Один способен пасть, другой — подняться

PURGATORIO — Canto XVII 105 Quinci comprender puoi ch'esser convene amor sementa in voi d'ogne virtute e d'ogne operazion che merta pene. 120 è chi podere, grazia, onore e fama teme di perder perch' altri sormonti, onde s'attrista sì che 'l contrario ama; 123 ed è chi per ingiuria par ch'aonti, sì che si fa de la vendetta ghiotto, e tal convien che 'l male altrui impronti. — «La Divina Commedia» Dante Alighieri ЧИСТИЛИЩЕ — Песня XVII 105 Отсюда ясно, что любовь — начало Как всякого похвального плода, Так и всего, за что карать пристало. 120 Иной боится славу, милость, власть Утратить, если ближний вознесётся; И неприязнь томит его, как страсть; 123 Иной же от обиды так зажжётся, Что голоден, пока не отомстит, И мыслями к чужой невзгоде рвётся. — «Божественная комедия» Данте Алигьери

      Уилл просыпается с головной болью и похмельем. Он и не думал, что выпил так много. Мужчина сонно морщится и сразу же тянется к телефону. На экране уже около трех часов дня. Он встаёт с кровати и идёт в ванную. Пока умывается и бреется, замечает у зеркала стакан воды и две таблетки. Он тут же вспоминает про Ганнибала и досадно стонет сквозь зубы. Он вовсе не жалеет о том, что сказал и сделал, но сам факт того, что ему придётся встретиться с Ганнибалом и при этом не сбежать, огорчает. Грэм спускается по лестнице на первый этаж и находит Лектера сидящим на диване и печатающим что-то на ноутбуке. — Доброе утро, — улыбается мужчина. — Ага, доброе, — отвечает Уилл. — Ты не голоден? — спрашивает Ганнибал, отвлекаясь от ноутбука. — Нет, — Уилл морщится и идёт за еще одним стаканом воды на кухню. — Ты вчера много выпил, — произносит старший, опираясь плечом о дверной косяк и скрещивая руки на груди. Уилл уже собирается сказать, что плохо помнит, что вчера говорил и делал, но тут же закрывает рот и чуть улыбается. — Да. Я тогда и не понимал, настолько был пьян. — Рад, что ты решил не говорить то, что планировал сказать, — Ганнибал ему улыбается. — Ты не умеешь читать мысли, — бросает в ответ Уилл. — Не умею, но, зная тебя достаточно хорошо, могу предположить, о чём ты намеревался сказать. Уилл вздыхает и старается не злиться на Ганнибала за проницательность. С этим ничего не поделаешь. Грэм понимает, что, делая шаг вперёд, а потом ещё один назад, он никогда не достигнет конечной цели. Правда, он еще и сам не уверен, в чем эта самая цель заключается, но он хочет быть честным с Ганнибалом. Что не всегда получается, ведь ему инстинктивно хочется защищаться. Проходит несколько часов. Лектер приглашает Уилла прогуляться. Они направляются к машине, и Ганнибал отвозит их, судя по гугл картам на телефоне, куда-то в центр. Они едут в парк, и сначала младший не понимает, почему. Но потом видит, что в парке расположен Музей Искусств, а также сад скульптур, расположенный недалеко от него. Они задерживаются ненадолго в ботаническом саду и около водоёма, проходят два теннисных корта и поле для игры в гольф. Парк на самом деле кажется огромным. Уилл видит совсем немного людей. Это скорее всего связано с тем, что сейчас вторник. Большинство на работе и в учебных заведениях. Кто-то из тех, кого он все же замечает, играет в теннис, а кто-то просто гуляет. — Это сад скульптур Сиднея и Уолда Бестхофф, ландшафтный район площадью 5 акров за главным зданием музея, — произносит Ганнибал, когда они проходят в этот самый сад. Они идут по тропинке, и Уилл успевает насчитать около пятидесяти скульптур из живых дубов, сосен, магнолий, камелий, лагун. Когда Лектер начинает рассказывать о том, из чего сделана та или иная скульптура, Грэм с усмешкой называет материал первым. Ганнибал удивленно на него смотрит и интересуется, откуда у него такие познания об этих скульптурах. — Ты не