INFERNO — Canto XXVII 57 Ora chi se', ti priego che ne conte; non esser duro più ch'altri sia stato, se 'l nome tuo nel mondo tegna fronte». 105 Lo ciel poss'io serrare e diserrare, come tu sai; però son due le chiavi che 'l mio antecessor non ebbe care». 114 Francesco venne poi com'io fu' morto, per me; ma un d'i neri cherubini li disse: «Non portar: non mi far torto. — «La Divina Commedia» Dante Alighieri АД — Песня XXVII 57 Но кто же ты, прошу тебя открыться; Ведь я тебе охотно отвечал, — Пусть в мире память о тебе продлится!» 105 Рай запирать и отпирать я властен; Я два ключа недаром получил, К которым мой предместник был бесстрастен». 114 В мой смертный час Франциск за мной слетел, Но некий черный херувим вступился, Сказав: «Не тронь; я им давно владел. — «Божественная комедия» Данте Алигьери
Первое, что чувствует Уилл, пробуждаясь — уверенные прикосновения Ганнибала. Его ладони оглаживают грудь младшего, его пресс и бока, а пальцы впиваются в чужое податливое тело, заставляя прикусить губу. Создается впечатление, будто Лектер хочет проникнуть еще глубже — возможно, добраться до самой души и огладить ее терпеливыми поглаживаниями. И ему это нравится. Глаза с дикостью во взгляде смотрят буквально в душу. Он наконец приподнимается и целует губы напротив. Он чувствует кровь на языке, но это совсем не тревожит. Уилл сжимает ладонь мужчины и ведёт ниже, к шраму. Но как только рука оказывается напротив отметины, она тут же превращается в лапу с длинными и острыми когтями, протыкая его насквозь. Уиллу становится невыносимо больно, он смотрит с отчаянием на вендиго с окровавленными рогами и безразличным взглядом. Но знакомые до боли, успокаивающие поглаживания по затылку возвращают его в реальность. Уилл отталкивается от твердого тёплого тела под ним руками и смотрит на Ганнибала мутными со сна глазами. — Чёрт. Извини, ты должен был меня разбудить. — Я не хотел. Казалось, что тебе снилось что-то хорошее, — Ганнибал тонко улыбается. Лишь сейчас Уилл чувствует, что разлёгся на Ганнибале, а нога мужчины располагается между его бёдер. Он со смущением осознаёт, что у него эрекция, и отодвигается дальше. — Но потом тебе, видимо, начал сниться кошмар, и я решил попробовать прогнать его. Уиллу надо в душ, но на нём только боксеры. Как только он встанет с кровати, Ганнибал в открытую будет пялиться. — Отлично. Спасибо, — Уилл всё же переворачивается на спину, и одеяло прикрывает нижнюю часть тела. Ганнибал пристально на него смотрит, но потом с той же улыбкой лишь прикрывает глаза, и Уилл быстро встаёт с постели, направляясь в душ. Перед тем как зайти в ванную, он бросает взгляд на мужчину и натыкается на жадно разглядывающий его тело взгляд. Ганнибал пойман, но лишь шире улыбается, совсем не чувствую муки совести. Ублюдок. Уилл хмурится и стискивает зубы, быстро закрывая дверь в ванную. Он заходит в душ и понимает, что всё ещё возбуждён, хотя в той же мере смущён. Ганнибал лежит на кровати и прислушивается к шуму воды и чужому тяжелому дыханию. Проснуться из-за невозможности пошевелиться — это само по себе было для него ново, но никто раньше не обнимал его так крепко, уверенно и нежно. Разумеется, он бы соврал, сказав, что первым делом не потянулся к скальпелю в тумбочке. Тем не менее, доктор быстро стряхнул с себя остатки сна и разглядел в темноте тяжело дышащего Грэма. Его возбуждение также было не так уж и сложно различить. Трудно не возбудиться самому, когда давно желанное тело прижимается вплотную, тихо шепча твое имя при этом. Хотя Уилл не произносил его имени чётко, но вряд ли он знает кого-то, чье имя начинает с «Ган», так что доктор чувствует себя полностью довольным, хоть и не рассчитывает на чувства со стороны Уилла более сильные, чем привязанность и физическое влечение. Он с хорошим настроением готовится к предстоящему дню. Уилл решает, что может позволить себе немного расслабиться в душе. Но как бы он ни старался думать о любом другом человеке, кроме Ганнибала, мысли всё равно возвращались к уверенным рукам, блуждающим по его телу. Уилл не противится и просто позволяет себе думать о том, чего он действительно хочет. Мужчина прикусывает тонкую кожу запястья, чтобы не стонать — если у Ганнибала отличное обоняние, то, вполне возможно, и слух тоже. Когда Уилл кончает, то случайно прокусывает запястье до крови. Совсем чуть-чуть, но этого достаточно, чтобы тот, от кого он предпочёл бы это скрыть, всё равно догадался. Как только он заканчивает с водными процедурами и возвращается в спальню, то с удивлением видит на уже застеленной кровати приготовленную для него одежду. Ганнибал не говорил, что они куда-то собираются. Но он с облегчением надевает бледно-голубую рубашку, которая закрывает его прокушенное запястье, и чёрные брюки. Уилл спускается вниз. Ганнибал уже ждёт у входа. Он довольно оглядывает младшего с ног до головы, подходит ближе и укладывает ему волосы, с любопытством раздумывая, как далеко Уилл разрешит ему зайти. Когда Ганнибал планирует подвернуть рукава рубашки под локоть, Уилл выдёргивает руку. Лицо Ганнибала сразу становится непроницаемым, как будто его оскорбили. — Зачем это? — Ты будешь выглядеть лучше и чувствовать себя более комфортно. Мы едем в галерею на выставку, это не такое презентабельное мероприятие, поэтому я не предложил тебе галстук и запонки. Некрасиво носить такую рубашку без запонок. — У тебя нет для меня запонок? — Уилл ляпнул не подумав, что это прозвучит так возмущённо. Как будто у Ганнибала всегда должно быть то, что нужно Уиллу. Поэтому он ослабляет оборону и отводит взгляд. Ганнибал лишь с улыбкой отвечает: — Конечно, есть. Но, как я и упомянул раннее, на этом мероприятии это не к чему. Уилл сдаётся и позволяет Ганнибалу