Наркотик

Игла плюс человек равно наркоман - простейшее уравнение. Единственное его отличие от математического - тяжёлые и необратимые последствия. Одним из них является раздвоение личности, когда складывается впечатление, что в теле одного человека существует несколько абсолютно разных личностей. Во время наркотической зависимости внутри него живут две личности: наркоман, у которого одна цель - достать и употребить порошок, и нормальный человек, ведущий свою обычную жизнь. Очень часто на протяжении долгого времени окружающие могут не догадываться о том, что у человека раздвоение, поскольку он старается тщательно скрывать его, как и всякую другую болезнь, не желая казаться слабым. Ведь общество не желает признавать человека, который не такой как все, и поэтому ставит на него клеймо, избавиться от которого очень сложно. Вот так и получается жизнь на две жизни: там, где есть только ты, и там, где вокруг тебя есть ещё другие люди, в том числе семья, друзья и прочее. Эти два мира могут быть как совместимыми, так и нет. Только в большинстве случаев собственный мир наркомана закрыт для остальных. Ведь в нем есть место лишь для него и его наркотика. Наконец-то капризная и дождливая осень медленно, но верно двигалась навстречу тихой и спокойной зиме. Постепенно температура воздуха становилась всё ниже и погода уже реже баловала москвичей не то что кратковременным теплом, а и даже лучом солнца. Пасмурность сказывалась также на настроении людей и в отношениях многих пар пробежал некий холодок. Может быть, из-за нехватки тепла на улице, а может, по какой-то другой причине - объяснения подобному феномену, увы, никто пока не нашёл. Но если у других обнаружилась хотя бы малейшая взаимосвязь между погодой и отношениями, то для интернационального дуета актёров из Сербии и России её и вовсе не существовало. Казалось, что окончание осени прибавило забранную с улицы жару в новую фазу их, так сказать, "дружбы" - настолько стремительно у них всё развивалось. Она длилась уже около месяца. Этот месяц перерыва между съёмками стал переломным для обоих. Обоюдная зависимость обрела продолжение и уводила двух наркоманов всё дальше за собой. Продолжение было довольно предсказуемым, но и опасным. У этого явления не было никакого нормального логического обоснования, да и вряд ли они пытались его найти, однако факт оставался фактом: их страсть становилась близка к маниакальной. Почти каждую ночь что-то непонятное внутри заставляло Диану бросать всё и гнать на скорости под двести километров в час за город после наступления темноты. Она ехала к нему. К своему сербскому наркотику. Встречаться у неё дома было небезопасно и потому они решили перенести локацию в загородную резиденцию Милоша. Об этом доме никто не знал, так что можно было не бояться разоблачения, по крайней мере пока. У них не было чётко обусловленого времени для рандеву, они встречались то днём, то ночью, но серб знал: девушка будет у него обязательно. И он никогда в этом не ошибался. А когда ещё её муж отлучался на длительные съёмки, тогда она вообще практически переезжала к "другу". В этой местности у них с Артёмом тоже был свой загородный дом, так что когда она оставалась там, чтобы отдохнуть, как Диана говорила супругу по телефону, никаких подозрений у него не возникало. Если же Пожарской приходилось оставаться вечером дома, в городской квартире, то она предупреждала Милоша об этом заранее. Они понимали друг друга даже без слов. Её томный, наполненный тоской взгляд служил для него своеобразным сигналом к действию. И Бикович набрасывался на неё как голодный зверь, отрезая своей жертве все пути к отступлению, закрывая её на все замки в клетке, которой мужчина сделал для неё свою спальню, и блокируя все пароли, чтобы его "подруга" отбросила любые мысли о побеге от него. А они и не появлялись в её голове. Диана хотела его. Ей было жизненно необходимо получить очередную дозу своего яда с глазами цвета горького кофе - столь любимого им напитка, и только это желание управляло всеми её действиями. Именно оно делало из девушки наркоманку, отчаянно ищущую свой наркотик в ночи, запутываясь в простынях. А чем руководствовался Милош? Тем же, что и Пожарская. Он безумно хотел её. Лишь с ней он мог выпустить своих внутренних демонов наружу. Она заставляла его забыть о сдержанности и благоразумии всякий раз, когда они были вместе. Пусть даже она ничего и не делала, само присутствие Дианы уже лишало его рассудка. А серб пленял её своими губами, сводил с ума до невозможности глубокими поцелуями, а его объятия были подобны цепям, от которых не убежать, не спрятаться, ведь он всё равно найдёт её и она снова будет закована в них. Мужчина словно никак не мог найти покой и может, по этой причине он иногда напоминал Пожарской преследуемого кем-то призрака, который изо всех сил старается подольше остаться на земле, там, где его не найдёт наказание за пороки, совершённые им. Впрочем, сама же не лучше, потому как именно она виновата в том, что допустила эту их связь. Такую непозволительную, неправильную, грешную, запретную, но оттого ещё более желанную и важную для них. Оба это прекрасно понимали и пытались как-то справиться с ней, однако безуспешно. Каждый раз они обещали себе, что всё, на этом точка, хватит. И каждый раз нарушали данное самим себе слово. Они кололи себе новую дозу, которая каждый раз превышала предыдущую. Подтверждением тому были исступлённые крики Дианы, которые наверняка слышали люди за несколько километров вдаль. Каждый раз девушка была близка к тому, чтобы сорвать связки и вовсе потерять голос от нахлынувших бурным потоком ощущений. Но Бикович не стремился причинить ей вред, поэтому вовремя топил её возгласы в страстных прикосновениях его губ к ней. Он не боялся быть с ней грубым - девушке, наоборот, это нравилось, да и она умоляла его быть ещё ближе, ещё жёстче, однако Милош не слушал её. Доводить дозу наркотика до максимума следует постепенно и ни в коем случае нельзя допустить этого раньше срока, иначе тебе просто снесёт башню. Он хотел доставить удовольствие своей