INFERNO — Canto XXX 132 Ad ascoltarli er'io del tutto fisso, quando 'l maestro mi disse: «Or pur mira, che per poco che teco non mi risso!» 135 Quand'io 'l senti' a me parlar con ira, volsimi verso lui con tal vergogna, ch'ancor per la memoria mi si gira. 144 «Maggior difetto men vergogna lava», disse 'l maestro, «che 'l tuo non è stato; però d'ogne trestizia ti disgrava. 148 E fa ragion ch'io ti sia sempre allato, se più avvien che fortuna t'accoglia dove sien genti in simigliante piato: ché voler ciò udire è bassa voglia». — «La Divina Commedia» Dante Alighieri АД — Песня XXX 132 Я вслушивался в звуки этих слов, Но вождь сказал: «Что ты нашел за диво? Я рассердиться на тебя готов». 135 Когда он так проговорил гневливо, Я на него взглянул с таким стыдом, Что до сих пор воспоминанье живо. 144 «Крупней вину смывает меньший стыд, — Сказал мой вождь, — и то, о чем мы судим, Тебя уныньем пусть не тяготит. 148 Но знай, что я с тобой, когда мы будем Идти, быть может, так же взор склонив К таким вот препирающимся людям: Позыв их слушать — низменный позыв». — «Божественная комедия» Данте Алигьери
Ганнибал добавляет мелко нарезанный чеснок и веточки розмарина к бёдрышкам кролика и поливает всё оливковым маслом, вином и бальзамическим уксусом. Помещая противень в духовку, он раздумывает, чем заняться дальше. Мужчина расстроен таким поворотом событий, но нельзя сказать, что он этого не ожидал. Бросает взгляд на наручные часы — Уилл ушёл тридцать минут назад, оставив взбешенного Лектера наедине с кухней. Чтобы немного успокоиться, Ганнибал решает сделать confit из кролика со специями — готовка всегда приводила его в чувство. Опираясь на барную стойку позади, Ганнибал устало выдыхает. Такая жизнь выматывает. Если бы кто-то сказал, что он будет жить с бывшим агентом ФБР и искать компромиссы, мужчина бы лишь снисходительно улыбнулся и предложил этому человеку бесплатный сеанс психотерапии. Лектер разрезает лук-шалот на четыре части. Что Уилл имел в виду, утверждая, что Ричард лучше него? Это всё ещё остаётся за гранью понимания Ганнибала. Он вообще не понимает значения таких слов как «хорошо», «плохо», «добро» или «зло». Ричард лучше для общества? Сомнительное утверждение — он убийца, пусть и насильников. Лучше для Уилла? Мысли об этом варианте заставляют Ганнибала поджать губы и сжать дерево под пальцами до побелевших костяшек. Уилл очень упрям. Иногда — признаться честно, довольно часто, — Ганнибала обуревает животное желание растерзать и пометить Грэма. Достать сердце у него из груди и выжечь на нём латиницей Hannibal. Чтобы все знали, чей. Чтобы сам Уилл не забывал. Хочется вернуться назад во Флоренцию и завершить начатое там. Пусть он и будет потом жалеть о содеянном (подумать только, сколько новых эмоций подарил ему Уилл. Ганнибал Лектер, жалеющий о чем-то?). Он мог бы разрушить комнаты в своём Дворце Памяти, посвящённые Уиллу, до основания. Забыть, что Грэм существовал, или просто убедить себя, что мужчина не был для него никем, кроме пешки, какими выступали и другие люди. Но почувствует ли Ганнибал себя лучше? Вопрос, на который он однозначно может ответить отрицательно. И это выводит из себя больше, чем всё остальное. Он перестал видеть своё будущее без Уилла примерно тогда, когда тот вышел из тюрьмы и наконец-то по-настоящему увидел его. Предательство Уилла ничего, по сути, не изменило. Сделало больно — возможно, но не уничтожило в нём потребность находиться рядом. Ганнибал не может представить, что Уилл умрёт. Это странно, хотя бы потому что такие чувства и желания не посещали его раннее. Он всегда всё планирует, но Грэм переворачивает эти планы с ног на голову. Сегодня по плану был ужин, выведывание у мужчины информации о его прошлом… Может, он мог бы даже рассказать Уиллу что-нибудь о своём прошлом, но тот всё испортил. Ганнибал не замечает, как за раздумьями проходит час, а опоминается только когда взгляд случайно натыкается на часы. Мужчина открывает духовку, переворачивает бёдрышки, добавляет уже нарезанный лук-шалот и ставит обратно. Ему никогда не требовался таймер, он всегда держит всё под контролем, но сейчас с недовольством засекает два часа, опять же недобрым словом вспоминая Уилла, который не даёт соображать