Аляска

У каждого человека есть секреты. Маленькие тайны, которые играют свои незатейливые мелодии на струнах души по ночам. Секреты есть у всех, и Энди не был исключением. Частенько, хмурыми вечерами, он укутывался в своё стёганное одеяло, пропахшее пылью, и с нежностью перебирал свои тайны, как детишки перебирают конфеты, после хэллоуинского похода по соседям. В потолок он старался не смотреть, — звёзды там уже потухли. Зак говорил, что мама, будучи беременной, сама клеила «этот дешёвый ширпотреб» в детской, чтобы малыш мог засыпать под лунным небом. С детства Энди любил эти звёздочки; любил больше, чем ребёнок должен любить такие не обременённые смыслом мелочи, но затем они начали медленно угасать. Точно сказать, когда это произошло, Энди не смог бы, однако он отлично помнил день, когда впервые, после того, как свет погас, комната не озарилась привычным флюоресцентным свечением. День был тёплый и погожий, в школу он пошёл без ненавистной колючей шапки. На литературе получил первую в своей жизни пятёрку, а домой бежал вприпрыжку — гордость его, буквально, распирала. Однако, уже дома он уяснил одну простую истину: от хорошей оценки никакого проку, когда никто не радуется вместе с тобой. Вместо похвалы в тот вечер он слушал звон битого стекла и тяжёлую музыку на первом этаже, а чуть позже — крики в соседней комнате. Между криками Энди удалось различить таинственные постукивания, что-то вроде тайного шифра. В детстве мама учила его азбуке Морзе, поэтому первое слово он расшифровал без проблем. «Славный» А уже на втором слове Энди понял, что никакое это не послание из Страны Чудес и никакая это не азбука Морзе, это всего лишь стучит об стену быльце кровати. К горлу подкатила тошнота, ладошки вспотели, настроение окончательно пропало. Энди не хотелось этого слышать, он хотел убежать от этого мерзкого стука куда подальше, но выходить из комнаты ему было запрещено. Оставалось только лечь в кровать, укутаться посильнее в плед и закрыть уши. Тогда-то он и заметил, что звёзды сияют уже не так ярко. Сейчас Зака дома не было, и Энди мог бы спуститься вниз, поиграть в приставку или выпить пива (брат бы не заметил, он никогда не замечал), но Энди оставался в своей комнате, атакованный мыслями как никогда прежде. Он впервые задумался о том, что вся его жизнь, по сути, один большой секрет, о котором никто не знает. Потому что никто не хочет знать. Это вызывало странные эмоции, смесь тоски, страха и... воодушевления. Ты можешь сделать всё, что угодно, когда наверняка знаешь, что это останется твоим маленьким секретом, ведь так? Звёзды на потолке угасали, но в душе Энди на замену им зарождалась его личная звёздочка. Новый маленький секретик, о котором никто не узнает. В тот день Энди решил, что во что бы то ни стало, он убьёт ублюдка, который испортил ему жизнь. Эту ситуацию нельзя так просто оставлять. Фрэнк Айеро должен заплатить за то, что сделал. Он должен умереть. Шум ветра за окном и собственные мысли слились в одну единую колыбельную, и Энди вскоре уснул. Так хорошо и спокойно он давно уже не спал. Не нужны ему никакие звёзды на потолке, больше нет. Теперь настало время быть взрослым и поступать так, как поступают взрослые. Уже на следующий день он начал следить за Фрэнком. Главное — стратегия. На всякий случай, он ещё раз поискал в интернете значение этого слова. И действительно, ему необходима именно стратегия. От самого этого слова уже веяло великими свершениями и Энди это чувствовал. Человек способен на всё, если будет действовать осторожно и думать, думать, думать. Поначалу слежка не задалась. Энди то