Дата: 3 ноября Время: 23:56 Местоположение: дом 45 на Лампкин-лейн.
Гэлл чувствовал сквозь сомкнутые веки свет. Слегка приглушенный и как будто мигающий. «Пить» — пронеслось у него в голове, которая незамедлительно после пробуждения начала болеть. — Как же хреново… Чья-то тёплая ладонь опустилась на лоб и проверила температуру. Майкл приподнял голову парня, пихая ему в рот неизвестные таблетки, давая запить сейчас такой желанной водой. Гэлл лежал, стараясь справиться с шумом в голове, и вскоре он смог открыть глаза и посмотреть на мужчину. Взгляд Майкла выражал некую заинтересованность, хотя Гэлл этого не заметил. — Зачем ты меня вырубил? Теперь будешь каждый раз меня таблетками пичкать, или, что б наверняка, чем-нибудь по затылку, м? На это Майкл ничего не ответил и откинулся на спинку стула, на котором сидел. Они находились в тишине, если не считать недовольного сопения парня. Мужчина пересел в ноги к подростку и оттянул его одеяло на себя. Гэлл наоборот начал тянуть его к себе поближе. Майкл то поддавался, то снова дёргал. Гэлл чувствовал себя неуютно, ведь мужчина делал весьма странные и непредсказуемые вещи. Недолго поиграв в перетягивания покрывала, Майкл одним движением вырвал его из рук парня и кинул ненужной тряпкой на пол. Гэлл упёрся спиной в стену за ним в попытке отползти, но мужчина схватил его за лодыжки и потянул вниз, подминая того под себя. Парню не было страшно, хотелось залепить по этой самодовольной морде. Но в то же время его очень пугало выражение чужих глаз. Оно было новым и совершенно непонятным. Впрочем, и раньше что-то подобное мелькало, но до этого это была лишь тень чувств, а теперь его бросало в дрожь от одного только взгляда. Руки бесцеремонно были прижаты к кровати, пока Майкл потирался своим стояком о член парня сквозь штаны. В один момент стало невероятно жарко, внизу начало покалывать. В мыслях всплыл момент, когда Майкл дал ему какие-то таблетки «Что он опять мне дал?» — пронеслось в голове у парня, но этот вопрос потух после нежного касания к шее губами. Майкл неторопливо целовал его кадык, переходил на плечи и вылизывал ключицы, легонько покусывая, вызывая по всему телу мальчика мурашки. — Хватит, нет, — говорил Гэлл, стараясь хоть как-то выкрутиться, но понимал, что ему действительно приятно и почему-то не мерзко, как хотелось думать. Парень не заметил, как оказался полностью голым под мужчиной, что так приятно его касался. Ощущения были необычные, не такие, как когда он касался сам себя. Каждое движение чужих пальцев вызывало тихий стон, который было невозможно сдержать. Мужчина одной рукой обнимал его за талию, прижимая к себе, а другой начал медленно ласкать уже стоящий член. Гэлл мог только вцепиться мёртвой хваткой в плечи мужчины и стонать, то-ли умоляя остановиться, то-ли продолжить. Вскоре руки заменили губы, вызывая ещё больше приятных ощущений. Гэлл зажал ногами голову Майкла, который вылизывал его своим языком, стараясь доставить максимум удовольствия. Мальчик чувствовал, что вот-вот кончит и в этот момент мужчина остановился, вырывая у парня разочарованный стон. Но когда чужая ладонь потянулась туда, где парня ещё никто не касался, он свёл ноги. Майкл на это лишь ухмыльнулся и, взявшись за колени парня, развёл их в стороны, наваливаясь на Гэлла сверху. У того перехватило дыхание от ощущения сильного тела над собой, и он обнял Майкла руками за спину, утыкаясь носом в плечо. От него пахло пылью подвала, по́том и будто бы железом, хотя, наверное, — это кровь. Но сейчас запахи волновали меньше всего, ведь то, что делал мужчина своими руками, затмевало всё. Майкл расценил объятия парня как доверие и призыв и, вылив себе на пальцы достаточно смазки, так удачно купленной в аптеке, стал протискиваться в узкое отверстие. Один палец прошёл тяжело, Гэлл сжимался от боли, шипя как кот, но после нескольких чувственных поцелуев