ясно. Он не волнуется, что того нет уже около получаса. В конце концов, Уилл мог часами гулять по лесу. Но сейчас уже темнеет, а на том лишь тонкий костюм, так что он должен скоро вернуться. Какое-то время Ганнибал ходит по дому, расставляя всё по местам, поправляя подушки на диване, протирая полки от невидимой пыли. Уилл думает, что только он лишился чего-то с появлением в его жизни Ганнибала. Но тот тоже отказался от многого. У него больше нет мнимой свободы, его лицо видели, нужно быть намного более осторожным. Больше не будет его фотографий в газетах и журналах (по крайней мере, тех, что посвящены торжественным приёмам и элитарному обществу) и похвалы тысячи людей, ведь это может угрожать безопасности Уилла. Его знают, и он добровольно позволил этому произойти. Лишь по третьему кругу проходя по дому, Ганнибал заставляет себя остановиться и опять бросает взгляд на настенные часы — он начинает беспокоиться: прошло уже почти три часа. Ганнибал достаёт кролика из духовки и надевает пальто, выходя на поиски Уилла. Осень уже вступила в свои полные права, холодный ветер треплет тщательно уложенные волосы и впивается в руки. Ганнибал надевает кожаные перчатки и понимает, что, скорее всего, сегодня ему поспать не удастся вообще. Он замечает, что на дорожке в лес, по которой обычно ходит Уилл, нет следов, кроме тех, которые ведут обратно; трава не примята, несколько высохших листочков, упавших с дерева, всё так же целы и покоятся посреди дорожки. Уилл бы точно задел их, так что остаётся только путь по выездной асфальтированной дороге на трассу. Ганнибал снова устало вздыхает, и, заводя мотор машины, успокаивает себя мыслями об убийстве одного конкретного мужчины с голубыми глазами и кудрями.***
Уиллу претит мысль, что остался ещё один придурок, которого необходимо убить, но он сомневается, что справится. Мужчина, которого он упустил, намного крупнее и сильнее. Уилл позволяет капле страха проникнуть в сознание. Возможность умереть, как ни странно, пугает. Он сожалеет, что им с Ганнибалом так и не удалось поговорить. Мужчина не замечает, как, погружённый в раздумья об отношениях с Ганнибалом, что так некстати успокаивают, проваливается в полудрёму, пока щелчок двери, ведущей в подвал, не заставляет тело вздрогнуть от неожиданности. Уилл тут же вскакивает и подбирает пистолет, но потом вспоминает, что патронов нет и просто мечется взглядом по комнате, пытаясь найти, чем отбиться. Мысли путаются, тупая боль во всём теле не даёт ясно соображать. — Уилл, ты в порядке? — знакомый голос раздаётся как сквозь вату, и он с облегчением опирается на плечо Ганнибала, кивая. — Ты меня нашёл, — еле слышно бормочет Уилл. — Конечно. Я всегда тебя найду, — Ганнибал мягко ему улыбается. Он успокоился пока ехал, по gps было несложно выследить, где находится Уилл, хотя и существовала вероятность, что это ловушка. Ганнибал бы так и поступил, но он и не собирается ставить себя в один ряд с этими людьми. Неприятно признавать, но когда он только увидел, как далеко они увезли Уилла, то почувствовал, что сердце сжимают в тиски, а дыхание перехватывает. До этого Ганнибал не думал о том, что Уилл правда может умереть. Он не всесильный, а Ганнибал ни разу не видел его в рукопашном бою с кем-то. С Красным Драконом они расправились вместе. Судьба так много раз им благодействовала, что осознавать — ты смертный, не Бог, которым себя считаешь, ты можешь умереть в ходе несчастного случая или неосторожности, дьявольски неприятно. И все их с Уиллом недомолвки кажутся такими незначительными. Вдруг Уилла уже нет, а они ещё так многого не успели сделать. И то, что случилось, их мелочная ссора, недостойная даже упоминания, и дальнейшие события вина Ганнибала. Он расслабился, хотя изначально не хотел никуда пускать Грэма одного. А теперь Уилл может умереть. И это осознание неожиданно бьёт под дых. Похитителей же, судя по всему, больше двух, так как если бы их было меньше, Уилл бы справился, а они с Ганнибалом уже вели бы приятную беседу за ужином. Но их три или больше, а Уилл один. Ганнибал старательно отгоняет от себя эти мысли всю дорогу, но тщательно контролируемые эмоции просачиваются наружу, а маска спокойствия уже к середине пути осыпается крошками. Когда