После полуночи

— Так как вы всё-таки познакомились с Неждановой? Ирина Юрьевна внимательно рассматривала мужчину, сидящего за противоположным концом стола. Средних лет, высокий, хорошо сложенный. Найти его оказалось не так-то просто. — Вы знаете, в чём вас подозревают? — Понятия не имею. Но раз вызвали — в убийстве, по всей видимости. — Верно. — Но я не… — Вы не ответили на вопрос. — Мы познакомились на сайте. Она занималась проституцией. — А вас не смутил тот факт, что на момент вашего с ней знакомства ей было всего шестнадцать? — Шестнадцать — возраст согласия. Всё было добровольно. — Допустим. Вы о чём-то разговаривали, помимо секса? Рассказывала Анна вам что-нибудь о себе? — Практически ничего. Говорила, что отдаёт деньги подруге. — То есть заработанные деньги она не тратила на себя? — Нет. Ирина поднесла ко рту стакан с водой и сделала большой глоток. — Но зачем вы угрожали ей? Все переписки сохранились, я внимательно изучила. — Хотел напугать её. — Напугать? — Ирина не рассчитала громкость собственного голоса. — Вам сколько лет? Ещё и в такой профессии трудитесь… Священники и прочие церковные служащие частенько оказывались маньяками или извращенцами. За карьеру Ирине попадалось несколько ярких примеров того, как батюшки убивали или насиловали. — Она мне очень нравилась. Я хотел любить её. Хотел, чтоб она была только моей! А она продолжала встречаться с другими. Я мог отследить её в любую минуту. Я всегда знал, где она находится. — Вам лечиться надо, — вздохнула Ирина. — Это всё не совсем нормально. А точнее — ненормально совсем. Ваши сообщения звучат как самые настоящие угрозы. Вам придётся сделать дактилоскопию. — Я не убивал. Я любил её. — Сочувствую, но на данный момент вы главный подозреваемый. — Я только хотел, чтоб она тоже меня любила. Ирина ходила вокруг своего стола, когда в дверь постучали. Не успела она ответить, как Агата резко вошла в кабинет. Короткое платье с трудом опускалось до середины бедра. — Чего вам, Агата? — Но он не может быть убийцей, это было бы слишком просто. — У меня ещё нет основания называть его убийцей. Есть доказательства, но одних переписок недостаточно. Мы ждём результаты отпечатков. Кстати, Агата, спешу вас обрадовать: вы были правы. — Да? И в чём же? — Агата опустилась на стул, где полчаса назад сидел подозреваемый. — У Неждановой и Романовской была связь. Они вместе ходили на встречи, есть видеозапись… — Надо же, как интересно… А я ведь говорила! — К сожалению, одними словами в нашем деле сыт не будешь. Я вызвала Романовскую на официальный допрос. — Я уверена, что она не придёт! — Агата усмехнулась. — Придёт. А если нет, мы поедем к ней сами, только уже всей бригадой. В обмундировании и с мигалками — как полагается. — Какая вы суровая, Ирина Юрьевна… — Агата подошла к Ирине совсем близко. Ирина ощутила горячее дыхание Агаты на своём лице. В следующую минуту губы Агаты коснулись уголка её рта. — Что вы себе позволяете? Звонкая пощёчина разлетелась громким хлопком по кабинету. — Я нормальной традиционной ориентации, вы забываетесь! Идите и займитесь делом, наконец! Агата дотронулась до покрасневшей щеки и быстро вышла из кабинета, хлопнув дверью. Ирина обессиленно опустилась на стул. На столе лежало дело Неждановой. С фотографии смотрели синие глаза. За окном шумела метель. Ирина переключала каналы, потягивая вино. Пила она редко, но в последнее время оставаться трезвой совсем не оставалось сил. За рабочий день Ирина изрядно устала. Приближался Новый год. В этом году как-то особенно захотелось поставить ёлку. В последний раз ёлку Ирина ставила лет пять назад, а то и больше. Неожиданный звонок в дверь