INFERNO — Canto XIII 63 che dal secreto suo quasi ogn'uom tolsi: fede portai al glorïoso offizio, tanto ch'i' ne perde' li sonni e ' polsi. 96 Quando si parte l'anima feroce dal corpo ond'ella stessa s'è disvelta, Minòs la manda a la settima foce. 105 Come l'altre verrem per nostre spoglie, ma non però ch'alcuna sen rivesta, ché non è giusto aver ciò ch'om si toglie. 151 que' cittadin che poi la rifondarno sovra 'l cener che d'Attila rimase, avrebber fatto lavorare indarno. Io fei gibbetto a me de le mie case». — «La Divina Commedia» Dante Alighieri АД — Песня XIII 63 Хранитель тайн его, больших и малых. Неся мой долг, который мне был свят, Я не щадил ни сна, ни сил усталых. 96 Когда душа, ожесточась, порвёт Самоуправно оболочку тела, Минос ее в седьмую бездну шлёт. 105 Пойдем и мы за нашими телами, Но их мы не наденем в Судный день: Не наше то, что сбросили мы сами. 151 То строившие сызнова оплот На Аттиловом грозном пепелище — Напрасно утруждали бы народ. Я сам себя казнил в моём жилище». — «Божественная комедия» Данте Алигьери
В конце концов Уилл устаёт от постоянного пребывания в квартире. Последние два дня он спит отдельно от Ганнибала. Ему снятся кошмары, но он хочет побыть один. Может быть, таким образом он себя наказывает. Уилл всё ещё не чувствует себя стабильно, даже рядом с Ганнибалом. Он не уверен в их общем будущем, не понимает, что чувствует Ганнибал, а в особенности не уверен, может ли доверять себе. Стены квартиры давят, хочется прогуляться по безлюдным улочкам и почувствовать себя свободно. Хотя за окном и середина ноября, на улице всё ещё тепло. Дождливые дни тоже были в далеком будущем. Уилл откидывается на спинку дивана и запрокидывает голову, отдыхая от чтения, когда Ганнибал подходит и кладёт руку ему на плечо. — Думаю, стоит начать собираться. Уилл не задаёт вопросов, молча кивая в ответ. Когда они останавливаются на пятом по счёту светофоре, он наконец интересуется: — Мы уезжаем? Я думал, ты сказал, что мы можем остаться здесь на какое-то время. — Нет, не совсем. Я хочу отвезти тебя в Мец, это на северо-востоке Франции. У нас там есть дом, — Ганнибал замечает чуть сконфуженный взгляд Уилла и улыбается ему краешком губ. — Я думаю, тебе там больше понравится. Мы остановились в квартире, лишь потому что она ближе к центру, ведь благодаря этому можно посетить многие достопримечательности, но я уже достаточно тебе показал. На крайний случай, у нас всё же есть машина. Я знаю, что тебе больше нравятся частные дома и уединение, мне тоже, на самом деле. — Я думал, тебе нравится быть в центре внимания, — Уилл заинтересованно поворачивает голову к мужчине. — Это так, но всё же идея иметь собственную жилплощадь, без огромного количества людей, живущих вокруг, больше меня привлекает. Это намного удобнее. — Конечно, в доме наверняка и подвал найдётся, — Уилл фыркает и отворачивается обратно к окну. Больше они почти не говорят в машине. Уилл разглядывает пейзаж за окном, а потом засыпает. Когда он просыпается, они едут по асфальтированной дороге между огромными деревьями. Солнце мягко просвечивает между ветвями деревьев. Эта дорога напоминает ему путь домой, в Вулф Трап, но она выглядит более живописной. Уилл снова чувствует себя странно. Как будто он всё ещё один, но теперь ещё и без собак. После почти трёхчасовой дороги, они подъезжают к красивому двухэтажному дому. Перед ним большую площадь занимает газон, а сбоку находится небольшая беседка, в которой можно было бы отдохнуть. Уилл видит чуть поодаль большое озеро. — Преимущество дома в том, что самые ближайшие соседи находятся по ту сторону озера, — произносит Ганнибал, вытаскивая сумки из багажника. — А если хочешь порыбачить в одиночестве, то можешь пройти через лес, там находится речка. Но она довольно глубокая, так что будь осторожен. Уилл заходит в здание вслед за Ганнибалом и чуть расслабляется, не замечая совсем уж вычурных предметов искусства или мебели, на которую боишься сесть. — Этот дом станет нашим убежищем на долгое время. По крайней мере, я на это надеюсь. Я старался учитывать твои предпочтения, но если тебе что-то не нравится в интерьере, то можешь мне сказать, и мы это исправим, — Ганнибал кидает ключи на полочку и спокойно смотрит на Уилла, ожидая вердикта. — Мне нравится, — Уилл поворачивается и чуть усмехается, забавляясь видом нетерпеливого Ганнибала. Потом он замечает ключи на тумбочке рядом с дверью и чуть хмурится. — Тебе совсем плевать, если кто-то заберётся в дом? Ты никогда не закрываешь дверь на ключ. Конечно, здесь поблизости нет соседей, но даже когда мы жили в квартире, ты этого не делал. — Почему меня должно это волновать? — мужчина приподнимает брови. — Это им не следует врываться в наш дом. — Вот именно. Я не хочу, чтобы ты убил кого-то, и сам также не хочу в этом участвовать. — Правда? — Ганнибал насмешливо на него смотрит. — Чёрт, — Уилл взлохмачивает