он подъезжает к месту назначения, то замечает машину выезжающую в другую сторону. Он чувствует, как злость и желание расплаты затапливают всё его естество. На автомате запоминает номера и хочет уже вжать педаль газа, но решает сначала увидеть Уилла. А что, если Уилл уже мёртв? О таком исходе Ганнибал старается не думать. Он испытывает невероятное облегчение, замечая настороженного, готового обороняться Уилла. Не мёртвого и относительно целого. Это облегчение не сравниться с тем, что он испытал много лет тому назад, когда Уилл вошёл в кабинет после инцидента с Тобиасом Баджом, всё такой же красивый, волнующийся за Ганнибала и волнующий зверя внутри Ганнибала. На секунду Лектер чувствует ком в горле и, вполне возможно, его глаза чуть слезятся, но он быстро берёт себя в руки. И именно в этот момент он понимает, как сильно стал зависеть от Уилла. Много лет назад он думал, что это предел, ещё большая привязанность к человеку для него просто невозможна, а потом случилась та ночь предательства Уилла, а сейчас это похищение Уилла. Он привязывается всё больше и больше, с каждым днём, минутой нахождения в обществе этого мужчины. Существует ли вообще предел у развития их отношений? Ганнибал забирает со стола ноутбук и ведёт профайлера вверх по старой грязной лестнице, придерживая осторожно за талию. Тепло ладони Ганнибала успокаивает, и Уилл, наверное, впервые за всё время в полной мере осознаёт, что он не один. Пусть Ганнибал всё ещё вызывает опаску, он всё же рядом. Когда они проходят по коридору, дверь ванной всё ещё распахнута настежь, и Уилл смотрит на лужи крови, виной которым он сам. Его работа долгие годы заключалась в том, чтобы ставить себя на место преступников, и сейчас он изо всех сил старается этого не делать. Не думать о том, была ли у них семья, планы на будущее. Парень, тело которого в неестественной позе покоится на полу, а глаза смотрят в пустоту, возможно, планировал завязать с этой работой. Может, его семья завязла в долгах, и он таким образом должен был расплачиваться. Ганнибал, заметив, куда устремлён мутный взгляд Уилла, сильно сжимает пальцы на рёбрах последнего, заставляя мужчину застонать от боли и перевести озлобленный взгляд на виновника сей боли. — Похоже, у тебя сломаны рёбра, — как ни в чём не бывало информирует Ганнибал. — Спасибо, я заметил, — Уилл шипит сквозь зубы, но скорее для вида. На самом деле, он даже благодарен. Ганнибал, брезгливо разглядывая два изуродованных трупа, испытывает неописуемую гордость. Сегодня Уилл в одиночку убил троих преступников. Знать, что Уилл сильный и способен за себя постоять — это одно, видеть результат — совсем другое. Уилл не слабый. Сильный. И это напоминание как бальзам на истерзанную переживаниями за него душу. Лектер усаживает Уилла в машину, помогая не споткнуться, и тот вдруг вспоминает: — Там был ещё один. — Да, я знаю. Видел машину, выезжающую прямо с этого участка в противоположную сторону, когда ехал сюда, — Ганнибал выглядит абсолютно спокойным, даже расслабленным, и это удивляет. — Надо было сразу разворачиваться и ехать за ним, — упрекает тихо Уилл. — Я запомнил номер и марку, — отмахивается тот. — найду его, как только позабочусь о твоих ранах. Уилл в который раз поражается спокойствию Ганнибала и его связям. Сколько у него должников по всему миру? Сколько на свете людей, которые, страшась смерти, помогают самому опасному беглому преступнику? Уилл сидит в машине, обхватив себя руками, его ступни ощущаются ледяными, а дорогая рубашка теперь больше напоминает тряпку. Ганнибал перекидывает руку на заднее сиденье, и, нащупав плед, подаёт его Уиллу. Он убавляет громкость радио в машине, замечая, как Грэм морщится от иногда слишком высоких нот. Уилл чуть расслабляется, усталость даёт о себе знать, и мужчина засыпает под тихую классическую музыку.***