и дело натыкался на ледяной взгляд Фрэнка в школьном коридоре, от которого внутри всё съёживалось, а сердце колотилось как сумасшедшее. Он не боялся, нет, ему просто было не по себе смотреть в глаза человеку, который вскоре умрёт. Как будто смотришь в душу самой смерти. Со временем Энди кое-как овладел искусством становиться невидимым, и дела пошли лучше. Каждый день на большой перемене он устраивался в том углу коридора, куда не проникал свет из окон. Облокотившись на стену, он доставал из кармана упаковку желейных мишек и принимался натужно жевать их, внимательно всматриваясь в непрекращающийся поток снующих туда-сюда школьников. Фрэнк всегда был там. Ублюдок любит внимание — это первое, что понял Энди по своим наблюдениям. Второе, что он понял, — его чёртов дружок всегда рядом. Энди частенько стоял в своём тайном уголке и размышлял. Почему эти двое дружат? Что у них общего? По логике школьной иерархии, один должен макать головой в унитаз второго после уроков, но тем не менее, вот они, сидят, как голубки на подоконнике и едят сэндвичи, которые чья-то мама приготовила на двоих. Один — полнейший псих, второй — полнейший фрик. Почему они подружились? Этого Энди понять не мог, однако его злоба пропитывалась этим фактом, как бисквит пропитывается заварным кремом. Медленно, но уверенно Энди насыщался новой затеей. «А почему бы не убить и второго?». Эта мысль острым кинжалом пронзила его сердце в один из дней, когда он по обыкновению наблюдал за этой парочкой. Они оба заслуживают долгой и мучительной смерти, однако, — нужно придерживаться стратегии. Первый и самый главный кинжал всё так же достанется Фрэнку, чтоб он сдох, Айеро. Наблюдательный пункт Энди выбрал отличный, обзор открывался на весь школьный коридор. Со временем Энди так влился в свою роль, что начал замечать кое-что ещё, что заставляло его ненавидеть Фрэнка ещё больше. Айеро частенько пялился на Джамию. Джамия — единственный лучик солнца, который освещает тусклые будние дни Энди. В самый первый день в средней школе Энди невзлюбила большая часть учеников, однако Джамия всегда была добра к нему. Её лучезарная улыбка, мягкие волнистые волосы поглотили всё существо Энди. Уже в первую неделю он окончательно и бесповоротно влюбился в эту девочку. Чувства переполняли его. Каждый раз, когда она говорила это своё обыденное: «Привет, как твои дела?», у Энди внутри всё переворачивалось. Он путался в словах, сильно потел и начинал заикаться, но Джамия, несмотря ни на что, оставалась самым солнечным и понимающим человеком из всех, кого Энди встретил в этой проклятой школе. В тот день, когда Энди увидел, что она, как ни в чём не бывало, сидит на подоконнике с этими двумя, у него на мгновение остановилось сердце. Этот мелкий ублюдок в столь короткий срок успел закопать репутацию Энди и увести девчонку; единственную девчонку на всём белом свете, на которую Энди было не наплевать. В начале октября, когда Энди приступил к выбору орудия убийства, он вдруг почувствовал себя не хорошо. Поперёк горла встал ком, на лбу выступили капельки пота, а внутренности, казалось, сжались; скрутились в бублик. В тот день Энди не пошёл в школу, его рвало всё утро, но к обеду, когда всё прошло, Энди решил, что это хороший знак. Он нервничает, а значит, всё серьезно. Он не спасует в последний момент. Он действительно это сделает. Убьёт ублюдка. Зарежет ножом, – такое решение Энди принял к вечеру. Так же тем вечером он наметил дату – 1 ноября. Как бы Энди не хотелось сделать это в Хэллоуин, Энди понимал, что в этот день на улицах будет куда больше людей, чем в любой другой день.