мужчины, смог расслабиться и дело пошло куда лучше. Вскоре мужчина орудовал уже тремя пальцами, которые свободно скользили в парне, вырывая из него громкие стоны и вздохи. Посчитав, что мальчик уже достаточно готов, он перевернул его на живот, ставя на коленки, но оставляя весь остальной корпус лёжа. Такая поза, где у парня призывно выпячена аппетитная попка, невероятно возбуждала. Майкл не удержался от пары резких шлепков по двум половинкам, после которых Гэлл тихонько вздрагивал и выдыхал. Парень понимал, что то, что он творит — ужасно, но ему так хотелось почувствовать тёплые руки на бедрах, поцелуи и шлепки. Ведь это не его вина. Мужчина приспустил брюки и, смазав себя и парня, стал осторожно входить. Растяжка не прошла даром и член скользил легко, даже когда Гэлл сжимался. Майкл мог бы брать его и без этой нудной подготовки, но хотелось слышать стоны удовольствия и видеть наслаждение в глазах, а не чувствовать как парень судорожно сжимается от боли и слышать хрипы и плач в подушку. Майкл набирал темп, но парень начал бить рукой по его ноге, прося остановиться. «Неужели сделал больно?». — Д-давай другую позу… И сними пожалуйста одежду, так х-хочу… «Он такой милый, когда послушный» — своим же мыслям усмехнулся мужчина. Майкл начал стягивать с себя сначала футболку, а потом и приспущенные брюки. Взору парня открылась очень сексуальная картина. У мужчины было действительно красивое рельефное тело, сильные руки покрытые шрамами, которые вкупе со шрамом на глазу его ни капельки не уродовали. Гэлл перевернулся на спину и призывно раскинул ноги перед Майклом. Тот, не теряя и минуты, моментально входя в парня, сразу попал по самому чувствительному местечку внутри. Гэлла слегка подбросило на постели и он протяжно закричал, обхватывая спину мужчины руками. Было невероятно приятно чувствовать как сильные, словно литые, мышцы перекатываются под кожей. Майкл расцеловывал плечи парня, усыпанные веснушками, рыча во время каждого толчка как большое животное. Вспотевший, с таким количеством шрамов, не скрываемых грубой тканью джинсового комбинезона, с растрепанными волосами, кое-где прилипшими к шее, и хищным оскалом он выглядел куда более диким, чем обычно. Хотя эта дикость сейчас не пугала парня, а заводила. То, что раньше делал парень пальцами ни шло не в какое сравнение с тем, что творили с ним сейчас. Майкл втрахивал парня в матрас не жалея сил. Тот обхватил его ногами за талию и старался двигаться на встречу. Он расцарапал короткими коготками всю спину мужчины и в порыве страсти оставил ему на плече пару укусов. Майкл тоже не сдавал позиции, и вся шея парня вскоре была украшена бардовыми и фиолетовыми засосами, которые спускались аж до самых ключиц. Но это волновало обоих меньше всего. Майкл расцепил ноги парня и закинул их себе на плечи, после чего начал расцеловывать икры и лодыжки. Гэлл очень редко получал ласку. Родители давно о нём позабыли, занимаясь работой и друг другом, в старой школе было позором даже поздороваться с ним, и именно поэтому он так наслаждался касаниями мужчины. Когда Майкл сцепил их руки в замок, когда облизывал соски и когда целовал его в губы, Гэлл старался насладиться моментом и мысленно умолял, чтобы это никогда не кончалось. Как только Гэлл чувствовал, что вот вот кончит, Майкл замедлялся, прекращая в него входить, повторяя этот трюк несколько раз. Парень от этого скулил и сам двигался навстречу, не осознавая, как сильно он этим возбуждает мужчину. Майкл же впервые наслаждался тем, что дарил удовольствие. Раньше все его мысли были заняты чем угодно, но только не удовлетворением физических потребностей. Сейчас же хотелось лишь видеть это лицо, которое так мило покрылось румянцем и видеть в этих карих глазах безмерное удовлетворение. Да и когда Майкл ещё не совсем слетел с катушек, он для себя понял, что ему было всё равно, парень под ним или