женщине, как можно дольше удерживать её в состоянии невероятной эйфории, а это было возможным лишь при строгом контроле над самим собой. Вот почему мужчина не обращал внимания на просьбы Пожарской даже тогда, когда был огромный соблазн не сдержаться. Ведь её тело такое мягкое и податливое, а она ещё и сама заманивает его в свои сети игривыми прикосновениями своих изящных ручек... Он любил истязать её. Её и себя. Это была его некая странная мания, которую Милош давно заметил за собой и причину которой не мог, а может, и не хотел понимать. Нет, нет, никакого физического ущерба он ей не причинял, меньше всего Бикович хотел, чтобы она чувствовала боль. Ну, разве что совсем чуть-чуть. Так, для разнообразия. Способ на то был проверенный и действенный. Серб прекрасно знал, что девушка не любит, когда доведя её до предела, он резко становится с ней нежным и аккуратным, а когда она наконец привыкает к медленному темпу, то сразу сменяет его на быстрый и начинает двигаться внутри неё с невероятной силой. Пьянящее чувство власти над своей (а он уже считал её таковой) "госпожой горничной" захлёстывало его с головой и тут "белградское чудо" полностью отпускало тормоза. Однако любой режим можно свергнуть, так что когда он заканчивает и без сил падает возле неё, уже она начинает свою игру без каких-либо правил и ограничений. У неё была своя определённая тактика, которая всё время менялась. Но в этом деле Диана неизменно пользовалась двумя ключевыми манёврами: усыпить его бдительность либо прибегать к элементу внезапности. Первый случай предусматривал страстный поцелуй, дабы нейтрализовать его сопротивление, ведь Бикович не хотел так просто отдавать ей пальму первенства. Такому методу она отдавала предпочтение чаще всего. Его губы сухие и терпкие, как ягода терна. Её губы сладкие и влажные, как спелый виноград после дождя, и они искали источник тепла, коим являлись уста Милоша. И хотя он прекрасно знал, что следует дальше, почему-то это всегда заставляло его сдаваться ей в плен фактически без боя и давать Пожарской небольшую фору. Во втором случае всё происходило без каких-либо прелюдий: она просто резко запрыгивала на мужчину и пока он не опомнился, успевала оседлать его так, что у него не оставалось ни единой возможности выкрутиться из её хватки. Девушка сама насаживалась на его затвердевшую до того времени плоть и направляя её глубже в себя, начинала потихоньку двигать бёдрами ему навстречу. Если он всё-таки предпринимал попытку выбраться, то предупреждающее царапанье когтей маленькой тигрицы, как Милош про себя называл её ногти с идеальным маникюром, быстро вытравливало из него повстанский дух. Она могла ранить его до крови, впрочем, после этого всегда целовала повреждённое место, делая болезненные ощущения более приятными. Порой Диана вовсе сидела на нем без движения: делом были заняты её внутренние мышцы, которые крепко охватывали его достоинство. Она умела управлять ими, меняя частоту, количество и силу их сокращений, тем самым доставляя партнёру невероятные эмоции. Его громкое дыхание и прерывистые тяжёлые стоны были усладой для неё. И Пожарская знала точно, что такого у него ни с кем ещё не было. Сама же научилась этому у одной своей знакомой, с которой одно время довелось работать над очередным проектом. Она была не намного старше Дианы, однако в свои года являлась уже настоящей рабыней страсти, поскольку побывала в экзотических странах, и как поговаривали коллеги по съёмочной площадке, многое там постигла. Вся мужская половина актёрской команды и съёмочной группы мечтала хоть раз побывать в её объятиях. "Живым не выпустит", - шушукались парни. А в то время "госпоже горничной" хотелось попробовать для себя что-то новое, неизведанное и услышав об этом однажды в личном разговоре, та девушка с радостью согласилась поделиться с ней своими знаниями. К слову, Пожарская оказалась превосходной ученицей, что сказала ей наставница в последний день их занятий. Вот только попрактиковаться долгое время она не имела возможности. То ли боялась, то ли стеснялась, так как обычно не принято женщине брать на себя доминирующую роль в постели, но испытать свои новоприобретённые навыки на супруге почему-то так и не решилась. Теперь, когда серб смотрит на неё как на богиню, когда сильными руками сдавливает нижнюю часть её тела так, что кажется, будто кости вот-вот сломаются под его напором, она надумала раскрыть свой потенциал полностью, показать ему всё, что она умеет. Он открыл в ней тот самый кладезь сладострастия, который есть в каждой женщине и которого с избытком хватало на них двоих. Он пробудил в ней далёкие начала, заложенные природой для того, чтобы женщина получала и дарила взамен любовь и ласку. Он раскрепостил её, сделал поистине свободной от пустых страхов и предрассудков. И единственной целью, ради которой "госпожа горничная" шла на подобные хитрости, было подарить наслаждение своему сербскому "другу", ведь нет ничего лучше для женщины, чем видеть устремлённые на неё глаза её мужчины, полные искреннего обожания, во время слияния их тел воедино. Ни с чем не сравнимое чувство, которое она испытывала только находясь рядом с ним. И об этом никто не узнает, лишь измятые простыни будут свидетелями их страсти. Однако даже тогда, когда тела доведены до истощения и становится ясно, что им необходим отдых, разум всё равно продолжает оставаться в рабочем состоянии. В этот момент головы обоих посещают разные мысли и одна из них, которая тревожит их уже долгое время: кто они друг другу? Обычные коллеги? Просто близкие друзья? Они убеждают в этом всех, включая собственные семьи, хотя сами знают, что их отношения давно вышли за подобные рамки. Друзья с привилегиями? Вполне возможно, но всё равно не то. Слишком простое определение тому, что происходит между ними. Любовники? Это подходит, но только для одного из проявлений их химии, да и к тому же, звучит грубо и оскорбительно, особенно для Милоша, когда речь идёт о Пожарской. В таком случае, звание любовницы серба могли носить все девушки, с которыми он когда-либо проводил ночь, вне