Я буду рядом

- Тебе надо написать в Гусу, что ты здесь, - этот разговор Цзян Чен больше не мог откладывать. Целый день откладывал, даже ждал, что Лань Хуань сам заведет его, но ожидания были напрасными. Уже был вечер, дольше ждать он не мог. Как глава клана Цзян он не мог, а как Цзян Чен, Цзян Ваньинь, ему даже нравилась мысль, чтобы в Гусу все были на ушах из-за исчезновения главы клана. Снова одетый в одежды его клана Цзеу-цзюнь на это отозвался тишиной. - Скажем, я официально пригласил тебя на празднование Месяца Лотоса. На церемонии открытия ты уже побывал, тебя видела куча народа, - продолжил Цзян Чен, не глядя на Первого нефрита. Отчего-то глядеть ему в глаза не хотелось. Было что-то неудобное в том, чтобы обсуждать очевидную ложь с Цзеу-цзюнем с глазу на глаз, пускай и такую невинную. - Я... - Лань Хуань неуверенно замолк, - Почему ты делаешь все это для меня? И вправду почему? Цзян Чен выпил залпом вина, чувствуя теперь взгляд Лань Хуаня не хуже меча, приставленного к горлу. - Хочу помочь, - ответ получился идиотским. - Нельзя что ли? - ляпнулось следом сгоряча и словив странный взгляд Цзеу-цзюня, Цзян Чен нахмурился, постаравшись взять себя в руки. Очень сильно захотелось помассировать виски. - Послушай... Я не очень хорош в сопереживании, в понимании людей, во всех этих... я откровенно в них плох, ясно? - Цзян Чен снова разозлился, но уже на себя из-за косноречия. - Но в том, как склеивать себя заново по кусочкам, у меня есть опыт. И если тебе комфортно со мной, я бы хотел помочь. Тишина снова была ответом. Это даже как-то раздражало. Но не успел Цзян Чен что-нибудь ляпнуть снова этакое, как Лань Хуань подал голос. - Спасибо. Думаю, я воспользуюсь вашим приглашением, глава клана Цзян. Подняв взгляд на Цзеу-цзюня, Цзян Чен отметил, что тот старательно не глядит ему в глаза. Тень той неправильности снова скользнула ему на лицо. - Тогда ты мне должен, - выдал Цзян Чен и сразу поймал, вскинутый на него удивленный взгляд. - Что?... За что? - Твое наказание, - как ни в чем не бывало выдал Цзян Чен, наливая ему чашу вина. - Ты скинул меня в воду на глазах у моих подчиненных. - Ты сам начал. - Не будьте таким мелочным, Цзеу-цзюнь, и с достоинством примите свое наказание, - Цзян Чен пододвинул чашу Лань Хуаню, наблюдая затем, как вытягивается у того лицо. - У нас в Пристани Лотоса с этим строго. Где-то точно написано, что нельзя самого главу клана скидывать в воду на таком важном мероприятии как Охота на Первый Лотос. - Нет слов просто, - подытожил Лань Хуань, с сомнениям глядя на вино. - Ты же помнишь, что со мной делается, когда я выпиваю? - Плавали, знаем, - отмахнулся Цзян Чен, хотя по-честному синяки, оставленные вчера, болели целый день, а рука, которую Лань Хуань дернул, чтобы затащить в воду, ныла. - Эм... Думаю, следует сначала написать письмо Ванцзи. - К твоим услугам, - Цзян Чен махнул в сторону письменного стола, намеренный после все равно напоить Лань Хуаня. - Готово, - письмо видимо вышло недлинным, потому как Цзеу-цзюнь управился с ним быстро. Хотя кто его знает, Цзян Чен не следил. - А бывает в твоем опьянении стадия легкого опьянения? - спросил Цзян Чен, когда передал письмо слуге. - Помнится, на некоторых пирах ты пил и оставался хммм... в трезвом рассудке. - Тогда я подавлял действие алкоголя воздействием на него своего ци, - ответил ему Лань Хуань и Цзян Чен чуть не зацокал от наличия в клане Лань такой техники. - И сколько раз за всю свою жизнь