Дата: 3 ноября Время: 8:57 Местоположение: Финч-стрит
Майкл шёл по холодной, людной улице, обгоняя прохожих. Он выглядел непривычно сам для себя, ведь потрепанный джинсовый комбинезон был заменен на чёрные джинсы, футболку и тёплую жилетку, а на лице после стольких лет не была надета маска. Тёмные волосы приятно раздувал ветер и холодил давно позабывшую касания воздуха кожу. Пусть сейчас он и выглядел как обычный гражданский, люди поглядывали на него с неприкрытым отвращением. Они все смотрели на уродливые шрамы на руках. В мужчине не узнавали сбежавшего психа только лишь потому, что он надел большие солнцезащитные очки, скрывающие шрам, проходящий через левый глаз и подстриг волосы, укладывая их набок, тем самым меняя свой внешний вид. Да и не выглядел он как сумасшедший. Обычный мужчина, такой же как тот, что прошёл мимо Майкла три секунды назад. Майкл не ради себя так переоделся. Домашнюю зверушку надо кормить, а приди он средь бела дня в магазин в том виде, в котором его привыкли видеть, полиция бы тут же приехала, создавая переполох и превлекая внимание зевак. И не дай бог, они бы убили мужчину, Гэлл бы умер с голоду в том подвале. Его бы попросту не нашли. Сейчас он, как законопослушный гражданин стоял с тележкой около прилавков с едой. «Что он любит?». Майкл не хотел кормить Гэлла чем попало, поэтому брал всего по немногу. Каши, фрукты, овощи, полуфабрикаты и морепродукты. Он клал в корзину разные бинты и пластыри, предчувствуя, что мальчик, в отместку ему, себя поранит. Поход на улицу не ограничился только магазином. Мужчина сходил в аптеку за витаминами и лекарствами. Всё то время, что Майкл гулял по городу в новой для себя обстановке, без чужих взглядов, полицейских мигалок и вечной беготни от куста к кусту, он думал о том, что этот квартал почти не поменялся со времен его детства. За углом находился маленький магазинчик со сладостями, в который Майкл в детстве бегал, когда удавалось украсть немного денег у отчима. Он получал за это, и нехило, но радость от конфетки купленной в этом магазине того стоила. Эта кондитерская на углу стояла тут ещё до рождения Майкла и, как ему казалось, простоит тут и после него, ведь сладости оттуда быстро раскупались даже сейчас. Раз уж мужчина шёл мимо, он решил зайти в кондитерскую и купить пару пирожных Гэллу, но когда зашел, почувствовал тонкий запах шоколада и увидел те самые конфеты, что так полюбил в детстве. Он расплатился за упаковку эклеров и горсть конфет, и вышел из магазина. На небе собирались тучи, но день обещал быть солнечным. Парень в это время валялся в кровати. Как бы прекрасно не работал обогреватель в подвале, сырость и холод всё равно доканали Гэлла, и вскоре он начал хлюпать носом и дрожать. «Кажется температура поднялась. Где этот урод ходит, я тут околею или того хуже от голода помру». Парень сильнее укутался в одеяло, но этот старый и потрёпанный кусок ткани согревал не больше бесполезного обогревателя. Гэлла кидало в жар и в холод, всё тело вспотело, ко лбу прилипла мокрая чёлка, а веки стали бетонными. Он сам не заметил, как провалился в сон. Проснулся он уже, когда мужчина мягко потрепал его по голове и кинул на него что-то очень большое и тяжёлое. «Сколько я спал?» — первое что пронеслось у Гэлла в голове. Потом, через усилия, он открыл глаза, которые тут же ослепил свет лампочки, и он снова зажмурился. Вторая попытка была более удачной, и он взглянул на то, что только что на него свалилось. Это было большое, мягкое, а главное невероятно тёплое одеяло. Парень тут же скинул с себя то старое покрывало и полностью закутался в новое, не обращая внимания незваного гостя. Когда же его взор упал на мужчину, сидящего рядом, рот невольно открылся. Сейчас он выглядел весьма необычно и… Симпатично? «Ну, а кого мне обманывать? В этой облегающей футболке