Уилл резко приходит в себя, не чувствуя под ногами опору. Он цепляется пальцами за пальто Ганнибала. Лишь спустя несколько долгих мгновений, разум Уилла начинает работать, и он понимает, что тот несёт его на руках. Уилл вымученно стонет. — Это не первый раз, между прочим, — тихо подмечает Ганнибал, усмехаясь. — Правда? — Уилл чуть вздёргивает бровь. — Неужели ещё тогда пользовался моментом и таскал меня по кабинету, пока я был без сознания? — Жаль тебя разочаровывать, но нет, — улыбается Лектер. — Я принёс тебя в дом после фермы Вёрджеров. Уилл ничего не отвечает. Ещё один момент, который вспоминать неприятно. Неприятно вспоминать трель пилы перед тем, как их взяли. Неприятно вспоминать, как он прогнал Ганнибала, и тот встал на колени перед Джеком. — Я могу дойти сам. — Позволь мне. Твои ступни искалечены. И Уилл позволяет. Позже он также позволяет Ганнибалу вколоть ему демерол, хотя сам этого не хочет: это сильное обезболивающее, а он не хочет вспоминать те времена, когда не мог контролировать себя. Ганнибал набирает для него ванну и добавляет туда какое-то неизвестное Уиллу масло, пока сам мужчина сидит на бортике. Честно сказать, единственное, чего он правда хочет сейчас — поспать часов двадцать. Но запах масла такой приятный и ненавязчивый, а вода смывает грязь и кровь, что кажется въелась даже в кости, так что он уступает Ганнибалу. Уилл лежит в ванной, его тело погружено в воду по плечи. Ганнибал рассказывает ему всё, что приходит на ум, лишь бы Уилл не уснул раньше времени. Он промывает ему волосы, нежно массирует кожу головы, пытаясь также не касаться мелких ран на затылке и шее. Но как только Уилл собирается провалиться в сон, Ганнибал привлекает его внимание, повышая голос или усиливая хватку на волосах. Когда он заканчивает и помогает Уиллу вытереться, тот замечает, что вода в ванне стала бледно-розовой. В голову опять лезут дурные ассоциации, но полотенце, накинутое на голову, и заботливые руки загораживают обзор. Ганнибал ведёт его в спальню и обрабатывает все раны. Он помогает Уиллу сесть на расправленную постель и сам садится рядом, поворачиваясь к нему с мазью в руках. Грэм упускает момент, когда аптечка вообще появляется на прикроватной тумбочке, а тюбик с мазью оказывается в пальцах Ганнибала. Мужчина приподнимает рукой подбородок Грэма и лёгкими, почти неощутимыми движениями наносит лекарство на ранки и царапины на лице. Он сидит близко, с такого расстояния Уиллу видны все морщинки Ганнибала, его пробивающаяся щетина и едва заметная складка между бровями, что позволяет пытливому уму сделать заключение, что тот обеспокоен. Он переводит взгляд на губы Ганнибала и не замечает, как поддаётся вперёд. Ближе, чем того требует ситуация. — Уилл, сейчас не время, — раздаётся насмешливый голос Ганнибала. — Заткнись, я просто не могу сидеть ровно, — Уилл устал, поэтому не испытывает смущения и добавляет. — Почему ты всегда всё портишь? — В последнее время ты часто велишь мне «заткнуться». Стоит ли нам это обсудить, когда тебе станет лучше? — Ганнибал кладёт тюбик обратно в аптечку и неожиданно наклоняется, легко целуя Уилла. Тот тут же отстраняется и шипит от боли. — Я вовсе не всегда всё порчу. Но, смею заметить, в основном ты проявляешь инициативу, когда пьян или ранен, поэтому я не считаю это удачными моментами, ты сам в этом убедился только что, — тон Ганнибала дразнящий, а Уилла это бесит, поэтому он хватает Ганнибала за ворот идеально отглаженной рубашки и резко тянет вниз к себе, целуя жадно и напористо, несмотря на боль. Ранки на губах, которые только-только начали заживать, опять кровоточат, поцелуй быстро приобретает медный привкус. Уилл с ухмылкой отстраняет от себя Ганнибала и любуется его ошарашенным лицом. Не часто такое происходит, так что он сохраняет это в памяти как особо важный момент его триумфа. — Видишь? Не такой уж и неудачный, — всё ещё с ухмылкой подначивает Уилл. — Ты не перестаёшь удивлять, — Ганнибал медленно приходит в себя и слизывает кровь Уилла со своих губ. Больше он ничего не произносит, всё своё внимание сосредотачивая на ранах Уилла. Последним делом он опускается на колено перед ним и берёт одну стопу в ладонь, перематывая бинтом. Делает то же самое с другой и смотрит вверх. Уилл внимательно наблюдает за этими махинациями, опираясь руками на постель за спиной. Оба испытывают какое-то странное чувство. Уилл забывает, почему не доверял Ганнибалу, который сейчас у его ног, с глазами, в которых ясно читается обожание, а Ганнибал забывает, почему недавно ему хотелось вскрыть грудную клетку Уилла после вечернего разговора. Этот момент кажется таким же важным, как