***
Из-за пробок в общежитие Кузьмин попал только через три часа, а вот на заселение много времени не ушло. Он расписался во всех возможных бумагах на вахте, после чего ему выдали ключи и отправили заселяться. Помимо него в комнате жил еще один человек, и, судя по форме, что висела на вешалке, он также был из ФЭС. Кузьмин сбросил дорожный рюкзак на кровать, чемодан отложил в шкаф, достав из него домашнюю одежду. — Привет, ты мой новый сосед? — спросил незнакомый мужчина, вошедший в помещение. — Да, прибыл на стажировку из Питера. — Питер? — оживился новый знакомый. — Город тонких натур, фриков и талантов? Кузя хотел возразить, но вспомнил родителей Димы. У парня ничего, кроме смеха, они не вызывали. Дима, конечно, частенько ворчал, но понимал, что со стороны его семья выглядит, мягко говоря, странно. — Не совсем. Есть, конечно, странные люди, но не больше, чем здесь. — Леонид Субботин, можно просто Леня, — представился парень, протягивая руку для рукопожатия. — Владимир Кузьмин. Можно… Кузя. — Парень с удовольствием пожал руку новому знакомому. Такое соседство его более чем устраивало. — Хочешь себя оперативником попробовать? — спросил Леня, когда Кузя закончил возню в рюкзаке. — Вообще да, хотелось бы. Но у себя я больше мозгами работаю. Местный программист, можно сказать. — Научим, не переживай. Все когда-то начинают. С физической подготовкой я, если что, помогу. — Да я вроде не жалуюсь. С этим все хорошо, кроме плавания. Плавать не умею. Вообще. — Да я тоже, не парься, — махнул рукой новый знакомый. — В детстве папа пытался научить. Сбросил с лодки, ну, я и поплыл. Ко дну. Кузя рассмеялся, вспомнив, что не умеет плавать по этой же причине. С новым соседом оказалось довольно легко общаться. Может, все и не так плохо с этим переездом?***
На следующее утро уже на правах стажера Кузьмин приехал в ФЭС. Леня уехал чуть раньше, поэтому ехать пришлось в одиночку, но не сказать, что Кузя был расстроен. Было приятно пройтись до метро, послушать музыку, да и вообще привести мысли в порядок. Москва пока не слишком нравилась парню. Она казалась ему слишком шумной, чего не скажешь о Питере. Но делать нечего. Теперь только привыкать, сам принял решение уехать. В ФЭС он приехал без опоздания. Сотрудники только-только начали собираться. Сонный и помятый парень на соседнем от Кузьмина стуле, судя по всему, был Иваном Тихоновым, начальником компьютерного отдела, а чуть поодаль расположился Круглов. Его Кузьмин знал. Только с ним и с Рогозиной ему довелось пообщаться тогда, много лет назад. Благодаря майору Кузя определился с будущей профессией и стал тем, кем стал. Кузя быстро отвел взгляд, заметив, что майор за ним наблюдает. Десять лет назад: — Серега, здесь ребенок! — крикнул Круглов, склонившись над юношей, что лежал на остановке. — Живой, но совсем замерз. Вызывай наших, а я повезу его в больницу, пока он насмерть тут не замерз. — Он накинул на подростка свою куртку и, подняв его на руки, бегом направился к своей машине. Как только юноша пришел в себя в больнице, Круглову сразу же позвонил его лечащий врач и сообщил, что парень очнулся и с ним можно поговорить. Майор приехал довольно быстро, так как находился не слишком далеко от больницы. Он купил в супермаркете фруктов, надеясь, что это позволит хотя бы немного разговорить парня. Они с сотрудниками ФЭС нашли ориентировку на него. Судя по всему, парнишка сбежал из интерната. Круглову пришлось долго уговаривать Рогозину, чтобы она не пока сообщала администрации о том, что воспитанник нашёлся. Ведь от хорошей жизни из детдомов не бегут. Тем более что сбежавший не был алкоголиком или наркоманом, а повреждения на теле говорили о физическом насилии. Юноша забился в угол, словно пытался слиться со стеной, когда Круглов зашел в палату и осторожно коснулся плеча парня. — Не отдавайте меня назад. Вы ведь еще не сообщили в интернат, где я? Я заплатить могу, у меня есть деньги… — Пока нет. Начальство настаивало, я убедил повременить. Ты ведь не от хорошей жизни сбежал? Юноша кивнул. К Круглову он испытывал доверие, хотя веры правоохранительным органам у него поубавилось. — Вы все равно не поверите в то, что я расскажу. Я обращался уже в милицию. — Ты сначала