Я буду рядом

Почему это так сладко? Теплые неторопливые прикосновения губ туманили разум, чужое неровное дыхание вызывало ответный трепет. Оторваться казалось нереальным. - Пошли… - Ваньинь едва-едва мог сосредоточиться, накатившая тягучесть момента владела им почти безраздельно. – Пошли в кровать… Умудрившись не прервать последнее прикосновение губ, они нашли кровать, которую никто до этого дня не тревожил. Все эти дни как-то не довелось Сиченю на ней поспать. И вот… Чужая рука добралась до затылка и мягко гладила, пока губы снова нашли другие. Ваньинь улыбается сквозь поцелуй, чувствует себя дураком при этом, но все равно улыбается. В груди так легко, звонко, весело, хорошо. Почти неизъяснимо. Почему-то рядом с Сиченем это новое такое несвойственное ему чувство не кажется преступным и неуместным. Поцелуи, самые разные – то короткие, то затяжные – затягивают их в водоворот еще на некоторое время. Сичень молчит, только тянется губами за поцелуями, руками гладит затылок, за ушами, ласкает шею, но молчит. По представлениям Ваньиня уж слишком как-то долго. Не должен разве уже проснуться Ланьский пунктик на счет всевозможных правил, в которых несомненно есть и то, в котором запрещается вот так вот непозволительно долго целовать главу другого клана? Нехотя Ваньинь приоткрывает глаза, желая заглянуть в глаза человеку, из-за которого в последнее время он творит такие несвойственные ему вещи. Чужие ресницы дрожат, и излом бровей Цзян Чену тоже не нравится. Значит, не показалось… Глубоко вздохнув, Ваньинь чуть отодвинулся, чтобы дотянуться губами до складки между бровями. - Что тебя тревожит? – мягкость своего голоса удивила даже самого Ваньиня. Вышло очень даже проникновенно, так что можно было даже не сомневаться, что ответят ему искренне. Правда, ответил Сичень ему не сразу. Только после того, как нашел глазами его. - Я не знаю, что я творю… - тихо и почти растерянно. - Думаешь, я знаю? – хмыкнул Ваньинь на автомате, затем прикусив губу, потому что молчание, донесшееся в ответ, ничем не порадовало, растеребив сомнения, что всегда крутились у него в голове. - Давай… - голос не вовремя захрипел, но деваться было некуда, - давай пока я просто буду рядом с тобой. А ты будешь рядом со мной, если тебе тоже хорошо рядом. «Кажется, я растерял последние крохи красноречия», - сразу попенял он сам себе. Слова, что он озвучил, были настолько топорными, что почти было стыдно за них. Ваньинь уже размышлял, что бы такое сказать, чтобы сгладить накатившую неловкость, но тут он услышал улыбку Сиченя. А найдя взглядом его глаза, он убедился, что и глаза Сиченя улыбаются. - Что? – слова сами сорвались с губ, а в голове застучал вопрос: почему же от взгляда его «живых» глаз так хорошо внутри? - Вот это вот все – Сичень осторожно подвинулся и даже коснулся губами его губ, - это не рядом. - А как же? – от теплых прикосновений губ – одного единственного прикосновения! – Ваньиня снова заштормило. Захотелось снова утонуть в этом человеке, и ни о чем не думать. - Ну, это очень близко к «ближе некуда», - ответил Сичень, и его смущение выдали покрасневшие в раз уши. На это у Ваньиня не нашлось что ответить, - да и нужно ли?- так что он просто притянул Сиченя снова к себе. Шальная улыбка успела пробежаться по его лицу. - У тебя очень красивая улыбка, - только и успел признаться Сичень прежде, чем он накрыл губами его губы.