знаешь ни даты, ни что это за скульптура, но так хорошо разбираешься в материале… — Как грубо. Считаешь меня невеждой, а? Ганнибал на это лишь ласково улыбается, будто Уилл — непослушный ребёнок. — На самом деле всё довольно скучно. Просто в детстве интересовался резьбой по дереву, — отвечает младший, закатывая глаза. Психиатр кивает, удовлетворённый полученной информацией и наверняка помещая её в папку под названием «Уилл». — Тебе здесь нравится? — спрашивает Ганнибал, когда они ненадолго присели на лавочку около водоёма. — Ну, много странных скульптур и много воды, неплохо, — выдвигает свой вердикт Уилл. Лектер посмеивается над ним, а потом берёт за руку и ведёт непосредственно в музей. Профайлер чуть смущён, но держать Ганнибала за руку приятно, поэтому он лишь сильнее её сжимает. Он замечает у старшего довольную улыбку и чуть усмехается в ответ. Когда они входят в музей, Уилл с любопытством оглядывается. — Здесь нет картин современных художников? — спрашивает он у Ганнибала, который всё ещё не отпускает эмпата. — К счастью, пока не заметил ни одной, — отвечает Лектер. — Да брось, тебе понравились некоторые картины в тот раз, ты слишком предвзят. — Может быть. Я никогда не позволял кому-нибудь тащить меня к картинам подобного жанра. Буду честен: я предпочитаю ходить по музеям в одиночку. Ты единственное исключение, цени это, — усмехается Ганнибал. — Возможно, ты откроешь мне что-то новое. Уилл отводит взгляд и, чувствуя себя неловко, собирается отдёрнуть руку, но старший лишь сильнее сжимает её. Эмпат удивлённо на него смотрит. — Если бы ты правда этого хотел, я бы отпустил, но так как это просто твоя защитная реакция, я не собираюсь ей потакать, — отвечает Ганнибал на незаданный вопрос. Уилл лишь вздыхает и надеется, что не сильно покраснел. Лектер опять показывает и рассказывает ему всё, вплоть до биографии особо любимых им художников. Он также показывает мужчине несколько картин японской художницы Икэ Гёкуран. — Она известна тем, что пишет картины в стиле «бундзинга». Уилл понятия не имеет, что это значит, но по картине может предположить, что это техника живописи на шёлке, поэтому не переспрашивает. — Икэ Гёкуран также пишет стихи. Ты знал, что женское искусство раньше не принималось в обществе? Лишь 60-70 годах в Японию начинают проникать идеи борьбы за равенство, право на свободное распоряжение своим телом и равную оплату труда. Эти же мысли находят своё отображение в искусстве. Японки начинают создавать картины, переосмысливая положение женщин в обществе. Однако в японском обществе женское творчество не считалось чем-то серьёзным. Откровенно говоря, работы художниц выставляли в галереях вместе, отделяя от работ мастеров-мужчин, представляющих собой «настоящее» искусство, — заканчивает Ганнибал. Уилл внимательно слушает и размышляет о том, что некоторые люди очень узко мыслят, раз оценивают искусство по половому признаку. На самом деле, это и сейчас существует, конечно. Лектер показывает ему бронзовую маску Наполеона, созданную его доктором, который подарил ее Новому Орлеану в 1834 году. А также произведения Моне, Матисса, Гогена и многих других художников. В какой-то момент профайлер замечает большую картину и тащит Ганнибала туда. — Смотри, твоё любимое. Божественная комедия, — Уилл насмешливо вздёргивает бровь. Ганнибал опять смотрит на него как на непоседливого ребёнка, но младший уже привык, так что не сильно злится. — Ты прав. Это картина «Данте и Вергилий в аду», написанная Вильямом Бугро, 1850 года, — улыбается Ганнибал. — Это тридцатая песнь. По замыслу художника, его картина должна была передать страх и ужас от происходящего в подземном мире. На Салоне, в том же 1850, эта работа вызвала отвращение у публики. Думаю, частично он добился, чего