попытайся. И мы решим, чем тебе помочь. — Мужчина протянул сначала удостоверение, а потом визитку. Подросток немного расслабился и, кажется, даже окончательно проникся к майору доверием. — Два года назад мои родители погибли. Родственникам со стороны отца, точнее, отчима, я оказался не нужен, и меня сдали в интернат. Они разыскали биологического отца, но он передал только письмо, в котором писал, что я не вписываюсь в его семью. Так я оказался в интернате. Два года все было спокойно — по крайней мере, мне так показалось, а две недели назад мне исполнилось шестнадцать. В тот день все было как обычно — уроки и прочая галиматья. Но после обеда мне стало очень плохо. Наш охранник вызвался проводить меня до медпункта, но по дороге я потерял сознание. Очнулся уже в машине. Там был мой приятель — Андрюха и директор — Поручник Виктор Анатольевич. Я притворился, что все еще без сознания и смог разглядеть, что нас привезли в коттеджный поселок, но в какой — не знаю. Не разглядел указателей, а там… не могу это рассказать. Противно. — Подросток закрыл глаза. Его ощутимо колотило, но он начал глубоко дышать, видимо, пытаясь сдержать истерику. Довольно скоро он сумел взять себя в руки и продолжил: — После того, как нас вернули в интернат, мы попытались обратиться в милицию, но нас завернули. Андрюха не выдержал и на следующий день повесился в подсобке. Я тоже поначалу хотел, но меня не так воспитывали мои родители. Не смог, в общем. А в интернате начались разборки, и я попытался снова рассказать ментам то, что знаю. Даже записку показал, но меня не послушали. Директор избил меня, угрожал убить, если я еще что-то попытаюсь «вякнуть ментам». Записку забрал, но я покопался в мусоре и нашёл ее. А ночью я сбежал. Это было не сложно: я знал зоны, где нет камер, — вернее, есть, но они сломаны. Добрался кое-как до Добинска электричками, а оттуда планировал автобусом в Москву, а потом прямиком в Питер, но на остановке мне поплохело. Видимо, этот гад все-таки устроил мне сотряс… — Ну доехал бы ты до Питера, а дальше что? Школу, я так понял, ты не закончил, а значит, работу ты не найдёшь, а вот на неприятности напорешься. — Мой отец живёт там. Я знаю, что он отказался, но, может, он согласится хоть как-то помочь. Просто мне мама о нем рассказывала, говорила, что он добрый. И я понадеялся на ее рассказы… — Володь, я попробую тебе помочь, но для этого ты должен помочь тоже. — Чем? — Юноша сел на кровати, весь подобравшись. Его все еще потряхивало, но смотрел он уже менее настороженно и более внимательно. Судя по всему, он решал, можно ли доверять этому предложению помощи. Круглов улыбнулся, пытаясь подбодрить подростка. Одно он знал точно — он сделает все, чтобы виновные провели в тюрьме остаток своих дней. Неизвестно, сколько они успели жизней сломать.Наши дни
— Ты в порядке, Володь? — Круглов после совещания нашел парня в буфете. Тот уставился в одну точку, явно ничего вокруг не замечая. — Да, все в порядке. Просто накатили все эти воспоминания, вы знаете, о чем. — Слушай, давай не будем о плохом? Это все в прошлом. Ты лучше расскажи, как жизнь сложилась? И фамилию, смотрю, так и не сменил на старую. — Круглов знал, что раньше у Вовы была другая фамилия, но еще тогда, когда шло следствие, ему сменили ее по программе защиты свидетелей. — Жизнь наладилась почти сразу. Отучился в лицее, поступил в академию МВД, а потом попал в Петровское РОВД. Случайно, просто тыкнул пальцем на карте Питера и пошел устраиваться. — Лейтенант, кажется, даже немного развеселился, рассказывая майору свою историю. — А фамилия… прикипел я к ней, можно сказать, сроднился. Вот и не стал менять. — Отца ты так и не нашел? Хотел же… — Николай Петрович, простите, но я не хочу об этом говорить. — Вова снова помрачнел, вспомнив, чем обернулась одна, казалось бы, простая просьба начальника. — Рад, что у тебя все наладилось. Может, тогда ну его? Работа есть, деньги есть и хорошо. Если твой отец захочет, он сам тебя найдет. Кузя кивнул. Может, Круглов и прав. У него новая жизнь, новый город. Он сможет начать все заново, как и тогда. А Голованов… пусть все это будет только на его совести. Может, когда-нибудь он сможет простить его, но не сейчас однозначно.