Я буду рядом

После пробуждения вновь ко сну возвращаться не то что не хотелось - не моглось. Что за дичь ему вообще приснилась? Цзян Чен все никак не мог успокоиться и хоть как-то взять себя в руки. Вот что за...? Бесполезно прометавшись по комнате, в конечном итоге Цзян Чен вымелся на улицу, решив что свежий воздух прояснит мысли. Во дворе была ночная темень. Цайи не отличался ни ночным освещением, ни светом огня из окон домов. Почти идеальная тишина царила вокруг. Цзян Чен вдохнул влажный ночной воздух и тяжело выдохнул. Казалось бы, ну, сон, ну, интимный. Что теперь? Плюнь и забудь, сон ведь. Только вот нечасто ему снились такие сны, да еще и такие яркие, почти осязаемые. И тем более сны, в которых он с мужчиной. Цзян Чен помотал головой. Нет, все, хватит, не думать. Не думать о... Сичень. Всякие мысли оборвались, когда глаза выловили в темени ночи силуэт последнего. Мягкой поступью, почти неуловимый взгляду из-за темного ханьфу на нем, тот пронесся мимо Цзян Чена, не заметив его. Не совсем понимая причин бодрствования Первого Нефрита, Цзян Чен отчего-то последовал за ним. Мысли о недавном сне благополучно были придавлены удивлением странной ночной вылазкой Первого Нефрита. А между тем Лань Хуань быстро шел по улице, явно имея какую-то цель. Вопросов в голове Цзян Чена стало больше. Куда он? Отчего такая поспешность? И почему рядом с ним нет хотя бы Ханьгуан-цзюня? Все больше и больше предчувствуя беду, Цзян Чен уже практически нагнал его у берега, когда Лань Хуань встал на Шуоюэ. - Какого?... - плохое предчувствие еще больше затопило красным грудь, и Цзян Чен поспешил встать на Саньду. В темноте летать всегда было трудно, и положение не спасало даже то, что под ними вода. Угодить в прохладную стихию не хотелось, да и помнились все байки и предположения Вэй Усяня о том, что за нечисть тут могла обитовать. Лань Хуань гнал так, что Цзян Чену и не мечталось когда-либо. И этот человек отчитывал его за то, что он взял слишком быстрый темп, когда они двинулись сюда из Пристани Лотоса! Несколько раз Цзян Чену казалось, что он потерял Лань Хуаня из виду, но каждый раз каким-то чудом глаза ловили мелкий отблеск Шоюэ. Как хорошо, что хотя бы она у него отсвечивает! Цзян Чену резко захотелось Лань Хуаня, одетого в его обычные ослепительно белые с голубым одежды. Глядишь и не терялся бы совсем в этой темени! Они отлетели довольно далеко от Цайи, когда Сичень наконец-то завис в воздухе. Цзян Чен ускорился, чтобы нагнать этого невозможного человека, очень надеясь, что у того есть логическое объяснение всего, что он творит. Потому что пока все это выглядело так, будто Лань Хуань видит то, чего не видит Цзян Чен. И если так, то это было плохо, ибо морок, способный овладеть самим Цзеу-цзюнем, способна наслать только особо сильная редкая тварь. - Не надо... - до Цзян Чена донеслись слова Цзеу-цзюня, когда он подлетел к нему ближе. Он было решил, что тот обращается к нему, как Лань Хуань продолжил, - Не уходи, А-Яо... не надо... - Цзян Чен похолодел, по спине побежали мурашки. Лань Хуань смотрел куда-то вперед себя стеклянным взглядом. - Сичень, Цзинь... - он осекся. Для Сиченя Цзинь Гуанъяо всегда будет А-Яо, и сейчас скорей всего просто не воспримет всерьез другое его имя. - А-Яо мертв, - как можно спокойнее произнес он, внимательно наблюдая за Сиченем и водной гладью под их ногами. Пока было тихо. - Нет же, вот же он, - на его лице появилась улыбка. Намного более светлая, чем все улыбки, что он видел на его лице за прошедший вечер. Но в чем-то она все же была безумная. - Ты помнишь Юньпин? - Цзян Чен решил подойти с другого края. Высвобождать человека из морока можно разными способами, но конкретно сейчас и именно с Сиченем принудительное рассеивание вряд ли могло помочь. - Помнишь храм богини Милосердия? А-Яо