желал, верно? — Ганнибал усмехается и крепче сжимает руку Уилла. У эмпата есть некие подозрения, почему именно эта картина вызвала в то время отвращение у публики, хотя написана она была неплохо. Когда они наконец заканчивают с экскурсией, на улице уже довольно темно. Мужчины заходят в небольшое кафе под называнием «Du Monde», чтобы посидеть немного и отправиться домой. Лектер заказывает им кофе. Себе он берет классический чёрный, а Грэму латте. Уилл не думал, что Ганнибал знает, какой кофе он предпочитает. — Ты всегда брал латте, где бы ни был, — отвечает психиатр на удивлённый взгляд профайлера. Ганнибал морщится при первом же глотке своего кофе. — Разве ты здесь раньше не был? — Уилл смеётся над ним. — Не доводилось, и я об этом не сожалею, — отвечает Лектер со вздохом. — Но я предполагал, что кофе испортить сложновато. — Может быть, тебе, — возражает младший с приподнятой бровью. — Но обычным смертным это сделать довольно легко. — А латте довольно неплох. Хочешь попробовать? — спрашивает Уилл с ухмылкой. Уилл вообще-то надеялся, что Ганнибал откажется, но тот берёт протягиваемый стаканчик и действительно отпивает. Грэм ненавидит, когда кто-то так делает. Вообще-то он довольно брезгливый. С внутренним удивлением он отмечает, что с Лектером брезгливости не испытывает. Но теперь его волнует несколько другое. Ганнибал специально повернул стаканчик той стороной, где были губы Уилла и отпил именно там. Поэтому младший, принимая кофе обратно, поворачивает его той стороной, что осталось никем не тронутой и продолжает пить так. Лектер прикрывает рукой рот и старается не смеяться слишком явно над эмпатом. Тот в ответ кидает раздражённый взгляд на мужчину. Ганнибал продолжает пить свой кофе, всё ещё посмеиваясь. Уилл никогда не видел, чтобы он был настолько расслабленным и не скрывающим эмоций. Они выходят из кофе и идут вдоль улицы к машине. Старший неожиданно заворачивает вправо к площади. — Это площадь Джэксон. Здесь расположен собор Святого Людовика. Собор является резиденцией архиепископа Новоорлеанского. Ураган «Катрина» нанёс собору довольно большой ущерб в свое время, — произносит Ганнибал. Уилл чуть хмурится и не понимает, что в соборе такого важного, особенно ночью, когда практически ничего не разглядеть. Но когда они подходят ближе к собору, то видит, как на его фасаде отражается тень от скульптуры Христа, раскинувшего руки. — Памятник был специально поставлен в этом месте и подсвечивается таким образом, что это очень красиво выглядит, — произносит Ганнибал. — Да, и правда необычно, — отвечает Уилл, разглядывая вовсе не собор, а мужчину рядом. Уилл хочет взять его за руку, когда чуть позади замечает незнакомую мужскую фигуру, иногда исподтишка поглядывающую на Ганнибала. Профайлер чуть горбится и невзначай запускает руку в волосы, чуть их растрёпывая. Он опускает голову вниз, чтобы выглядеть более жалко. В общем-то, он мог и насилие применить, на площади немного людей, и если чуть надавить, любой поддастся. Но Уилл хочет попробовать решить вопрос, если он вообще есть, по-тихому. Когда Лектер поворачивается к Грэму, то недоумённо оглядывает его, не понимая, чем вызвана такая смена поведения. — Ты в порядке? — спрашивает обеспокоенно Ганнибал и прикладывает ладонь ко лбу Уилла. Плохо. То, что они вместе гуляли, ещё можно обыграть, но навряд ли маньяк, держащий человека в заложниках, станет проверять температуру. Но профайлер надеется, что спина Лектера скрыла это его движение. Уилл легким движением руки отталкивает пальцы Ганнибала. — Да, со мной всё в порядке. Я просто задумался, — младший чуть усмехается, — я бы хотел ещё погулять. Психиатр пристально его разглядывает. — Зачем? — интересуется он, чуть склонив голову к плечу. — Просто подумать. Хочу побыть один, — отвечает