моментально перебил все мысли. Поставив бокал на журнальный столик, Ирина направилась в прихожую. За дверью стояла Агата. Волосы её были взлохмачены, в руках она держала большущий букет алых роз. — Это тебе… То есть вам. — Агата, вы в своём уме? Вы пьяны? Глаза Агаты нездорово блестели, в воздухе ясно чувствовался запах алкоголя. — Разве что немножко, Ирина Юрьевна. Возьмите цветы, мне тяжело. — Вы ненормальная, Агата. Я не люблю, когда женщины пьют. Оставьте меня в покое! Ирина вспомнила, что сама только что пила вино, резко захлопнула дверь и вернулась в зал. Пить больше не хотелось. Перед глазами продолжала стоять Агата. Через пару минут снова раздался звонок. Через ещё две — повторился. Теперь в дверь звонили настойчивее и настойчивее. Не в силах сдержать эмоции, Ирина снова пошла в коридор. — Уходите, Агата! Иначе я вызову полицию! С другой стороны двери послышался смех. — Ирина Юрьевна, зачем вам вызывать полицию, если вы сама — полиция? Давайте, оштрафуйте меня за нарушение порядка! — Это уже ни в какие ворота не лезет! Немедленно уходите! Ирина посмотрела в дверной глазок — Агата сидела под дверью на коврике. На её коленях лежал букет. — Агата, перестаньте валять дурака. Вы простудитесь! — Так впустите меня погреться! — Это исключено. Уходите! Ирина снова вернулась в зал и села ближе к телевизору. Некоторое время было тихо, потом в дверь начали трезвонить без остановки. — Нет, ну это уже нахальство какое-то! Агата, я сейчас позвоню вашему дяде! Пусть приезжает и забирает вас! Дверь распахнулась слишком резко. — Мам, ты чего не открываешь? Илья смотрел на Ирину удивлённо, но при этом улыбался. — Всё в порядке? — Да, Илюш, в полном. Ты ключи привёз? — Да, вернусь через пять дней. Заезжай кормить Тима, ладно? Ксюша поедет со мной. — Хорошо, конечно. — Кто такой Тим? — подала голос Агата. — Кот. Мам, признавайся, что у тебя под дверью делает такая симпатичная девушка? Ещё и с цветами! Агата засмеялась. Громкий смех отразился от стен лестничной клетки. — Я пришла добровольно признаться в преступлении. А цветы — для смягчения наказания. Илья усмехнулся. — У вас хорошее чувство юмора, девушка. Мам, впусти её. А то соседи скажут, что Лебедевы гостей на ковриках ночевать оставляют, в квартиру не впускают. — Ну что ж, раз в преступлении признаться хотите, то на допрос впущу, — Ирина раскрыла дверь. — Заходите. Когда дверь за Агатой захлопнулась, Ирина достала из шкафа тапки. — Что вы натворили? В чём хотите признаться, какое ещё преступление? Теперь Ирина была абсолютно серьёзна. Внимательный взгляд блуждал по Агате. — Я хочу признаться в том, — Агата надела тапки, — что окончательно и бесповоротно влюбилась. А преступление ещё не совершила, но сейчас я это исправлю. С этими словами Агата незамедлительно потянулась к Ирине и накрыла её губы своими. Ирина оказалась плотно прижата к стене. Агата крепко взяла её за волосы. Ирина почувствовала, как ноги подкашиваются. — От вас пахнет вином, Ирина Юрьевна. Неужели тоже пили? И да, ваш сын очень на вас похож. У него такие же добрые глаза и … Губы, очень красивые губы… Ирина не смогла сдержать улыбку. — Заберите, наконец, букет! Я уже не в силах его держать. — Красивый, сколько здесь роз? — Сорок семь. — Почему именно сорок семь? — Потому что мы знакомы ровно сорок семь дней. За окном продолжала шуметь метель. Рядом с Ириной лежала Агата. Рука её крепко обнимала Ирину за талию. В комнате было темно и тихо. Только тиканье часов разбавляло тишину. — Помнишь, тогда в машине я сказала, что ничего не боюсь? Агата уткнулась носом в плечо Ирины. — Помню… — Я соврала. На самом деле больше всего я боюсь одиночества.