подвернуть рукава, ожидая проницательности того, когда укус станет виден. — Я думал, ты бросил попытки саморазрушения, — мужчина усмехается и уверяет, что это не проблема. — Тебе не стоит об этом переживать. Я ведь сказал, что у меня есть для тебя всё, — с этими словами Ганнибал достаёт из тумбочки у зеркала в прихожей небольшую коробочку и подаёт Уиллу. Уилл уже догадывается, что там часы и просто надеется, что они не такие уж и дорогие. Но когда открывает коробку понимает, что это все же очень дорогие часы. — Тебе не нравится? — спрашивает Ганнибал, как всегда проницательно. Уилл поднимает взгляд на недовольного или скорее опять же обиженного мужчину. — Нет-нет. Просто… Сколько они стоят? — он решает не шутить над ранимым Лектером. Всё же должен быть предел его безрассудности. Ганнибал расслабляется. — Я же говорил, не стоит об этом беспокоиться, Уилл, — Лектер с едва заметной улыбкой проводит рукой по его гладковыбритой щеке. Окей, вот это уже неловко, Уилл отходит на два шага назад и отводит взгляд. Но через секунду решает снова подойти вплотную. Его рост чуть меньше Ганнибала, но тот шире в плечах, поэтому выглядит массивнее. Удобно. Обниматься с Ганнибалом наверняка комфортно. — Что такое? — непонимающе смотрит на него Ганнибал. — Ничего, провожу небольшое исследование, — Уилл кладёт ладонь на шею Ганнибала и чувствует, что пульс чуть ускоряется, прежде чем вернуться снова к спокойному, безразличному ритму. Уилл недовольно хмурится и обнимает Ганнибала. — Я не против, но позволь узнать, что ты делаешь? — мужчина напрягается под его руками. Уилл сам бы хотел знать. Ему просто интересно, как бы это ощущалось. Он обнимает Ганнибала крепче и утыкается носом ему в шею. Ганнибал пахнет дорого. Лёгкий древесный аромат ему подходит, Уилл вздыхает и расслабляется. — Пытаюсь понять, хочу ли я тебя, — Уилл отвечает на вопрос шёпотом, чувствуя вновь ускоряющийся пульс под большим пальцем у шеи. Как только он чувствует, как ладонь Ганнибала касается рубашки, обнимая в ответ, то тут же отстраняется. — Так мы идём или так и будем стоять на пороге? — Уилл застёгивает новые часы на запястье и выжидательно смотрит на удивленного резкой сменой темы Ганнибала. — Пойдем конечно.***
Заходя в галерею, Уилл тут же понимает, что они на выставке определённого художника и бросает вопросительный взгляд на Ганнибала. — Ричард Нэш. Современный малоизвестный художник. Но в последнее время стремительно набирает обороты, благодаря своей необычной технике письма. На самом деле, у меня есть некие подозрения на его счёт, — произносит Ганнибал, пристально глядя на Уилла. Американец. — Помнишь Дэйва из Америки? — Уилл тут же напрягается, но Ганнибал успокаивает его, мягко сжимая ладонью плечо. — Его настоящее имя Дэйв Уэст. Я нашёл всю нужную мне информацию у него на телефоне. Ты оказался прав на счёт того, что он нелюдимый писатель. Но есть один человек, что консультировал его по написанию детективного романа. Угадай, про поимку какого маньяка была бы написана книга? Уилл оглядывает зал и картины. — Очевидно, про маньяка-психопата художника? — спрашивает Уилл, приподняв брови. — Именно, — Ганнибал улыбается в преддверии прекрасной охоты. — Мы пока не знаем, правда ли он маньяк, так что не будем его трогать. Надо его получше узнать. — Думаешь? А что, если кто-то заметит, что мы с ним общались перед его неминуемой смертью? — Ганнибал чуть клонит голову в бок. — Доверься мне. Лектер с улыбкой кивает, позволяя Уиллу делать, что тому требуется. — Только если всё пойдёт не по плану, в этот раз тебе не удастся обвинить меня, — Ганнибал чуть наклоняется к Уиллу и шепчет эти слова, почти касаясь уха. — Можешь быть уверен, если захочу, удастся, — Уилл ухмыляется, хитро глядя на мужчину. Ганнибал тяжело вздыхает, но принимает правила и следует за Уиллом вглубь помещения, сливаясь с толпой. Некоторые картины откровенно противны Уиллу, он не понимает, что в них такого. Красный отпечаток тела или руки. Обычно таким занимаются маленькие дети, красят ладонь и прижимают к листу бумаги, радуясь отпечатку. Но большинство и правда интересные. Уилл подходит к одной из картин и внимательно вглядывается в неё. Техника странная. Уилл не разбирается в искусстве, хотя благодаря Ганнибалу за последние месяцы много чего узнал, тем не менее, он раньше не видел, чтобы почти всю картину писали маслом, а остальные участки акварелью или чем-то похожим. Эта картина Уиллу понравилась. Не так, чтобы очень, но цвета сочетаются отлично, пропорции тела, изображенного на ней, превосходны, свет и тень, всё идеально и аккуратно. Чем-то напоминает Ганнибала. Конечно, Уилл видел рисунки Ганнибала лишь мельком и довольно давно, а уж цветных и того ни разу, но почему-то кажется, что, если бы Ганнибал был художником, он бы писал как-то так. Хотя сюжет у картины был бы другой, разумеется. Наверняка какой-нибудь кудрявый полуголый юноша из античной мифологии. Уилл до сих пор не может выкинуть тот рисунок из головы. Он тогда предпочёл промолчать. Интересно, рисовал ли его с тех пор Ганнибал. Уилл подходит к картине ближе, сам не понимая, что хочет увидеть или почувствовать. Он смотрит на красную линию, обёртывающую бедро женщины, словно капля крови. — Картины лучше рассматривать издалека. Уилл даже не вздрагивает, услышав голос Ганнибала позади себя. — Делаешь успехи, — комментирует тот его невозмутимость. Уилл смотрит на другие красные пятна и видит тоже самое. Странная текстура. — Да, не хочу получить инфаркт. На самом деле, ты не такой незаметный, если с тобой пожить несколько месяцев, — с этими словами Уилл всё-таки отходит от картины, убедившись в своей догадке. — Думаешь, это кровь его жертв? — Ганнибал с интересом