зависимости от того, сколько времени длилась связь с ними дальше. А Диана - это другое. С ней его связывает нечто большее, более глубокое чем обыкновенная похоть. Возлюбленные? И тут размышления почему-то всегда заходят в тупик. В большинстве случаев, если люди являются возлюбленными, то у них есть наличие взаимной привязанности. Между "белградским чудом" и "госпожой горничной" она тоже существовала, причём была довольно крепкой, и этот факт не подлежал никакому оспорению, но... Любовь ли это? Данный вопрос в особенности волновал девушку. Да, им хорошо вместе во всех смыслах, даже очень хорошо, они могут говорить о чём угодно и сколько угодно, могут смеяться и дурачиться как малые дети, в спальне они друг для друга - единственные и неповторимые, и без сомнений, они очень дороги друг другу, однако можно ли назвать такие отношения любовью? Той самой, светлой, чистой, прекрасной, о которой все так возвышенно говорят, ради которой, как утверждают книги и различные мелодрамы, ты готов броситься и в огонь, и в воду? ... И опять здесь тупик, поскольку необходимо учитывать также то, что в их жизнях уже имели своё место те люди, которых они считали возлюбленными. С которыми они уже связали или планировали в будущем связать свою судьбу. С которыми та самая любовь у них есть или, по крайней мере, должна быть. Но тогда напрашивается иной вопрос: если она действительно присутствовала, скажем, в браке Пожарской и в отношениях Биковича, то зачем же они сошлись теперь, дойдя до того, что проводили дни и ночи напролёт вместе, а не со своими вторыми половинками, как полагается? Три точки. И снова тупик. Одно Милош и Диана знали наверняка: их обоих связывала сильнейшая наркотическая зависимость, с которой неизвестно почему, но не хотелось бороться от слова совсем. Ещё они знали, что на такое окружающими налаживается стигма, потому как измена порицалась обществом во все времена. Но это неважно. Этим двоим плевать, что подумают другие, ведь им никогда не узнать и не понять их тайны. И ему нужно лишь ощущать лёгкую тяжесть её головки на его груди и слышать её мирное посапывание, а ей - засыпать и просыпаться в крепком кольце его объятий и чтобы он никуда её не отпускал. Ночь сокроет их, сокроет их грех, потому и это время суток так любимо ими. А всё остальное пускай горит синим пламенем. Чем опасно раздвоение личности при зависимости от иглы, так это тем, что человек начинает разрываться между проблесками здравого разума и нездоровой тягой к наркотику, тем самым ослабляя свой организм. Вроде бы и понимает - что-то не так в его жизни, но в то же время рука сама тянется к белому яду. Он долго скрывает это, обманывает родных и близких, изо всех сил стараясь показать, что с ним всё в порядке. А когда человека начинают лечить, он всячески противится этому. Выделяют две основные причины такого поведения: во-первых, данное расстройство обнаруживают слишком поздно, когда у пациента больше не остаётся самого главного - силы воли для противостояния зависимости, и во-вторых, большую сложность представляет его страх перед лечением, которое является для него весьма болезненным. Ведь сам наркоман чаще всего неосознанно идёт по принципу уайльдовского Дориана Грея: чтобы избавиться от греха, проще ему поддаться. А подобная логика, как известно, неминуемо ведёт к полному краху. Сходство с таким описанием раздвоения личности прослеживалось и в отношениях русско-сербского тандема. На какие только ухищрения им приходилось идти, чтобы скрыть своё запретное влечение, чтобы никто не посмел уничтожить их собственный, так спонтанно и одновременно тщательно выстроенный мир. Конечно, это было нелегко, особенно утром, когда после очередной бессонной ночи в голове стоит непроглядный туман и она наотрез отказываются соображать. Так что у каждого на случай непредвиденной ситуации имелся свой способ прочистить мозги. Например, утро Милоша Биковича начиналось не с освежающего контрастного душа, как у большей части населения страны, а как у любого коренного представителя сербской национальности, с крепкого чёрного кофе и пары сигарет. С этой неугомонной "госпожой горничной" они поспали всего-навсего три часа с положенных нормальному человеку восьми, а продолжить пребывание в чертогах всесильного Морфея им помешал противный будильник Пожарской, который она по привычке поставила на семь утра. Посему мужчина искренне надеялся, что два перепроверенных средства и в этот раз возымеют свой целебный эффект, в котором он так нуждался. Но, видимо, его мечтам не суждено было сбыться, поскольку даже спустя четыре кружки горячего напитка и несколько затяжек серб продолжал чувствовать себя так, как будто на протяжении, по меньшей мере, ста лет отбывал наказание в виде круглосуточного лишения сна. Нет, всё-таки Диана правду говорит: с чрезмерным употреблением кофе пора завязывать. Всё равно толку никакого. А вот неожиданный звоночек от Аглаи, который как раз высветился на экране телефона, так взбодрил белградского сердцееда, что это можно было сравнить с тем, если бы его вдруг ошпарили кипятком. Сначала он подумал, что ему просто показалось - ну не проснулся ещё сербский мальчик, что такого-то? Но помотав секунды две головой в стороны, убедился, что это не галлюцинация. Потом в голову пришла гениальнейшая мысль не отвечать совсем, мол, не слышал как она звонила. Однако мелодия была такая назойливая и такая громкая, что Милош решил-таки взять трубку, тем более, в уведомлениях показывало аж семь пропущенных от Тарасовой за вчерашний день. А это же была его любимая песня. И зачем он поставил именно её, дурак? Теперь ведь возненавидит после такого концерта. Всё было как обычно, по накатанной: приветствия, её вопрос "как дела?" и его машинальный ответ "нормально". Минут десять заняло выслушивание её ответа на такой же вопрос, который Бикович благополучно пропускал мимо ушей ввиду того, что на него он действовал как колыбельная на младенца. Изредка давал ей понять своими "Да", "Угу", "Конечно", что якобы слушает девушку дальше. Аглая словно не замечала его заспанной интонации