волосы. — Где моя комната? — Уилл переводит тему и отворачивается. — Ты ведь будешь спать со мной? — внезапно спрашивает Ганнибал. Грэм удивлённо на него оглядывается. — Просто спать, — мужчина чуть улыбается, копируя интонацию Уилла, когда тот это сказал. Уилл отворачивается, но знает, что кончики ушей наверняка покраснели. Ганнибал выглядит довольным и ведёт его к первой двери на втором этаже. — Это наша комната. Уилл про себя думает, что это звучит странно. Они ведь друзья? — На этаже также есть ещё пара комнат, на случай, если нам надо будет побыть в одиночестве. Можешь располагаться, как пожелаешь. Уилл благодарно кивает. Хотя они снова спят вместе, Ганнибал не избавил его магическим образом от кошмаров. Грэму всё ещё снятся ужасные вещи, но теперь реже. Он чувствует себя спокойней, зная, что Ганнибал рядом. Просыпаясь от кошмара, он обычно натыкается на немного сонный взгляд, но Ганнибал ничего не спрашивает. Когда Уилл просыпался один в пустой комнате, в темноте, без собак, то чувствовал себя дезориентированным, не понимал, где находится и начинал паниковать. Но замечая рядом Ганнибала, он быстро успокаивается. После этого его сон становится спокойнее. Уилл всё так же ни разу не видел мужчину полностью расслабленным и спящим, но он понимает, что тому трудно привыкнуть к тому, что можно расслабиться и нормально поспать не только тогда, когда ты в одиночестве. Ганнибал прикасается к нему чаще, но Уилл видит, что тот пытается этого не делать. Может, для кого-то другого осталось бы незаметным некоторое напряжение или то, как мужчина иногда становится очень уж задумчивым, а его голос становится не таким расслабленным как обычно, но Уилл это видит, хотя всё ещё не знает, что ему с этим делать. Рядом с домом есть сарай, и Грэм ради любопытства просит у Ганнибала ключи и идёт посмотреть, что там. Он замечает охотничье ружьё в углу сарая и обходит его стороной. На столе лежит всё, что нужно для рыбалки, как будто кто-то специально положил это на самое видное место. Он берёт в руки удочку и вертит в руках. Выглядит довольно дорого. Ганнибал купил это для него? Когда? — Тебя ведь не интересует рыбалка, насколько я знаю? — спрашивает Уилл немногим позже. — Не интересует. Это для тебя. Прямолинейно. У Уилла не возникает желания спросить или поговорить с Ганнибалом, потому что он догадывается, что это будет очень неловкий разговор. На следующий день Уилл просыпается в пять утра от ощущения, что Ганнибал отводит пряди волос с его лба. Он открывает глаза и натыкается на спокойный взгляд. — Извини, мне снился кошмар? Я не хотел тебя будить, — Уилл чуть хмурится из-за головной боли. — Ты не будил меня, — Ганнибал внимательно на него смотрит, но руку не убирает. — На самом деле, ты спишь очень спокойно для человека, у которого такие кошмары. Но прижимаешься ко мне очень сильно, я, конечно, мог бы это игнорировать, мне это не мешает, но, наблюдая за твоим состоянием некоторое время, я заметил, что мои прикосновения тебя успокаивают, и ты даже не просыпаешься. Сегодня исключение, — Ганнибал совсем немного улыбается, но Уилл почему-то видит в этом насмешку. — Ну, я проснулся, так что убери руки, — он огрызается и поворачивается к Ганнибалу спиной, потому что это жуть как неловко. Уилл вообще не думает, что его разум и тело когда-то подводили его так, как рядом с этим человеком. Грэм надеется, что мужчина не воспримет это всерьёз и продолжит гладить его, потому что это и правда успокаивает, а голова болит не так сильно. Так и случается. Лектер лишь придвигается ближе, и Уилл чувствует спиной тепло. Для него всё ещё остаётся загадкой, почему он не чувствует себя в опасности в подобные моменты. — Не стоит этого стесняться. Хочешь поговорить? — Ганнибал мягко проводит рукой по его затылку. — Ты не один. — Нет, не хочу, — сон Уилла как рукой снимает, он отталкивает руку и хмурится. Резко поднявшись с кровати, он идёт в душ. Не один. Конечно. Ганнибал в любой момент может его бросить, а Уилл просто загнётся и убьёт себя. — Хорошо. Уилл замечает проблеск чего-то тёмного на дне глаз Ганнибала, и ему не понятно, чем это вызвано. Старший тоже не ложится спать больше, он решает, что стоит приготовить завтрак, раз Уилл уже проснулся. После этого Ганнибал молчалив и задумчив, и это совсем не нравится Грэму. Он чувствует жуткое напряжение, Ганнибал выглядит очень мрачно. Если бы Уилл его не знал, то подумал бы, что у того умерла любимая собака. В семь утра Уилл хочет отправиться на рыбалку и не даёт себе много времени на раздумья, спрашивая: — Не хочешь пойти со мной? Ганнибал удивлённо на него смотрит и, замечая волнение на лице, снисходительно улыбается. — Я не злюсь, Уилл. — Что? Думаешь, я тебя боюсь и так пытаюсь польстить тебе? — Уилл возмущённо на него смотрит. — Если бы я тебя боялся, то не стал бы с тобой в одной постели лежать. А если бы ты и правда разозлился, я