и на обрыве, но никто из них не понимает, почему. Ничего особенного не происходит. Да, Ганнибал стоит перед Уиллом на одном колене и аккуратно обрабатывает раны. Но разве такого никогда не было? Это кажется естественным, будто он делает это часто, хотя сейчас они не смогут вспомнить ни единого случая. Их лица выражают спокойствие, по ним невозможно ничего прочитать, но Уилл уверен, что Ганнибал думает о том же, о чём сейчас думает сам Уилл. Эта близость кажется ошеломляющей. Они и до этого могли говорить, не произнося ни слова, но не придавали этому значения, сейчас же Уиллу это кажется таким невероятным. Где он ещё найдёт человека, который понимал бы его на таком уровне? Его не понимал собственный отец, даже когда он прямым текстом говорил о том, что чувствует. Ганнибал задаёт себе вопрос, понимал ли его или, если быть более точным, пытался ли понять хоть кто-нибудь. Нет. Ганнибал встречал множество людей, друзей, супружеских пар, но ни одни отношения не казались такими же, как у них с Уиллом. Их отношения кажутся особенными. Он снова опускает взгляд вниз и прислушивается к себе. Его сердце бьется неритмично и быстро, но он не чувствует себя плохо. Скорее наоборот, очень приятное чувство. Ганнибал не рассчитывал на более чем привязанность со стороны Грэма, но сейчас он думает, что тот, возможно, все же испытывает нечто большее. Уилл — самое настоящее, что случалось с Ганнибалом. После смерти Миши у него никто не вызывал такого чувства тревоги, беспокойства или даже банально желания угодить и держать рядом, чего бы ни стоило. Он никогда не ставил никого в приоритет, но если бы он выбирал между Чийо и Уиллом, то выбрал бы последнего, хотя Чийо более надёжна и полезна. Это беспокоило его долгое время, но тогда он не думал, что Уилл может испытывать то же, что и он сам. Осознавать, что ты не одинок, до смерти приятно. Ганнибал молча поднимается и укладывает Уилла на постель. Они молчат какое-то время, пока Лектер несколько рассеянно складывает мази и бинты в аптечку. — Вдруг у кого-то из них были собаки? — задаёт Уилл мучивший его вопрос, в надежде, что Ганнибал подберёт нужные слова, и он сможет спокойно уснуть. У Ганнибала в уголках глаз появляются морщинки, а губы едва заметно изгибаются в улыбке. Удивительно, что Уилла всё ещё волнуют такие вещи. — Думаю, даже если и были, о них есть, кому позаботиться. — Я убил троих людей и единственное, что меня волнует — были ли у них собаки. Я ужасный человек? — Уилл, я мог бы провести с тобой сеанс психотерапии на тему добра и зла, рассказать изречения великих философов, но, боюсь, ты сейчас не в состоянии даже слушать, не то, что участвовать в дискуссии, — Ганнибал уже привычным жестом убирает пряди волос с чужого лба. — Отдыхай, я зайду позже. Он проводит тыльной стороной ладони по шраму на скуле, и, хмурясь, натыкается ладонью на свежий глубокий порез на шее. Ганнибал вмиг становится другим: взгляд его твердеет, на смену мягкой улыбке приходят сжатые в тонкую линию губы, плечи напрягаются. Он поспешно выходит из комнаты, будто внезапно вспомнив о чем-то важном. Уилл мог бы удерживать Ганнибала ещё какое-то время, используя в качестве привязи свои раны, мог бы побыть очаровательным и не отпускать Ганнибала убивать оставшегося преступника. Во всяком случае, до следующего дня. Он не хочет быть один, без Ганнибала всегда возвращаются кошмары. Но это было бы нечестным и дешевым трюком. И вообще, зачем его удерживать? Уилл куда-то проваливается и желает только одного — чтобы ему не снились сны…***
Ганнибал закрывает ноутбук, плодотворно поговорив с Мисс Лаундс. Он надеется, что доходчиво ей всё объяснил. Она осведомила его о том, что Уилл ей пообещал: они оставят её в покое, если она, со своей стороны, сделает то же. Ганнибал проходит к двери и задумчиво проводит рукой по своему пальто, разглаживая только ему видимые складки. Неужели Уилл правда решил оставить её жизнь на волю так называемой судьбы? Ганнибал предполагал, что тот не откажется от её убийства так просто — она всегда ему не нравилась. Он, безусловно, выслушает аргументы Уилла, но попробует уговорить его передумать. Фредди заслужила смерти за то, что посмела чуть не отобрать у него Грэма. Ганнибал проверяет пояс