и увлечённо тараторила своё. И серб бы уже давно спокойно заснул, облокотившись на холодильник, если бы в дверном проёме не появилась одна особа, которая окончательно стряхнула с него остатки сна. Диана, ещё не отошедшая от сна, стояла и смотрела на него взглядом сонного котёнка. Босая (и это притом, что пол в доме студёный!), в белом одеянии, которое ничего толком не прикрывало, с распущенными запутывшимися волосами. Нет, не в его рубашке, как обычно показывают во всех фильмах. Она была в своей блузке, в которой приехала к нему вчера. Вообще с недавних пор белый цвет стал его любимым. Белый ей шёл. Не то, чтобы у мужчины совсем не было цвета, который бы ему нравился, просто до этого времени они не имели для него какого-то особого смысла. Белый считается символом чистоты и невинности, цветом ангелов. Что ж, своим обликом Пожарская действительно была похожа на ангела. Да и вести себя могла также, когда нужно. Но он ведь знал, что в ней есть что-то тёмное, такое, что разжигает в нем неистерпимую жажду овладеть ею. А разве этому небесному созданию позволено подобное? Вот именно. Поэтому она для него - особенная. Его самый желанный ангел. Такая милая, хоть и недоспала (всё из-за проклятого будильника!). Однако до боли знакомый женский голос, доносившийся из трубки телефона, быстро прервал идиллию, заставив девушку тоже проснуться. — Аглая? - одними губами спросила Пожарская и получила утвердительный кивок. Она была недовольна. Милош сразу понял это по её чуть нахмуреным бровям и серьёзному выражению лица, и всё же ответил ей без слов, коротко кивнув. Он сам был, честно говоря, не в восторге от столь раннего звонка своей избранницы, прервавшего их уединение. Зачем только выключил беззвучный режим? И вдруг мужчина увидел как "госпожа горничная" хитро улыбнулась, склонив голову набок. Сменила гнев на милость? Тонкие пальцы тянутся к застёгнутым намертво пуговицам. Помнится, ночью он чуть не оторвал их, сбрасывая с неё одежду, но, к счастью, все они остались на своих местах. Одна. Вторая. Третья. Стоп, что она собирается делать? У них было одно негласное правило: раздевал Пожарскую только он сам. Потому что ему просто это нравилось. Нравилось изучать расположение родинок на плечах, переплетение линий на девичьих ладонях, нравилось рисовать пальцами узоры на её коже. Мужчина словно разгадывал невероятно сложную загадку, коей она и была, и никто из его бывших, даже та, которая ныне претендовала на место его невесты, не удостаивался такой чести. Ведь в основном, сербу даже ничего не приходилось делать: его пассии сами сбрасывали с себя одежду, лишь бы оказаться в его кровати побыстрее, и ему так становилось скучно. Какой смысл пробовать конфету, если ты лишён участия в процессе разворачивания обёртки, тем самым испортив всю интригу? Хотя, для кого как. Ещё ни разу его "подруга" не оступала от этого закона, но, кажется, сегодня собирается его нарушить. Четвёртая, пятая, шестая. Понемногу взору Биковича открывается участок её тела, пролегающий от шеи до живота. Она использует запрещённый приём. Вот как ему сейчас общаться с Аглаей, когда перед ним такая картина? Мягкой поступью кошки Диана неспешно прошла к нему через всю кухню. Её груди плавно покачивались при каждом шаге, что было видно даже сквозь ткань блузки, ведь лифчика на ней не было. Бесстыжая. Но как же она прекрасна в своём бесстыдстве. Ему казалось, что девушка сейчас вовсе разденется перед ним. Как бы не так. Это же совсем неинтересно, а ей хочется поиграть с ним, узнать, насколько крепок сербский орешек. Всё-таки она довольно хорошо знала своего "друга" и хоть в данный момент он был напряжён и собран, но, по её мнению, вряд ли сможет сдержать себя при виде её, а для этого вовсе необязательно обнажаться перед ним. Однако любую теорию необходимо проверить на практике, так что уже через секунду "белградское чудо" оказалось в захвате нежных рук, а его лицо - на предательски минимальном расстоянии от лица Пожарской. И пока на другом конце провода Тарасова без перерыва ворковала о новой роли и о том, как она с ней справляется, губы её возлюбленного находились во владении абсолютно другой девушки. Их привкус лёгкой горечи, оставшейся от табака, не спутаешь ни с чем и так не хочется отпускать. Потому его плен продлился недолго, а то ещё спалится раньше времени. — А почему ты вчера не отвечал на мои звонки? Я семь раз тебя набирала, - сказала Аглая в тот момент, когда Диана как раз начала целовать шею и ключицы серба. "Потому что он был занят", - злобно пронеслось в голове у "госпожи горничной", из-за чего она прикусила его кожу так, что Милош едва слышно застонал от боли. Слава Богу, его избранница не обратила на это внимания. В ответ он достаточно сильно оттянул её за волосы назад. Они же ходят по острию ножа, неужели ей не понятно? - Я просто вечером поставил телефон на беззвучный и отнёс его в другую комнату, поэтому твои семь пропущенных я увидел только сейчас, - произнёс Бикович. "Всего семь пропущенных? Наверное, метеорит на Землю упал. А почему не двенадцать или тридцать, как она любит?", - подумала Пожарская. - А зачем ты его прям в другую комнату отнёс? - Тарасова продолжала допрос, но и "пристрастие", находящееся рядом с ним, не отставало от неё. По-прежнему утыкаясь лицом ему в шею, негодница стала шаловливо поглаживать его торс, на котором не было одежды. Хитрая, знает ведь, что вызывают у него такие прикосновения. - Книгу читал, а ты же знаешь, я не люблю, когда меня при этом отвлекают, - серб сам про себя удивился, как легко слетела с его языка неправда. И тут он почувствовал, как девушка возле него сдавлено засмеялась. Ага, книгу он читал, конечно. Ну в принципе, это была правда, но лишь на какую-то часть. "Госпожа горничная" вспомнила, как ночью мужчина пытался прочитать ей отрывок из "Преступление и наказание" Достоевского, однако несмотря на все усилия, его попытки не увенчались успехом, поскольку: А) Диане не очень нравились скучные, как она считала, сочинения великого русского классика, в то время как Милош их буквально обожал; Б) он