***

Если бы не Джамия, то скорее всего, этот день рождения Фрэнк отметил бы точно так же, как и все предыдущие — сразу с мамой, а затем с Джерардом. Прошлый Хэллоуин они всю ночь ели торт и смотрели фильмы ужасов. Фрэнк обожал такой день рождения, ведь в прошлом году за всю ночь Джерард ни разу не заикнулся, что ему страшно, как бывало в обычные дни. Вместо возражений он терпеливо и внимательно смотрел каждый фильм. Но теперь, когда в компании появилась Джамия, всё было совершенно по-другому. Когда она узнала, что у Фрэнка день рождения в Хэллоуин, внутри у неё ярко загорелся этот девчачий фитилёк, который отвечает за грандиозные события. День рождения и Хэллоуин в один день — это для Джамии оказалось едва ли уму постижимое грандиозное совпадение. Она моментально придумала образы и в тот же день заказала на сайте с костюмами две пары крыльев. Фрэнку — дьявольские, себе — ангельские. Самого Фрэнка в свою затею она не посвящала вплоть до самого Хэллоуина, и когда судный день настал, Джамия, проснувшись рано утром, быстро привела себя в порядок, очередной раз осмотрела крылья и с чувством непередаваемого счастья и целиком выполненного долга отправилась к Фрэнку. — С днём рождения, котёнок! – Джамия завалилась в комнату, с кучей упаковок на перевес, полностью поглощенная предвкушением этого знаменательного дня. Фрэнк не сразу понял, в чем дело и на секунду ему даже показалось, что это всё сон, но спустя несколько минут он, точно так же, как и Джамия, поддался ощущению праздника и принялся распаковывать подарок, попутно выслушивая подругу, у которой было миллион предложений, как можно провести этот день. Крылья были потрясающие: с чёрными матовыми пёрышками, массивные и длинные, они практически упирались в пол. Совсем как настоящие. В отдельном пакетике находились сверкающие красные камушки, которые, при желании, можно расклеить по всему периметру крыльев, но одного взгляда на них Фрэнку было достаточно, чтобы понять, что заниматься этим он уж точно не будет. Спустя полчаса, когда Джамия рассказала всё, что держала в тайне от него так долго, Фрэнк предложил ей спуститься вниз, выпить чаю. Ему требовалось немного времени, чтобы «переварить» информацию. Его пригласили на вечеринку. Точнее, пригласили Джамию, но она пригласила Фрэнка и таким образом, в свой день рождения он побывает на настоящей тусовке! «А взрослеть не так уж и плохо» – подумал Фрэнк, глядя на бурлящую в чайнике воду, пока Джамия с кем-то переписывалась. Чуть позже она уехала домой и пообещала вернуться вечером. — Чтобы к семи был готов! – приказным тоном заявила она, перед тем, как закрыть за собой дверь.

***

— Может, мне ещё перестать дышать? — обиженно спросил Фрэнк, глядя на кисточку, которую держал в руках Джерард. Фрэнк, буквально, чувствовал, как остатки теней сыпятся ему на нос и едва держался, чтобы не чихнуть. — Было бы здорово, знаешь? – съязвил Джерард и вернулся к своей задаче. Из старенького приёмника, который Фрэнк ещё летом откопал в своём подвале, играл Роб Зомби, пока Джерард растушёвывал тени. «Дьвольский» макияж изначально в планы не входил, однако Фрэнку показалось, что это совершенно необходимая деталь, а Джерард был не против помочь. Он чувствовал вину за то, что категорично отказался идти на вечеринку. Фрэнк битый час упрашивал его, чуть-ли не на коленях умолял пойти с ними, однако Джерард оставался непреклонен. Большие скопления людей просто не для него. Он ловил себя на мысли, что даже три человека, это уже слишком много, не говоря уж о вечеринках, где людей целая уйма, тьма, непрерывная толпа. Он согласился помочь Фрэнку только в одном — Линда должна думать, что Фрэнк останется у него. Общий план был такой: пройтись пару кварталов для отвода глаз, затем разойтись по своим делам. Родители Джерарда как раз уехали в Джерси на неделю и план складывался идеально. Никаких проблем возникнуть не должно. Резкий хрустящий шум приемника отвлёк Джерарда от собственных мыслей и вернул в реальность. Он почти закончил работу и был вполне доволен собой. Лёжа рядом с Фрэнком на кровати, глядя на плавные чёрно-красные переходы под глазами друга, Джерард впервые задумался о том, что за отношения у них с Джамией. С того самого дня, когда Фрэнк поймал её в школьном коридоре и познакомился, они