Уилл так твёрдо, насколько это возможно в данной ситуации. — мы только и делаем, что сидим дома в последнее время, а тут так красиво. Мне нужен небольшой перерыв, понимаешь? Если ты не против. Ганнибал, видимо, придя в уме к каким-то своим выводам, кивает и спрашивает: — Ты сможешь добраться домой? — Конечно. Просто вызову такси, — закатывает глаза эмпат. — Сейчас темно, и моё лицо не так уж узнаваемо. — Будь осторожен. Ганнибал разворачивается и идёт к машине. Уилл не хочет волновать мужчину, если вдруг ошибся и ему просто показалось. Он не хочет показаться ещё большим параноиком. Грэм видит, как Лектер садится в машину и отъезжает. Тогда он поворачивается обратно и какое-то время смотрит на собор, краем глаза следя за пока незнакомым мужчиной. Тот остаётся наблюдать за Грэмом и не уходит. Значит, Уилл ему интересней чем Ганнибал. Как необычно. Или, что вероятней, Уилла он боится намного меньше. Что тоже неплохо, на самом деле. Профайлер проверяет свои подозрения, уходя с площади и направляясь в противоположную сторону. Он замечает по тени на асфальте, что тот мужчина следует за ним буквально по пятам, совсем не заботясь о том, чтобы быть обнаруженным. Исходя из этого, Уилл уже делает вывод о том, что тот не профессионал, и чуть расслабляется. Он резко останавливается и разворачивается к мужчине, хватая того за предплечье. Уилл наблюдает, как удивление сменяется страхом. И он, наверняка, наслаждался бы этим, но сейчас не та ситуация. Поэтому он умоляюще смотрит на мужчину и взволнованно произносит: — Ты узнал меня? — Нет! Я не понимаю, о чём вы. — Не ври! Ты узнал меня и его, правда? — Уилл хмурится и чуть сильней сжимает предплечье мужчины, но потом осознаёт, что делает и расслабляет руку, утыкая взгляд в асфальт. — Чёрт! Мне нужна твоя помощь. Пожалуйста. Он держит меня в заложниках, гуляет со мной как с собачкой, угрожая убить мою семью. — Уилл разыгрывает этот небольшой спектакль, надеясь, что тот достаточно простак, чтоб купиться на это. Или хотя бы любопытен. В это время профайлер разглядывает неудавшегося сталкера получше. Агент ФБР? Нет, идиот, слишком много страха в глазах, слишком эмоционален и совсем не умеет себя контролировать. Такое можно было бы простить юному стажёру, но мужчине на вид лет тридцать пять, такое в этой профессии непростительно. Уилл замечает мозоль на пальце, которая появляется от большого количества письма. Офисный клерк? Нет, слишком хорошее телосложение для такой работы. Да и когда ты в последний раз видел, чтобы в офисе всё делали вручную, а не за компьютером. Журналист тоже не подходит. Слишком простой и не такой цепкий взгляд. С той же Фредди он и рядом не стоит. Остаётся только писатель с большим количеством свободного времени. Пишет некоторые заметки для будущих работ вручную, так как старомоден. — Так ты говоришь, что он тебе угрожает? — недоверчиво спрашивает мужчина. — Понимаю, звучит неправдоподобно, — эмпат огорчённо проводит рукой по лицу. По крайней мере, он надеется, что это выглядит огорчённо, так как настоящий Уилл раздражён. Он ненавидит все эти расшаркивания перед самым основным. — Я расскажу тебе всё, правда! Пожалуйста, попробуй мне поверить. Уилл замечает блеск заинтересованности на лице мужчины и едва сдерживает себя, чтобы не улыбнуться победно. Конечно, история от лица Уилла Грэма, что может быть увлекательней для писателя? — Ты на машине? — спрашивает Грэм. — Я бы хотел говорить об этом один на один. Мне постоянно кажется, что он еще здесь… — Да… Да, пойдём за мной! — мужчина явно уже забыл обо всем. Ведь скоро профайлер расскажет ему занимательную историю… Они садятся к нему в машину, и Уилл вбивает адрес их с Ганнибалом дома, произнося извиняющей улыбкой: — У меня нет другого дома. Но не волнуйся, Лектер