Я буду рядом

Сколько себя помнил, Лай И всегда жил в Пристани Лотоса. Рос он смышленым – даже слишком на горе своего дедушки – ребенком, а оттого слишком рано понял, что отличается не только от малышни вокруг, но и от людей, что жили тут. Несмотря на все благие дела деда, находились в Пристани Лотоса те, кто помнил, какая кровь течет в Лай И. Родство с Вэнь даже спустя годы было невидимым, но осязаемым клеймом в глазах жителей Притани. Повзрослев, он узнал историю своей семьи – историю, которая завела его и деда в Пристань Лотоса. Дед был отсюда. Многие старики и старушки, заскочив за очередными травами, зачастую начинали вспоминать былые деньки, и Лай И мог заслушиваться их рассказами, осознавая, что корни деда действительно отсюда, а люди рек и озер всегда помнят свои истоки. Бабушка была из Вэнь. Бывало дедушка лишь горестно качал головой и приговаривал, что горячая кровь бабули передалась ему. Но несмотря на недовольные бормотания, Лай И всегда видел тепло в глазах деда, когда тот вспоминал бабулю. У деда и бабули была дочь – его мать, мужем которой, неожиданно, стал бывший ученик клана Не. Про родителей Лай И ничего не помнил. Когда разразилась та страшная война, они оба погибли. Дед не любил про это говорить. Они только каждый год пускали фонари вниз по течению реки в их память. Выросший на увещеваниях и предостережениях не упоминать бабушку, и не встревать в разговоры про людей Вэнь, Лай И все же считал себя больше Вэнем, чем кем-либо еще. Он любил Пристань, знал каждый ее уголок, лечил большинство здешних, но его живой ум говорил ему, что он отличается от них. Люди рек и озер были легки на подъем, словоохотливы и гибки как в разговорах, так и в делах. Лай И так не мог. Основательность в делах и вспыльчивость отличали его, а талант к врачеванию в купе со всем предыдущим сделали его к шестнадцати годам ехидным гением своего поколения, может даже не только своего. - Ух ты, какие люди, - не заметить двух ожидающих разрешения на вход чужеземцев не представлялось возможным. Их отливающие белизной одежды бросались в глаза и, особенно, их налобные ленты, с определенным таким узором. Напустив на себя суровый вид, он подошел к ним, приосанившись. – Насколько я знаю, Пристань Лотоса не ожидает делегации из клана Гусу Лань. Вы потерялись что ли после ночной охоты? На такую бросающуюся в глаза грубость на лице одного из чужеземцев отразилось удивление, а в глазах другого полыхнуло возмущение. - Да как… - Ученики клана Гусу Лань приветствуют Вас, - тот из учеников клана Гусу Лань, что вероятно был более спокойным, перебил своего друга, заступив немного вперед якобы, чтобы сделать поклон согласно правилам приличия. Ехидная душа Лай И запела, а взгляд метнулся в сторону второго, который пыжился, выбирая, что он должен предпринять. Лай И знал, правила клана предписывают быть учтивым в любых ситуациях, однако гордость второго явно была задета таким неуважительным обращением. Говоря на чистоту, на то и был расчет. - А вы не хотите поприветствовать меня? - высокий рост, как Лай И начал замечать в последнее время, давал много преимуществ, например, позволял смотреть на людей свысока не только метафорически, но и в прямом смысле этого слова, попутно неимоверно выбешивая людей, на которых так смотрели. Лицо второго ученика клана Гусу Лань вспыхнуло красным. Лай И увлеченно всматривался в эти новые черты лица, едва удерживаясь от того, чтобы рассмеяться прямо вот стоя тут. Деревянными руками тот поднял свой меч для поклона. - Ученик клана Гусу Лань приветствует Вас, - механическим голосом повторил он вслед за другом, а в глазах полыхнуло обещанием убить на месте, которое позабавило Лай И. - Не изволите ли Вы представиться? - Мне-то на кой? – отмахнулся Лай И, закашлявшись следом, когда смех из-за возмутившегося по новой ученика клана Гусу Лань едва не вырвался наружу. – Итак, ученики клана Гусу Лань, с чем пожаловали? Как представить вас главе клана Юньмень Цзян? Вы же пришли проситься в ученики клана Юньмень Цзян? У нас строгий отбор! От последнего вопроса второй ученик буквально побагровел и собирался, кажется, по полной начать орать на него, но его вновь опередил спокойный первый. - У нас послание Ханьгуан-цзюню из Облачных глубин. Срочное, - ни ямочки на щеках в вежливой улыбке, ни тон голоса не оставляли никакого сомнения, что вывести этого человека из себя можно только сильно постаравшись. Лай И окинул его более внимательным взглядом. Идеальность манер подкреплялась и общим идеальным видом. - Пройдемтесь, - кисло ответил он, вдруг растеряв желание дурачиться и выводить людей из себя. Когда дела касались Ханьгуан-цзюня у главы клана Юньмэнь Цзян - у которого характер, к слову, хуже, чем у Лай И – имелся для своих учеников и подданных единый непререкаемый указ. «Впрочем, возможно, еще будет весело» - мысли Лай И метнулись к все еще возмущенному второму ученику клана Гусу Лань, что шел за ним, сильно вцепившись в с ножны своего меча. – «Это ж надо быть таким норовистым и при этом быть в клане Гусу Лань, хах!»