выбрал неурочный час для прививания ей любви к русской литературе (хорошо хоть не сербской, в которой она вообще ничего не смыслит); и В) её саму тогда интересовал не Порфирий Петрович и его размышления по поводу убийства ростовщицы, а кое-кто другой. Поэтому толстенная книженция, хоть и имела немаленький вес, одним взмахом ноги Пожарской была с лёгкостью отправлена куда-то на другой конец комнаты, что вызвало укоризненный и немного сердитый взгляд Биковича. "Это что такое? - с напускной строгостью спросил он. - Бунт на корабле?" Она знала, что серб не злился, а просто играл с ней, так что ответила ему в соответствующей манере и непременно с победной улыбкой: "Да, бунт". "А ты знаешь, что любой бунт должен быть подавлен?" - хрипло сказал мужчина. "Попробуй", - с вызовом бросила девушка и в знак решительности в намерении оборонять свою победу демонстративно сдвинула ноги крест-накрест и натянула на себя одеяло повыше. "Ладно, я хотел по-хорошему, но ты сама напросилась", - с этими словами он прибегнул к беспроигрышному приёму, который практически всегда давал стопроцентный результат, и уже через секунду Пожарская заливисто хохотала, стараясь уворачиваться от цепких пальцев Милоша, что бегали буквально везде по ней. Она страшно боялась щекотки и он это отлично знал. А потом - всё как полагается по неписанным правилам поведения в его спальне. - Когда ты возвращаешься, любимая? - вопрос от него был вполне ожидаем. Нужно же знать время прибытия его надзирателя, чтобы успеть замести следы их преступления. Однако Диану подобное немного взбесило и мужчина крепко сцепил зубы, чтобы не зашипеть от её царапания (в этот раз оно было сильнее чем ночью). Кого он там любимой назвал? - Через неделю, а что? - Да нет, ничего, просто так спросил, - Бикович сразу поспешил утихомирить беспокойство Аглаи, чтобы её не мучали подозрения. Удивительная забота. - Уже соскучился по мне? - пропела Тарасова, а Пожарская с интересом уставилась на него в ожидании ответа, закусив нижнюю губу. "Да, как собака по деревянной палке", - мысленно добавила последняя. - Конечно, радость моя, - таким же тоном сказал серб, одновременно ухмыляясь. Его забавляло, как на этой фразе щёчки стоящей рядом с ним девушки запылали румянцем возмущения. Она была похожа на обиженного ребёнка, которому не дают сладкого. Но разговор всё-таки следовало заканчивать, а то мало ли какая сумасбродная идея придёт в голову "госпоже горничной" (а такие замашки у неё присутствовали). Так что обменявшись с Аглаей дежурными прощаниями, мужчина с чувством выполненного долга положил трубку. - И какую же книгу вы читали, если не секрет? - томно прошептала Пожарская, когда "белградское чудо" заключило её в свои объятия, охватив талию. - "Эммануэль", - ответил он. - Знаешь, такая интересная книга, всю ночь читал, не мог оторваться. - Ну, с Достоевским она вряд ли сравнится. - Неужто вы ревнуете меня к Фёдору Михайловичу, госпожа горничная? - Милош крепче прижал девушку к себе. Он не забыл её ночной выходки, как немилостиво она обошлась с его любимым романом. И своё самолюбие не мешало бы потешить. - Да больно надо. Делать мне больше нечего, - намеренно безразлично произнесла "подруга", на что получила улыбку серба и два поцелуя в щёки. Всё ещё девчонка. Маленькая капризная девчонка, пускай уже имела в паспорте двадцать четыре годика, диплом ВГИКа и три проекта в фильмографии. - Раз тебе нечего делать, тогда я пойду спать. Из-за твоего дурацкого будильника я, между прочим, сон пропустил. - Э нет, спать ты точно не будешь. Сон когда-нибудь досмотришь, а я как раз придумала занятие для нас обоих, - хитро сказала Диана и по её голосу Милош начал догадываться, какое занятие она имела ввиду. - Ты издеваешься? - Вовсе нет. Наоборот, хочу загладить свою вину перед тобой, - невинно захлопала глазками Пожарская. — Каким образом? - теперь в нем разыгралось любопытство, что же она задумала. Обворожительно улыбнувшись, девушка взяла Биковича за руку и повела за собой в сторону ванной. А он покорно, как дитя, поплёлся за ней, не имея ни единого возражения. — Примем душ вместе? - спросила она, войдя с ним в душевую кабинку. В ответ почти сразу оказалась между холодным кафелем на стене с одной стороны и разгорячённым мужчиной с другой. Впрочем, Диана этого и добивалась. Ей всегда хотелось попробовать контрастный приём наркотика. Он припал к её устам как жаждущий в пустыне к источнику. И это тот, кто ворчал, что ему, бедненькому, не дали поспать! Его ладони очень настойчиво поползли по бёдрам Пожарской, снимая изящное кружево нижнего белья, тоже, кстати, белого. По идее, в ответ её ручки должны уже быть на спине "белградского чуда", но почему-то там покоилась только одна конечность. Правда, такая мысль появилась в мозгу Милоша немного поздновато, ведь буквально через несколько секунд на них обрушился поток тёплой воды. Видимо, "госпожа горничная" подобным образом хотела пошутить над ним и остудить его пыл. Размечталась. Так наоборот, даже лучше. Капли стекают по густым каштановым волосам, по её стройному телу. Влажная, она ещё более соблазнительна. Белая блузка намокает и делает видимыми все красоты его "подруги". Ей хочется ощутить серба не только на губах и он понимает это без слов. Однако, как всегда, делает по-своему. Каждый день, просыпаясь после совместного принятия дозы, Диана осматривала себя в зеркале. И как у наркомана на руках остаются следы от уколов по направлению вен, так и по коже девушки были рассыпаны следы употребления её наркотика, но в хаотичном порядке. Укусы и синяки не сходили по нескольку дней, потому как постоянно обновлялись: пропадали одни - появлялись другие. Было больно, когда она прикасалась к ним. Одно лекарство могло избавить её от страданий - когда Пожарскую целовал её мужчина, и это был отнюдь не супруг. Как вот сейчас. Он осторожно целует её шейку, там, где ночью оставил кровавые пятна, отчего она еле слышно стонет. Маленькие ссадины на ключицах тоже попадают под воздействие сильного обезболивающего. Милош не спешит, поскольку знает, что тщательность - одна