сейчас… несколько занят. Ему надо разобраться с одним делом, — Уилл кривится в отвращении. — я могу тебе и об этом рассказать! Ну, о том, как он это делает. Если ты мне, конечно, поможешь, — добавляет Уилл с умоляющим взглядом. — Конечно! — глаза мужчины ещё больше загораются, и он даже чуть улыбается, но быстро стирает улыбку с лица, понимая, что это не кстати в данной ситуации. — Если ты не против, можешь назвать своё имя? — спрашивает эмпат. Он даёт мужчине ложную возможность выбора, чтобы казаться менее опасным. — Дэйв, — он отвечает с улыбкой, так, как будто они с Уиллом старые приятели. — Как ты нас узнал? — спрашивает Грэм чуть погодя. — мне с тобой очень повезло. — Ну, знаешь, я пишу детективы всякие, люблю такие истории. Много о вас читал, поэтому знаю в лицо. Фанатик. Понятно. Мужчина следит за дорогой и рассказывает ему о том, как всегда восхищался Уиллом, его «талантом» и всегда считал его протагонистом, а Ганнибала антагонистом. В это время Уилл незаметно набирает сообщение «Аарону» о том, что собирается привести гостя и Ганнибалу лучше не высовываться, он в состоянии сам его обслужить. «Ты правда собираешься привести какого-то незнакомого человека в наш дом, Уилл?» — приходит ответ от того молниеносно. Эмпат не понимает, почему, но даже судя по сообщению, тон Ганнибала осуждающий, как будто Уилл собирается привести кого-то, чтобы развлечься. Грэм не отвечает и надеется что Лектер последует совету. Когда они подъезжают к дому, свет в окнах не горит. Они проходят в гостиную, и Уилл включает свет. Дэйв испуганно дёргается и делает шаг назад. Эмпат тоже удивляется. Он не ожидал, что Лектер будет вот так стоять прямо посреди гостиной. Он надеялся, что тот спустится позже. — Ты сказал, что он не здесь! — вскрикивает мужчина. Ганнибал выглядит шокированным, он недоумённо смотрит на Уилла: — Он нас знает? Взгляд Лектера разочарованный, он смотрит на профайлера с непониманием. Это задевает. Он думал, что Ганнибал будет доволен тем фактом, что Уилл защищает их и вовсе не против убивать. Но тот выглядит осуждающе, как будто младший в чём-то провинился. Дэйв собирается рвануть к двери, но Уилл его перехватывает и валит на пол. Мужчина довольно силён, он отталкивает Грэма и бьёт его точным ударом в челюсть. Это только ещё больше злит Уилла. Он надеялся сделать всё медленнее, дать Ганнибалу возможность посмотреть, но тот, видимо, не в восторге, поэтому Уилл достаёт складной нож из кармана, который всегда с собой носит, и вонзает лезвие в бедро мужчины. Какое-то время он наблюдает за попытками писателя доползти до двери, а после одним движением переворачивает его на спину и вонзает нож в грудную клетку, с силой проворачивая. Дэйв всё это время кричит, а потом захлёбывается кровью. В другой раз Грэм обязательно бы наслаждался процессом убийства, но сейчас чувствует лишь разочарование. Его лицо сейчас представляет собой маску, которая внушает страх. Уилл зол. И даже не знает, на кого больше: на Дэйва за то, что так некстати появился, на Ганнибала, который смотрел на него так, будто тот всё рушит, или на самого себя за эмоциональность и несдержанность. Ему хочется сделать больно Ганнибалу, он чувствует горький привкус обиды. Ему противно от того, что фактически он убил человека ради Ганнибала, ради них, а тот этого не оценил. Они с Ганнибалом вместе могли бы запугать мужчину. Тот отличный психиатр, они бы справились и без насилия, Дэйв слишком простой, он трус. Уилл убил человека, только чтобы увидеть восхищение на его лице, такое же, как было в ту ночь с Долархайдом. Грэм встаёт и замечает, что его штаны на коленях в крови, как и руки. Несколько капель крови попали на лицо, и он размазывает их запястьем. Эмпат с отвращением оглядывает тело под ногами. Вот это он