— Честно, напрягает меня этот тип, — сказал Леня спустя несколько дней после падения в озеро. — Явился из ниоткуда, теперь написывает тебе. Он хоть имя свое тебе назвал?
— А что такого? Я пробил его по базам, ничего криминального в нем нет. — Кузя потер виски и немного закашлялся. Видимо, «купание» в холодной воде сказалось не лучшим образом. — Обычный мужик, живет в этом посёлке, не судим, разведен. Бывшая жена умерла пятнадцать лет назад. — Кузя поставил перед соседом ноутбук, на котором была отображена информация.
— Ты в порядке? — Субботин уселся напротив друга, разглядывая его лицо, которое горело странным румянцем. — Да у тебя температура!
— Да нет у меня температуры, я просто немного простыл в этом озере… — Кузьмин зашелся в кашле настолько, что из глаз потекли слезы.
Субботин достал аптечку и протянул термометр Кузе.
— Вот, измеряй.
Нехотя стажер послушал соседа и измерил температуру. Она оказалась выше нормы, но он предпочел скрыть это от коллеги. Соврав, что все в норме, он достал из своей аптечки таблетку жаропонижающего и выпил лекарство. Надеясь, что это обычная простуда и скоро все пройдет, он решил обойтись без больничного и продолжить работать. Лекарство подействовало быстро, и парню сразу стало легче.
В ФЭС они с Леней оказались через два часа, Рогозина как раз собирала совещание, и ребята были одними из последних.
— Где вас носит? — беззлобно спросила полковник.
— Извините, задержались, — ответил Субботин, и они с Кузей прошли к двум свободным стульям напротив Тихонова.
— Можно начинать, — вынесла вердикт полковник. — Нам удалось установить личность убитого. Его отпечатки пальцев засветились в криминальных кругах. Убитый — Виктор Поручник.
Кузьмина словно ледяной водой окатило. Неужели это тот самый Поручник?
— Он был обвиняемым по одному из наших старых дел, — продолжила Рогозина. — Ему был вынесен обвинительный приговор за привлечение занятием проституцией несовершеннолетних. В основном это были воспитанники интерната, директором которого он являлся. — Две недели назад он был освобожден по УДО…
— Какое на хрен УДО? — рявкнул Круглов. Он до сих пор помнил того запуганного парнишку, который не позволял к себе даже прикоснуться. Он украдкой глянул на Кузю. Тот внешне был спокоен, но было заметно, как побелели костяшки его пальцев, настолько крепко он сжал край стола.
— Отставить эмоции, Коля! — остановила его Рогозина. — Я тоже не хочу искать убийцу, но это приказ.
Неожиданно Кузьмин вскочил с места и пулей вылетел из кабинета.
— Лейтенант Кузьмин, вернитесь! — крикнула Рогозина. Круглов что-то шепнул начальнице и вышел следом за парнем. Нашел он его в туалете. Кузьмин сидел, прислонившись к стене спиной, и судорожно всхлипывал.
— Володь, — Николай сел напротив него и приобнял за плечи, — я понимаю твое состояние, но пойми, это тоже часть работы. Поверь, я тоже не хочу искать убийцу этой мрази…
— Да к черту такую работу! Этот урод сломал столько жизней, в том числе и мою! Знаете, сколько я выжрал разных таблеток и провел времени в кабинете у мозгоправов, и все для того, чтобы перестать шарахаться от мужчин!
— Но ты ведь работаешь в чисто мужском коллективе…
— Да, но чего мне это стоило. Они прекрасные люди, но представьте, я и их боялся. Я этого не показывал, но боялся. Потом все наладилось, но…
— Что произошло? — Николай не выпускал плечи парня.
— Я не знаю, как это вышло, но у меня ощущение, что я попал в какую-то дешевую мелодраму, которые обычно смотрели мои девушки. Мой начальник попросил помочь ему с поисками внебрачного сына. И после ряда мероприятий я выяснил…
— Его сыном оказался ты сам?
Кузя кивнул. Может, и не стоило Круглову все это выкладывать, но стало легче после того, как он выговорился. Словно из тела вытащили ядовитые шипы.
— Моя жизнь могла сложиться иначе, не брось он меня тогда…
— Так ты ему не рассказал правду? — Николай был ошарашен такой информацией. Ведь тогда, когда много лет назад, они расставались, Кузьмин сказал ему, что найдет своего отца и попробует с ним поговорить.
— Нет, — ответил Кузьмин, закрыв лицо руками. — Мне от него ничего не надо.
— На твоем месте я бы разобрался, что к чему. Не всегда все так, как ты себе это представляешь, Володь. Поговори с ним, выясни, с чего вдруг он начал искать сына.
— Мне не о чем с ним говорить. С чего вдруг ему понадобился сын? Совесть заела? Только вот где была его совесть, когда меня в интернат отправляли? А когда меня всю ночь… — Кузьмин резко замолчал. Даже спустя годы ему было тяжело разговаривать на эту тему. Даже с близкими. В Питере эту историю так и вовсе знал только Дима. Так получилось, что с ним сложились очень доверительные отношения. Настолько, что Кузьмин, похоже, в него влюбился, что было очень странно, учитывая пережитое.
— Если ты не хочешь заниматься этим делом, я поговорю с Рогозиной. Она поймет, и на твою стажировку это никак не повлияет, поверь.
Кузя покачал головой. Он решил, что должен заниматься этим делом, несмотря на то, что ему до сих пор было тяжело вспоминать события той ночи.
— Все в порядке? — поинтересовался зашедший в помещение Субботин.