девушка, главное — хорошо обоим. Эти мысли завели мужчину с новой силой, и он стал двигаться резче и быстрее в парне, вырывая из того ещё более громкие крики. — Я… Больше н-не могу… Гэлл излился себе на живот, сжимая член Майкла внутри себя и тот, сделав пару финальных толчков, кончил внутрь парня. Мужчина свалился рядом с Гэллом и попытался отдышаться. У Майкла была прекрасная физическая форма, и он бы не отказался от второго раунда, но слыша, как загнанно дышит парень и видя, как он ослаб даже после часа их игр, мужчина оставил эту затею, потягиваясь за одеялом на полу. Оно было небольшим, поэтому пришлось сначала положить мальчишку на себя, а потом уже накрывать его одеялом, хотя Гэлл был не против. Он наслаждался тихим биением сердца в чужой груди. Майкл ещё долго не спал, поглаживая худое плечо подростка, что сейчас так спокойно на нём сопел, но потом сон взял верх и мужчина, крепко обняв Гэлла, уснул.Дата: 4 ноября Время: 8:36 Местоположение: дом 45 на Лампкин-лейн.
Гэлл проснулся и перед тем, как открыть глаза почувствовал сильное и горячее тело под собой. От Майкла исходил дикий жар, и парень в мыслях сравнил его с печкой. Гэлл чутка поворочался и, открыв глаза, не смог не скорчить гримасу отвращения. До него только сейчас дошло, что вообще случилось несколько часов назад. «Твою мать, этот сукин сын меня поимел». Парень убрал с его лица прядь волос, которая выбилась из причёски, поглядывая на глаз, пересеченный шрамом. «Интересно, он видит этим глазом?». Майкл же, почувствовав какую-то возню над собой, приоткрыл глаза, сразу встречаясь со взглядом Гэлла. Он зажал парня в объятиях и подмял под себя. Сейчас ему хотелось подольше побыть так, пока парень не ругается и не требует. Подросток же покраснел и попытался оттолкнуть мужчину, но поняв, что это бесполезно, положил свои ладони тому на плечи. У обоих перехватило дыхание от такой близости. Хотя у Гэлла это было скорее удивление от того, что объятия с убийцей не приносят дискомфорта или страха. Пусть ночью они занимались сексом, но такая невинная близость была в новинку для обоих. Они разные, но у них есть общая беда — отсутствие заботы. Они оба заботились о себе сами и приспособились к такой жизни по разному. Гэлл скрывался от мира, предпочитая себе свою компанию, не спорил с судьбой и плыл по течению, а Майкл же, после стольких попыток изменить всё вокруг, взял себе в девиз по жизни «Убей или убит будешь». Пусть на его жизнь особо никто не покушался, но Лумис, а после Ранбир так и желали покопаться в его мозгах. Между ног парня было липко и мокро, тело всё ещё было потным, а внутри что-то неприятно хлюпало. — Мне нужно ванную принять, поможешь? Гэлл приметил, что у мужчины прекрасное настроение, и разозлить его будет сложно, но всё же вёл парень себя как можно миролюбивее. Мужчина же взглянул на парня и поднялся, накидывая на себя одежду. Он помог Гэллу натянуть свитер и вынес на плече из подвала, таща того в душ. «Я что, мешок с картошкой, чтоб меня так таскать?» В ванной парня всё же спустили на пол и дали самому раздеться. — Может выйдешь? Но на это мужчина стал стягивать с себя одежду и встал позади парня. — Ты же сказал, что тебе нужна помощь. После этих слов мужчина потянул руки к Гэллу и прижал к себе, вставляя в него пальцы. — Стой, я не это имел в виду. — Я только помочь, — шепнул ему на ухо мужчина и стал осторожно мыть его внутри. Он разводил пальцы в стороны и крутил рукой, вырывая из парня тихие вздохи. Гэлл вцепился ладонями в руку, державшую его поперёк талии, и немного наклонился вперёд. «Ненавижу его». От действий мужчины и его горячей груди, что прижималась к спине, холодная вода была не такой холодной. По ногам потекло чужое семя и парень поежился. Мужчина вытащил пальцы и, в знак извинения, поцеловал веснушчатое плечо Гэлла. Когда они вылезли из ванны, мужчина дал парню новые вещи, которые