поворачивается к нему всем корпусом. — Не знаю, вполне возможно, — он пожимает плечами и чувствует, что кто-то приближается сзади, поэтому успевает стереть мрачный взгляд и натянуть доброжелательную улыбку. — Здравствуйте, вижу, вас заинтересовала моя картина? — глубокий мужской голос звучит рядом с ним. Уилл поворачивает голову и старается не слишком сканировать собеседника взглядом. Белый мужчина средних лет со светлыми волосами и тёмными глазами. Одного роста с Ганнибалом, как успевает прикинуть Уилл. Они очень похожи. Конечно, его внешность не такая экзотическая как у Лектера. И, чего скрывать, она не привлекает Уилла больше. Но, тем не менее, ему становится любопытно, что скрывается внутри. Такой же изобретательный как Ганнибал? Может, такой же умный? Ганнибал тем временем фальшиво, как прекрасно видит Уилл, улыбается и протягивает руку для приветствия. — Зовите меня Мадс. А это мой любовник, Хью, — Уилл резко дёргается, но всё же держит лицо, пока мужчина напротив пристально вглядывается в него. — За всё время пребывания во Франции, ещё ни разу не встречали американца. — Ричард. Приятно познакомиться, — Нэш пожимает руку Ганнибалу и так же жутко фальшиво улыбается. — Прошу извинить, если вмешался посреди разговора, это было ужасно невежливо с моей стороны. Уилл старается не смеяться, потому что эти двое разговаривают почти идентично, и выглядят так, будто собираются начать резню прямо здесь. Грэм подаёт руку для рукопожатия, тем самым разрывая пристальный контакт между двумя мужчинами. Ричард всё так же пялится, и Уилл только сильней укрепляется в подозрении, что тот узнал его и Ганнибала. Но почему только на Уилла? Неужели Ганнибал не так интересен? Или у него такие же мотивы, как и у Ганнибала? Тоже хочет эмпата и по совместительству профайлера на поводке, способного понять его? В любом случае, это его проблемы. Уилл уверен, что Ричард не расскажет никому. Он наверняка проделал долгий путь из Америки и не испытывает желания делиться ценными знаниями с кем-либо ещё. Пока он размышлял об этом, Ганнибал и Ричард увлечённо обсуждали искусство. Ганнибалу не нравится то, с каким интересом и доброжелательностью действует Уилл. Это так необходимо? Уилл не любит общество, с чего бы вести себя так с этим мужчиной. Хотя художник вежлив, он отказывается ставить его в один ряд с собой. Ричард хочет кого-то вроде Уилла, способного его понять. Ганнибалу нравится Уилл. Он не рискует произносить слово «любовь» даже мысленно, но не потому что этого не чувствует, а потому что не уверен, что это нужно Уиллу. Ганнибал заботится об Уилле и сделает многое ради него. Ричард и половину этого сделать не способен. Он не заслуживает Уилла, и надо дать понять ему это как можно скорей. Ганнибал теряется в этих мыслях и упускает нить разговора, что случается с ним редко, если вообще случается. К счастью, какая-то пара хочет обсудить с художником стоимость абсолютно безвкусной картины и уводят его подальше. Собственно, все картины Ричарда безвкусные. Старается работать аккуратно, но всё равно выходит хуже, чем мог бы он. Ганнибал отгоняет от себя внутреннего психиатра, утверждающего, что такие мысли абсолютно детские и недостойны размышлений взрослого самостоятельного человека. Лектер чуть кривится, прекрасно зная, что он чувствует. У него никогда не было проблем с пониманием собственных чувств. Совершенно отвратительное чувство, которое способно творить ужасные вещи. Ревность. Ганнибал поворачивается к Уиллу. — Я думал, у нас уговор. — Что? — Грэм хмурится, пытаясь понять, о чём идёт речь. — А, про то, что ты не позволишь никому к себе прикасаться из вежливости? — В той же степени, что и ты. — Мне что, даже руки людям пожимать нельзя? — Позволь напомнить, что именно ты сказал, что «достаточно груб» для того, чтобы этого не делать. С женщиной в супермаркете у тебя проблем не возникло. — Так ты хочешь, чтобы я прослыл грубияном? — Уилл вопросительно смотрит на Ганнибала. — Может быть. — Ладно, мне всё равно, — быстро сдаётся Уилл. Он не спрашивает на счёт «любовника», Уилл понимает, что начал это первым, в том же супермаркете, обращаясь к мужчине «Mon chéri». — Отлично, — подводит итог обсуждения Ганнибал. — Похоже, Ричарду больше по душе твоя компания, поэтому я оставлю тебя одного. Ненадолго. Уилл кивает и снова переводит взгляд на картину перед ним. Как они и предполагали, меньше чем через минуту к нему подходит художник. — Как безрассудно со стороны вашего партнёра оставлять вас одного. Ричард стоит в открытой расслабленной позе, но выглядит как хищник, готовый к прыжку в любой момент. Уилл не понимает, он так подражает Ганнибалу или правда такой же. — Да, ему нравится быть в центре внимания, — с этими словами Уилл поворачивает голову в сторону Ганнибала, которого, естественно, со всех сторон облепили женщины и мужчины. — Моего ему недостаточно. Тем не менее, Уилл чуть улыбается, с удовольствием наблюдая, как Ганнибал отклоняется от руки одной из женщин, которая хотела взять его под локоть. — Нарцисс, да? — спрашивает Ричард. Уилл на это хмурится. Он не считает Ганнибала нарциссом или психопатом, а вот Нэш в этом, видимо, уверен. — Обычно такое поведение им присуще, не могут обходится без внимания. — Вы разбираетесь в психологии? — с наигранным любопытством спрашивает Грэм. — Никогда не работал в этой сфере, но читал много статей на эту тему. А вы? Выглядите как человек, хорошо ориентирующийся в чужих мыслях. Уилл отводит взгляд. Всё же стоит помнить, что этот человек знает того Уилла. Не совсем уверенного, не совсем в себе. Он знает призму, отражающую каждого, кто подойдёт близко, а не настоящего Уилла, который уже прекрасно знает, кем является. — Не сказал бы. Я даже себя понять