и с новой причёской он выглядел куда приятнее, чем маньяк в грязном комбинезоне с жуткой маской на лице». Гэлл даже на секунду подумал, что мужчина выглядит очень привлекательно, но это уже не в какие рамки не лезло, и он постарался подумать о другом. В частности, о бинтах на своей руке, которые были уже пропитаны кровью и животе, который уже пел сонеты от голода. — Ты в курсе, что меня надо кормить? — кивок со стороны мужчины. — То есть ты меня накормишь? — ещё кивок. — Скоро? — очередной кивок. — Ладно. У меня тут бинты все уже разболтались, да и продезинфицировать надо, дашь что-нибудь? И, кажется, у меня температура. Майкл без лишних слов взял бинты, вату и прочие средства первой помощи из пакета и положил на тумбу, как бы намекая, что теперь это всё будет здесь, и если парню станет не хорошо, он сам сможет себе помочь. Мужчина бы с радостью оставил там и таблетки, но он боялся, что парень решит их наглотаться. Он выдавил себе на руку пару капсул и также положил на стол, доставая из пакета бутылку воды. Майкл почти всё то время, что готовилась еда, находился с парнем, но периодически выходил наверх, дабы проверить, не сгорело ли там всё к чертям собачьим. К счастью, непредвиденных ситуаций не произошло, и Майкл принёс парню тарелку с разными «лакомствами». «Чувствую себя владельцем песика» — говорил себе мужчина, когда видел как парень уминает еду за обе щеки, не удосужившись даже попросить столовые приборы. Когда Гэлл наелся он поставил тарелку с остатками на тумбу, а сам плюхнулся на кровать, вытирая рот и поворачиваясь в сторону мужчины, который что-то сосредоточенно искал в шкафу напротив. Вдруг, он заметил, что из заднего кармана черных джинс торчит розовый бантик. Изнутри он был обделан стразами, а снаружи орнаментом в горошек. В воспоминаниях стали всплывать картины того, где он мог их видеть. И Гэлла осенило — в тот день, когда Лили помогла ему поднять учебники с земли, на её руке был повязан точно такой же бант. «Неужели… Неужели он её тронул?». Осознание ударило по голове как снежный ком, и парень вскочил, накидываясь на Майкла со спины. Ему было всё равно, убьют его, покалечат, будут пытать. По крайней мере ему казалось, что всё равно. Майкл же без особых усилий перекинул парня вперёд, хватая за шкирку и таща к кровати. Он давно ждал и слишком терпел, но именно от таких выпадов парня в штанах становилось тесно и хотелось показать ему, кто на самом деле главный. «Парень, ты сам напросился». Майкл кинул его в постель, параллельно вытягивая ремень из шлевок. Пока Гэлл не понимал, что происходит, он затянул ремень на его руках и привязал их к спинке кровати. Парень тут же начал вырываться и кричать, обида и злость затмили все другие чувства, и именно поэтому он всё ещё не мог понять, что от него хотел мужчина. А мужчина очень хорошо понимал свои желания и сейчас собирался исполнить одно из них. Он наклонился к шее парня, втягивая носом столь знакомый и родной аромат, отчего Гэлл замолчал и застыл, как статуя. Майкл медленно стал блуждать руками по груди парня, переходя то на бока, то на спину, массируя и оглаживая. До Гэлла наконец-то дошло происходящее, и он задёргался с новой силой, пытаясь спихнуть мужчину с кровати, пиная того ногами. Вскоре Майклу это надоело, и он каким-то куском старой тряпки привязал его лодыжки к бедрам. — Пошёл к чёрту, ублюдок, я тебе зубами сердце выгрызу! — кричал парень, но добился лишь слабой пощечины за такие грубости. Майкл же не собирался тормозить и медленно начал оглаживать достоинство парня через штаны. Гэлл сморщил нос, показывая свое отвращение, стараясь отодвинуться от рук как можно дальше, но мужчина держал его уж чересчур крепко для обычного человека. Вскоре, смирившись, парень лежал смирно, стараясь думать о чём то другом. Он вспоминал свою семью, думал, как