он с трудом натягивал из-за ощутимо ноющей поясницы. После того, как Гэлл закончил с одеждой, они снова направились в подвал, но перед самым люком парень остановился, глядя на Майкла. — Ты ведь мне вчера что-то дал? — мужчина кивнул. — Какой-то возбудитель? — сначала реакции не было никакой, но потом Майкл ухмыльнулся и прикрыл рот рукой. — Что ты, это было всего лишь обезболивающие. Парень сначала не понял, в чём дело, а потом покраснел, осознавая, что всё он делал только по своему желанию. Захотелось провалиться от стыда сквозь землю, убежать, умереть, что угодно, только не продолжать так позориться. «Идиот! Ведёшь себя как девчонка перед кумиром, какого хрена мне так стыдно?». Ещё пару секунд он покричал в уме и, кое-как успокоив бешено скачущее сердце, Гэлл кое о чём попросил Майкла. — Я не хочу снова сидеть там. Можно побыть в самом доме? Но мужчина ничего на это не ответил и пропустил Гэлла вперёд, закрывая за ним люк. «Наверное, это значит нет». Парень снова оказался в одиночестве. Сидя на кровати он думал о том, что всё же случилось ночью. «Ну да, переспали. Ну да, понравилось. Ну да, не из-за таблетки! Почему я вообще сам перед собой оправдываюсь?» Ясное дело, он никому не должен что либо объяснять, особенно себе, да и ведь всё было в порядке, но в глубине сознания Гэлл это отрицал, отчего на душе становилось паршиво. «У меня осталась гордость, чтобы уважать самого себя?» Заняться кроме самобичеванием было особо нечем, и вскоре эти самокопания Гэллу осточертели. «Ну случилось, и случилось. Лучше так, пусть это было больше добровольно, чем я бы сейчас глотал слезы и штопал разорванную задницу». Парень поднял с пола дневник Эдит. Он ещё вчера хотел посмотреть запись на последней странице, но его так невовремя прервал Майкл, поэтому сейчас выдалась прекрасная возможность. «Я устала. Он умрет совсем скоро, мой изломанный мир, и мне придется уйти вместе с ним. Здесь на земле останется только моё тело, физическая оболочка, которая продолжит существовать. Когда-то ты дарил мне свет. Я видела в твоих глазах мир. Я любила тебя так, что меня саму накрывало. И ты был со мной. Мы улыбались только друг для друга, дышали в унисон. Ты держал мои руки в своих руках, говоря как любишь, и как я тебе дорога. Но ты ушёл. Я не знала куда, не знала почему, не знала насколько. Время не лечит. Оно медленно убивает. Я думала, что справлюсь. Думала, забуду, вырву мысли о тебе. Не вышло. Мой мир умер, но любовь к тебе навечно будет жить во мне». На листке были, кажется, пятна крови, но не следа от слез. Ему хотелось спросить у Майкла, что случилось с ней, но может не стоило, это же всего лишь старый дневник? И после этой быстрой мысли парень понял, что не хочет ворошить его прошлое, не потому что боится за себя, не потому что боится потерять шанс на побег, а потому что… Ему жалко Майкла? Ему действительно было его жалко, пусть он и не знал о нём ровным счётом ничего. Не сложно было догадаться, что этот подвал когда-то служил ему комнатой и что обращались с ним жестоко, раз сейчас он такой, какой есть. «Да почему я жалею этого психа? Не я же виноват, что ему не повезло в жизни, так почему?» Гэлл знал ответ на это вопрос. Ему жаль, потому что они похожи. Безразличие родных, холод их глаз, резкие слова и насилие сделали из Майкла неуправляемое чудовище. Но вспоминая то, как рано утром он ластился в его объятиях, словно большая, добрая собака, в груди разливалось тепло и парень мужчине искренне сочувствовал. «У меня что, стокгольмский синдром?». Да он бы и не удивился, будь это так. Они оба заботились о себе сами и приспособились к такой жизни по разному. Жертва подчинилась обстоятельствам, сожалея чудовищу, а чудовище им и осталось, заботясь о жертве. Но возможно даже он способен принять человеческий облик?Дата: 4 ноября Время: 14:39 Местоположение: дом 45 на Лампкин-лейн.