бы не показывался тебе на глаза, а не приглашал пойти со мной порыбачить на реку, в которой ты вполне способен меня утопить. — Тогда зачем приглашаешь? — мужчина чуть наклоняет голову в сторону, и Грэм опять чувствует, как его грудь сжимает что-то невидимое. — Ты задаёшь слишком много вопросов, — Уилл раздражается. Он мог бы просто оборвать разговор и уйти, но потом опять будет жалеть, так что лишь вздыхает. — Ладно, хочешь знать истинный смысл всего на свете, а? Ты выглядишь как чёртова побитая собака, а я, блять, очень люблю собак, поэтому не готов смотреть на подобного тебя ещё минимум два дня, пока ты не переживёшь свой экзистенциальный кризис из-за того, что я просто, блядь, пошёл в душ, потому что мне приснился кошмар, когда ты хотел поговорить. Это не в первый раз, и каждый из них заканчивается тем, что я чувствую себя виноватым непонятно за что. Я живу с тобой не так долго, но могу сказать, что ты чёртова королева драмы, Ганнибал. Ганнибал смеётся, и Уилл, наверное, впервые видит, чтобы он делал это так открыто, поэтому тоже чуть улыбается, радуясь, что напряжения в комнате больше не ощущается.***
— Я рад, что ты сказал мне то, что чувствуешь, — Ганнибал произносит это неожиданно, когда они идут к речке через лес. У Уилла изо рта идёт пар — стоит раннее утро и постепенно холодает. — Ты только что дал мне карт-бланш на то, чтобы я мог сравнивать тебя с собакой? — Вовсе нет. Это довольно грубо. Но я не собираюсь злиться на это. — Просто признай, что тебе нравится, не стоит этого стесняться, — издевательски тянет Уилл. Ганнибал лишь усмехается, но молчит. Он взял с собой скетчбук и карандаш, надеясь зарисовать Уилла, когда тот перестанет его замечать. Младшему он сказал, что будет делать зарисовки природы, так как она его очаровывает. Что является ложью лишь частично,поэтому он не предаётся угрызениям совести, которой у него и так быть не должно. Это всего лишь маленькая безобидная ложь, и он уверен, что если Уилл узнает, то не разозлится. Может быть когда-нибудь тот даже позволит ему нарисовать портрет с натуры. За этими приятными размышлениями Ганнибал не замечает, что они уже добрались до речки. — Здесь и правда красиво, — Уилл оглядывается, — неудивительно, что ты решил порисовать. Ганнибал улыбается. Грэм непонимающе хмурится и бурчит едва слышно: — Хватит улыбаться так, как будто ты знаешь чего-то, чего не знаю я. — Может, так и есть. — Что, где-то под моими ногами закопаны кости человека, которого ты когда-то убил, и мне предстоит около часа слушать ужасно занимательную историю? — Уилл достаёт удочку и разматывает леску. — Это было около другой речки, — взгляд Ганнибала становится чуть задумчивым. Именно по этому взгляду Уилл решает, что это как-то связано с Мишей, но не настаивает на разговоре. — Тебе неинтересно, кто это был? — Лектер чуть улыбается, поглядывая на то, как мужчина осторожно ступает в речку. — Интересно. Так же как и у тебя есть много вопросов о моей жизни и прошлом, верно? Если ты захочешь рассказать о чём-то, то заговоришь сам, так что я не настаиваю. Ганнибал благодарно ему улыбается, потому что сам пока не хочет об этом говорить. Тем не менее, он заставил бы себя говорить, если бы Уилл попросил. Уилл привык что река — это место, где он может уединиться, будь то его воображение или реальность, поэтому сначала ему трудно расслабиться. Ганнибал очень пристально его разглядывает, но потом он всё-таки достаёт блокнот и начинает рисовать, и Уилл позволяет прикрыть глаза и забыть о том, что он здесь не один. Он неволей вспоминает Эбигейл, но с усилием отбрасывает эти мысли. Уилл знает, куда его это приведёт, так что лучше не начинать. Это похоже на непроработанный гештальт, он не сможет постоянно убегать, придётся когда-нибудь отпустить это. Он сейчас с Ганнибалом и чувствует себя виноватым, когда испытывает что-то к этому мужчине, ведь именно он убил Эбигейл. Уилл давно перестал верить в бога, но что, если душа всё же существует, что, если девушка смотрит на Уилла и ненавидит за то, что он сближается с её убийцей? Уилл не замечает, как летит время, он поймал лишь два судака, которые сейчас в ведре, чуть наполненным водой. Он сматывает удочку и выходит из реки на автомате. Когда он замечает Ганнибала, поднимающегося на ноги под деревом, то подходит ближе и хочет взглянуть, что тот рисовал, но видит лишь закрытый скетчбук. — Не думал, что ты не любишь показывать свои рисунки. По-моему, у тебя в кабинете они лежали на столе, разве нет? — Уилл чуть удивленно смотрит на Ганнибала. — Я люблю делиться творчеством, но есть те рисунки, которые я не покажу никому. Кроме тебя, разумеется, — добавляет Ганнибал с улыбкой. — Но позже. — Почему? Там что-то компрометирующее? Хотя… — Уилл делает задумчивый вид, направляясь по тропе домой. — Ты ведь показал Мириам тот рисунок человека с вставленными в него орудиями. Или… Нет, ты не