проводили уйму времени вместе, однако Фрэнк никогда не говорил, встречаются они или нет. А Джерард не спрашивал, стараясь не быть навязчивым, хотя ему и было до боли интересно. Всё же, это личное. Джерард же, за неимением подружки, по-прежнему ставил дружбу превыше всего, однако он понимал, что Фрэнк так делать не обязан. Старался понимать. Джерарду Джамия сразу не понравилась. Было в ней что-то... что-то отталкивающее. Её оптимизм и радость каждому дню пугала, однако со временем Джерард понял, что она, вообщем-то, довольно классная. Каждому в жизни не помешает человек, который поднимет тебе настроение в любое время своей искрящейся энергией. Именно такой и была Джамия. Фрэнк тоже иногда был таким. Как комок небесной энергии, он носился везде и светился от счастья, однако это больше напоминало маниакальную фазу, чем настоящую черту характера. Лёжа рядом с Фрэнком на кровати, слушая его размеренное дыхание, Джерард почувствовал укол совести. Как бы он не старался быть хорошим другом, да что там, лучшим на свете другом, он не мог избавиться от этого мерзкого чувства ревности. Он ревновал Фрэнка к Джамии. А ещё ему было интересно, целовались ли они уже? Каково это вообще? Джерард был уверен, что поцелуй — это высшее проявление любви. Это настолько интимный момент, что растрачивать его на тех, кого не любишь по-настоящему будет только полный дурак. Фрэнк морщился, когда волосы Джерарда касались его щёк, но старался не открывать глаза, чтобы не нарваться на очередное замечание, а Джерард тем временем снова погрузился в размышления, аккуратно проводя кисточкой под глазами Фрэнка. Он уже закончил, но Фрэнку пока решил об этом не говорить. Пусть его глаза пока что остаются закрытыми. Джерарду было жутко интересно, каково это - целоваться с кем-то? Каково целоваться с Джамией? А каково — целоваться с Фрэнком? В тот момент от него исходил аромат вишневого сока, вафель и его любимого парфюма, который Линда подарила ему в прошлом году. Мелодия в проигрывателе сменилась. Теперь играло что-то похожее на те драматичные песенки, которые играют на выпускном балу, заставляя выпускников горько плакать. Джерард твёрдо осознавал, что мог бы сделать это сейчас. Поцеловать его. Момент идеальный, они так близко друг к другу. Джерард знал, что ни за что на свете не сделает этого, но одно понимание, что он мог бы, заставляло сердце биться чаще. — Ты всё? – поинтересовался Фрэнк, который уже начал было засыпать. — Да, да, я... вот, смотри! – Джерард взял с тумбы зеркало и передал Фрэнку, чтобы тот смог оценить результат. Сам Джерард был доволен тем, что получилось. Очень даже. — Блин, очень круто! Офигительно ты это сделал, спасибо! – Фрэнк бросился на Джерарда с объятиями и тот лишь неловко обнял его в ответ. Джерарду было стыдно за свои мысли, и он постарался побыстрее отогнать их куда подальше. Сегодня у Фрэнка день рождения и всё должно быть идеально. Он заслужил, чтобы всё было идеально. — Может, расклеим эти камушки? – предложил Джерард спустя минуту после того, как в комнате повисла тишина, прерываемая лишь тихой мелодией. Он, как только вошёл, – сразу же увидел эти камушки. Фрэнк, естественно, посмеялся и сказал: — Ставлю свою жизнь на то, что в прошлой жизни ты был одной из этих птичек, которые тащат всякие блестяшки в своё гнездо. Ну, или работником ломбарда, как вариант. Джерард не обижался, ведь отчасти так оно и было. Блестящие вещи определенно притягивали его взгляд. В голове откуда ни возьмись зарождались готовые образы для портретов, дополненные сияющими багровыми сапфирами и, по правде сказать, Джерард ненавидел всё блестящее, однако обожал тот ворох новых идей, которые неизменно появлялись в его голове, когда он смотрел на что-то сверкающее. Идея в голове могла появиться даже при взгляде на камушек с побережья. Некоторые камни там настолько хорошо отточенны водой, что зачастую в них можно увидеть даже своё отражение, или отражение солнечных лучей. Но сейчас Джерард был поглощён именно этими красными камушками, которые одиноко лежали на столе в прозрачном пакете. Он представил Фрэнка с этими крыльями в пол, увитыми бордовыми камнями и сразу же понял — это необходимо нарисовать. Сегодня же. Как только он вернётся домой, после прогулки по кварталу – он обязательно это сделает.