брюк на наличие пистолета и карман пальто на наличие шприца с Флунитразепамом и линолеумного ножа. Другого линолеумного ножа. Тот, которым он как-то ранил Уилла, покоится в одном из выдвижных ящиков стола в кабинете. В багажнике его машины уже лежит сумка с остальными нужными вещами для того, что он собирается сделать. Ганнибал выяснил всю нужную ему информацию об оставшемся похитителе. Судя по всему, телефон Уилла находится в багажнике машины. Похитители либо дико невнимательны, либо оскорбительно самоуверенны. Лектер ещё раз проверяет, не открыты ли окна и, закрыв входную дверь на ключ, направляется в предполагаемое место остановки мужчины, посмевшего встать у них на пути, пусть даже это был заказ Фредерики Лаундс.***
Он едет долго — дом находится почти на границе города, еще и в противоположной стороне от их собственного дома. На часах уже четверть пятого утра, когда Ганнибал подъезжает к точке назначения. Он убеждён, что мужчина не ждет его, ведь место как нельзя лучше подходит для Ганнибала. Небольшое поселение без камер наблюдения. Дома находятся далеко друг от друга, Ганнибал подозревает, что все они заброшены. В одном из таких зданий и находится тот, кто ему нужен. Gps приводит его к нужному дому. Ганнибал взламывает ветхую дверь с помощью железки, найденной около пристройки сарая рядом с домом. Он тихо ступает внутрь и старается не шуметь, но одна из досок предательски скрипит. Он замирает и слышит, что мужчина ходит наверху, и, соответственно, из-за своих шагов не слышит, что кто-то поднимается к нему. Это даже не интересно. Ганнибал старается делать шаг каждый раз, как похититель ступает. Когда он оказывается в дверях предполагаемой спальни, мужчина, находясь спиной к нему, копается в сумке на полу. В последний момент Ганнибал решает поступить иначе, чем планировал. Это ему несвойственно, но он не готов ждать несколько часов, прежде чем убить этого человека. Он не хочет наслаждаться этим убийством или стараться сделать с ним что-то оригинальное. Лектер хочет поскорей со всем покончить и вернуться к Уиллу. Ганнибал быстро подходит к мужчине, более не заботясь о звуках и глубоко режет его глотку ножом. Мужчина падает на колени и закрывает руками рану, пытаясь остановить кровь, и Ганнибал хватает его за волосы, заставляя смотреть на себе. — Где сейчас Фредди Лаундс? — спокойно спрашивает Ганнибал. — Не знаю, — Лектер читает слова по его губам, ведь тот может издавать лишь булькающие звуки. Ганнибал примеривается ножом к лицу мужчины, а именно к глазам: — Я могу сделать вашу смерть ещё более болезненной. Его голос и взгляд не дают сомневаться в том, что он и правда это сделает. — В Аргентине, — преступник прикрывает глаза и надеется, что этого будет достаточно. Ганнибал задумчиво поджимает губы. Он уверен, Фредди уже уехала с Аргентины в Балтимор к Джеку поближе, если в ней осталась хоть капля инстинкта самосохранения. Даже если пока не уехала, они с Уиллом не успеют наведаться к ней. А это значит, что визит придётся отложить на неопределённое время. Впрочем, Ганнибал всегда был достаточно терпелив. — Я не планировал поступать таким образом. Слишком грязно. Обычно я не такой эмоциональный, — начинает Ганнибал. — Но Уилл очень дорог для меня. Вы ранили его и собирались убить. Я надеюсь, ваши приятели, а я осведомлён, что у вас они есть, поймут моё послание и больше не станут соглашаться на сомнительные заказы. Ганнибал оставляет мужчину истекать кровью и достает из нагрудного кармана платок, вытирая руки и поблёскивающее в лучах солнца лезвие ножа. Он несколько секунд раздумывает над дальнейшими действиями. Ощупывая мужчину, находит бумажник с фотографией внутри. На фотографии маленький светловолосый мальчик. Скорее всего, сын, но Ганнибала это ничуть не трогает. А вот Уилла может задеть. Он несколько мгновений размышляет, стоит ли упомянуть фото и как это повлияет на их отношения с Уиллом, на восприятие самого Уилла, расстроится ли он. Это может быть своеобразной местью за слова, что Ричард лучше Ганнибала. Но в конце концов решает, что это того не стоит. Им обоим лучше оставить этап «око за око» в их отношения позади. «Зверь» Ганнибала недоволен, а гордость не хочет так просто отпускать Уилла безнаказанным, но