показывал, она его нашла. Лектер чуть морщится, и Уилл испытывает удовольствие, напоминая ему о его собственных ошибках. Несмотря на это, Грэм уверен, что какая-то часть Ганнибала любит играть в русскую рулетку. Он не запирает двери на ключ, его подвал не был закрыт на замок, и он оставил такой рисунок на столе, хотя обожает всё контролировать. — Что вообще может быть компрометирующего в рисунках природы? Ты пририсовал мёртвую жертву Чесапикского Потрошителя? Обещаю, я тебя не сдам, — Уилл чуть ухмыляется. — Там нет ничего такого, чего бы я не рисовал раньше. Я покажу тебе позже, тебе понравится, — Ганнибал улыбается, и что-то в этой улыбке заставляет думать Уилла, что все будет как раз таки наоборот. Он слишком устал и не хочет много думать, поэтому просто прикрывает глаза и решает, что это очередная причуда Ганнибала. В обед они вместе отправляются в супермаркет за продуктами. Уилл не горит желанием ехать туда, так как не понимает, что ему там делать, но Ганнибал настаивает. — Я покажу тебе, как надо выбирать импортные продукты. Если ты вдруг пойдёшь в магазин один, то будешь знать, что стоит брать, а что стоит обходить стороной. Уилл бросает на него раздражённый взгляд, но всё же со вздохом соглашается. Они ходят по рядам с продуктами, и Ганнибал выбирает какие-то совершенно незнакомые специи и дорогие продукты, которые раньше Уилл обошёл бы стороной. Сначала он пытается сказать Ганнибалу, что можно купить что-то другое, менее дорогое и странное, но мужчина сразу начинает читать ему лекции о том, насколько эти продукты лучше, и как они необходимы на их кухне. Ганнибал просит найти какое-то дико дорогое и пафосное вино, и Уилл ненадолго теряет мужчину из вида. Когда на обратном пути Уилл заворачивает за угол, то видит Ганнибала мило беседующего с какой-то привлекательной женщиной. Они стоят около прилавка с разными крупами и по-видимому, Ганнибал помогает ей выбрать что-то. Уилл чуть приподнимает бровь и решает подождать, пока они закончат. Он не хочет попадаться кому-то на глаза, и, тем более, знакомиться. Она похожа на Беделию, что немного его раздражает. Женщина не собирается уходить, она кладёт ладонь Ганнибалу на предплечье и чему-то смеётся. Уиллу тут же хочется подойти и свернуть ей эту руку. Это мимолётная мысль, но он испытывает к себе отвращение. Неужели его мысли правда такие противные? Она всего лишь притронулась к Ганнибалу, а Уилл уже бесится. Но когда женщина обхватывает запястье Ганнибала и подходит ближе, Уилл отталкивается от стены, о которую всё это время опирался, и подходит к Ганнибалу со спины. Он кладёт руку тому на плечо, чуть сжимая и привлекая к себе внимание. — Mon chéri, j'ai trouvé la chose qu'il te fallait. (— Дорогой, я нашёл то, что тебе нужно). Ганнибал на секунду замирает и напрягается. Он не ожидал услышать от Уилла такое обращение, они договорились, что будут представляться давними друзьями. Но расслабляется и чуть улыбается, замечая, что Уилл немного раздражён. Ганнибал решает просто понаблюдать за развернувшейся сценой. Уилл замечает замешательство женщины, а также то, что она всё ещё держит руку у Ганнибала на запястье. Он думал, что обращения «дорогой» будет достаточно. — Oh, pardonnez-moi d'être direct, je m'appelle Hugh. Mads n'a pas parlé de moi? (— Ох, прошу простить мне мою грубость, меня зовут Хью. Мадс обо мне не рассказывал?) — Уилл открыто улыбается, и делает вид, что до этого её не замечал. — Non, n'a pas parlé. Marie, еnchanté, (Нет, не рассказывал. Мари, очень приятно), — она чуть посмеивается и представляется, протягивая Уиллу руку. Он знает, что принято целовать руку женщины, когда представляешься. Но этого он делать точно не собирается. Уилл игнорирует протянутую руку, улыбка на его лице медленно гаснет. Про себя же он радуется, когда видит, как Мари смущается и опускает руку вниз. — Bizarre… Il parle pas beaucoup de moi, (— Странно… Он любит обо мне говорить), — Уилл непонимающе хмурится и поворачивается к Ганнибалу.— Je suis surpris qu'il m'ait laissé seul. Mads veut contrôler, (— я вообще удивлён, что он оставил меня одного. Мадс любит контроль), — Ганнибал на это лишь шире улыбается. Грэм перестаёт играть на публику, потому что ему надоело. Он быстро прощается и ведёт мужчину за руку в противоположную сторону. Ганнибал выглядит отвратительно довольным, что только сильнее бесит Уилла. Он отпускает его руку и старается чуть успокоиться. — Mon chéri? — Что? Заткнись, я не знал, как ещё к тебе обратиться, — Уилл шипит на него, но чувствует, что уши краснеют и опять жалеет, что подстригся. — Что, если бы она тебя узнала? — спрашивает Уилл, когда они едут в машине домой. — Ты думаешь, кому-то во Франции есть до этого дело? Нас могут узнать, но точно не коренное население европейских стран. Кроме Флоренции, разумеется. Там я достаточно известен, — Ганнибал ухмыляется как ни в чём не бывало. У него