Я буду рядом

Цзян Чен ждал, что все полетит в чертям. Нет, серьезно, это же Вэй Усянь, у того вечно все не как у людей. Но конректно сейчас ему было плевать. Он так устал, а еще эта головная боль. Если Вэй Усянь упустит эту возможность, ему же хуже. Тяжелый взгляд на дверь, за которой скрылись эти двое. Хотя кого он обманывает, плохо будет всем. И в первую очередь ему, Цзян Чену. Придется думать над другим планом. Точнее, придумывать его, полагаясь при этом на кучу абстрактных "возможно" в вопросе сторон, которые примут те или иные главы кланов. Очередная головная боль иного толка, с которой возиться не хотелось отчасти совсем. Лань Сичень, сидевший напротив, тихо отпил воды. "А еще ты..." Первый Нефрит выглядел идеально. Как и всегда. Держался все так же спокойно. Заметив его взгляд, его губы даже сложились в неуверенную улыбку. Он сказал ему, что это не искажение ци. А если все же оно? Цзян Чен без слов протянул руку и приложил пальцы к пульсу Сиченя. Тот немного дернулся сначала, но руку все же не отнял. Видимо, вспомнил свое общание. - Ты не спал, - заключил Цзян Чен, чувствуя какой-то неровный обрывочный поток ци. - Не получилось, - тон был извиняющимся. - Покой и отдых - первые назначения лекарей при всех болезнях. - У меня с этим... как ты понял вчера, проблемы, - первое за утро напоминание о вечере. Цзян Чен хмыкнул. - По мне так это у мира проблемы, а не у тебя. Спишь то ты при этом... глубоко. - Цзян Чен... Смущенный Сичень - это было весело. В любом состоянии. Пускай даже все это немного не к месту. Небольшое злорадство пробежалось по груди, опалив и радостью своей выходке, и сожалением по поводу своей непорядочности в виде мелкого глумления над человеком, которому и так не легко. За дверью перешли на крик. Гадать даже не нужно, кому принадлежал голос. Мысль свернула в прежнее русло. - Если вдруг каким-то чудом Вэй Усянь согласится, хочу провести обряд в Пристани Лотоса сразу по прибытии, - предупредил Цзян Чен, на что Лань Сичень коротко кивнул. - И что? - Цзян Чену как-то не понравилась реакция Сиченя, - Не будет даже комментария, что я спешу? - В их случае... возможно мы даже опоздали. На это Цзян Чен лишь фыркнул. Ну, в самом деле. После всего, что эти двое учудили, Лань Сичень все еще на их стороне? Благородная душа, да и только. Вот только... - И ты не злишься? - На что? - неподдельное удивление промелькнуло на его лице. - На несправедливость мира. Обычно это злит, когда внутри у тебя все рушится, а у людей вокруг все складывается. - Я... нет... - и вид у Сиченя был абслютно сбитый с толку, так что Цзян Чен, не долго думая, улыбнулся. - Хорошо. "Да, быть может это хорошо, ведь если человек слишком быстро меняется, он может умереть". Дверь открылась, а за ней сразу показалась фигура Ханьгуан-цзюня. Монументальная и внушительная, внушающая если не трепет, то здоровое опасение. Только Цзян Чен искал глазами не его. Черная фигура, следующая за Верховным заклинателем, на его фоне казалась еще меньше и тоньше. Словно сговорившиеся, эти двое безмолвно сели за свои места. Цзян Чен аж зубами чуть не заскрежетал. - Мастер Вэй, не поделитесь, каков ваш ответ? - пришел на помощь Сичень. Цзян Чен не сводил тяжелого взгляда с Вэй Усяня. Ох, если только он посмеет... - Я согласился с доводами Ханьгуан-цзюня. Этот обряд целесообазен. Слова Вэй Усяня не сразу дошли до Цзян Чена. Сказаны они были настолько пафосным тоном, что он до последнего ждал, что Вэй Усянь продолжит свою речь, смысл которой опровергнет первые слова. - Очень рад за тебя, Ванцзи, - опять взял слово Сичень, поддерживая не особо оживленный разговор. Цзян Чен тяжело сглотнул, буквально заставляя себя держать язык за зубами. - Цзян Чен, а ты? Не хочешь меня тоже поздравить? Ну, разумеется, это же Вэй Усянь. Кривая усмешка на его лице. - Позже, - Цзян Чен специально выставил вперед руку с Цзыдянем на пальце, с намеком, - Тебе мало не покажется. Лицо Вэй Усяня стало кислым. Цзян Чену даже показалось на миг, что тот сейчас покажет ему язык, как в прежние времена, но этого не случилось. Трапеза после этого продолжилась ненадолго. Нужно было возвращаться в Пристань Лотоса, они и так тут задержались. Возвращаться решили по воде. Цзян Чену не хотелось, чтобы Сичень вставал на меч, но озвучивать этого не пришлось. Животинка Вэй Усяня решила за всех. Она так истошно орала, что поднимать снова ее в воздух не хотелось, а оставить ее в Цайи уже отказывался Вэй Усянь. Его детское упрямство раздражало, но Цзян Чен решил даже не ввязываться в этот идиотский спор. Ханьгуан-цзюнь молча сносил придурь Вэй Усяня, и Цзян Чен вновь и вновь прокручивал у себя в голове мысль "Цзинь Лин, это ради Цзинь Лина". Испытанная годами, эта мантра помогала. Адепты быстро договорились на счет лодок, да и Старейшина Ву подсобил. Собрал припасов чуть ли не на целую неделю, хотя им добираться от силы дня два. При виде собранной для них провизии адепты явно приободрились, хотя еще с утра выглядели вялыми после муторного дня, ушедшего на уничтожение остатков гуля. Как так получилось, что на их лодке не оказалось ни одного адепта, Цзян Чен не понял. Но Вэй Усянь и Лань Ванцзи сами собой как-то ушли к корме, тихо переговариваясь и правя лодкой. Хотя, конечно, это Вэй Усянь что-то там плел, пока Ханьгуан-цзюнь правил лодкой. Цзян Чену было не до этого. У него снова разболелась голова, хотелось спать. Сидя практически у носа лодки, спустя некоторое время после отплытия, он начал клевать носом. Ему снилась Пристань Лотоса. Мерный шум дождя за окнами. - Не грусти, - теплые руки обвили его талию, - дождь скоро кончится. Лодку качнуло сильно вправо, и Цзян Чен открыл глаза. Ощущение тепла и уюта все еще не отпускало, и резанировало с реальностью. - Цзян Чен, - его позвал Сичень, чужая ладонь коснулась плеча. - Может ляжешь? - Я в порядке, - получилось на автомате. Не очень внятно, но как есть. - Хотя бы сядь не у края лодки, - руки Сиченя мягко, но настойчиво тянули его к себе. Глянув на мутную рябь реки, Цзян Чен таки пересел. Не хватало еще грохнуться в воду. Все-таки в последнее время он как-то привык, что это удел Сиченя. Первое время Цзян Чен еще пытался медитировать, но волны укачивали и мысли становились вязкими. Спустя несколько мгновений он снова окунулся в пучину сна.