они там, без него? А что теперь будет с семьёй Лили? Они наверное невероятно разбиты горем потери такой прекрасной дочери. Пока Гэлл думал о жизни чужих людей, Майкл, не теряя времени, распорол штаны и кофту парня своим излюбленным кухонным ножом, так удачно лежавшим на тумбочке, открывая прекрасный вид на чужое тело. Стройные ноги, красивая фигура, чистая, словно без изъянов, кожа, и такие милые веснушки идущие россыпью прямо по всему телу. Майкл методично и неторопливо его ласкал, да только член у парня как не вставал, так и не собирался. Мужчина лишь в недоумении посмотрел на хозяйство Гэлла, и предпринял ещё попытку его оживить. — Он на тебя не встанет, придурок, лучше убери свои клешни, — прорычал Гэлл, стараясь вразумить мужчину, нависшего над ним. «Видимо придётся остановиться». Майкл отстал от Гэлла, развязывая его руки и ноги. Тот в свою очередь принялся запахивать то, что осталось от одежды, чтобы как-то прикрыть свою наготу. Да только Майкл всё ещё был возбужден, а помочь ему справиться с этой проблемой мог только Гэлл. Мужчина одним движением стащил парня с кровати, ставя его перед собой на колени. Когда перед лицом Гэлла замаячило достоинство мужчины, он невольно зажмурился. Майкл крепко и очень болезненно схватил волосы парня на затылке и притянул ближе к паху, одновременно надавливая ножом в другой руке на его шею, дабы дать понять, что если что-то пойдёт не так, он вспорет ему глотку. Мальчик колебался пару секунд, но от страха быть порезанным на куски, взял в рот сначала головку, а потом уже и половину члена. Да даже эта половина была невероятно большой, из-за чего парень периодически давился. Из глаз текли слезы, от недостатка воздуха хотелось побыстрее это закончить, но Майклу было мало, и он одним движением насадил рот Гэлла полностью на свой член. Парень вцепился в чуть спущенные штаны мужчины царапая их короткими ноготками. Губы щипало, и челюсть ныла, но парень давился и сосал, чувствуя как мужчина вот-вот спустит ему в рот. Ещё пара резких движений головой, и горячая струя брызнула глубоко в горло Гэлла. Член выскользнул у него изо рта, и парень хотел было выплюнуть сперму, но чужая рука зажала нос, отчего Гэлл инстинктивно всё проглотил. Мужчина застегнул свои брюки и вылез из подвала, оставляя парня наедине с собой. Тот в свою очередь, посидев пару минуту на полу, перебрался на кровать кутаясь в одеяло. — Надо было ему хуй откусить, — гневно прошипел парень, хотя прекрасно понимал, что это могло стоить ему жизни.Дата: 3 ноября Время: 11:36 Местоположение: дом 45 на Лампкин-лейн.
Гэлл целый день маялся от скуки, измеряя комнату шагами. Здесь было нечем заняться кроме как наблюдать за мотыльком, летающем вокруг лампочки. «Летишь на свет, и даже не думаешь что это может быть смертельно» — внезапно подумалось парню. Ведь он сам ощущал себя мотыльком, так наивно понадеявшимся на что-то хорошее, но в итоге попавший в цепкие лапы паука, котрый медленно закручивал его в свою паутину. После прихода Майкла, парень переоделся. Штаны пришлось выкинуть в дальний угол, они были испорчены так же, как и кофта. Сейчас на нем был только свитер, который прикрывал его почти до колен и нижнее бельё. «Ещё пара дней, и я тут совсем рехнусь от уныния». Вдруг взор парня упал на шкаф в углу. «Может там есть то, что может хоть немного время моё скоротать?». Он медленно подошёл к нему и открыл дверцы. Сверху до низу шкаф был забит книгами. Они было самыми разными: старые, с оторванными обложками, и те, что казались совсем новыми. Гэлл, не задумываясь, взял несколько книг и хотел было кинуться к кровати почитать, но из-за хрупкости конструкции книги повалились прямо на него. — Дурацкие книги. Стряхнув с головы пыль он принялся собирать все книги и снова укладывать их на полки, но в какой-то момент заметил книгу с инициалами «Э.