ненавидит больше всего. Уборку после убийства. Уилл наконец поднимает взгляд и видит, что Ганнибал внимательно на него смотрит, но потом начинает осторожно подходить к Грэму. Слишком осторожно. Его отец делал так же, когда у Уилла были истерики. — Уилл, успокойся. Я понимаю, как для тебя сложно перенести убийство… — Блять, да мне всё равно на то, что я его убил! Я не из-за этого расстроился! — Уилл перебивает Ганнибала. Он не понимает, с чего тот вообще решил, что ему есть дело до мужика на полу. Они будто говорят на разных языках сейчас. Это нервирует. Эмпат чувствует, что в глазах скапливается влага, а дышать тяжело. Он бросает нож под ноги и садится на корточки, пряча лицо. Унизительно. Это унизительно. То, как Уилл зависит от одобрения Ганнибала. Как будто он грёбанная собачка, которой постоянно нужны слова «хороший мальчик» от хозяина. Уилл резко поднимается и уходит в свою комнату. Он заходит в ванную и принимает душ, а покидает его только когда вода становится прозрачной. Надевает домашнюю одежду и сворачивается на кровати спиной к двери. Он все ещё плачет и сердце дико колотится. Он плачет молча, всегда так делал. Слёзы просто катятся по щекам и вскоре подушка уже мокрая. Спустя довольно длительное время Уилл слышит, как открывается дверь. В комнату входит Ганнибал. Сначала тот осторожно садится на край кровати, а потом, не слыша возражений от Уилла, ложится на кровать лицом к его спине. — Ты не должен стыдиться того, что эмоционально воспринимаешь смерть людей. — Это не так. Я ведь сказал, что дело не в этом. Мне и правда немного жалко невинных людей, но почему я должен жалеть о смерти человека, из-за которого нам угрожала опасность? — глухо произносит Уилл. — Тогда в чём дело? Ты можешь мне рассказать, — Ганнибал кладёт одну ладонь младшему на талию, чуть приподнимая футболку и поглаживая открывшийся участок кожи. Грэма бесят эти тактильные штучки Ганнибала. Он ведь знает, что эмпату это нравится. Но это и правда чуть успокаивает Уилла, так что в этом нет ничего плохого, правда? — Твой грёбанный взгляд. Какого хера ты смотрел на меня так, будто я третью мировую начал и порушил все твои планы? — раздражённо отвечает младший. Уилл чувствует, что Ганнибал ласково посмеивается над ним, и профайлер уже готов оттолкнуть его, но сомневается, что у него хватит на это сил. И моральных и физических. Сможет ли он вообще когда-нибудь оттолкнуть Ганнибала? — Конечно, я был удивлён, — отвечает Ганнибал. — Я действительно не люблю, когда всё идёт не по плану. Люблю сам всё контролировать. Но, думаю, мне стоит привыкнуть к непредвиденным ситуациям, ведь мы теперь вместе. Я также понятия не имел, что он угрожает нашей безопасности. Ты ведь мне ничего не сказал. Просто написал, что приведёшь кого-то домой. Если быть до конца с тобой честным, когда я увидел узнавание на его лице, то на секунду подумал, что ты решил предать меня и привёл к нам агента ФБР. А что касается дальнейшего… Если бы соизволил поднять взгляд во время сего действа, ты бы увидел, что я вовсе не разочарован. Ты был прекрасен, Уилл. Эмпат успокаивается от этих слов. Он чувствует себя усталым, как и всегда после панических атак. — Что на счёт нашего рейса? — спрашивает Грэм. — Не волнуйся, я всё устроил. Мы отправимся дальше завтра в обед. Веки Грэма тяжелеют, и он закрывает глаза. Он уже почти проваливается в сон, когда слышит шёпот совсем рядом с ухом, как будто Лектер приподнялся и теперь нависает над ним. — Я никогда в тебе не разочаруюсь, что бы ты не сделал, — эмпат чувствует прикосновение губ к щеке и осторожные, едва ощутимые прикосновения пальцев, стирающих слёзы, но он не уверен, что ему не снится. Последнее, что чувствует Уилл — Ганнибала, прижимающегося к нему со спины и уткнувшегося ему в макушку.