Лектер вспоминает, что Уилл ранен и, по сути, уже наказан. Буря внутри чуть успокаивается. Он переносит в дом сумку и небольшой холодильник из багажника. Ганнибал купил его после того, как жаловался, что им приходится питаться полуфабрикатами в дороге, на что Уилл резонно заметил, что Ганнибал мог бы что-нибудь приготовить, будь у него место, где продукты могут не испортиться. У Ганнибала также есть костюм для таких случаев, но он не считает нужным использовать его сейчас. Он ведь не собирается создавать инсталляцию. При этих мыслях Ганнибала гложет тоска. Всё же он будет скучать по представлениям. Но сейчас ему надо как можно быстрее разобраться с мясом и вернуться к Уиллу. Он достаёт скальпель и приступает к работе.***
После того, как Ганнибал берёт всё необходимое, он расчленяет тело и сжигает его на заднем дворе в яме вместе с бумажником и фото, предварительно залив всё это бензином. Он бы вообще этого не делал, ведь чтобы сжечь тело дотла уйдёт очень много времени, которое он не готов тратить, но тридцати минут будет достаточно, чтобы бумажник и фото сгорели, а раны трупа не напоминали работу Чесапикского Потрошителя. Тело преступника обезображено, некоторые органы изъяты, что в случае его нахождения может натолкнуть на ненужные никому размышления. А убить таким способом мог кто угодно, всё же у этих охотников за головами было много врагов. Французская полиция вообще навряд ли будет расследовать это дело. Ганнибал наблюдает, как пламя поглощает тело, чувствуя жар на лице и незавершённость внутри, будто чего-то не хватает. Даже себе он не готов признаться, что именно не хватает Уилла рядом.***
Сны у Уилла всё-таки были. Они наплывали, сменялись воспоминаниями, затем возвращались, но боялся он напрасно — ему не снилось, что Ганнибал обводит его вокруг пальца и бросает захлёбываться кровью, не снился Долархайд, Молли или кто-либо ещё из «прошлой» жизни. Это был бесконечно долгий сон-воспоминание о поездке в парк вместе с мамой. Сон казался таким реальным, Уилл обнимал маму и слышал её запах. Он даже не думал, что помнит, как от неё пахнет. Аромат был сладким, но не приторным. Уиллу было четыре года, и тогда он увидел первое в своей жизни убийство. Никто не знал, что рядом с детской площадкой в парке кого-то убили, это было неожиданностью, и мама Уилла уже развернулась, чтобы погулять в другом месте, но вой полицейский сирен, их яркие огоньки так манили маленького мальчика, невозможно было удержаться. Он уже тогда был достаточно сообразительным, чтобы понять — мама не пустит его туда. Поэтому он внезапно захотел сладкого, и, пока она отвлеклась, убежал к месту преступления буквально в десяти метрах от фургончика с мороженым. Уилл незамеченным прошмыгнул под полицейское ограждение: журналисты так и хотели сделать фотографии, зеваки собрались в круг, чтобы посмотреть, что там такое происходит, поэтому занятые взрослые совершенно не обратили внимание на маленького мальчика. Первое, что Уилл увидел — голое тело такого же, как он, мальчика, может, чуть старше. А уже потом заметил, что оно все в крови. На лице были дорожки высохших слёз, и Уилл помнит, что подумал тогда: «Наверное, ему стыдно, что его тело нашли таким. Отец всегда говорит, что мальчикам плакать стыдно». Уилл ничего не чувствовал, кроме интереса. Ему хотелось подойти ближе, может, мальчик ещё дышит? Он бы на его месте лучше бы умер, чем показался с заплаканным лицом среди этих людей. Теперь он точно знал, что отец заблуждался, думая, что их город проклят. Нет, прокляты люди. А город красивый, да и цвет крови ему тоже понравился.***