не в состоянии, — фактически, Уилл даже не врёт, просто говорит полуправду. Ричард улыбается и собирается положить ладонь на плечо мужчины, но тот быстро уклоняется. — Не люблю, когда меня трогают, — нервно улыбается Уилл. Взгляд художника становится задетым, и если такой взгляд Ганнибала льстит Уиллу, то этот вызывает злость и отвращение. Почему этот человек думает, что у него есть право так себя вести. Грубо. А вот и отличие от Ганнибала. — Прошу прощения, — произносит спустя неловкую паузу Нэш и переводит тему. Уилл еще полчаса общается с ним, разгуливая по галерее и разглядывая его картины. — Вы и правда интересный человек, я хотел бы встретиться с вами ещё хотя бы раз. Если вы не будете против, конечно. Могу я попросить ваш номер? Уилл хотел бы отказаться, — он бы с удовольствием посмотрел на уязвлённое самолюбие Ричарда — но им нужно держать с ним связь. — О, разумеется, — Уилл старается выглядеть заинтересованным и диктует ему свой сотовый номер. Когда они с Ганнибалом выходят из здания, он спиной чувствует прожигающий взгляд, что только сильнее злит. Он недолюбливает таких наглых людей. Уже в машине, Ганнибал начинает разговор: — Я хотел бы поговорить о том, как мы будем выбирать жертв. Уилл резко разворачивается к нему. — Когда ты понял, что я не собираюсь запрещать тебе убивать? — спрашивает Уилл. — Не волнуйся, только после того, что ты сказал после убийства Дэйва. Ты хитрый мальчик и неплохо умеешь манипулировать, — Ганнибал чуть дергает уголком губ. Уилл отводит взгляд, испытывая неловкость от услышанных слов. — Я думаю, будет справедливо, если наших жертв будешь выбирать ты, — продолжает Ганнибал. — Я делал это всю жизнь. Уилл досадливо стонет. — Ещё скажи, что мне надо график убийств составлять. Будем убивать по понедельникам или субботам? — он кривится. — Я не люблю планировать. К тому же… разве это честно? И что с того, что ты выбирал, кого убивать всю свою жизнь? Мы ведь теперь вместе, я не хочу выбирать один, — только произнеся это, Уилл понимает, как они звучат, поэтому отворачивается обратно к окну и кладёт подбородок на ладонь. Взгляд Ганнибала теплеет при услышанных словах, и он улыбается, поглядывая на красные кончики ушей Уилла. — Что ж, тогда что ты предлагаешь? — Ты выбираешь, я одобряю. Если одному из нас что-то не понравится — мы не убиваем, — Уилл наконец смотрит на Ганнибала. — Но мы не будем убивать кого-то, кто случайно обрызгал твои туфли или опрокинул кофе на рубашку. — Мои туфли и рубашка очень дорогие, это причинение вреда собственности, — Ганнибал улыбается, а Уилл всё ещё не может понять, говорит тот серьёзно или нет, но надеется на лучшее. — Что, если мы увидим, как кто-то жестоко поступает с животными? — Мы их убьём, — отвечает Грэм уверенно. — То есть, мы можем убивать не только преступников? — По факту, да. Мы убиваем жестоких людей. Ганнибал кивает, соглашаясь. — Я могу убивать один? Уилл чувствует неприятное покалывание в грудной клетке, когда мужчина задаёт этот вопрос. Уилл не хотел бы отпускать его на охоту одного. Сам факт того, что Ганнибал может желать делать что-то без его участия, делает больно. — Да… Да, конечно, если тебе это будет нужно, — он отворачивается обратно к окну, настроение испортилось, а за окном ещё и мелкий дождь начал идти. — Но ты не будешь убивать официанта, что тебе нагрубил после тяжелого рабочего дня. — Ты расстроен. — Как всегда проницательно, доктор Лектер, — Уилл ухмыляется. — Не хочешь, чтобы я убивал один? — Ганнибал улыбается. — Но я ведь имел в виду не это. Что, если к нам домой заглянут нежеланные гости, когда тебя не будет рядом? Могу ли я убивать в таком случае — вот, что я имел в виду. Уилл сжимает зубы и еще больше отворачивается, напоследок стараясь улучшить своё положение: — Я это понял. — Конечно, — он не видит лица доктора, просто чувствует, как тот доволен. — Почему ты так охотно идёшь на компромиссы? — спрашивает Уилл, сверля мужчину взглядом. — Тебе с этого никакой пользы. — С чего ты взял, что я ничего с этого не получаю? — Ганнибал бросает на него быстрый взгляд, продолжая вести машину. Уилл вопросительно на него смотрит. — Твоё доверие, — отвечает Ганнибал на незаданный вопрос. Уилл чувствует, что сердце уходит в пятки. Он вспоминает свой давний кошмар. Что будет, когда Ганнибал всё получит? Убьёт Уилла или просто уйдёт искать другого профайлера? И тот, и другой вариант не устраивают. В чём Уилл твёрдо уверен, так это в том, что Ганнибал потеряет к нему интерес. Это будет очень больно. — Что такое? — Ничего. Не бери в голову, — Уилл отворачивается к окну. — Я уже говорил, но повторюсь. Ты можешь делиться со мной всем. Сколько пройдёт времени, прежде чем Уилл не сможет его больше удивить? Два года или три? Он отдаёт себя и своё прошлое Ганнибалу каждый день, по кусочкам. Когда их не останется, Ганнибалу станет скучно. Конечно, Лектер также делится информацией о своём прошлом и чувствах, но в меньшей степени. Уилл не сможет убить Ганнибала, а тот вполне на это способен. Прошло лишь несколько месяцев, а Уилл уже привязался. Может, он способен ранить Ганнибала физически, но его рука дрогнет в конце. А у Ганнибала нет. Какую бы игру он не затеял, Уилл уже проиграл. И не знает, что ему делать. — Правда, ничего особенного. Остаток пути проходит в молчании. Дождь набирает обороты, и когда они подъезжают к дому, на улице настоящий ливень. Уилл всё ещё чувствует себя странно, возвращаясь в дом вместе с Ганнибалом. Их общий дом. Он живёт с Ганнибалом Лектером. Уилл уверен, что они уедут отсюда, рано или поздно. Может они и не переедут, но Ганнибал обязательно свозит его в другие страны, как и обещал. Несмотря на это, он уверен, что будь то Америка или Франция, квартира