— Ты меня голодом заморить собрался? Живот у парня болел и выл от голода, ведь утром его так никто не покормил. Но когда Гэлл увидел тарелку с едой в руках у Майкла, он сменил гнев на милость и всё же позволил тому присесть рядом. Пока парень уминал всё за обе щеки, мужчина снова перечитывал дневник. — Что ты думаешь о ней? Гэлл оторвался от тарелки и взглянул на книгу в руках Майкла. — Об этой женщине? Ну, она была несчастной, потеряла свою любовь, наверное, жила с тем, кого не любила. Я ей сочувствую, она наверняка столько хотела бы сказать своему возлюбленному. Она ведь умерла не своей смертью, да? — Да, — шёпотом ответил Майкл. Парень быстро среагировал на перемены в голосе мужчины и, отставив от себя тарелку, мягко коснулся рукой его плеча. — Расскажи мне. Мужчина лишь зло зыркнул на парня и встал, намереваясь уйти. — Почему ты уходишь? Тебе же станет легче, если ты расскажешь хоть кому-то, — парень почти сорвался на крик, и Майкл, развернувшись, схватил его за горло, впечатывая в стену. — Хочешь знать? Она любила моего отца всю свою жизнь, но почему-то меня ненавидела. Эта комната — практически всё моё детство. До клиники я помню только три вещи: гребаного отчима, постоянные крики матери и эту чёртову комнату. Отчим говорил: «ты псих, чудик». Говорил: «ты урод, и никому не нужен». Я носил маски, чтобы никто не видел моего уродства, я перестал говорить с людьми и не говорил много лет. Эдит отчаялась в тот день, когда я заколол медсестру в той лечебнице. Она застрелилась на глазах моей младшей сестры. Эта женщина бросила меня, обрекая на вечное одиночество. Каждое воспоминание вызывает у меня не боль и не страх, а ненависть, но ты лезешь мне в душу, сам не зная, что тебя ждёт. Если хочешь жить — смирись с тем, что я никогда не скажу тебе всего, иначе ты потонешь в этой тьме и никто тебе уже не поможет, — на последних словах Майкл сдавил шею парня так сильно, будто бы желая сломать. Но когда чужая рука разжалась, парень повалился на пол, хватаясь за горло, вдыхая воздух рывками. Мужчина присел перед парнем на корточки. — Моя мать не была плохой, она меня любила, пусть и по своему. И твоя мать была хорошей, жаль только бросила тебя, — после этого Майкл стал напевать мотив колыбели себе под нос и парень уставился на него в непонимании. — Я помню этот мотив. — Это колыбель. Я пел её твоей маме в детстве. Слов она, конечно, не помнит, но я купил ей музыкальную шкатулку на деньги отчима, которые стащил. Она под музыку хорошо засыпала. Гэлл вспомнил ту шкатулку с музыкой, которая стояла у него в стеллаже. Его мать не говорила ему, откуда она, отнекиваясь, что купила почти сразу после рождения, но сейчас всё постепенно вставало на свои места. — Я не желаю тебе зла. — Тогда зачем тебе это всё? — Не знаю. Я просто чувствую, что так должно быть, — Майкл не договаривал. — Ешь, я скоро приду, — после этих слов мужчина вышел, оставляя парня в раздумьях. Через пару часов Майкл, как и обещал, вернулся, с порога задавая странный вопрос. — Скажи, ты считаешь, что я зло? — Что? — Я таким родился? — В смысле убийцей? Не думаю. В любом случае — злодеями не рождаются. Мужчина свёл брови и задумался. — Пооткровенничай со мной. — А? — Ты хотел кого-нибудь убить? — Ну, вообще то нет, но… Себя как-то хотелось, — мужчина промолчал, давая понять, что ждёт продолжения. — я влюбился в одного парня, он меня высмеял, а его друзья ещё и побили за школой. В тот день я действительно попытался, но отчим меня спас. Последнее время я думаю о том, что лучше бы меня не спасали. Но я веду к тому, что во всем виноваты только мы сами и я бы с радостью убил этого парня, но своей жизнью я управляю сам. — Ты думаешь, я смогу стать другим? — У всех есть право на ошибку. Твоя жизнь только в твоих руках. — А ты думаешь, я хочу стать другим? В этот момент Майкл придавил парня к кровати и подставил к глотке нож. Гэлл