из ключевых составляющих в деле заживления таких ран, равно как и не спешит сбрасывать с девушки одежду. Он немного приподнимает Диану над полом, чтобы их головы были на одном уровне, тем самым больше вжимая её в стену и оказываясь между её гладких ножек. Ей холодно и жарко одновременно. Тем временем искусанная грудь девушки медленно покрывалась поцелуями. Губы Биковича затрагивали торчащие соски и его "подруга" напрягла мышцы живота в предвкушении, но очевидно, идти дальше он не собирался. Поиграли и хватит. Пожарская нетерпеливо заёрзала под ним: блузка окончательно ей надоела. — Сними, - тихо просит она. И он не в силах отказать, потому как это желание у них - общее. Мокрая ткань прилипла к телу, облегая его как вторая кожа, и снять её было довольно трудно, поэтому мужчина смог освободить из шифонового плена лишь плечи своего желанного ангела. Лёгких побед серб не любил, в том числе и в любовных вопросах, поэтому упорно продолжил своё занятие. Однако был тут же остановлен буквально двумя словами Дианы: "Не надо". И не из-за того, что не очень приятно. Ей безумно нужна доза своего наркотика и прямо сейчас, поэтому на всё остальное попросту нет времени. Она примет его и так. До её слуха доносится лёгкое шуршание. Его домашние штаны свободно упали вниз. Поцелуй в губы - и он плавно входит в неё. Даже двигаясь внутри девушки, Бикович не торопится, а её сладкие стоны - лучшая благодарность для него. Пальцы Пожарской трепетно касаются чёрного рисунка его татуировки. Это то, ради чего стоило родиться на свет. Ради того неземного чувства, наполняющего их души, когда они близки. Она хотела узнать его ласку, узнать, как её тело воспримет его такого, ведь обычно он был резким и жёстким в постели. До этого момента Милош не баловал её лаской, словно зная, что его "подруга" уже пресытилась ею ранее, хоть он никогда не спрашивал об её предыдущих любовниках, в точности как и она его о женщинах, с которыми серб был до неё. Даже о его нынешней второй половине девушка ни разу не заикнулась, при том что ей было дико интересно, как мужчина ведёт себя со своим надзирателем в спальне. Да, он обманывает Аглаю. Он безбожно лжёт и не краснеет, при том что сам врать не любил, и всякая ложь была ему противна. Но "госпожа горничная" знала, что именно с ней он настоящий, такой, какой есть на самом деле. Ей было невдомёк, что этот белградский сердцеед ещё ни с кем не был так нежен, как с ней, однако она чувствовала это на подсознательном уровне. И эти часы, проведённые вместе с ним, являлись для неё самым ценным сокровищем, её главным преимуществом перед Тарасовой. Ей, Диане, он никогда не врал, сколько она его знала. Они всегда были честны друг с другом. Потому когда они рядом, их чувства и мысли - самые что ни на есть искренние и неподдельные. Сокрытие наличия наркотической зависимости, как бы странно это ни звучало, - тяжёлый труд. Особенно сложно скрывать пагубную тягу к иголке, когда ко всему букету прибавилось раздвоение личности, ведь то, что творит одно "Я" человека, может очень серьёзно навредить другому "Я". По данной причине сохранение тайны становится необходимым для обоих наркоманов, которые подсаживаются на один наркотик. И это дело уже целиком и полностью зависит от действий пары, а не одной личности. Да, да, вертеться подобно ужу на сковородке приходилось не только "белградскому чуду" - Диану также не обошла стороной эта участь, ведь она имела законного мужа, который в последнее время стал подозрительным по отношению к супруге. Несмотря на конспирацию, угроза раскрытия всё время нависала над ними как дамоклов меч и нужно было постоянно придумывать новые оправдания для Артёма, дабы как-то объяснить ему свои частые отлучки из дому в период отсутствия съёмок. В этом ей охотно помогал Милош, который наконец нашёл полезное применение собственному красноречию. А если бы он пускал в ход природное обаяние, то ему просто цены бы не было. Но пользоваться подобным способом воздействия на психику своего благоверного девушка считала рискованным и совсем не беспочвенно, поскольку: 1) дипломатические способности её "друга" редко действовали на представителей мужского пола - большую восприимчивость к ним имели всё-таки женщины; и 2) у Биковича с Аксененко были, мягко говоря, далеко не лучшие отношения, при том что сами они виделись довольно редко и мельком. Так что чтобы не доводить любовника до греха и не нарваться на неприятности, Пожарская предпочитала решать все недоразумения лично. Эта система, которая сложилась за такой недолгий период времени, практически не давала промахов. Ну, как практически - проколы иногда случались. А всё по вине буйной головушки одного неуёмного, беспутного сербского мальчишки. Обычно на обед люди готовят что-то сытное, чем можно наесться и не страдать от голода до самого вечера, ведь процесс употребления пищи - один из важнейших факторов для хорошей работоспособности человека. Можно сказать, что это - самое настоящее таинство, овладеть секретами которого дано не каждому. Но каждый обязан знать его азы, по меньшей мере для того, чтобы выжить и работать для своего дальнейшего существования. Однако здесь, как и в любой сфере, бывают свои исключения. Вот достопочтенный пан Милош, хоть и дожил до сознательного возраста и даже построил успешную актёрскую карьеру, так и не удосужился научиться, можно сказать, главному, что его далёкие предки познали ещё много веков назад - готовить себе еду насущную. В это, наверное, сложно поверить, но да, серб до сих пор не умел готовить. В принципе, оно ему было и не нужно, ведь в детстве, когда он жил в Белграде, Бикович ел дома. Потом, в университете, ел в студенческой столовой. Дальше, когда начал работать, обедал на съёмочной площадке, ведь на завтрак не было времени, а на ужин не хватало физических сил. Нельзя утверждать, что он вовсе не пытался научиться, нет. Являясь от рождения любознательным и несколько упёртым, мужчина стремился доказать, в первую очередь, себе, что ему по плечу абсолютно всё, в результате чего уже умел готовить пасту, но по правде