М.», котрые были вышиты красивой золотой нитью на чёрной бархатной обложке. На оглавлении было написано несколько коротких строк. «Моя жизнь была посвящена лишь одному человеку. Я пишу всё это для тебя, любимый. Эдит Майерс, 1960 год». На всех последующих страницах были стихи и тексты, посвященные возлюбленному некой Эдит, но Гэлла зацепило посвящение. «Здравствуй, любимый! Я ещё ни разу не писала посланий любимому человеку. Пусть ты и не увидишь его, я знаю, что моя любовь донесет до тебя эти слова. Даже не знаю с чего начать. Прошло уже больше четырёх лет с того момента как мы познакомились и около трёх, с тех пор как родился наш сын. Я была самой счастливой женщиной на свете даже не смотря на то, что мы ссорились и ругались. Это были мои наилучшие дни счастья! Хочу признаться, я никогда никого так не любила, как тебя. Я все время спрашиваю себя, почему так, почему я не могу быть с любимым человеком, за что мне такое наказание, такая боль, я же не заслужила. Я тоже человек, я женщина, простая женщина которая полюбила всем сердцем. Почему ты никогда не думал обо мне, когда причинял боль? Ведь с каждым разом боль становилась сильнее и сильнее, а следы от нее все глубже и глубже в душе. Я не смыслю своей жизни без тебя. Ты — моя зависимость. Я никогда не смогу тебя забыть. Ты ни разу не возьмешь в толк, как ты меня разломал и с каким трудом, в данный момент, я пробую слепить себя по кускам изо дня в день, сквозь все обиды. Я надеюсь, что скоро подойдет моя очередь, и наконец-то закончатся мои ожидания. Я больна и нет ничего, что бы вылечило меня. Единственное лекарство — это ты. Как бы больно мне не было, я не перестаю благодарить судьбу, что она подарила мне тебя. Запомни, ты навсегда в моём сердце. Я тебя чувствую. Я тебя люблю». «Красиво. Наверное она действительно любила того человека». Гэлл невольно улыбнулся. Такая любовь бывает только в книгах, разве нет? Только в них люди посвящают друг другу стихи и песни. Ведь в жизни всеми движет… Похоть? Любовь давно извратили, опошлили и растоптали, превращая в грязь. Но это письмо, написанное явно дрожащей рукой, и кое-где подмоченные, наверняка слезами, страницы убеждали, что люди действительно могут любить вечно. Он читал не замечая времени, листая страницу за страницей, и сам не услышал, как люк открылся и вошёл Майкл. От чужого касания парень вздрогнул и выронил книгу, но тут же её поднял, вставая напротив Майкла. Мужчина же, увидев книгу в руке парня, глянул на шкаф и медленно начал к нему подходить. Когда он открыл его, не увидел дневник своей матери, на том месте, куда положил. Мужчина подошел к парню и взял книгу из его рук, открывая. «Интересно, что он думал во время чтения?» — Майкл задался этим вопросом, параллельно листая старые, огрубевшие от времени страницы, мельком ведя по строчкам взглядом. Вдруг до его ушей донёсся неприятный скрипучий звук и он посмотрел в сторону парня. Тот сидел на кровати, подогнув под себя ноги, в позе лотоса, и смотрел на мужчину. — Кто для тебя эта женщина? «Кто для меня это женщина? Наверное я должен сказать — мама, но почему то не получается. Меня скорее вырвет, чем я назову её матерью вслух. Она не была такой плохой. Она меня любила, но… По своему. Хотя какая нормальная мать будет запирать своего сына в подвале на день, два, неделю. Она часто гладила меня по волосам и говорила, что это только для моего блага, так я в безопасности, но после этого била меня наотмашь по лицу, после чего обычно я помнил только синяки и боль. Сначала я на неё злился, но потом мне даже стало её жаль. Отец не был самым хорошим человеком, и он бросил меня и Эдит, а отчим принял. Но хоть моя мать и жила потом с другим мужчиной, любила она только того, от кого родила меня. У моих сестёр были разные отцы. У старшей отец погиб, а