поразительно хорошее настроение. — Ты ревнуешь? Уилл тяжело вздыхает и закатывает глаза. — Я уж думал, ты не будешь задавать свои дурацкие вопросы. Нет, я просто злюсь. — Ревность часто сопровождается злостью. — Тебе правда плевать, когда к тебе прикасается кто-то посторонний? — Нет, мне неприятно, но с годами я научился хорошо с этим справляться. Это просто вежливость, я ведь не хочу показаться грубым, Уилл. Я мог бы не позволять никому меня касаться, если ты этого хочешь, — произнося это, Ганнибал с интересом посматривает на Уилла. — Да, хочу, — Грэм поворачивается и вызывающе смотрит ему в глаза. — Хорошо. Тогда от тебя я жду того же. На эти слова Уилл приподнимает бровь. — У меня нет с этим проблем. Я достаточно груб для того, чтобы не позволять незнакомым людям трогать меня. — Да, я заметил, — Ганнибал мягко посмеивается, вспоминая, как изменилось лицо Уилла, когда Мари подала ему руку. — Заткнись, — Уилл быстро отворачивается к окну, не желая больше разговаривать. Ганнибал про себя удивляется тому, что его не злит грубость Уилла. Тот за всё проведённое время вместе не раз и даже не два нарушал негласно установленные Ганнибалом границы вежливости для людей, его окружающих. Но грубость Уилла даже привлекает. Иногда Ганнибал почти готов показать ему, что с ним не стоит так разговаривать, но как только он видит улыбку Уилла или его румянец, напряжение между ними сразу улетучивается. По возвращению домой они вместе готовят рыбу, пойманную Уиллом с утра. Потрошит рыбу Уилл, как ни странно, по просьбе Ганнибала. Ганнибал успевает в процессе готовки несколько раз наклониться непозволительно близко к Уиллу и задержать ладонь на его талии. Чему тот даже не особо удивляется. Несколько раз он раздумывает, не всерьёз, конечно, над перспективой выпотрошить Ганнибала вместо рыбы, чтобы тот перестал крутиться вокруг. Для Уилла готовое блюдо оказывается запечённым судаком с овощами. Для Ганнибала это опять пафосное название, которое Уилл не готов запоминать. Но он уже привык и даже не сверлит взглядом Ганнибала, когда тот устраивает десятиминутную лекцию перед обедом. Вечером Уилл дочитывает книгу, что своровал из комнаты Ганнибала. Лектер неожиданно садится рядом, и он убирает томик подальше. — Нехорошо брать вещи без разрешения, — Ганнибал не выглядит недовольным, скорее делает вид. Он подаёт стакан виски со льдом Уиллу. — Я не украл, а одолжил. К тому же, ты сам говорил, что это наша комната, значит все твои вещи — мои… — он чуть запинается. — Продолжай, — Ганнибал усмехается. — «А все мои вещи — твои», верно? — Ну, вроде того, — идти на попятную уже поздно, так что Уилл просто соглашается. — Разве тебе интересны книги подобного жанра? — интересуется старший. — Жанра нудной философии? Нет, не интересны, но тебе нравится, я решил посмотреть, что в ней такого, — отвечает Уилл, отпивая виски. — И дочитал до конца? — Почти до конца. И она не такая скучная, если я представляю будто я — это ты, Ганнибал. Мужчина чуть вздрагивает при звуке своего имени. Ему нравится, когда Уилл произносит его имя. Он делает это как-то по-особенному и очень редко. — Почему тебе не нравятся твои шрамы? — Ганнибал совершенно неожиданно меняет тему, и Грэм удивлённо на него смотрит, а потом смеётся. — Так вот, к чему ты принёс виски. Но знаешь, если я не захочу о чём-то говорить, то даже если принесёшь бутылку отменного виски, я ничего не расскажу. Ганнибал улыбается, наблюдая за Уиллом. Ему доставляет удовольствие видеть его таким, не мрачным и не расстроенным. Он надеется, что мужчина будет чаще улыбаться в будущем. Возможно, во всем виноват виски. Ганнибал именно поэтому его и предложил — Уилл становится более расслабленным и спокойным, когда делает несколько глотков. Но он не пьян, а лишь более расслаблен, поэтому Лектер не считает, что поступает подло. — Просто напоминают мне о моих ошибках, — Уилл всё-таки отвечает на вопрос. — Попытка самоубийства? — совершенно бесцеремонно интересуется Ганнибал. — Что? — Уилл шокировано на него смотрит. — Это вообще-то очень грубо, доктор Лектер. Нет, я не пытался покончить с собой путём вскрытия вен, тогда остались бы шрамы. А ты достаточно внимателен, чтобы это заметить, — он, хмурясь, бросает взгляд на Ганнибала. — Была попытка самоубийства, но с помощью таблеток и алкоголя. Я резал себя, когда был младше, но все мои травмы плохо заживают. Даже если просто ножом палец задену, останется след. Неприятно смотреть на себя и видеть, что та полоска оставлена ножом преступника, который успел тебя задеть, когда ты отвлёкся. Ганнибал кладёт ладонь ему на затылок. — А как насчет самоубийства? Почему ты это сделал? — Брось свои психологические штучки, — Уилл пытается убрать руку мужчины, но тот не позволяет. — Поверь, ни один квалифицированный психиатр не притронулся бы так к своему пациенту. — Значит, мы сейчас как приятели разговариваем? — Уилл