или загородный дом, он будет чувствовать себя комфортно и в безопасности с Ганнибалом. Кто бы мог подумать, что Уилл будет ощущать себя как дома, когда рядом этот мужчина… На Уилла постепенно, под мерный стук дождевых капель, накатывает хандра и оставшееся до ночи время он ходит без настроения. Раньше он любил дождь. Он пытается смыть это ощущение в душе, но всё равно продолжает вспоминать об Эбигейл и о том, как тогда ушёл Ганнибал, оставив его, истекающего кровью, с Эбигейл на полу у себя в доме. Ганнибал, естественно, всё это замечает, но почтительно не трогает Уилла весь день. Он идёт в свой кабинет на втором этаже, и, просматривая свои прошлые рисунки, решает нарисовать Уилла. Ганнибал помнит, какое чувство собственничества испытал сегодня. Не то, чтобы оно было ново, он и до этого момента чувствовал такое к Грэму, но никогда так сильно. Скорее всего из-за того что ранее Уилл не интересовался кем-то в таком ключе. Ганнибал помнит походку Ричарда, его улыбку и то, как он себя преподносит. Это и правда напоминает Ганнибалу его самого. Наверняка, Ричард заинтересован в Уилле, как в понимающем человеке. Вывод напрашивается сам. Ганнибал переключается на мысли о том моменте, когда Уилл отстранился от руки Ричарда, и он довольно улыбается. Он зарисовывает Уилла по памяти, но уверен, что черты лица переданы идеально. Он мог бы нарисовать его даже с закрытыми глазами. На некоторое время он закрывает глаза и бродит по Дворцу Памяти. Ганнибал заходит в комнату, которая посвящена их с Уиллом моментам вместе, с самого начала. Там есть и неприятные воспоминания, предательство последнего, но она остаётся его любимой. Он тщательно проигрывает воспоминания сегодняшнего дня, вспоминая выражения лица Уилла и тепло его кожи. Обычно Ганнибал занимается этим перед сном, но вряд ли сегодня они ещё о чём-то поговорят. Через час он спускается, просто чтобы проверить, как там Уилл, но тот всё ещё выглядит потерянным. Ганнибал мог бы предложить Уиллу сеанс психотерапии, но хотел бы, чтобы эти отношения остались в прошлом. Грэм только больше отстранится, если попробовать его психоанализировать. Но он ведь может поговорить с ним как друг?.. — Поговори со мной, — он присаживается рядом с Уиллом на диван. — О чём? Очевидно же, о чём я думаю, — тот отрывает взгляд от книги в руках и хмуро смотрит на Ганнибала. — Об Эбигейл. Я не прошу рассказывать, о чём ты думаешь, расскажи что-нибудь, — Ганнибал ему улыбается. — Что хочешь. — Хочу рассказать о том, что я считаю тебя придурком, не умеющим поступать по-человечески. — Если ты желаешь потратить время на это, то я не против. Несколько минут проходят в напряжённом молчании, а потом Уилл произносит: — Я хочу спросить у тебя кое-что, но ты должен пообещать, что не будешь врать. — Разве я тебе когда-нибудь врал? — Уилл на это лишь недоверчиво приподнимает бровь. — С тех пор как мы живём вместе? — добавляет Ганнибал, но Уилл всё ещё недоверчиво на него смотрит, с усмешкой на губах. — Я лгал несколько раз. Но это была маленькая ложь, и она ничем тебе не навредила, — со вздохом сдаётся Ганнибал. — Именно поэтому я прошу пообещать, что в этот раз даже этой маленькой лжи не будет. Ганнибал с интересом в глазах кивает. — Обещаю. Но я хочу того же от тебя. — Хорошо. Почему ты хочешь секса со мной? — А почему обычно люди этого хотят? — позабавлено смотрит на него Ганнибал. — Ты должен ответить на вопрос, а не задавать встречный, — Уилл раздражённо хмурится. — Твой пульс учащается лишь на секунду при контакте со мной, а потом возвращается к обычному ритму. — Так вот, что ты проверял раннее, — Ганнибал шире улыбается. — Ты считаешь, что я реагирую безразлично. Но я назову это спокойствием. Мой пульс возвращается к прежнему ритму, потому что я тебе доверяю, а не потому что ты мне безразличен. — Я знаю, но разве человек не должен волноваться, когда тот, кого он хочет, обнимает его? — Уилл, если ты сомневаешься в том, что я тебя хочу, то я могу показать на практике. Уилл закатывает глаза. — Это техническая сторона процесса. Я имею в виду твои чувства, а не желание меня трахнуть. Зачем тебе это? Уилла забавляет то, как Ганнибал хмурится при слове «трахнуть». — Потому что я давно тебя хочу. — И всё? Лектер наклоняет голову в бок, чуть щурясь. — Я ведь уже говорил, что ты мне нравишься или ты хочешь послушать об этом еще? — Нет, спасибо, — Уилл выставляет ладонь вперёд, останавливая Ганнибала. — Но тебя ведь не интересует физическая близость, если она не приносит тебе пользы. Ты не асексуален, но можешь жить без секса. Ганнибал чуть хмурится. Он привстаёт и склоняется над Уиллом. — Скажи, чувствуешь ли ты себя в ловушке сейчас? — Нет. — Ты единственный человек, с котором мне по-настоящему хочется заняться сексом. Но не потому, что ты профайлер, эмпат или кто-либо ещё. Ты мне нравишься, и я хочу узнать, каково будет касаться тебя везде. Уилл отводит взгляд и жалеет, что вообще начал этот разговор. — Я мог бы накачать тебя наркотиками, мог бы заставить сомневаться в собственной вменяемости. Мог бы склонить тебя к сексу, но я хочу, чтобы ты сам решил. Поэтому я не понимаю насильников. Как можно наслаждаться сопротивлением? Как низко надо пасть, чтобы наслаждаться тем, что человек тебя не хочет? Я не могу представить секс с тобой под наркотиками. Мне нужно, чтобы ты был в своём сознании, осознавал, что и с кем ты делаешь, и чётко видел меня. Если ты скажешь мне остановится — я остановлюсь. Если ты захочешь лишь целовать меня и не заходить дальше — этого будет достаточно, — закончив монолог, Ганнибал как ни в чём не бывало опускается обратно на диван рядом с Уиллом. — Теперь позволь мне узнать, почему ты этого хочешь? Неужели только потому что я этого