Я буду рядом

Момент, когда Сичень заснул, Цзян Чен немного пропустил, опять задумавшись. А когда заметив, осторожно убрал руку и помассировал висок. - Что я делаю? Сичень мирно спал. Немного бледный и с растрепанной прической. В той же одежде, что и вчера. Разве что пояс верхних одеяний развязался. Цзян Чен накрыл его одеялом и вышел из своих покоев. Хотелось прогуляться, постоять у воды, посмотреть на лотосы. Редкое желание, очень редкое. Ноги принесли его к беседке, что любила мать. Она частенько приходила сюда, будь то будний день или же день после ссоры с отцом. Пожар, сотворенный Вэнями, добрался и сюда, но Цзян Чен отстроил ее заново. Благо старик, что строил ее в первый раз, сохранил чертежи. Опустившись на скамью, Цзян Чен смотрел на воду, буквально усеянную лотосами. В этом году их выросло очень много. Хотя, кажется, до мелодии Цзеу-цзюня их было не так много. Этот человек... Цзян Чен не знал, что думать. Они не были друзьями. Никогда прежде. Сначала разница в положении. Помнится, тот год, когда они с Вей Усянем приехали на обучение в Облачные глубины, был вторым или третьим годом, как Лань Сичень уже был главой клана Гусу Лань. Разница между действующим главой и наследником клана - шутка ли, но между ними пропасть. Цзян Чену ли не знать, кому пришлось все строить с нуля, буквально возрождать из пепла. Но тогда, в далекой юности, ему было неловко рядом с высоким и статным Первым Нефритом. Все, что он мог, - это не создавать неприятностей, - с этим успешно справлялся Вэй Усянь, - и стараться хоть как-то сгладить то, что сотворил беспардонный шисюн. Одно время Цзян Чен даже боялся, что Первый Нефрит подойдет к нему с просьбой утихомирить Вэй Усяня - никто так не раздраконивал Лань Ванцзи как он, а любовь Сиченя к младшему брату была видна невооруженным глазом. Если бы тот подошел с такой просьбой, то как день стала бы ясна беспомощность Цзян Чена в этом вопросе. Спустя года Цзян Чен понимал, что это и так было ясно. Глупый страх упасть в глазах главы чужого клана. После все закрутилось. Облачные глубины были сожжены, а следом и Пристань Лотоса. Многие месяцы Цзян Чен даже не вспоминал о Первом Нефрите, пока не пропал Вэй Усянь. Ярость и отчание, схожие с тем, когда он увидел смерть родителей. Неопределенность новой безумной ноткой. Великие ордена как сосредоточие информации, ибо связи их намного обширнее и полезнее, чем уже даже сила. По крайней мере, в вопросе поиска одного единственного человека. Своими же Цзян Чен только обзаводился, потому что он - глава по воле судьбы, его знакомства с подчиненными кланами было не таким тесным, как того требовала ситуация. В Облачные глубины Цзян Чен тогда прибыл из-за новостей об объявлении скрывавшегося Первого Нефрита. Новость сходная с лучом солнца средь грозовых туч, что собрались над всеми землями. Маленький луч надежды, ибо мир, в котором оба Нефрита Гусу Лань живы, казался похожим на привычный мир. Более или менее. Новость об исчезновении Вэй Усяня не на шутку встревожила Лань Ванцзи. Первый раз, когда Цзян Чен уловил тень эмоций на бесстрастном лице Второго Нефрита. Лань Сичень сразу же распорядился узнать у всех захваченных о Вэй Усяне. Никто ничего не знал. Пошла третья неделя, как о его брате не было вестей. Дальше была война, долгих четыре месяца, за которые нашелся Вэй Усянь - теперь еще более раздражающий, чем когда-либо, изменившийся, скрывающий что-то. Спустя года и одно очень некстати всплывшее признание, Цзян Чен мог судить, что еще тогда чувствовал, что Вэй Ин что-то скрывает. Но они никогда не лезли в душу друг к другу. Чувствовали друг друга, но никогда не понимали в достаточной мере. Вот и тогда Цзян Чену было легче злиться и упрекать, чем найти нужные слова. Впрочем, это же Вэй Усянь, даже тогда он бы не сказал ему ничего. Лань Сиченя Цзян Чен видел каждый раз на военном совете. Еще тогда была видна его дружба с Не Минцюэ. Лань Сичень прекрасно уживался с таким безжалостным воином и, по сути своей, сложным человеком как глава клана Не. Самому же Цзян Чену плохо удавалось найти точки соприкосновения, что с одним, что с другим. И только Цзинь Цзысюань знакомым лицом и иногда немногословной поддержкой. Над гладью озера начали падать первые капли дождя. Бутоны лотосов начали чуть покачиваться. Цзян Чен вздохнул и оставил беседку. Как-то не сиделось на месте. Тишина и покой разбередили душу, а мысли и вовсе рассыпались по воспоминаниям давно минувших лет. Как ни крути, ничего уже не изменить.