приподнимает брови, делая ещё один щедрый глоток виски. — Я уверен, ты прекрасно понимаешь, что и друзья так себя не ведут, — Ганнибал улыбается, наблюдая, как румянец медленно появляется на кончиках ушей Уилла. — Я никого не любил, даже отца, я не чувствовал жалости к людям, а к бездомным животным наоборот, испытывал ужасную симпатию, особенно в детстве, — Грэм сознательно игнорирует реплику Ганнибала и всё-таки отвечает на вопрос. — Я чувствовал себя ненормальным. А пьяный отец, который постоянно орёт или дерётся, не добавляет веры в лучшее. Я думал, что стану плохим человеком, что я свихнусь и правда убью кого-нибудь. И постоянно злился. Чуть помедлив, Уилл добавляет: — Разве тебе никогда не хотелось умереть? — Нет. Мой гнев всегда распространялся на других людей, а не на себя, — Ганнибал мягко ему улыбается, всё ещё поглаживая затылок. — Неужели тебя допустили учиться на агента ФБР после такого? — Нет, но мой отец очень этого хотел, а там работал его знакомый. «Уилл смотрит на себя в зеркало и видит монстра. Только что они с отцом подрались, и тот ушёл непонятно куда. Конечно, отец мало пострадал, Уиллу всего семнадцать, и он довольно хилый, но сам факт того, что он набрасывается на людей, пугает. Парень сжимает пальцами края раковины и опускает глаза вниз. Он видит свои руки, покрытые небольшими шрамами, а потом они начинают расползаться и кровоточить. Раковину заливает кровью. Зажмурив глаза, он говорит себе, что это не по-настоящему, просто он сумасшедший. Уилл приоткрывает глаза и видит свои чистые ладони. Смотрит на себя в зеркало еще тридцать минут, разглядывает ранки, оставленные тяжёлым кулаком отца, и быстро принимает нужное решение. Уилл выходит из ванны и в той же майке, в которой ходил дома, идёт в магазин. Ему становится холодно уже спустя несколько минут. Мороз бьёт по щекам, а старые потрёпанные кроссовки совсем не спасают от снега. Глаза слезятся от обиды на весь мир. Он заходит в магазин, и мужчина за прилавком странно его оглядывает, но потом опять поднимает взгляд на маленький телевизор вверху. Уилл идёт вглубь магазина и покупает самый дешёвый алкоголь на все деньги, что в карманах. — Тебе хоть восемнадцать есть, парень? Выглядишь на все четырнадцать, — подозрительно косится на него продавец. — Есть. Вечеринка. Отца уговорил, — слова выходят грубыми и рубленными, но мужчина лишь вздыхает и пробивает стеклянные бутылки. — Уговорил? Да уж, судя по твоему лицу, долго уговаривал, — он мерзко ухмыляется, и зверь внутри Грэма поднимает морду. Уилл зло смотрит на мужчину из-под своих кудрей. Он не обращает на парня внимания. — Пакет нужен? — Нет. Уилл сгребает бутылки и идёт домой. Он слышит, как за спиной щёлкает зажигалка, чует противный дым дешёвого табака. — Шизик, — тихо произносит мужчина с почти нескрываемым презрением. Уилл останавливается и сжимает зубы. Зверь утробно рычит, и Уилл больше не может сдерживаться, поэтому аккуратно ставит бутылки на пол, а потом берёт одну из них, поворачивается обратно и резко разбивает её о голову мужчины. Тот шатается и оседает на пол. Уилл пользуется моментом, пока тот не пришёл в себя и острием разбитой бутылки режет ему ладонь, которой тот держится за голову, а потом этим же краем разрезает кожу на лице. Парень поднимается и со злости с размаху бросает оставшуюся часть бутылки в голову мужчине. Тот отрубается, и Уилл какое-то время просто стоит и тяжело дышит, не зная, что делать дальше. Позже он медленно подходит к мужчине и дрожащей рукой проверяет пульс так, как он видел в фильмах. Он надеется, что не убил его, но не потому что ему жаль, а потому что не хочет ещё больше позорить отца. С облегчением он чувствует мерный пульс и быстро покидает магазин, прихватив алкоголь с собой. Когда Уилл возвращается в дом, его кожа покалывает от резкой смены температуры. Он идёт на кухню и пьёт воду, пока не чувствует тошноту. Уилл не ел уже двое суток. Не специально, просто не хотелось. Он направляется в ванную вместе с бутылками алкоголя. Ванная грязная, и выглядит так, будто ей не пользовались лет двести. Он очень надеется, что его не стошнит, и организм примет алкоголь, таблетки и воду, но если это всё же произойдёт, то лучше в ванной, кафель легче помыть. А может никто даже не заметит — настолько кафель грязный. Уилл не уверен, что конкретно он делает, голова в тумане, ему плохо. Он устал. На секунду он думает, что это того не стоит, но потом поднимает голову и смотрит на себя в зеркало над раковиной. Уилл знает, что станет ужасным человеком. Ему нравится кровь, нравится, когда умирают преступники, нравится избивать хулиганов, он хочет, чтобы все, кто мучает животных, сгорели заживо. Но он также не хочет причинять вред невиновным людям, не хочет быть таким же монстром, как люди, которых он ненавидит. Но ведь Уилл уже чуть не убил двух учеников и бросается на отца, а что будет, когда он станет