говоря, после других его экспериментов с продуктами обычно оставался полнейший беспорядок. Поэтому когда в редкие выходные серб приезжал на Родину, в отчий дом, и в честь этого хотел приготовить какой-нибудь кулинарный шедевр, мать просто выгоняла его из кухни и не пускала туда до тех пор, пока не будет готова нормальная еда. Этот постыдный факт своей биографии Милош всячески старался скрыть от посторонних людей и надо признать, это ему удавалось: во всяком случае, Аглая точно такого не знала, а вот утаить это от "подруги" у него, к сожалению, не получилось. Узнав о том, что "белградское чудо" не умеет готовить, Диана, естественно, удивилась, ведь с его-то знаниями можно было смело предположить, что он знает всё (или почти всё). Однако на смех его не подняла, а наоборот, твёрдо задалась целью обучить нерадивого ученика хотя бы базовым навыкам. Поэтому теперь Бикович, как послушный ребёнок, смотрел мастер-класс своего очаровательного наркотика и внимательно слушал, как готовятся русские блины, ведь по её мнению, знакомить его с высшим пилотажем, таким как суп и борщ, рановато и лучше начать с чего-нибудь простого. Ну, как слушал. Честно делал вид. Согласитесь, задача не из лёгких, когда в его объятиях, спиной к нему, стоит прекрасная учительница. Да ещё и в красивой домашней тунике чёрного цвета с открытой спиной, с тонкими лямками, которые если одним малейшим движением сбросить с её плеч, потянут за собой всё остальное и откроют вид на красоты его подруги. Интересно, она щеголяет в таком наряде дома перед мужем? Ему, в свою очередь, необходимо сохранять концентрацию внимания на приготовлении сладкого на сковородке, а не на сладости, которая находится прямо перед ним. Ещё хуже стало, когда оказалось, что Пожарская сделала это специально и ему строжайше запретила как-либо отвлекаться на неё. "Будем твою силу воли тренировать", - пояснила девушка. Ага, натренируешь тут, когда руки сами тянутся к краю её туники и он ничего не может с собой поделать. - Не вздумай, - сказала она. - Смотри сюда, на плиту. - Мне здесь интереснее, - серб захватил губами мочку уха девушки и руку убирать не спешил. - Если сейчас же не прекратишь, получишь по лбу вот этой вот лопаткой, - "госпожа горничная" намеренно повертела перед его лицом деревянным предметом, которым переворачивала блины. - Это угроза? - хриплый голос мужчины заставил пробежать по её спине целый табун мурашек. - Предупреждение, - тем не менее, твёрдо ответила Диана. - М, серьёзность тебе не идёт, милая. - Правильно говорить: не к лицу, - поправила она, улыбнувшись. - Значит, по-твоему, я не могу быть строгим учителем? - По-моему, да. Тебе лучше быть весёлым учителем, - произнёс Милош. - Чуть-чуть веселья тебе не помешает, а то ходишь с надутыми щеками, как у хомяка, ей-Богу. - Это у меня щёки, как у хомяка? - Да, у тебя. - Ну всё, ты сам напросился, - она приготовилась к замаху лопаткой, однако он не дал ей возможности причинить ему телесные повреждения, начав её щекотать, и звонкий, гармоничный девичий смех разнёсся по кухне дома. Блины отошли на второй план и пара про них напрочь забыла, увлёкшись своей импровизированной борьбой. И лишь когда в воздухе почувствовался запах горелого, Бикович наконец оставил Пожарскую в покое и она спохватилась спасать хотя бы сковородку, так как тесто уже безвозвратно превратилось в чёрный уголь. Но как только прилипший блин был худо-бедно отодран, раздалась мелодия телефонного звонка. Звонили Диане. Взяв гаджет в руки, она увидела как на дисплее услужливо высветило имя - "Артём". Серб раздражённо выдохнул. Всю малину испортил, чтоб ему. И как вовремя-то позвонил! Девушка виновато посмотрела на серба. Всегда, когда ей нужно было поговорить с супругом по телефону, Милош молча уходил в другую комнату, чтобы не слышать соловьиного щебета его "подруги" в беседе с другим, пусть и вынужденого. Она знает, что ему в такие моменты неприятно, да и ей самой, честно говоря, это доставляло мало радости, однако поддерживать образ идеальной жены - её долг, и поэтому Пожарская сейчас также молча стояла перед "другом", потупив глаза в пол и не решаясь нажать зелёную кнопку вызова. - Ответь, - сказало "белградское чудо". Знал бы кто, как тяжело дались ему эти слова! Но он не смел рушить уникальный конспирационный механизм, разработанный ими, так что оставалось лишь смириться с таким положением дел. - Может, что-то важное. - Извини, - последнее, что обронила она перед тем, как взять трубку. По идее, он, по обыкновению, должен был уже ретироваться, однако серб по прежнему оставался на своём месте. Его мозг только что подкинул ему довольно интересную мысль. Кажется, следует слегка изменить уклад системы. Как там говорят в России? Чтобы жизнь мёдом не казалась? Ну, что ж, "госпоже горничной" его действия точно мёдом не покажутся. - Ну, я же тебе говорила, что вернусь через неделю, неужели ты забыл? - удивлялась Диана после традиционных приветствий и вопроса мужа на тему "когда ты будешь дома?" Она вчера ему об этом сообщила, как можно обладать такой короткой памятью? И увлечённая разговором, она совсем не замечала фирменного хитрого прищура Биковича, которым тот в буквальном смысле прожигал её. Ох, нехорошо недооценивать своих противников, даже тех, с которыми делишь одну кровать. Кто знает, на что они способны. По всей видимости, Пожарская не учла такого маленького предписания, так что оказалась совершенно не готова к следующему манёвру мужчины, а именно, внезапному страстному поцелую, который несколько дезориентировал её. Благо, она додумалась вытянуть руку с телефоном подальше от головы, чтобы Аксененко не слышал того, что творилось на этом конце провода. Стратегия белградского сердцееда была та же, что и у неё, только действовал он с намного большим напором и остановить его не представлялось возможным. Его рука по очереди вынимала шпильки из пучка на макушке Дианы, на скорую руку сооружённого ею. Копна тёмных волос медленно упала ей на спину. Сербу больше нравилось, когда у неё были распущенные волосы. Они были мягкими, рассыпчатыми, всегда пахли