— Да, порядок. — Кузьмин наспех вытер слезы и вскочил с пола.
— Да все хорошо. Просто ему немного поплохело, но сейчас все хорошо, — спешно соврал майор. Леня вроде даже поверил, но зная, что утром его сосед по комнате чувствовал себя не слишком хорошо, он решил присмотреть за лейтенантом.
***
— Привет, воробей, — поздоровался с Кузей его старый знакомый. Они снова приехали в поселок, где был обнаружен труп Поручника. Кузьмин вызвался опросить своего спасителя и с одобрения Круглова отправился в тот самый дом. Мужчина искренне обрадовался, увидев Кузю.
— Я по делу, — сказал лейтенант. — Что вы можете сказать о Викторе Поручнике? Именно он был убит.
Мужчина сначала молча посмотрел на стажера, а потом сказал:
— Ходят слухи, что он сидел на зоне за торговлю детьми из интерната. Не знаю, насколько это правда. — Мужчина отвел взгляд от парня, нервно заламывая руки. — Если это так, то туда ему и дорога. — Он задумчиво уставился в окно.
Кузьмин прикрыл глаза, почувствовав головную боль. Видимо, действие лекарств закончилось и снова поднималась температура.
— Все в порядке, воробей?
— В полном, — соврал Кузьмин и зашелся в приступе кашля, да в таком сильном, что ему показалось на мгновение, что он выкашляет свои легкие.
— Нет, ты не в порядке. — Андрей коснулся лба парня и ужаснулся. — У тебя жар!
— Я немного простыл после того купания в озере, — тихо сказал Кузьмин.
— Давай я тебе отвар сделаю? Простуду твою как рукой снимет. Посиди пока.
Кузьмин устроился в кресле, кутаясь в свою куртку. Он мерз от температуры. Вскоре Андрей вернулся с чашкой, которую протянул Кузе, и тут же сел рядом.
— У тебя свои счеты с Поручником? — спросил мужчина, когда Кузя сделал первый глоток.
— Скажем так, я знал, чем он промышлял… — ответил Кузьмин. Он доверял Андрею, но рассказать свою историю был пока не готов. — У кого из жителей был мотив его убить? — спросил Кузьмин.
— Много у кого. Ни для кого не было секретом, за что он сидел, так что, наверное, из желающих его убить очередь выстроилась, — ответил мужчина, наблюдая за тем, как парень пьет отвар маленькими глотками.
— Володь, — раздался голос Круглова, — мы закончили!
— Я тоже, — ответил Кузьмин и встал с места. Андрей засунул ему в руки термос, наполненный отваром, прежде чем позволил Кузе покинуть дом.
— Ну что, поговорил с ним? — спросил Круглов, когда они вдвоем оказались в машине.
— Да, поговорил. — Кузя прислонился к прохладному стеклу, надеясь, что это уймет головную боль. — Говорит, что весь поселок знал, за что у него была ходка, так что мотив его ненавидеть был у всего поселка.
Сильный приступ кашля вновь заставил Кузьмина согнуться в три погибели. Круглов даже немного испугался.
— Володь, тебе надо подлечиться. Я отвезу тебя в общежитие, Рогозиной скажу, что приболел, и это не обсуждается.
Спорить не было сил, поэтому он покорно уселся поудобнее, прежде чем машина тронулась.
***
В общежитии Кузя выпил еще одну кружку отвара, затем, проглотив таблетку жаропонижающего, он набрал Диме. Времени у него в последнее время было мало, и общались они только «обрывочными» переписками.
— Кузя, ну наконец-то, — раздался в трубке знакомый голос. — Мы подумали, что ты нас забыл! Как ты, родной?
— Все хорошо, освоился, работаю, — Кузьмину хватило выдержки не рассказать другу, что за дело они сейчас ведут.
— У меня через неделю отпуск, хочешь, я приеду?
— Хочу, — улыбнулся Кузя. — Я очень скучаю по всем вам.
— Ну, ребята не смогут приехать. Поэтому будем довольствоваться малым.
— Хорошо, Дим, я тебя жду. Привезёшь питерских сладостей?
— Хорошо, родной, все, что ты попросишь. А что у тебя с голосом? Приболел?
— Не сильно. Просто немного простыл.
— Тогда пей чай горячий и дуй под одеяло, — сказал Красавченко. По голосу Кузя понял, что Дима за него очень волнуется. Еще бы, заболел в чужом городе. Ни навестить, ни помочь с лекарствами и прочими мелочами. Ребята долго еще говорили, пока Дима не дошел до квартиры, после чего они попрощались и Кузьмин устроился в кровати. После таблеток ему стало значительно лучше. Отложив телефон, он уставился в потолок, пытаясь понять, как быть дальше. Постепенно пришло осознание, что он не сможет вечно прятаться от правды — рано или поздно Голованов все узнает.
— Кузя, ты в порядке? — спросил зашедший в комнату Субботин. — На тебе лица нет, да и в ФЭС ты вел себя, мягко говоря, странно. Я все понимаю, я сам не горю желанием копаться в этом убийстве…
— Слушай, не надо читать мне морали. Ты не знаешь всей истории, вот и молчи! — Кузьмин отвернулся к стене и накрылся одеялом с головой, показывая этим, что разговор окончен.
Лёня не стал ничего говорить, боясь, что дальнейший разговор приведет к ссоре. Захочет, сам все расскажет.
— Спокойной ночи, — сказал он, садясь на свою кровать.
Кузя в ответ пробормотал что-то бессвязное и захрапел.
