажерным залом было огромным преувеличением: всего-то стойка с гантелями, несколько скамеек, длинное зеркало и парочка шаров для йоги, а в комнате рядом — тесная и постоянно холодная душевая. Им никто никогда не пользовался: большинство артистов предпочитали ходить в шикарный зал на противоположной стороне улицы. А Чонгуку нравилось. Здесь он мог побыть наедине со своими мыслями и музыкой и параллельно с этим попытаться привести себя в физическую форму. Однажды он застрял там допоздна, работая над доведением до идеального состояния своих бицепсов. В наушниках ревел Khalid, когда на пороге появился Юнги. Сначала Чонгук его даже не заметил: он был полностью погружен в мысли о предстоящем выступлении на Inkigayo, концентрируясь исключительно на повторяющейся хореографии. «Пять, шесть, семь, восемь», — а потом боковым зрением он улавливает какое-то мельтешение, поднимает взгляд и видит Юнги, застывшего на одном месте с широко открытыми глазами. Спортивные штаны, футболка, полотенце, перекинутое через плечо. Чонгук не мог дышать, его сердце, казалось, пробьет грудную клетку. Нет, он не продвинулся вперед. Ни на шаг. Чонгук опустил гирю на пол. — Извини, — сказал Юнги после долгой мучительной паузы, на протяжении которой Чонгук мог различить только собственное дыхание. — Я лишь хотел, — он кивнул головой в сторону душа. — Застрял в студии на несколько дней. Работал. — Да, я догадался, — Чонгук сделал глоток воды только потому, что не мог придумать, чем еще можно занять руки. Он заметил, как Юнги проследил взглядом за его двигающимся кадыком и вспыхнул щеками. Ну, это хорошо: по крайней мере, он удостоверился, что Юнги все так же тянуло к нему. Чонгук не хотел быть единственным, кто страдает. На самом деле он не хотел, чтобы кто-то страдал в целом. Он был сыт по горло собственными попытками притвориться, что все в порядке. Он устал избегать личной встречи с Юнги, а потом маниакально следить за любым выложенным в сеть контентом. Ему надоели бессонные ночи и прокручивание в голове одного и того же «а что, если» только потому, что Тэхен тогда спросил его, уверен ли он, что Юнги хотел с ним порвать. — Так, — начал Чонгук, поморщившись от того, насколько высоко и неловко прозвучал его голос, эхом разнесшийся по пустому помещению, — давненько я тебя не видел, — он покрутил в руках бутылку с водой и, глубоко вздохнув, продолжил: — Думаю... Думаю, я скучаю по тебе, — торопливо произнес он, почти задыхаясь от эмоций. — Я очень по тебе скучаю и подумал, может быть, мы могли бы позависать вместе? Тишина. Чонгук слышит громкое сердцебиение в ушах. Юнги выглядел... Он выглядел довольно раздраженным. Его волосы были слегка пушистыми, торчали в разные стороны: наверное, до этого он был в бини. Юнги выглядел уставшим, нуждающимся в душе и крайне рассерженным, так что Чонгук в любую секунду был готов опуститься перед ним на колени, если он скажет хоть слово. — Ты скучаешь по мне? — он свел брови на переносице. — Чонгук, ты сам порвал со мной, — с каждой секундой Юнги становился еще злее, а Чонгук чувствовал себя окончательно потерянным. — Так что я не думаю, что ты можешь говорить, что скучаешь по мне, — он отвел взгляд. Чонгук заметил, с какой силой чужие руки сжимают полотенце на плече. Костяшки стали почти что белыми по сравнению с легким загаром остальной кожи. — Но это же было не по-настоящему, — выпалил он. Руки Юнги еще сильнее сжались на белой махровой ткани, пальцы покраснели. — Этого не должно было случиться, — выплюнул он, не глядя на Чонгука. — Не было никакой фальши, и ты, блять, прекрасно это понимаешь, — он опустил руки, встряхнул ими, бросив на него беглый взгляд. — Знаешь, что? К черту все, я не буду умолять. Я собираюсь принять душ. Умолять? Что? Чонгук не знал, что и сказать, потому что это было таким нелепым заявлением. Он хотел окликнуть его, но молчал, потрясенный. Юнги, не удосужившись окинуть его взглядом, ушел в сторону душевой, опустив голову и расправив напряженные плечи. Стараясь не обращать внимания на омерзительный водоворот эмоций, бурлящий в животе, Чонгук достал свой телефон и отправил сообщение в групповой чат с Тэ и Чимином. me: ребята, кажется, я все испортил