ванилью и корицей. Ему нравилось пропускать их сквозь свои пальцы, так зачем она их постоянно скручивает в замысловатые причёски? Вопрос волнующий, но вернёмся к главному. Его нападение на её губы было таким спонтанным и таким дерзким, что она на некоторое время вовсе отключилась, поддавшись ему, и лишь когда Артём стал обеспокоенно спрашивать, поняла ли она его, Пожарская кое как разорвала сцепление их уст и смогла утвердительно ответить. Но, к сожалению, выровнять дыхание девушка не успела, что сразу было замечено бдительным супругом. - Диана, с тобой всё в порядке? - поинтересовался он. - Да, да, всё хорошо. Просто в комнате очень душно, - сказала "госпожа горничная", при этом послав Милошу злобный взгляд своих янтарных очей. А тот взамен довольно ухмылялся. Первую атаку неприступная крепость успешно отразила, однако сильно ослабла. И бой ещё не окончен. Сумеет ли она отбиться во второй раз? - А что там за шум? - спросил муж у Дианы несколько минут спустя, услышав в трубке звук какой-то возни. И ему не показалось, возня и вправду была, ведь Бикович перешёл на её тонкую шею и сразу нашёл на ней самое слабое место - дрожащую жилку возле правого плеча. Девушка пыталась защититься, но все попытки оттолкнуть его были тщетны: он вцепился в неё мёртвой хваткой. - Шум с улицы, я просто окно открыла, - чего ей стоило произнести эти слова с должным спокойствием и твёрдостью будто это была правда! А "друг", вместо того, чтобы помочь и не мешать ей, вдобавок прикусил зубами эту самую жилку так, что ей пришлось зажать себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Словно бросал ей вызов: давай, подруга, попробуй устоять перед таким оружием. - Точно? - недоверчиво переспросил Аксененко. - Точно. Артём, говори быстрее, что ты хотел, а то я как раз собираюсь выходить из дома, - теперь она говорила холодно и с явной нервозностью. Столько времени проболтали впустую, а до сути так и не дошли. - Зачем? - Продукты закончились, надо в магазин съездить. А ты знаешь, что я не могу разговаривать по телефону за рулём, - тут Милош еле сдержался от того, чтобы не засмеяться во весь голос. Его "госпожа горничная", конечно, сказочница ещё та. Это же каким талантом надо обладать, чтобы такие небылицы плести и такую лапшу так легко на уши вешать. Она уникальная личность, честное слово. Впрочем, сейчас до её уникальности ему не было совершенно никакого дела, поскольку подошло подошло время для финального штурма и его горячая ладонь уже начала прокладывать свой путь под злосчастным краем чёрной туники девушки. Почувствовав это, Диана попробовала убрать руку мужчины, но было слишком поздно: он уже почти полностью стянул ткань белья с её бёдер ( у него ведь обе руки свободны!), тем самым открыв себе дорогу к запретной зоне. Она нервно сглотнула, догадываясь, что он собирается сделать и одновременно понимая, что не в силах ему помешать. Задрав её одежду до самой груди, серб усадил Пожарскую на столешницу и широко раздвинул ей ноги. Она даже не сопротивлялась. А это означало, что крепость капитулировала. Осталось только въехать в неё с триумфом на коне. - Выключи микрофон, - прошептал Бикович ей на ушко. И ей бы следовало не слушать его, обороняться до последнего, однако этот мужчина имел над ней колоссальную власть, власть сродни магической, неведомым образом заставляя подчиняться каждому его слову. А ещё в них была истина. Малейший писк - и всё пропало. Поэтому не её в том вина, что изящный палец сам нажал кнопку "Отключить микрофон", не её вина, что ручки сами крепко взялись за его плечи. Она не виновата. Это он управляет ею. Артём что-то там говорил про свой новый фильм, про сценарий и про то, что собирается дать в нем роль жене, но девушка уже ничего не слышала. Для неё больше не существовало голоса мужа. Равно как и голоса совести. Раз. Она запрокидывает голову назад. Два. Блуждает пальцами в его волосах. Три. Он прижимает её ближе к себе. Четыре. Глаза в глаза. Пять. Сладострастный стон мужчины и девушки сливается в один. Он сделал пять толчков в полную длину. Как раз её муж закончил свой рассказ и она была готова дать свой стандартный ответ: - Хорошо, я поняла. Детали обсудим потом. Мне пора. Давай, пока. Разговор успешно окончен. - Молодец. Ставлю "5" по актёрскому мастерству за убедительность, - сказал Милош, учащённо дыша. - Придурок, - "подруга" ударила его по руке. - Что ты вытворяешь? А если бы он услышал? - Но он же не услышал, - беззаботно улыбнулось "белградское чудо". - Значит, ты хорошая актриса. Незачем переживать. - Если ещё раз выкинешь что-нибудь подобное, даю гарантию - до съёмок ты не доживёшь! - Напугала кота сметаной. Если сербского бутона вдруг не станет, как дальше сериал-то снимать? Кто его смотреть будет? А о фанатках моих ты подумала? Это же разобьёт им сердце. - Не волнуйся, найдём кого-нибудь. Заодно у меня появится новый партнёр. Как говорится, незаменимых нет, - усмешка с ноткой сарказма украсила лицо Дианы. - Это ты сейчас мне сказала? - серб сдвинул брови к переносице. - Да, я тебе это сказала, - вздёрнула подбородок Пожарская. Она позволила себе неслыханную прежде наглость по отношению к нему. Позволила себе снова взбунтоваться против него. И своё наказание она получит сейчас же. - За свои слова отвечаешь? - Отвечаю. - Ладно, посмотрим, сможет ли кто-то заменить меня, - мужчина с силой сгрёб её тельце в охапку и забросил себе на плечо. Девушка всхлипнула, так как ещё не совсем отошла, а он на это лишь шлёпнул её по округлым ягодицам. Ну разве не наглец, а? - Милош! Милош, пусти! Пусти, кому говорю! - просила она, смеясь, и в то же время усердно била его кулачками по широкой спине, пока он шёл на второй этаж в спальню. А ему всё нипочём. Она проиграла, потому и капризничает, хоть сама хочет продолжить то, что было на кухне. Пусть кричит, сколько влезет - всё равно не отвертиться. Единственное, что он хочет слышать от неё в течении ближайших часов: "Я хочу тебя, Милош". Закон обратной силы не имеет. Вот такое вот раздвоение личности - особенный вид, наблюдающийся у особенных наркоманов.