ты так воздействовал на вино? - с ухмылкой спросил Цзян Чен, отодвигая от Лань Хуаня ту чашу, что уже успел наполнить. Все-таки ему не улыбалось снова скакать полночи по своим покоям, играя с Лань Хуанем в прятки. Выбрав нужный кувшин, он налил ему самое слабенькое вино. - Семь, - после этого Лань Хуань все-таки выпил предложенное ему вино. Лицо у него сделалось задумчивым, - Что это? - Самое слабое вино, что только у нас есть, - хмыкнул Цзян Чен. - Вей Усянь стащил его в возрасте одиннадцати лет из кухни и назвал "сладкой водицей". После этого он никогда больше его не пил, предпочитая крепкие вина, - Цзян Чен хмыкнул, про себя невольно отмечая ту легкость, с которой он упомянул в разговоре Вей Усяня, его больную мозоль уже многие годы. - Ты его простил? - осторожно поинтересовался Лань Хуань после некоторых мгновений тишины. Цзян Чен скривился. На этот вопрос не хотелось отвечать. - Это не значит, что мне расхотелось дать ему в морду при встрече, - после своего признания Цзян Чен опрокинул в себя чашу вина, что ранее наливал Лань Хуаню. Крепкое вино огнем прошлось по гортани и растеклось жидкой лавой по животу. Лань Хуань учтиво наполнил ему чашу, и Цзян Чен ответил ему тем же, отмечая, что от предыдущей выпитой того не бросило резко в детство, но взгляд потерял некоторую долю трезвости. - Спрашивай, тебе же хочется, - разрешил Цзян Чен, угадав желания Цзеу-цзюня по его нахмуренному лбу. Он даже догадывался о том, о чем тот хотел спросить. Прежде чем спросить Цзеу-цзюнь снова выпил вина. - Я... не понимаю, как... можно с этим жить. С чувством предательства и одновременно утраты? Как ты так жил? Как справлялся? - А было похоже, что справлялся? - невесело хмыкнул Цзян Чен и снова потянулся к вину. Медленно наполнив себе чашу, он так и не выпил из нее. - Были времена, когда я рассыпался на кусочки. Я запирался в погребе отца - единственное место, куда толком не добрался огонь, - наложив заклинание тишины, чтобы никто меня не услышал, - Цзян Чен замолчал, припоминая собственные бессильные слезы и отчаяние, поглощавшее его всего. - Но делать так я мог нечасто. Был клан Юньмень Цзян, мой клан, который надо было возродить буквально из пепла, был А-Лин, за которого я жутко беспокоился, но для которого я не мог сделать ничего, - в горле пересохло и он опрокинул в себя вина. - Я... перестал чувствовать холод, - выдавил из себя Лань Хуань. Признание это было важным, хоть и малопонятным для Цзян Чена. - Источники в Гусу славятся тем, что очищают тело и мысли, но... - губы Лань Хуаня дернулись, попытавшись сложиться в ухмылку, - они на меня теперь не действуют. Я погружался в самый холодный из них, на несколько часов подряд, но... я не чувствую, не чувствую ни холода, ни очищения мыслей... ничего не чувствую. Только жар... - Везде и всюду. Агония, которая не отпускает даже во снах, - продолжил за него Цзян Чен, поймав удивленный взгляд Лань Хуаня. - У еды словно вкуса нет, и от нее тошнит, спать невозможно, а когда удается, то просыпаешься от призраков прошлого, контроль над ци ускользает и единственное, что тебе остается - это отчаяние. Непонимание того, как мир мог так резко измениться, что в нем трудно дышать. И невозможность как-то изменить его убивает. Каждое мгновение каждого дня словно пытка. - Ваньинь... - поражено прошептал Лань Хуань. - Ты выживешь, - резко припечатал Цзян Чен. - Уж если я смог, то ты уж точно сможешь. После этого они молчаливо выпили каждый свое вино.