Когда Ганнибал открывает дверь спальни, Уилл, уже одетый в лёгкие штаны и кофту с закатанными рукавами, сидит, подогнув колени и сложив на них руки, на кровати и смотрит фильм на настенном телевизоре. Ганнибал не знает, что это за фильм, но на экране мелькает чёрная субстанция. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает мужчина, прикладывая ладонь ко лбу Уилла. — Нормально, только всё тело болит, — хмыкает Грэм. Ганнибал идёт в душ и переодевается, прежде чем сесть рядом с Уиллом. Они смотрят телевизор какое-то время, и Ганнибал, нехотя, но вникает в сюжет и хмурится. — Почему он так быстро изменил приоритеты? Всего лишь из-за одного человека? Это не реалистично. — Этот фильм и не должен быть реалистичным, — фыркает Уилл. — К тому же, вы с ним чем-то похожи, ты ведь тоже меняешь приоритеты ради одного человека, — Уилл ступает на скользкую дорожку. Ганнибал не любит подтверждать то, что он сознательно отказался от своей жизни в угоду Уиллу. — У меня это заняло больше времени, — возражает Ганнибал. — Да ладно, ты уже на первых сеансах готов был спрыгнуть со мной с обрыва, — Уилл шутит, но Ганнибал не готов признаться, что доля правды в этом высказывании есть. — Готов поспорить, ты был бы не прочь стать Веномом. — Только если бы ты стал моим носителем, — ухмыляется Ганнибал. — Перспектива делить с тобой одно тело и разум заманчива, но мы ведь и так неплохо справляемся. Они молчат какое-то время. — Ты его убил? — интересуется Уилл. — Да. — И что, даже трофей не взял? — Взял. К сожалению, лёгкие у него прокурены, так что их пришлось оставить. Уилл посмеивается, про себя ужасаясь лёгкости этого разговора. — Мои лёгкие тоже прокурены. Не везёт тебе в последнее время. — Я не собираюсь тебя убивать. И с каких пор ты куришь? — любопытно смотрит на него Ганнибал. — С двенадцати, украл у отца одну сигарету. Потом, когда начал работать на Джека, стало не до этого. Да и Джек возмущался постоянно — он не хотел пускать меня на перекуры, а запах сигарет рядом раздражал. Я начал снова после того, как ты сдался Джеку. Считай, я почти полгода в завязке, — Уилл ёжится, потому что чувствует прожигающий взгляд Ганнибала. Лектер смотрит внимательно и с обожанием. Лицо Уилла покрыто небольшими порезами, губы чуть кровили, и он, должно быть, один из самых вызывающе красивых мужчин, которых когда-либо встречал Ганнибал, потому что даже таким — с ранами и уставшим взглядом, — он остаётся чрезвычайно привлекательным. Уилл поднимает недовольный взгляд и пальцами касается подбородка Ганнибала, поворачивая лицо оного к телевизору. — Хватит пялиться. Ганнибал не даёт Уиллу отстранить руку, сжимает пальцы своей ладонью и произносит: — Я прошу прощения за то, что сказал тогда про доверие. Это неправда. Я просто хотел задеть тебя побольней. — Всё в порядке, я тоже многого наговорил, прости, — Уиллу неуютно, он бы вообще не хотел, чтобы Ганнибал извинялся. И сам не любит этого делать. Грэм не отдергивает руку, хотя хочется. Но не потому, что ему неприятно, а потому, что он к этому не привык. Рука Ганнибала сравнительно больше и сильнее. Это ощущается… странно. Но дело не только в этом. Уилл не привык к постоянному тактильному контакту и открытым диалогам. Все его отношения были простыми, он не привязывался ни к кому, лишь симпатизировал. Если он не хотел обниматься или ему не нравились проявления нежности, то он просто отталкивал человека, не испытывая при этом мук совести. Это его личное пространство, и он не желает, чтобы в него вторгался кто-то посторонний. Но Ганнибала хочется научиться впускать в это пространство, пусть это и будет до жути непривычно в первое время. Лектер наклоняется ближе и целует его, но, в отличие от недавнего поцелуя Уилла, этот мягок и нежен. Ганнибал лишь касается его губ, стараясь не тревожить ранки. Он привычно обхватывает Уилла за затылок, вплетая пальцы в волосы, помогает Уиллу лечь на постель, продолжая целовать его всё так же мягко и непринуждённо. Следующий час или около того Ганнибал просто трогает Уилла, но в этих прикосновениях нет сексуального подтекста. Он не касается ниже пояса, не снимает одежду. Только гладит его шею и скулы, берёт его руки в свои и разглядывает их, будто пытаясь запомнить. Ганнибал скользит ладонями под кофту, оглаживает мышцы и пересчитывает рёбра, не причиняя ненужной боли; утыкается Уиллу в шею и ведёт носом до ушной раковины. Это смущает, и, не будь тот таким сонным и уставшим, давно привёл бы всё к сексу. Он подозревает, что Ганнибал об этом осведомлён, поэтому выбрал такой момент, позволяя привыкнуть к своим прикосновениям. «Неужели так хочет пообжиматься?» — думает про себя Уилл. Солнце уже давно встало, и надоедливые лучи пробиваются сквозь плотные шторы, но несколько часов сна не кажутся лишними. Уилл прикрывает глаза, всё ещё ощущая тепло прикосновений Ганнибала к своей коже.