***

Джамия, как и обещала, приехала к семи часам. Джерард соврал бы, если бы сказал, что выглядела она не потрясающе: бежевая шубка в тон свитеру, светлые джинсы, массивные чёрные ботинки и, естественно, белые крылья с нимбом. Фрэнк встал рядом с ней и довольно спросил: — Ну как? — Смотрится супер! — и Джерард не врал, ему действительно очень понравилось. Всё-таки, Джамия знает толк в том, как произвести нужное впечатление. Барроу к Хэллоуину не сказать, что сильно преобразился. В центре, конечно же, намечались народные гуляния — там фонари с раннего утра уже были увиты плотной паутиной, из пиццерии доносились мрачные мотивы пианино, а продавцы в торговых лавках превратились в ведьм, пиратов и вурдалаков. В центре жизнь кипела, но в то же время на окраинах царила тишина и покой. Кое-где на окнах виднелись наклейки с монстрами, но в целом, всё было как всегда: снег очищен, стенные панели остаются девственно белыми, в начале улицы всё так же мигает единственный работающий фонарь. И только умиротворяющая тишина приобретала мистический оттенок. Тишина в Хэллоуин — тоже элемент декорации. Джамия вышла из дома первой, недовольно осматриваясь. Она жила в центре и уже успела почувствовать дух праздника, который здесь отсутствовал напрочь. За ней вышел Джерард, которого недружелюбно встретил глухой порыв ветра, вынуждая посильнее закутаться в пуховик и натянуть капюшон. Фрэнк отказывался выпускать его без костюма, поэтому Джерарду пришлось надеть чёрную рубашку и ядерно-красный галстук Фрэнка, и тоже подвести глаза. Какой-никакой, а вампир. Джерарду даже понравилось то, как он выглядел, хотя наряжаться сегодня смысла ему не было никакого. Фрэнк ещё возился с ключами, когда Джамия, внимательно осмотрев улицу, задала вопрос, который уже давно волновал многих: — Почему здесь нет детей? Типа... – она посмотрела на часы и продолжила, – Семь часов вечера, самое время собирать конфеты, но здесь... – она ещё раз обвела взглядом пустынную улицу, – Здесь никого. — Вымерли все! – с излишней радостью заявил Фрэнк, взял Джамию под руку и обернулся к Джерарду, который стоял как вкопанный на крыльце и придерживал капюшон. — Идём? Если бы у Джерарда была возможность, он бы сейчас вернулся домой. У него не было ни малейшего желания бродить по улицам в такую вьюгу, особенно учитывая, что смысла в этом никакого. Но он всё ещё чувствовал вину за то, что отказался идти на вечеринку и твёрдо решил, что всё остальное, что в его силах, он обязательно сделает. — Идём. – выдохнул Джерард и спустился с террасы. Они отправились в ту сторону, где улица казалась бесконечной. Джамия без устали осматривала окрестности, удивленно хлопая ресничками, словно перед ней находилось седьмое чудо света, а не обычная уличка на задворках её родного города. Снег под ногами скрипел, а ветер противно завывал; шифер соседних домов потрескивал так, словно он вот-вот отвалится и улетит. Джерард шёл чуть поотдаль и, всё так же придерживая капюшон, смотрел под ноги. Фрэнк, казалось, всего этого не замечал. В душе у него был самый настоящий Хэллоуин, с конфетами, украшениями, пугающей музыкой и неизменным «кошелёк или жизнь?» — А что за вечеринка? – спросил Фрэнк, стараясь разбавить напряжённую тишину. Он вдруг понял, что не имеет ни малейшего понятия, куда идёт. Одного слова «вечеринка» ему было достаточно, чтобы безоговорочно согласиться, не вдаваясь в детали. — У моей подруги, второкурсницы. Её зовут Эмилия и, я тебе клянусь, — она тебе понравится! Эмилия всем нравится, она просто зайка! – хихикнула Джамия, поправляя шубку. Через долю секунды она вдруг резко остановилась, отчего Джерард чуть не врезался в неё сзади, и тихо спросила: — Ты точно хочешь пойти? — Спрашиваешь такое, конечно хочу! — сразу же ответил Фрэнк, взял девушку за руку и неспешно потащил за собой. В его голове уже в который раз проигрывался сценарий вечера, который ему предстоит и всё казалось удивительным. Он давно хотел побывать на вечеринке, просто почувствовать и понять, что это такое, а попасть на тусовку в Хэллоуин, с такой девушкой, ещё и в костюме дьявола, казалось Фрэнку рецептом идеального дня рождения. Лучше и быть не могло. Фрэнк с Джамией шли впереди, тихо обсуждая предстоящий вечер. Джерард почти не слышал их разговора, однако он первым услышал непонятный шум позади. Обернулся он не сразу, но когда обернулся, страх тут же накрыл его с головой. Последние годы все