Я буду рядом

Б-блядь! Кабинет был разгромлен. В прямом смысле. На полу то тут, то там лежали кусочки обгрызенной бумаги, остатки свитков ютились по разным углам. И виновник всего этого действа явно не чувствовал никаких угрызений совести. - ТЫ!!! Желтый хвост быстро-быстро качался из стороны в сторону. Желтые глаза щенка, которому оставалось жить несколько минут, без страха, счастливо глядели прямо на Цзян Чена. Последней каплей стало щенячье тявканье. Поволока бессильной злобы застила Цзян Чену глаза. В комнате отозвался треском Цзыдянь. Во время разговора с Ванцзи Сиченю хотелось уйти к себе в комнату. Запереться там и не выходить, чтобы никто не беспокоил. Но стоило брату уйти, как Сичень осознал, что не хочет там находиться. Гостевая комната, где его разместили, была чистой, приятной, довольно богато обставленной, но... не жилой. Почему-то хотелось в комнату Цзян Чена, лечь на его постель, поспать там. Это было странное чувство, но Сиченю упорно казалось, что только там он мог бы почувствовать себя безопасно и уютно, поспать спокойно. Укорив себя за неразумные мысли, Сичень, недолго думая, пошел бродить по ЮньМэну в поисках места, где он мог бы привести в порядок свои мысли, чувства. А подумать было о чем. Врученный колокольчик, надежно спрятанный в мешочке цянькунь, хоть и был невидим глазу, но практически все это время занимал мысли главы клана Гусу Лань. Сичень не знал, что ему делать. Отказать значит обидеть Цзян Чена, а согласиться... Может ли он согласиться? Как глава клана Гусу Лань, нет, определенно нет, по крайней мере, здесь и сейчас. Без совета и вердикта старейшин клана, без долгих обсуждений и высокопарных рассуждений - нет, определенно нет. По крайней мере, не должен. Может ли он согласиться как просто Лань Сичень? Сичень подошел к кромке воды. Водная стихия медленно покачивалась, словно лениво ластилась к нему. Не напирая и не подходя ближе, но неизменно маня. Сичень вгляделся в водную стихию, мысли его были далеко и не здесь. Есть ли в нем еще силы на такие союзы? Мысли уносились куда-то в сторону Ланьлина, туда, где многие годы жил его друг, названный брат. Еще тогда, когда подозрения в двуличии А-Яо еще не были доказаны Ванцзи и господином Вэй, Сичень думал о том, насколько несовместимыми кажутся эти два образа, приписываемых одному человеку. Его названный брат, его А-Яо, неизменно благожелательный ко всем, трудолюбивый, внимательный к деталям, умный, интересный, ни разу не был похож на образ человека, которого рисовали словами Ванцзи и господин Вэй - жестокий, злопамятный, бессердечный, беспринципный. Храм ГуаньИнь показал ему, насколько он был не прав. Не прав сильно и во многом. Это стоило стольких жизней. Стольких... И одна из этих утраченных жизней взывала к нему сильнее остальных. Да-гэ... МинЦзюэ приснился ему в ту ночь после событий храма ГуаньИнь. Не было ничего в этом сне печалящего или же кровавого. Мирный сон, где Миндзюэ поглядел на него своим обычным при жизни взглядом - тем самым, от которого Сиченю всегда казалось, что все под контролем, все в порядке. Рядом с Миндзюэ он всегда ощущал именно это, потому что слова и действия его названного брата из Нечистой Юдоли никогда не разнились между собой. Это всегда подкупало и приводило Сиченя в восторг - есть человек на свете, выросший не на правилах клана Гусу Лань, но все же настолько близкий по духу и принципам ему самому. Человек, что так же как и он ратует за мир, готов поддерживать его и нести в этот мир свет. Пробуждение принесло слезы. Тихие слезы, которые Сичень давил в себе, не позволяя ни звуку прорваться наружу, но... Не углядел, не сумел защитить, проявил халатность... И это он-то, он! Тот, кого люди называют Цзеу-цзюнем, первым среди господ! Нет, не значат титулы ничего. Вон сколько их было у А-Яо, у самого него - они все бесполезны и даже наоборот, мешают в понимании человека, стоящего рядом. Есть ли у него вообще после всего, что произошло, право давать подобные клятвы? Рядом раздался тихий тявк. Прерванный от своих воспоминаний Сичень опустил взгляд на источник звука. Это был тот самый щенок, для которого Цзян Чен порывался найти гусуланьскую повязку на лоб. Щенок смотрел на него своими темными глазами и несмело вилял хвостом. Умилительная картина, как не крути. Не долго думая, Сичень поднял щенка на руки. Словно в благодарность, тот тут же начал лизать ему пальцы. - Вот что ты делаешь? - невольная улыбка сорвалась с губ. Сичень ненадолго отвлекся, начав гладить щенка по голове. Цзян Чен... - Знаешь, нам обоим повезло, - вдруг признался Сичень щенку. Тот смотрел на него своими большими темными глазами, словно беззвучно поддерживая начавшийся давным-давно разговор. - Нас с тобой обоих спас один и тот же человек... Ваньинь... Перед глазами проскочило воспоминание вод около деревни Цайи. Воспоминания о темных щупальцах породили неприятные мурашки по спине. Он тогда не боялся их, не боялся и сейчас, но в воспоминаниях они были неотрывно связаны с тем мигом, когда Цзян Чен кинулся в их гущу. Мигом, когда Сичень с отчаянием понял, что вот она - снова она! - смерть. Совсем рядом. Проклятая, она словно специально обходила его стороной, но подбиралась преступно близко к людям, что Сиченю были дороги... Воздух застрял тогда в легких. Он понял за миг до фиолетовой вспышки, заполнившей казалось все пространство, на что решился Цзян Чен. Страх и ужас сковали его, и Шоюэ никогда прежде не казалась такой медленной. Обрывками он помнил, как подлетал к Цзян Чену. Пальцы дрожали, когда он мертвой хваткой вцепился в его фиолетовые одежды, так и норовившие соскользнуть из-под рук. Цзян Чен не дышал. Как они добрались до земли, Сичень не помнил вовсе. Внутренний крик застрял в горле. Мертвенно холодные губы Цзян Чена, когда он пытался протолкнуть воздух в его легкие. Его отчаянная попытка отрицать настоящее, которое пошло трещинами под ногами. Снова. Снова из-за него! Отчаянный кашель Цзян Чена, отхаркивающий воду из легких... Выдох. Неверующий выдох. Нервный и кажется первый с того мгновения, как Сичень подумал, что потерял еще и его... Слезы облегчения, застрявшие в уголках глаз... - А, ну, стоять, скотина!!! Сичень удивленно обернулся на звук. И в это самое мгновение маленькая деревянная постройка с грохотом обрушилась, взметая в воздух облачко пыли. Сиченю почудились фиолетовые искры в воздухе. Веселый щенячий лай раздался над берегом. В воздухе раздался треск, который он мог бы узнать из тысячи. Над Пристанью Лотоса мелькнула фиолетовая молния.