Я буду рядом

Вэй Усянь сидел у себя на кровати, и крутил в руках гребень. Минут десять назад Цзян Чэн резко вылетел из его покоев – очень в его духе. Но Вэй Усяня это не тревожило, наоборот, в груди бродило какое-то чувство, от которого улыбка все стремилась наползти на лицо. Цзян Чэн такой смешной. Не то, чтобы он не понимал его. Иногда очень даже хорошо его понимал. Понимал, как положено старшему брату, коим по крови он не был. И от этого понимания его начал пробивать смех. Мелкий смех, который постепенно с каждой секундой становился все громче и громче. И под конец, когда весь смех отзвенел, Вэй Усянь откинулся на кровать, все еще держа в руках гребень, которым он причесывал недавно своего шиди. Его простили… Точнее пытаются простить. И от этого понимания хотелось плакать, смеяться, петь, веселиться, кричать. Но вместо этого Вэй Усянь лишь стер набежавшие слезы с уголков глаз и прижал к груди гребень. Раздался стук в дверь. Лань Чжань замер на мгновение, а потом встал со своего места, на котором собирался попрактиковаться на гуцине. - Привет, ты уже встал? – за порогом, прислонившись к стене, стоял Вэй Ин. Его озорной взгляд бросался в глаза. - Мгм, - согласился Лань Чжань, немного обескураженный счастьем, которое буквально излучал Вэй Ин. - Знаешь, я тут подумал, - продолжил Вэй Ин, наклонившись к нему, - может сыграем вместе? – и его взгляд метнулся к гуциню. – Я как раз нашел отличное место. Улыбке, что озаряло лицо Вэй Ин, было невозможно противиться. Чувствуя какую-то непонятную внутреннюю дрожь, Лань Чжань кивнул, и как завороженный последовал за Вэй Ином, который споро забрал его гуцинь со стола. Цзинь Лин с осуждением наблюдал за своим «дядей». Подумать только, и этого человека боится чуть ли не вся Поднебесная! Курам на смех! Вот кто бы смог поверить, что легендарный Старейшина Илин так беззаботно может веселиться вокруг Ханьгуан-цзюня, нарушая всякие правила приличия и явно нарываясь на конкретную трепку? - Наблюдаешь за самой сладкой парочкой Поднебесной? – рядом внезапно появился сосед. - Завидно? - Извращенец, - кинул Цзинь Лин, закатывая глаза. - Не бойся, - его слова явно пропустили мимо ушей, - в этом кругу тебя никто не осудит. - Заткнись, Лай И! - Цзинь Лин повысил голос, неосознанно меняя тон голоса на тот, которым он уже как месяц отдавал приказы. Когда он говорил этим тоном, все его слушались. - Ух, да ты заделался важной птицей! - Лай И изобразил трепет и даже мурашки, - Боюсь-боюсь! - Ты такой противный, - заключил Цзинь Лин, тяжело вздыхая и одновременно бросая попытки присмирить Лай И. Тот всегда был остер на язык, и управы на него даже дядя не находил. Точнее не старался найти даже. Лай И хмыкнул, а через пару мгновений, Цзинь Лину в руку достался тычок. Несильный, приветственный такой. - Так ни разу и не навестил после того, как стал главой, - тон был не совсем серьезным, но Цзинь Лин не мог не признать справедливость упрека. - Дел было куча, и до сих пор тоже, - Цзинь Лин потер лоб, вспомнив действительно завалы дел, ожидающих его в Ланьлине. - Это тебя совершенно не извиняет, - начал паясничать Лай И по своему обыкновению, - Как друга, возможно, да, сам знаю, куча дел – это ужасно, но, - Лай И поднял указательный палец вверх, - как свежеиспеченного главу клана Цзинь – нет, совершенно точно не извиняет, - покачал головой. - Начинается, - Цзинь Лин тяжело вздохнул, уже окончательно отвлекаясь от лицезрения Вэй Усяня и Ханьгуан-цзюня. - Как новый глава клана Цзинь, ты должен был в первую очередь прийти ко мне, - Лай И принял самый что ни на есть величественный вид, и Цзинь Лин закатил глаза, - и попытаться сманить меня к себе в клан, - самым доходчивым что ни на есть тоном поучал его Лай И. - Самого гениального врача столетия, - заунывным тоном закончил за него Цзинь Лин, - Я помню. - Вот видишь! – Лай И обвинительно ткнул в него пальцем. – Не извиняет тебя, раз помнишь! Цзинь Лин тяжело вздохнул. - Мне дядя ноги переломает, если я тебя у него уведу. - Оу, это прозвучало почти романтично, - сразу отвлекся Лай И, жеманно поправляя волосы. – Только глава Цзян для меня староват. Цзинь Лин со смешком фыркнул от абсурда всего, что нес Лай И. Черт возьми, в Ланьлине ему действительно бы пригодился Лай И. Чисто чтобы смешить и разгонять мрачные думы.