хочу? — Не льсти себе, — Уилл фыркает. — Если мне что-то не понравится, ты первый об этом узнаешь. — Но ты никогда не был с мужчиной. Они тебя вообще интересуют? — Теперь мы говорим о моей сексуальной ориентации? — мужчина устало вздыхает и облокачивается локтями о колени. — Ну, я также не особо зависим от секса. Мой отец был гомофобом, я никогда не был с мужчиной и не думал об этом. Я думаю, для меня важна эмоциональная связь с человеком. Неважно, женщина это или мужчина. Мне вообще люди, как таковые, не нравятся. Я был только с женщинами, но лишь потому что испытывал к ним чувства. — То есть ты испытываешь ко мне чувства? — Ты только это услышал? Ганнибал молчит, и Уилл вздыхает. — Ну, очевидно, я привязался к тебе. Наверное, ты мне… нравишься. Не знаю, это странно. Ты убийца. — Ты тоже. — По крайней мере, я не создавал «искусство» из трупов… А, нет, было два. — Два? Я знаю только про Рэндалла Тира, — Ганнибал заинтересовано вглядывается в лицо Уилла. — Ты не знаешь о том, что я сделал с пленником? На лице Ганнибал проступает замешательство, но он тут же берёт всё под контроль. — Я предполагал, Чийо его убила. — Я вынудил её это сделать. Освободил его, но знал, что он не уйдёт. Он ведь не был причастен к смерти Миши, не так ли? — Почему ты так в этом уверен? — Ты бы убил его сразу и не стал бы держать в плену. Не ждал бы так долго. Каким бы терпеливым люди вокруг тебя не считали, у тебя тоже есть предел. Ганнибал улыбается и кивает, молча подтверждая его слова. — Чийо считает, что ты стал таким из-за травмы. Я так не считаю. — Почему же? Это логичное объяснение. — Да, логично, — Уилл жёстко усмехается. — Это просто оправдание. Та трагедия повлияла на тебя, но она не сделала тебя таким, какой ты сейчас. Ты сам выбрал это. Я считаю, что все эти разговоры… О том, что именно в этот день ты стал «монстром», вовсе не правда. Ты был таким всегда, а тот день поспособствовал росту монстра внутри тебя. То, что все обвиняют в этом твою сестру, оскверняет её память, будто это именно она виновата в рождении «Il Mostro». — Ты прав. В тот день единственное, что во мне изменилось — это вера в бога. Мои родители были верующими, я тоже. Именно тогда я перестал верить в бога и справедливость. Чийо знает меня хорошо, но отказывается принимать эту правду, — Ганнибал довольно на него смотрит. — Почему ты заставил её убить пленника? Уилл мог бы солгать, как пытался сделать это тогда, с Чийо. — Ганнибалу было интересно, смогу ли я его убить. Вам тоже было интересно, — Чийо бросает на Уилла усталый взгляд. — Нет… Нет, я хотел освободить вас. — Это ложь. Вы с ним похожи, — она смотрит на него с осуждением. — Он бы гордился вами. Своим накама. — Мне было интересно, способна ли она на это, — наконец отвечает Уилл, и его сердце сбивается с прежнего ритма, когда он жадно ловит одобрение Ганнибала, отражающееся у того в глазах и мягкой улыбке. — Что ты сделал с ним после? — Имаго светлячка, который сбрасывает кокон, расправляет свои новые крылья и поднимается в небо, светясь на лету. Ганнибал прикрывает глаза, наверняка воссоздавая эту картину в своём Дворце Памяти. Уилл слышит, как ливень стучит в окна, смотрит на капли, стекающие по окну и задаёт ещё один вопрос, с сожалением глядя куда-то вдаль. — Что, если бы никто не умер в ту ночь? Если бы мы исчезли втроём, как и должно было быть? — Никто не знает, — лицо Ганнибала тоже мрачнеет. — Я уже задавал этот вопрос Эбигейл. Воображаемой Эбигейл. А если ещё точнее, то спрашивал сам себя. Наверное, это была самая длинная галлюцинация в моей жизни. Это произошло, когда я нашёл… Твоё сердце, что ты мне оставил. — Разбитое сердце, — добавляет Ганнибал. — Точно, — усмехается Уилл. — Как я мог забыть. Ты не можешь прожить и дня без драмы. Ганнибал выглядит задетым. — Не то чтобы я против, это в своём роде… очаровательно, — поспешно добавляет Уилл. Ганнибал посмеивается и вроде как приходит в себя. — Что ты себе ответил? — Что мы попали бы в другой мир. Ганнибал легко улыбается. — Это и правда являлось бы другим миром, отличным от того, в котором мы находимся с тобой сейчас. Возможно, я был несколько наивным тогда. Я слепо верил, что ты согласился. А после злился больше на себя, чем на тебя. И у меня было много времени подумать, — Ганнибал внимательно смотрит на Уилла. — Может быть, своим поступком ты очаровал меня ещё больше. Ты изменил меня, а я изменил тебя. Кто знает, вышло бы у нас существовать вместе, если бы не череда последующих за той ночью событий? Это был бы слишком лёгкий путь, ничему нас не научивший. В какой-то степени, я рад, что всё так сложилось. Я понял, как дорожу тобой, когда хотел убить тебя во Флоренции, а потом на ферме Вёрджеров, и после, когда понял, что не хочу уходить и сдался Джеку. Мы вместе убили Красного Дракона, и я увидел тебя, покрытого кровью в свете луны. Впервые за долгое время я сомневался в действиях другого человека. То, как ты смотрел на меня, истекающего кровью после выстрела дракона… В тот момент я действительно думал, что ты оставишь меня там и позволишь ему запечатлеть на камеру мою смерть. Ты выглядел таким безразличным. — Ну, глядя на тебя, лежащего с простреленным боком на полу, я понял, что не хочу видеть тебя мёртвым, и решил убить Долархайда во что бы то ни стало. Ганнибал смотрит на него с улыбкой и чем-то еще, отражающимся у него в глазах. Уилл сказал бы, что это любовь, если бы был уверен, что Ганнибал способен на такое чувство. Странно, но именно после этого разговора Уилл обретает некое душевное равновесие. Они сидят в уютной тишине, Ганнибал всё еще не переоделся после их похода в галерею, он думает о чем-то с полуприкрытыми глазами. Уилл смотрит на мужчину, и тот кажется ему очень