задрожал от страха, и попытался вразумить Майкла. — Остановись. Ты не можешь, — но слова были запущены в пустую и мужчина вёл лезвие вниз, царапая нежную кожу. — Майкл, ты не чудовище. Нож остановился около рёбер. Мужчина слепо посмотрел на парня перед собой и замахнулся. В этот момент Гэлл увидел всю свою жизнь в отражении ножа. Но лезвие вошло точно у его головы, слегка задевая ухо. Майкл без лишних слов встал, и снова ушёл восвояси, не забывая прихватить кухонный нож. Парень словно прилип к кровати, понимая, что пути назад нет. Он хочет сделать это не ради себя, не ради Майкла. А ради других, ради тех, кого он должен убить. Он убьёт мужчину, и тогда череда кровавых убийств в городе наконец прекратиться, пусть и ценой его жизни. С этими мыслями парень провалился в темноту, всё ещё не веря, что остался жив.Дата: 4 ноября. Время: 12:46 Местоположение: отделение полиции города Хэддонфилд
. — И так, Ранбир Сартан, вы знаете, что мы нашли уже два трупа? И я убеждён, что это ваша заслуга, ведь по вашей вине особо опасный заключённый сбежал. — Я бы не был так категоричен, да и вы можете называть меня просто доктор Сартан. В любом случае, я не хотел, чтобы всё так произошло. — Конечно вы не хотели, ведь вас бы упекли за решётку. И это случиться, поэтому вам лучше с нами сотрудничать. Расскажите всё, что знаете о Майкле. — Что именно? — Он украл человека, с чем это может быть связано, каковы его цели? — Интересно. — У нас уже два трупа и похищение человека, и всё что вы можете сказать — это «интересно»? Если вы так и будете юлить, поверьте, доктор Сартан, для вас это закончится не лучшим образом. — Не надо так резко реагировать. Примерно за полгода до этого инцидента я заметил некоторые странности в поведении Майкла. Он мог совершать абсолютно противоречивые вещи. — На что вы намекаете? — Он может не желать парню смерти, а через секунду кинуться на него. — Твою мать, гребаный психопат. — Нет, Майкл не психопат. Он… — Мне плевать, кто он, хоть сам Иисус Христос, меня волнует только один вопрос: парень ещё может быть жив? — Мне кажется, раз Майкл его сразу не убил, значит он зачем то нужен. Парень точно живой. Помощник шерифа провел руками по лицу и горько выдохнул. — Уведите его. Глаза бы мои вас не видели.Тем временем в другой части отдела
— Я не думаю, что у нас так много времени. Будем ждать — найдём ещё труп. И ещё. Нам нужно в тот дом, неужели вы не понимаете? — Я то как раз всё понимаю, а вот вы, кажется, нет. Это частная территория. — Какой псих выкупил эту развалюху? — доктор Лумис удивлённо взмахнул руками смотря на шерифа. — Небольшая компания, покупает дома, потом продаёт, но на кой черт им этот сарай, даже я не знаю. — Вы понимаете, что скорее всего парень там и пока мы делаем ровным счётом ничего, его могли убить. — Да, я понимаю, но я не пойду против закона. Люди и так напуганы, какой из меня шериф, если я вламываюсь в чужие дома. Потом проблем не разгребешь. — Вы героем станете, если вломитесь в этот дом и спасете человека. Его мать ночами не спит, а вы печетесь о последствиях? — Мне не нужен титул героя, я просто хочу быть на стороне закона. И да, я действительно думаю о последствиях, потому что я, в первую очередь, шериф. Я уже работаю над тем, чтобы получить разрешение, это займёт пару дней. — Вам не кажется, что эта пара дней для парня может стать фатальной? Да и ваше понимание последствий меня пугает. Вам важнее репутация или жизнь человека? В любом случае, если он умрёт, его смерть будет на вашей совести. — Давайте закончим этот разговор, я действительно сейчас в растерянности, — шериф старался убедить сам себя, что действует правильно, но понимал, что сейчас следовать закону — не значит правильно. Но как только эта мысль в голове появлялась, он тут же её гасил, ссылаясь на должность и ответственность. В любом случае всё это разгребать ему. На часах