отцом Лори был мой отчим, который, к счастью, тоже уже на небесах. Хотя такой мрази место явно в другом месте, в какой-нибудь яме с дерьмом, в которой его душа будет гнить вечность» — от этих мыслей Майкл только разозлился, поэтому, чтобы не убить парня, кинул дневник ему в ноги и начал подниматься по лестнице, но чужая рука, крепко схватившаяся за штанину, его остановила. — Мне нужно в душ, пожалуйста. Мужчина коротко глянул на парня и, скинув его руку со своей ноги, вылез и запер люк. Гэлл на это лишь коротко хмыкнул и откинулся на подушку, смотря на мигающую лампочку. Через пару часов Майкл собирался вернулся в подвал, после того как разогрееет Гэллу еду, но вспомнив его просьбу и понял, что парень действительно чумазый. Он всё же решил отвести его помыться. Уже в подвале Майкл поднялся по лестнице первый, опасаясь что парень начнёт убегать, ну а Гэлл бежать не собирался. Он хоть глупый по мнению Майкла, но хитрый, и втереться в доверие к мужчине за короткий срок было проще и безопаснее, ведь на кону стояла его свобода и жизнь. Они петляли по коридорам дома и на втором этаже обнаружилась ванная. «Да на неё без слёз не взглянешь» — подумал парень ступая по холодному полу. Всё стены были грязно-зелёного цвета, обшарпанные и кое-где поросшие плесенью. Старое окно было разбито камнем, а про потолок и говорить страшно. Весь грязный, в паутине, с подтеками, видно, крыша текла очень сильно. Прямо напротив двери была ванна. Она сохранилась лучше, чем остальные вещи, хотя и была ржавой в кое-каких местах. Парень осторожно к ней подошёл, стараясь обойти куски отвалившейся штукатурки, и начал крутить краники. К его удивлению пошла вода, но напор был слабым, да и горячей воды тоже не было. Гэлл собрался раздеться, но вовремя вспомнил, что недалеко стоит Майкл, который несколько часов назад попытался его изнасиловать. Тот стоял, облокотившись о косяк, и следил за движениями парня. — Ты может выйдешь? — в ответ Майкл отрицательно покачал головой. — Тогда хотя бы отвернись, — мужчина, театрально закатив глаза, развернулся в другую сторону, всё так же опираясь о косяк. Парень скинул с себя всю одежду и встал в ванную. Струя была просто ледяной, но быть грязным казалось меньшим из двух зол. Никаких шампуней и гелей, разумеется, не было, но зато на раковине лежал старый обмылок, который послужил Гэллу и шампунем, и гелем для душа. Мальчик остервенело тёр себя этим мылом, стуча зубами от холода. Когда он выключил воду и вылез из ванной, его трясло так, что казалось, будто у него начинается эпилептический приступ. Майкл сразу развернулся и, прихватив заранее приготовленное полотенце с тумбы, накинул его на плечи Гэллу. Мужчина поднял мальчика над полом и перекинул через плечо, дабы тому не стало ещё хуже после пробежки по холодном полу. — Эй, поставь меня на землю сейчас же, слышишь? — Гэлл начал сильно колотить руками по мужской спине, оставляя на футболке мокрые следы ладоней. Майкл же, будто не чувствуя сопротивления, зашёл в соседнюю комнату, взял какие-то вещи и снова пошёл в подвал, всё так же крепко держа парня на плече. «Сейчас от него пахнет гораздо приятнее. Меня это, кажется, заводит». Мужчина спустил его на землю только перед люком в подвал и дал вещи, дабы тот на себя, наконец, что-то надел. Парень без лишних разговоров натянул старую, но чистую одежду, состоящую из серых спортивных штанов, полосатого колючего свитера, и тёплых вязаных носков, после чего стал ждать, пока его затолкают в подвал. Мужчина хотел было уже снова его пропустить, но подумал, что было бы неплохо сначала его покормить, а потом уже спускать в подвал. Так он и поступил. Майкл взял Гэлла под руку и повел всё по тем же коридорам. Вскоре они оказались в просторном, но не очень уютном помещении. Стены и потолок, как и в ванной, были пошарпаны и