красивым. Свет от камина мягко ложится на лицо Ганнибала, несколько прядей волос выбились из причёски и теперь спадают на лоб. Волосы самого Уилла уже высохли после душа. Он смотрит на руки Ганнибала и в который раз думает, что это странно. Мужские руки, как таковые, его не привлекают, а вот руки Ганнибала очень даже. Может быть, потому что он знает, на что они способны? Уиллу хочется поцеловать Ганнибала, но ему немного не по себе. У него возникает чувство, что он собирается упасть в пропасть. Даже падать с обрыва было не так волнительно. Но, в конце концов, что Уилл потеряет? Он может либо довериться Ганнибалу, либо всю оставшуюся жизнь ожидать ножа в спину. Всё происходит предельно быстро: Уилл откладывает книгу, которую зачем-то держал в руках все это время, перекидывает ногу через ноги сидящего рядом Ганнибала и усаживается на чужие колени. Задумчиво ерзает, устраиваясь удобнее, а затем наклоняется к непонимающе хмурящемуся Лектеру и легко касается его губ. Доктор рвано выдыхает и с силой вжимает пальцы в чужие ягодицы. Кажется, он немного злится. Чувствуя, что мужчина отвечает ему, Уилл расслабляется и льнет к нему, прижимаясь грудной клеткой и обхватывая коленками чужие бедра. Первые несколько мгновений поцелуй еще можно назвать мягким и изучающим. С тем же успехом, впрочем, можно назвать таковой ситуацию, когда два хищника принюхиваются друг к другу, раздумывая, с какой стороны стоит зайти, чтобы отхватить кусочек побольше. Уилл, однако, зверь любящий, пусть и дикий до ссадин и синяков на родном теле. Их первые движения навстречу друг другу неуверенные и скованные, будто они все еще боятся. Не друг друга, нет — того, что все это может в один миг рухнуть, растаять в воздухе и оставить их ни с чем. Губы Ганнибала на удивление мягкие. Уиллу, как он мысленно признается себе, очень нравится его целовать. Старший более уверенно прижимает Уилла к себе одной рукой. Одновременно с этим он поглаживает партнера по спине сквозь тонкую ткань, с силой проводит пальцами линию от крестца до атланта, вызывая дрожь во всем теле профайлера. Сам Уилл подается еще ближе, тянется к волосам мужчины, вплетает пальцы в жесткие короткие пряди. Он ерзает и касается босыми ступнями щиколоток Ганнибала, который по прежнему одет в костюм. Грэм проводит языком по чужим-родным сомкнутым губам, однако быстро прекращает провокацию. Кажется, он думал только о невинных поцелуях… Спустя несколько мгновений, однако, оба не выдерживают: теперь они больше напоминают диких зверей, которые дерутся за территорию — мужчины кусаются и ожесточенно сплетаются языками, пытаясь заполучить полный контроль над партнером. Тем не менее, они стараются не давить слишком сильно. Уилл не любит уступать, но постепенно передаёт инициативу Ганнибалу, на что тот довольно выдыхает в чужой рот. Эмпат рассчитывал на один короткий поцелуй, но доктор, как всегда, удивляет его. Впрочем, он не против — тоже долго ждал и сдерживался. Уилл чуть отстраняется, расстегивает пуговицы, путается в них, но спустя пару секунд наконец приникает к мощной шее старшего, опаляя ее горячим прерывистым дыханием и проводя по выступающей сонной артерии языком. Ганнибал пахнет розмарином и тимьяном, а на вкус напоминает солоноватый мартини. Он прикусывает тонкую кожу, прикрывает глаза удовлетворенно и продолжает начатое. Его язык давит на артерию, будто зажимая рану, а челюсть смыкается немного ближе к ключицам, оставляя небольшие пятнышки и следы от зубов. Ганнибал шепчет его имя хрипло, с нежностью, учащённо дышит и слегка оцарапывает спину младшего. Уилл кладёт ладонь на грудь Лектера, чувствуя, как быстро бьётся сердце, и довольно усмехается. Интересно, оно билось так же, когда он занимался сексом с Аланой или Беделией? Уилл из ревности кусает Ганнибала сильнее, но голос того не звучит недовольно. Он чувствует возбуждение Ганнибала, и его ведет, когда он получает доказательство того, как сильно доктор его хочет. Уилл собирается встать с его колен, но Ганнибал сильнее сжимает пальцы на его бёдрах. Наверняка синяки останутся. Уиллу немного больно, но ему нравится мысль, что на нём будут метки Ганнибала. Так же, как и на Ганнибале останутся метки Уилла стараниями последнего. — Пойдём в спальню, — тихо произносит Уилл, отмечая, что возбуждён не меньше Ганнибала. Лектер кивает и позволяет увести себя. Они не включают свет — сегодня полнолуние, и окно в их комнате позволяет рассмотреть ее во всей красе. — Чего ты хочешь? — спрашивает Ганнибал, нависая над Уиллом, когда они наконец заваливаются на кровать. — Я планировал только поцелуй, но, если постараешься, могу передумать, — Уилл усмехается, глядя на мужчину снизу-вверх. Вообще-то он уверен, что они зайдут дальше поцелуев, но ему очень нравится дразнить Ганнибала. — Не думал, что твоя жестокость перетекает и в горизонтальную плоскость, — Ганнибал чуть улыбается. — Всё зависит от тебя. И ещё кое-что, — добавляет Уилл, замечая, что тому не терпится продолжить. — Я хочу, чтобы ты заставил меня поверить тебе. Хочу, чтобы ты заставил меня поверить, что больше не уйдёшь и не сделаешь мне больно, даже если это не так. Докажи мне, — Уилл произносит это, пристально смотря в глаза Ганнибала. — Ты любишь ставить сложные задачи, — отвечает Ганнибал, заворожённо глядя на него и кладя ладонь на его щёку. — Но ты ведь любишь сложности, — Грэм прижимается к ладони. — Ты прекрасен, — Ганнибала мягко целует его. Чем дольше, тем более страстным он становится. — Я могу тебя раздеть? — спрашивает Ганнибал, чуть погодя. — Только до пояса, — усмехается Уилл. Ганнибал помогает снять футболку. Уилл тем временем расстёгивает оставшиеся пуговицы на рубашке. Ему вообще-то нравится ощущать под пальцами ткань