горело 16:24. По всему городу стояли патрульные машины, люди позапирали двери и окна, на улице царила пустота, но даже это не помешало двум соседским мальчикам выйти на улицу и направиться к дому 45 на Лемпкин-лейн в поиске адреналина. — Полицейские говорят, что маньяк тут живёт. — Откуда ты всё узнаешь? — У меня же отец шериф. Второй ударил себя по лбу и засмеялся. — Точно. Когда они уже стояли у дверей того дома, у одного из парней в голове возникла идея — закидать окна камнями и добить последние стекла. Набрав камней в руки они принялись пулять их куда попало. Майкл, сидящий около люка в подвал услышал звон стекла и вышел в верхние комнаты. Из окна было видно двух мальчиков, им было лет по тринадцать, что ничего Майклу не сказало. Он взял со стола кухонный нож, и пошёл к входной двери, выжидая. — Тихо как то. Может зайдём? — А вдруг что случится? — Не парься, у нас же биты. Мужчина уже знал, что рано или поздно они зайдут внутрь. Осталось только ждать. Не успели они закрыть за собой дверь как нож вонзился в череп одного из них, моментально убивая. Второй парень закричал, но быстро замолк. Майкл перерезал ему глотку. Два кровоточащих трупа валялись около выхода. Мужчина вытащил тела и кинул в кусты за домом. Пусть гниют, но не в доме. Парень, который слышал чей-то крик, сидел и ждал мужчину, а тот не заставил долго ждать. — Кто это кричал? — в ответ молчание. — Это же был ребёнок, да? Ты ребёнка убил? — такая же тишина. — Ну и что ты молчишь? — Гэлл сорвался на крик, чувствуя, как бурлит от злости всё внутри. — Они могли найти тебя. — Ты что, параноик? Да они бы в жизни этот люк не нашли, он заставлен тонной мебели, перестань оправдывать свою кровожадность, это звучит дерьмово. Это были просто дети, Майкл! — Я хотел уберечь тебя. — Если ты хочешь меня уберечь, то убереги хотя бы от себя для начала. Майкл был расстроен. Мужчина взял ладонь Гэлла в свою руку и приложил к щеке. Парень замер, не зная что ожидать от убийцы. — Ты хочешь правды. — Я хочу, чтобы ты ушёл. — Но я не уйду. — Зачем я тебе и почему ты держишь меня? — Когда я нашёл тебя, я рвался между желанием прикончить тебя и оставить себе. Я хотел с тобой поиграть, но в итоге не заметил, как привязался к тебе. Ты другой. Я могу делать больно, но я не хочу делать больно тебе. Ты мне нравишься. — Майкл, человека, который тебе нравится, не держат в подвале взаперти. Его не запугивают. — Я знаю, но ничего не хочу менять. Я уже не начну нормальную жизнь, свободную, я прячусь и мне пришлось спрятать тебя. Я живу так, как умею, как нравиться. — Ты же понимаешь, что рано или поздно тебя поймают? — Да. — И ты меня всё равно не убережешь. — Не говори так, я знаю что делать. — И что же? — Ты всё узнаешь совсем скоро. Майкл, сидя на коленях перед кроватью парня, обнял его за ноги и закрыл глаза. Гэлл в ответ начал мягко водить своей рукой у него в волосах. «Он так искалечен судьбой, но я не могу ему помочь. Я хочу, но…» . По щекам катились слёзы. В руке у Гэлла давно лежало маленькое острие, что он так долго вытачивал из ложки. Замах был быстрым и резким, и мужчине в плечо вошла аж целая половина. Майкл зарычал и оттолкнул парня от себя. Тот повалился на пол, ударяясь затылком о комод. В глаза потемнело и, дотронувшись рукой до поврежденного места, парень почувствовал влагу. «Может, я рано сдался?» — это было последнее, что подумал парень перед тем, как провалится в небытие. Но Майкла такой расклад не устраивал. «Я открыл ему душу, а он мне в прямом смысле нож в спину? Я же заботился о нём, чего ему не хватает?». Майкл вырвал из плеча заточку и с тихим рыком кинул её на пол. «Не нравится по хорошему, будет по плохому». Мужчина поднял парня с пола и кинул на кровать, приматывая руки к изголовью. Злость ослепляла, и Майкл разодрал всю одежду парня в клочья. Но ведь делать какие-либо вещи интереснее, когда тело