испорчены. Этот ужас спасал только деревянный резной стол, так удачно расположившийся точно по середине комнаты. На нем был ужасный слой пыли. Казалось, что этот стол уже много лет никто не вытирал. Что, в прочем, так и было. Рядом со столовой находилась кухня. Плита была чистой, как холодильник и все приборы. На кухне явно уже кто-то похозяйничал. Не сложно догадаться кто. Старый кухонный гарнитур хоть и был давно и безнадёжно испорчен, но так и сиял чистотой, а плита, которая давно уже не должна работать, работала прекрасно. Майкл начал что-то сосредоточенно рыть в холодильнике и вскоре на столе стояла еда, которую Майкл переложил в небольшие кастрюли и начал греть. Парню было не по себе вот так стоять и ничего не делать, и вместо того, что бы пытаться слиться со стеной, он попросил у Майкла какую-нибудь тряпку, чтобы вытереть стол. Парень сосредоточенно оттирал деревянную поверхность, расставлял стулья, раскиданные вокруг стола. Найденные в коробке соседней комнаты лампочки он пытался вкрутить в старые светильники. На улице ещё был день, но тучи, скучковавшиеся над небом, закрывали солнечный свет, который и так еле-еле попадал в дом через разбитые окна. Логично было бы попытался сбежать, пока, как казалось, Майкл был занят. Но Гэлл чувствовал на себе чужой взгляд, так и говорящий «Рыпнешься — догоню и убью». Сейчас, думая о том, как-бы поскорее закончить этот кошмар, Гэлл понял, что светильники бесполезны, а лампочки перегорели. — М... Майкл, в этом доме есть свечи? — Гэлл осторожно выглянул на кухню, пытаясь нашарить взглядом такие нужные сейчас свечки. «Свечи? Эдит тоже очень любила свечи. Раз в неделю мы устраивали ужин при свечах. Стол от еды не ломился, но её было больше, чем обычно. Помню, Лори всегда плакала, она так боялась темноты, ведь света свечей было мало, но на неё всем было ровным счётом плевать. Эдит пыталась не взорваться от злости, записывая свои чёртовы стихи в свою книгу, отчим снова и снова говорил пошлые комплименты моей старшей сестре, которая с прикрытым удовольствием их принимала, и только я сидел около колыбели Лори, пытаясь успокоить её песней, которую сам и сочинил. «Сладко спи, сестричка, В мягкой колыбели, Не кричат синички, А сверчки запели. Сладко спи, родная Утром солнце встанет, И уйдёт тот демон, Что в седом тумане. Сладко спи, малышка, Пусть твой сон спокойный Не прервет вовеки Звон стекла тревожный. Сладко спи, сестричка, Сон несёт лишь счастье, Лишь затухнут свечи Всё пройдёт ненастье». В эти моменты для меня было главным, чтобы она перестала бояться и не плакала. Как будто это было вчера, слова этой песни навсегда застряли у меня в голове. Я качал её кроватку из стороны в сторону и она прекращала плакать. Когда отчим брал сигару и начинал курить, вокруг него дым стоял клубами и Эдит кидала бокал в своего нерадивого супруга, крича о том, что это лишь его вина. После фееричного скандала свечи затухали». — Эй? Ну так есть свечи? — Майкл обернулся и протянул руку, показывая на коробку в шкафу. Гэлл взял её и начал в ней копошиться. Там были и столовые приборы, и пробки от шампанского, и даже ловушки для мышей, к счастью, уже сработавшие. Как только парень заметил свечу, он тут же протянул руку, но увидел баночку с таблетками, на которой красовалась надпись «Церебролизин». «Блин, такое знакомое название» — подумалось парню, и он не стал тянуть, кинув баночку таблеток себе в карман, «мало ли пригодится». Майкл уже закончил с разогревом блюд и начал расставлять их по столу. Парень тем временем нашёл подсвечник и зажёг свечи. «Пусть не ужин, но тоже при свечах» — промелькнуло в мыслях Майкла. Они сели обедать на противоположные стороны стола. Хотя это сложно было назвать обычным обедом, скорее поздний обед. Поздний обед со сбежавшим из лечебницы психом, укравшим школьника из