был там. - Да, - через некоторое время все же ответил Лань Хуань, хотя и не очень уверено, - А-Яо был там. - Верно, ему тогда Ханьгуан-цзюнь руку отрубил, ты помнишь? - Цзян Чен внимательно следит за лицом Сиченя, которое все больше и больше хмурилось. - Лань Ванцзи отрубил А-Яо левую руку, - медленно и четко произнес Цзян Чен, очень надеясь, что Лань Хуань вспомнит тот момент. Удивление вспыхнуло в глазах Сиченя - тот все еще смотрел вперед себя, практически не замечая Цзян Чена. - А потом Шоюэ пронзило его сердце. Ты помнишь? - на этих словах Лань Хуань кажется перестал дышать на миг, а потом заполошно сделал вдох, начав крутить головой. - Ты помнишь, как пронзил его своим мечом, Сичень?! - он не мог забыть. Просто не мог. Все самое болючее - оно всегда отпечатывается глубоко в душе. Самая настоящая боль - ее не приглушить никаким мороком. - Нет! Это не правда! - Сичень наконец поднял на него взгляд. Жутко злой. - Это не правда! Как ты можешь такое говорить?! Я никогда не подниму меч на своего брата! Цзян Чену стало страшно. На краткий миг страшно, что он так и не сможет вытащить Лань Сиченя из морока уже собственного самообмана. - Ты пронзил его своим мечом, - севшим голосом проговорил он. Ему не хотелось, но каким-то шестым чувством он понял, что должен продолжать говорить. Бить по-больному. - Ты закрыл тогда глаза, но ты почувствовал, - Цзян Чен схватил руку Сиченя, чтобы тот почувствовал уже что-нибудь, кроме своего обманного блаженства. - Ты почувствовал, Сичень, как Шуоюэ проткнул ему грудь, сломал ребра, пронзил сердце! - Сичень сильно зажмурился, но даже так слезы двумя ручейками побежали вниз по щеке. - Услышал звук сломавшейся грудной клетки и запах крови! Ты там был, Сичень! Ты почувствовал! И в этот момент что-то случилось. Точнее, не что-то, а конкретно то, что у Цзян Чена пропала опора под ногами. Рука, что держала руку Сиченя, резко стала единственной точкой опоры. Цзян Чен ругнулся крепким словцом, повисая на чужой руке. - Черт... - под весом двух заклинателей Шуоюэ накренился и полетел вбок, и только это спасло их обоих от второго удара из недр водной глади. Цзян Чен успел заметить, как что-то длинное и темное мазнуло воздух в месте, где они были мгновение назад. Точнее, где был Шуоюэ. По всей видимости, Саньду утащило вглубь воды. - Да чтоб тебя! В этот момент сильная рука ухватила его за локоть и резким рывком потянула вверх. Цзян Чен не понял, как так получилось, но в следующее мгновение его ноги коснулись Шуоюэ, а чужая рука крепко придерживала для равновесия. - Сичень... - тот, кто надежно держал его, был Цзеу-цзюнем. Но самый главный вопрос... - Ты пришел в себя? - Да, - только вот Лань Хуань совсем на него не смотрел. Будучи сейчас так близко от него, Цзян Чен мог чувствовать его судорожное дыхание и сбитый темп сердца. - Прости, я... - слова сами сорвались с языка, но были остановлены одним словом. - Позже. И в этот момент Шуоюэ начал двигаться, заставляя вцепиться в одежды Лань Хуаня со всей силы. Из водной глади стремительно появлялись и исчезали длинные темные щупальца, которые видимо когда-то были водорослями, заполнявшими дно озера. В ночной темени было практически невозможно их разглядеть, и Цзян Чен полагал, что Сичень ориентируется исключительно на отголоски темной энергии. - Ты чувствуешь Саньду? - после нескольких минут такой свистопляски стало понятно, что несмотря на все мастерство Сиченя, на одном Шоюэ вырваться на безопасное от твари расстояние не удастся. Цзян Чен постарался настроиться на свое духовное оружие. Но отклик шел только от Цзыдяня и... - Черт... Черт! Блять! - руки нашли нужный мешок цянькунь быстрее мысли. - Совсем про него забыл... Через мгновение над водной гладью появился Суйбянь. С внутренним скрежетом в душе Цзян Чен встал на него.