двигается, кричит, плачет, а не лежит бревном. Мужчина нанёс Гэллу два сильных удара по лицу, от которых сознание сразу вернулось. Подросток сначала не понял, что происходит, но увидев над собой мужчину и почувствовав холод подвала голой кожей, задергался. Из-за тех ударов из носа текла кровь, а губа была разбита и уже слегка посинела. Майкл раздвинул ноги парня и, вылив немного смазки для своего же комфорта, ворвался в столь желанное тело без подготовки. Парня выгнуло дугой и он протяжно закричал от боли. Из глаз текли слезы, а на лице застыла гримаса отвращения и страха. Гэлл начал кусать губы до крови, пытался заглушить боль снизу, той, что доставлял сам себе, лишь бы не чувствовать, как грубые толчки раздирают его изнутри. Майкл же получал удовольствие, но не такое, о котором мечтают обычные люди, а своё, извращенное удовольствие. Делать кому-то больно вошло в привычку и весьма приятную, поэтому чужие крики и слезы снова дали свой эффект. Но насильнику этого показалось мало. Взяв со стола нож он приставил его к соску парня. — Х-хват-тит… Б-бо… льно… Слова пролетели мимо ушей мужчина и он принялся вырезать на Гэлле только ему понятные узоры. Болезненные вздохи и вскрики заполнили комнату, кровь впитывалась в простыни за считанные секунды. В голове мальчишки стоял туман, но ему не давали потерять сознание, каждый раз делая глубокий надрез в момент его забвений. Майкл наклонился и начал слизывать кровь с ран, иногда стараясь разводить стенки особенно глубоких порезов в стороны. Боль была невероятная, но кроме вздохов из горла ничего не выходило. Толчки стали ещё грубее и резче, но двигался мужчина легче, ведь крови, которая послужила смазкой, было достаточно. Спустя ещё пару минут мужчина кончил в парня, вставляя в него полностью. Гэлл на это лишь слабо вдохнул воздух, а когда член из него выскользнул, выдохнул, проваливаясь в желанную темноту. Мужчина ещё пару минут посидел около парня и в голове словно что-то щёлкнуло. Неужели он снова ломает то, что ему так дорого? Глянув на тело его мальчика он не смог сдержать стона. На его лице застыла гримаса ужаса и отчаяния. Он снова сделал ему больно. Ведь Гэлл только начал ему открываться, а он снова всё разрушил. Мужчина взял обездвиженное и кое-как дышащее тело на руки и понёс в когда-то бывшую комнату матери. Там он положил его на постель и ушёл за аптечкой. Обрабатывать раны было больно. Майкл будто чувствовал то, что чувствовал в те моменты парень. Его грудь была больше похожа на кровавое месиво, а про то, что было между ног, даже говорить не хотелось. Мальчишка весь истёк кровью, и всё по вине Майкла. Ну да, напал на мужчину, но ведь он просто напуган. Когда все раны были обработаны и перебинтованы, все тело было вымыто и накрыто одеялом, Майкл смог выдохнуть. Парень дышал, и сердце его билось, а значит всё ещё могло наладиться. «Простит ли он меня?» Майкл закончил с готовкой еды и вернулся к парню в комнату. Он решил, что будет лучше сделать для него что-то приятное, приготовить что-нибудь вкусное. Бояться Гэлл теперь не перестанет, но хотя бы поест чего-нибудь особенного, если конечно сможет. Парень не просыпался вот уже пару часов, и Майкла это слегка пугало. А что, если он совсем не проснется? Эти ужасные вопросы он отгонял прочь. Сейчас он лежал рядом с ослабшим телом и держал его тёплую ладонь в своих руках. Бинты пропитались кровью, и мужчина был уверен, что всё это приносит парню невыносимую боль. Но это превосходство его над Гэллом не возбуждало как раньше, а наоборот, напрочь отбивало желание его касаться. Майкл заметил маленькие складочки между бровей парня, и тот начал что-то скулить во сне. Мужчина нежно погладил щеку парня своими пальцами, и тот, кажется, немного расслабился и продолжил спать спокойным сном. Майклу тоже не помешало бы отдохнуть, и с этой мыслью он прижался лбом к плечу мальчишки, закрывая глаза.