собственного дома. Гэлл ел, а вот мужчина не притронулся ни к чему, сидя и прожигая парня взглядом. Гэлла это слегка смущало, но он упорно заталкивал себе в глотку кусок за куском. В какой-то момент этот пристальный взгляд надоел парню и тот поднял голову на Майкла. — Что, так и будешь во мне дырку сверлить? — А в ответ лишь тишина, и всё такой же взгляд. — Ты, может, хоть слово мне скажешь? — А что ты хочешь услышать? — мужской, слегка хриплый голос, раздался эхом по столовой. Давно не разработанные голосовые связки дали о себе знать, и горло заболело. Парень хоть и задал этот вопрос, но ответа на него он точно не ожидал. — Почему ты раньше молчал? — Хотел, — коротко ответил мужчина. — Ясно… Ладно, тянуть не буду, расскажи о той женщине, чьи стихи я прочёл, — Гэлл только через секунду понял, какой вопрос он задал, и что он совершенно не знает, какой реакции ожидать от мужчины. Но слово не воробей, он уже спросил Майкла, и в небольшом напряжении ждал ответа или смерти. Но ни того, ни другого не последовало, мужчина просто промолчал, но парень заметил, как его ладони сжались в кулаки, а костяшки побелели. — Расскажешь, зачем притащил меня сюда? — Не сейчас. — А о себе? — Позже. — Откуда в доме электричество? — Генератор за домом. — А вода? — Долго рассказывать. Парень явно не был удовлетворён таким разговором и задал ещё один вопрос, не подумав. — А домогался зачем? Повисла неловкая тишина, после чего мужчина едва ухмыльнулся уголками губ. — А по какой причине обычно домогаются? Парень чуть было не подавился очередным куском овоща. «Он меня за девушку что-ли держит, извращенец чёртов». — М... Ладно. Я наелся, отведи меня обратно, — парень встал со стула, уже собираясь уходить. Гэлл вовсе не хотел сейчас находиться радом с мужчиной по понятной причине, но и злить его своим резким и безмолвным уходом тоже не было желания. — Сел, — мужчина чётко это проговорил и встал со своего стула, — сейчас. Парень, испугавшись его гнева снова уселся на своё место. «Я ему собака что ли?». Майкл ушёл на кухню, а вышел с упаковкой эклеров и вазочкой конфет. — С чаем или без? Парень был удивлён. Хоть Майкл и кормил его достаточно неплохо, но на такую заботу в виде сладостей никак не рассчитывал. — С чаем… Мужчина зашел в кухню кухню, наливая кипяток в кружку и процеживая заварку прямо в стакане через сито. — Я в детстве ел эти конфеты, моя мама часто их покупала. Я даже мог скандал закатить, если их мне не покупали, обожал их просто до безумия, а вот Дерок бесился. Я же не баба, чтобы из-за конфет скандалы устраивать, — на этом моменте Гэлл слабо засмеялся, вертя в руках уже открытую конфетку. Майкл поставил перед носом парня кружку с чаем и сахарницу, после чего в кружку отправилось три ложки песка. Мужчина на это только удивлённо зыркнул. — Не смотри так, я люблю сладкое. Майкл снова сел напротив парня и начал его разглядывать. От горячего чая светлые щеки чуть покраснели, да и благодаря сладостям, улыбка с его лица не спадала. «Кажется, он чувствует себя лучше». Когда парень доел, он сам отнёс всё на кухню и помыл посуду, после чего он и мужчина направились вниз. Но в какой-то момент ноги Гэлла подкосились, и не будь Майкла рядом, парень бы рухнул. Голова закружилась и слегка заболела. — Что… Что ты подсыпал мне? — Только то, что поможет тебе уснуть. Мужчина поднял Гэлла на руки и понёс в сторону подвала, параллельно поглядывая на мальчика. Парень уже потерял всякую связь с реальностью и находился в полудреме, пока Майкл осторожно укладывал его на постель, бережно накрывая одеялом. «Ему явно не помешает отдых». После этих мыслей Майкл едва коснулся его лба своими губами в нежном поцелуе и вылез наверх, запирая люк. Кладя в рот шоколадный шарик, мужчина думал о том, что скрасить пребывание с ним Гэлла с помощью боли не будет проблемой.