старше? Он смотрит в зеркало и видит ублюдка, которому не место в этом мире, как и подобным ему. Он не может убить тех ублюдков только потому что не хочет, чтобы отец стыдился его, но он может убить одного из них, которого он ненавидит больше всего. Он ужасно ненавидит парня в отражении грязного зеркала. — Ты должен сдохнуть, — Уилл произносит это своему отражению, и видит в глазах напротив столько подавленной злости, что ненавидит его ещё больше. Уилл достаёт из кармана три баночки таблеток, которые заранее взял со спальни. Ему прописали их два месяца назад, когда он снова стал проявлять агрессию, и отец силком потащил его к психиатру. Но Уилл ни разу не выпил ни одной. Две пачки предназначались для подавления этой самой агрессии, а третья — снотворное. Но Уилл не пил снотворное, потому что желал быть наказанным. Ему снятся кошмары, и только после этого он чувствует себя легче, как будто так он достаточно наказан и прощён. Уилл фыркает при этой мысли. Он будет наказан достаточно только когда умрет. Он смотрит на пока что десять капсул в своей руке, а потом обращает взгляд к зеркалу, потому что руки предательски трясутся. Ему хочется всё бросить. Ему снова хочется жить. — Скоро ты сдохнешь, и мир станет чище, — Уилл чуть усмехается, пытаясь убедить в этом непонятно кого. — Может, ты убьёшь отца, потом всех, кого ненавидишь и только после себя? Тебе нечего терять, раз ты решил покончить с собой, — его отражение кривит лицо в злую гримасу и расплывается. Уилл чуть отшатывается от зеркала, потому что не узнаёт человека в нём, и он точно не произносил этого. — Если я убью сначала отца и других ублюдков, то уже не захочу делать этого с собой, — Уилл не особо осознаёт, с кем разговаривает, но всё же желает оправдаться. Его отражение становится чётким и кривит лицо в отвращении. — Ты слабак. Ты вовсе не хочешь убивать себя, хочешь вершить правосудие, но не способен на это. Хочешь, чтобы появился кто-то, кто будет сильней? Кто поймёт и направит тебя? Такого не будет, ты здесь один. Уилл с силой закрывает глаза и уши, но голос не уходит, поэтому он с силой бьёт по зеркалу и видит, что рука окрашивается в красный. Он смотрит на костяшки, покрытые алой кровью, и думает, что это очень красиво. Уилл облокачивается о стену и чувствует себя очень уставшим. Он сползает вниз спиной по стене и садится на пол, сгибая левую ногу в колене. У него в руке десять капсул, но он хочет побыстрей закончить, поэтому высыпает из пачки столько, сколько помещается в ладонь и засовывает в рот все сразу. Отвинтив крышку на одной из бутылок с алкоголем, он быстро всё запивает и чувствует, что тошнота подступает к горлу. Ему становится страшно, но он не хочет отступать, поэтому продолжает это делать, пока алкоголь и таблетки не заканчиваются. В этот момент Уиллу уже настолько плохо, что всё вокруг расплывается. Он не знает, сколько сидит на этом полу, с окровавленной рукой, среди осколков, но кажется, что весь день. Голова раскалывается, его тошнит, а ощущений слишком много. Его клонит в сон из-за снотворного, но из-за перегрузки ощущений заснуть не получается. Он тяжело дышит и закрывает глаза, пытаясь отстраниться от всего. Уилл думает, что поступил хорошо, и теперь его точно нельзя назвать эгоистом. Он думает о странных вещах и, в конце концов, теряет сознание. Первым делом после пробуждения Уилл видит белый потолок. Потом — хмурящегося отца, стоящего над ним. Тот тут же начинает орать: — Тебя еле откачали! Ты хотя бы понимаешь, насколько то, что ты сделал, эгоистично?! — Уилл лежит на больничной койке, пока отец ходит туда-сюда по небольшой палате. — Почему эгоистично? — хрипло спрашивает Уилл. — А ты подумал, сколько денег уйдёт на всё это? Мы ведь не богатые люди. Ты знаешь, сколько стоят больничные счета, гроб, похороны, даже самые дешевые для людей со средним достатком для нашей семьи вовсе не дешевые! Что я сказал бы соседям?! Мой сын псих-суицидник?! Конечно, тебе ведь всё равно, ты всегда думаешь только о себе! Пора вырасти уже! — Мне жаль, ладно? Перестань кричать, — Уилл хмурится, потирая виски. Уилл чувствует себя ужасно, он не думал, что так облажается. Теперь придётся выслушивать от отца ещё и это. Он хочет, чтобы на этой планете был хотя бы один гребаный человек, способный понять его. — Вот что, Уилл. Скоро выпускной, куда ты собираешься поступать? — Не знаю. Я ещё не решил. — Тогда я тебе помогу. Поступай в академию ФБР. — Ты шутишь, так? — Уилл глухо смеётся. — Меня никогда туда не примут. С оценками у меня всё в порядке и нормативы я сдать смогу, но моё психическое здоровье не позволит мне этого. — Это прописано только на бумажках. У меня есть знакомый, который это уладит. Будешь вести себя хорошо и не выделяться, никто и не поймёт. Уилл зло ухмыляется и недоверчиво на него смотрит. — А то, что это может повлиять на меня, то, что я окончательно стану сумасшедшим