торговые маршруты перестроились и проходили исключительно через прибрежную трассу, таким образом жители спальных районов избавились от шумных грузовых машин, которые ещё пять лет назад бесконечным парадом курсировали через Честер Стрит. Но сейчас, обернувшись, Джерард увидел именно грузовую машину. Фура ехала прямо на них. Джерард успел рассмотреть искажённое страхом лицо водителя, который даже не смотрел на дорогу, а лишь усиленно нажимал на сигнальную кнопку, словно она вот-вот заработает, нужно только нажать посильнее. Джерард, на удивление, среагировал быстро и спокойно, учитывая, что ещё чуть-чуть и грузовик переехал бы его. — Отойдите все на обочину! Джамия за секунду оттащила Фрэнка, который даже понять не успел, что происходит. Проезжая мимо, водитель открыл пассажирское окно и разразился проклятиями, в ответ на что Джамия показала ему средний палец, хотя все прекрасно понимали, что гулять вот так вот по проезжей части тоже нельзя. Джерард снял капюшон, чтобы стряхнуть снег, которого нападало уже прилично, когда заметил взгляд Фрэнка. Взгляд такой, словно он вот-вот упадет в обморок. Джамия достала телефон и прикрывая ладошкой экран от снега смотрела по геолокации, где ближайший поворот, а Джерард всё смотрел на Фрэнка, который бездумно пялился в след машине. Что-то с ним было не так. Определённо не так. Джерард надел обратно капюшон, подошёл к Фрэнку, легонько взял его за плечо и тихо спросил: — Ты в порядке? Это стало катализатором. Фрэнк пошатнулся, отошёл к ограждению ближайшего дома и сел прямо на снег, прикрыв руками голову. Это уже заметила и Джамия, она молниеносно ринулась к Фрэнку, но он не отвечал на вопросы и совсем никак не шёл на контакт. Он просто сидел там, на помятых крыльях, с которых градом сыпались кое как приклеенные камушки. Джерарду понадобилась минута, чтобы вспомнить, что такое уже случалось. Паническая атака. Такое уже было, но Фрэнк это вряд ли помнит. Зато помнит Джерард. Он снял проклятый капюшон, стащил пуховик и накинул на Фрэнка, поверх крыльев. В прошлый раз он был в помещении и тем не менее, у него тогда очень сильно поднялась температура. Если сейчас случится тоже самое, при том, что он в своей дурацкой лёгкой ветровке — беды не миновать. Джерард сел на колени перед ним. Это второе, что он помнил: нужен зрительный контакт. Необходимо напомнить Фрэнку где он находится и что происходит. — Джам, ты можешь постучаться вот... – Джерард быстро осмотрел окрестности и его взгляд зацепился за соседний домик. Единственный, в котором горел свет, – ... туда! Попросить воды, а ещё лучше, что-то горячее. Джамия немедля рванула туда. Было заметно, что девушка напугана куда больше Джерарда, но он был благодарен ей за то, что она держит себя в руках. Фрэнк все ещё не шевелился. Пуховик соскальзывал с неудобной конструкции крыльев и Джерард придерживал его с двух сторон. Как не странно, сам он холода не чувствовал. В тот момент он совсем ничего не чувствовал. Всё, чего он хотел, – хоть чем-нибудь помочь Фрэнку. — Эй, эй, эй, Фрэнк, Фрэнки, ты слышишь меня? Кивни если слышишь, пожалуйста! – умолял Джерард охрипшим голосом. — Просто кивни, пожалуйста. Но Фрэнк не кивнул. Он напоминал каменную статую, от которой бессмысленно ждать ответа. Тогда Джерард аккуратно взял его за подбородок и заставил посмотреть на себя. В тот момент Фрэнк немного начал приходить в себя. Он быстро заморгал, его руки задрожали, и он сразу же спрятал их в карманы. В его глазах не было того ледяного холода и отстраненности, которые царили там большую часть времени. Теперь Фрэнк выглядел как загнанный котёнок перед стаей дворовых псов. Он беспомощно смотрел на Джерарда, не говоря ни слова и не двигаясь. Джерард убрал волосы с его лица примерно в тот момент, когда прибежала Джамия. Она точно так же уселась возле Фрэнка на колени с другой стороны и молча протянула ему бутылку воды, без малейшего понятия, чем ему можно помочь и что вообще сейчас происходит. Фрэнк смотрел на Джерарда пустым неморгающим взглядом, точно так же Джамия смотрела на Фрэнка. Никто ничего не понимал, у всех, как сумасшедшее, стучало сердце и пульсировало в висках. Кромешную темноту вдруг прорезал тонкий луч тёплого света. Через дорогу кто-то открыл дверь и в гулкой тишине сонной улицы можно было хорошо расслышать, как маленькое привидение с корзинкой в виде тыквы спрашивает у пожилой леди, открывшей дверь: — Кошелёк или жизнь?