дорогой рубашки. Осознание того, что он будет голым, а Ганнибал останется в костюме, действительно возбуждает. Но он предпочитает оставить это на следующий раз. Ганнибал мягко водит руками по его телу, а Уилл сжимает руками простыни, потому что не уверен, можно ли ему прикасаться к голым плечам Ганнибала или спине. Что, если он случайно заденет клеймо Вёрджера? Но Ганнибал решает эту проблему, сжимая ладонь Уилла в своей и перенося её себе на плечо. — Всё в порядке. Мне нравится, когда ты меня касаешься. Уилл разводит ноги, притягивая Ганнибал ближе и обнимает того за шею. Он совсем не чувствует страха, хотя в постели предпочитает сам управлять процессом. Уилл не любит, когда над ним нависают или пытаются перехватить инициативу. Он хотел хотя бы во время секса держать всё под контролем. Но он уже не тот Уилл, а Ганнибал — он не может не признаться в этом хотя бы себе — прекрасно справляется. Мужчина гладит его везде, куда может дотянуться, мокро целует в шею и спускается ниже. Чуть покусывает соски, от чего Уилл сдавленно стонет и крепче сжимает плечи Ганнибала. Ганнибал целует его шрам, который он сам же и оставил. Уилл сильнее обхватывает Ганнибала ногами и чуть трётся о него всё ещё через одежду. Нежную кожу внутренней стороны бедра царапает твердость кожаного ремня, а Лектер может даже через столько слоев одежды почувствовать теплоту его возбуждения. Он хрипло стонет в шею профайлера и скользит руками ниже, поглаживая его сквозь джинсы. Уилл стонет, но в итоге стон превращается в тихий смех. — Ты становишься слишком жестоким, — Ганнибал рычит и кусает его за подбородок. — Извини, просто ты так стараешься, — Уилл улыбается. — Да ладно тебе, с самого начала ведь было понятно, что я собираюсь зайти дальше. Он не успевает закончить, когда Ганнибал стягивает его штаны вместе с боксерами, параллельно глубоко целуя. Когда Уилл остаётся обнажённым, то Ганнибал приподнимается и оглядывает его диким взглядом. — Ты собираешься только пялиться на меня? — Любоваться, Уилл, — Ганнибал берёт в руки его лодыжку и завороженно водит по ней своей рукой. Он делал так же тогда, когда Уилл лежал у телевизора. — Я мог бы смотреть на тебя вечность. Ганнибал смотрит на Уилла, как на божество. Его всегда завораживали волнистые локоны, сильное тело, он мог рисовать его часами. Уилл чуть откинул голову назад, и шрам на лбу стал более заметен. Ганнибал нежно проводит по нему ладонью. Уилл в это время делает заметку — это довольно хорошая психологическая практика. Замена воспоминаний, или как-то так… За окном дождь такой же силы, как тогда. Но сейчас Ганнибал вместе с ним и целует его, а не потрошит. Он гонит ненужные мысли и прижимает ступню к паху мужчины. Тот тут же хрипло стонет. — Разденься тоже, — произносит Уилл хрипловатым голосом. Ганнибал снимает брюки с нижним бельём и бросает их на пол. Уилл удивленно провожает их взглядом, а после притягивает его к себе обратно. Странно, но смущения и неловкости нет. Уилл взволнован и возбуждён, но не чувствует скованности. Он первый облизывает ладонь и проводит по члену мужчины рукой. Не чувствуя никакого отторжения, он продолжает то мягко водить вверх и вниз, то делать это намного жёстче, наблюдая за сменяющимся выражением лица Ганнибала, изучая, как тому нравится больше. Ганнибал не отстаёт и беспорядочно целует Уилла, жёстко водит по его члену, прокручивая ладонь ближе к головке, как тому и нравится. Уилл сосредоточен больше на ощущениях партнёра, но всё равно хрипло постанывает. А когда Ганнибал сильно кусает его за шею, то вскрикивает. Мужчина самодовольно на него смотрит, но улыбка пропадает, стоит Уилла притянуть его ближе и прошептать тому на ухо, тут же чуть прикусывая мочку: — Пожалуйста… Никто не отменял желание Уилла чуточку подталкивать и испытывать терпение своего доктора. Ганнибал обхватывает оба их члена ладонью, целует и гладит Уилла именно так, как нужно. Так правильно. Он стонет Уиллу в шею, впивается зубами и тут же зализывает укусы. Уилл прикусывает нижнюю губу, ощущая вкус крови во рту. Ганнибал целует его и тут же стонет от вкуса крови. — Чёрт, Ганнибал… Я сейчас… — Уилл не успевает закончить, говорить совсем не хочется, а воздуха маловато. Ганнибал приподнимается и смотрит ему в глаза. Зрачки почти полностью затопили радужку глаза. — Давай… Но перед этим назови меня по имени ещё раз. Уилл кончает с именем Ганнибала на губах, и чувствует, что мужчина кончил почти одновременно с ним. После Ганнибал лежит на Уилле и касается губами шеи, а сам Уилл перебирает волосы мужчины. Лектер приходит в себя после секса дольше, и ему это нравится. Нравится видеть Ганнибала открытым и уязвимым. Немногим позже Ганнибал нежно целует его и с сожалением отстраняется, укладываясь на свою половину кровати лицом к Уиллу и укрывая их одеялом, не затрудняя себя походом в душ. — Уилл, что ты сказал Чийо, когда она спросила, почему ты меня ищешь? Она бы поняла, если бы ты солгал, — Ганнибал кладёт ладонь на его щёку, чуть поглаживая большим пальцем. Уилл всегда чувствует себя сонным после секса, поэтому не сразу понимает, о чём тот спрашивает. — Зачем вы его ищете после всего, как он ушёл? С улыбкой, — девушка, бросает взгляд на шрам Уилла, скрытый рубашкой. — Лишь с ним я знаю себя таким, каким не знал ни с кем другим. Последнее, что видит Уилл перед тем, как уснуть — улыбка Ганнибала, и его светящийся даже в полумраке взгляд. Возможно, позже улыбка превращается в оскал вендиго, взгляд становится холодным… А может, это лишь очередной сон. — Сегодня мне не удалось тебя убедить, — шепчет Ганнибал, наблюдая, как Уилл хмурится во сне, явно от кошмара. Он касается пальцами лба мужчины, и тот моментально успокаивается. — Но я попробую завтра.