с этими преступлениями в будущем, тебя совсем не волнует?! Ты думаешь, таким как я просто так запрещают работать там? Его отец молчит и отводит взгляд. Пиздец. — Ты ведь всегда мечтал стать детективом, разве нет? Да, он хотел. Но вовсе не потому, что хотел помогать людям, а потому что хотел убивать «плохих» людей. — Слушай, Уилл, это хорошая возможность, ты ведь хочешь быть добропорядочным, правильно? Я заметил, что ты равнодушен к смерти даже своих знакомых, думаешь, это нормально? Может, это тебя изменит, ты станешь помогать людям, перестанешь быть таким… эгоистом. Отец давит на больное, и в итоге парень кивает, принимая условия. Позже отец знакомит его с тучным мужчиной в деловом костюме, которому он когда-то очень помог, и тот остался в долгу. Марк Колдуэлл. Уилл сразу замечает ужасно дорогие часы, не сочетающиеся с костюмом, и то, как тот опирается на левую ногу. — Он выглядит достаточно стабильным, думаю, я смогу помочь, — он оглядывает парня цепким взглядом и кивает. Позже Уилл замечает, что отец так же дал ему довольно толстую пачку денег. Там точно больше денег, чем необходимо на учёбу. Уилл снова хочет сдохнуть, у отца нет денег ему на зимнюю обувь и оплату счетов, но зато всегда есть деньги на бухло, и, конечно, дохера денег на взятку в академию ФБР. Колдуэлл ведёт его по коридору огромного здания тюрьмы, и, остановившись около металлической двери, показывает пропуск двум громилам. — Он со мной, — произносит мужчина, небрежно взмахивая рукой в сторону Уилла. Охранники подозрительно его оглядывают, сомневаясь в его возрасте. — Он скоро в академию поступит, — он хлопает тяжёлой рукой по плечу Грэма. Подростку очень хочется врезать мужчине, но он сдерживается. Они проходят в зал, и Уилл сначала замирает, потому что испытывает противоречивые чувства, наблюдая за тем, как какого-то мужчину закрепляют на электрическом стуле за большим стеклом. Они садятся на свободные места, и мистер Колдуэлл шепчет: — Смотри внимательно. Уиллу становится некомфортно, как только это начинается, он скребет ногтями обивку стула и не знает, куда смотреть. Его эмпатия играет с ним злую шутку — он буквально чувствует, как человеку по ту сторону больно. Было бы легче, если бы он знал, за что тот осуждён, но ему никто не сказал. Уилл выбегает из зала и облокачивается о стену. Мужчина спокойно выходит следом за ним и касается плеча. — Видишь, что бывает, когда переступаешь закон? Разве тебе его не жаль? — Зачем вы меня сюда привели? — Уилл враждебно смотрит в его глаза и сжимает руки в кулаки. — Хотел посмотреть, как ты отреагируешь. Если бы тебе было всё равно, навряд ли я бы помог тебе поступить. Но ты встревожен, а значит не всё потеряно, — он задумчиво трёт подбородок и чуть улыбается. Наверное, Уиллу не стоит говорить, что он выбежал оттуда только потому что представлял на месте того человека себя. Мужчина замечает замешательство на лице парня и кладёт руки ему на плечи. Уиллу противно, но он не показывает этого. — Слушай, думаешь, мне никогда не хотелось вогнать пулю в лоб «плохим» парням? Конечно, хотелось, но это легко остановить. Помни, кто ты и ради чего на работе. Ты должен ловить их и сажать в тюрьму, а не убивать. — Мы буквально только что видели, как человек был казнён, — Уилл издевательски усмехается. — Мы делаем это в редких случаях, это самая жёсткая мера наказания, — Колдуэлл подмигивает ему и ведёт его обратно. Уилл не хочет пускать плохим парням пулю в лоб. Он хочет кромсать их ножом, хочет, чтобы они страдали, умирали долго и болезненно. И именно поэтому не комментирует часть про «пулю в лоб». Когда Уилл садится в старую машину отца, то напоследок мужчина произносит: — Помни, кто ты, не давай себе сбиться с верного пути. Парень серьёзно кивает, как будто принял всю эту болтовню к сведению. Уилл прекрасно знает, кто он и никогда об этом не забудет. И именно это является его проблемой. Спустя несколько минут молчания, Уилл открывает глаза и смотрит на Ганнибала, ухмыляясь. — Вообще-то я всегда в этом лажаю. Столько раз пытался умереть, и никогда ничего не выходит. Думаю, надо это прекратить. — Я был бы счастлив. Твоя жизнь никогда не была и не будет проблемой, которую нужно решить. Это подарок, который просто нужно раскрыть, — Ганнибал сжимает волосы Уилла сильнее, и тот смотрит на него слегка удивлённо, но не перечит и не отталкивает. Взгляд Ганнибала сегодня более открытый, а прикосновения более чувственные. Ночью он прижимается к Уиллу со спины, аккуратно кладя ладонь на талию. Грэм напрягается, и Ганнибал вместе с ним, готовый отодвинуться, если Уиллу это нужно. Но тот лишь выдыхает и расслабляется. Рука Лектера сильнее обхватывает его торс, а сам мужчина придвигается вплотную и выдыхает ему в затылок. И на этот раз Уилл, уже совсем не удивляясь, признаётся себе, что он и правда не боится. И никогда не боялся. На самом деле ему это нравится.