Гнев и справедливость

Рана Нормана никак не заживала. Во всём виновата была непоседливость Нормана. На второй день после ранения он забрался в седло и поехал к стаду. Шелковые нитки, которыми Магдалина стянула края раны, порвались, рана открылась и начала кровоточить. Упрямый Норман не желал отлеживаться, ему претило безделье, каждый день повторялось одно и то же. Когда по вечерам Норман разматывал пропитанные кровью грязные тряпки, на тяжелый запах сбегались собаки. Промыв рану, Норман каждый день сушил ее в лучах заходящего солнца, на ночь накладывал приготовленные Магдалиной травы. Болезнь и ограниченность в движениях сделали Нормана раздражительным. Он хмурился и отворачивался, когда все вокруг обсуждали готовящиеся переговоры Пита Ретифа с зулусами. Остался равнодушным, услышав о горе ван Сорка. Однако на собрание, опираясь на Рики, пошел. Ван Сорк был тучным стариком с бородавками на руках и подбородке. Большие стада, большая семья. В Капе он был королем козьего сыра, годы скитаний свели все торговые операции до натурального обмена, но ван Сорк не унывал. Трое из его пяти сыновей разменяли третий десяток, двое — второй. У всех были семьи. У старшего десять детей, младший как раз собирался жениться второй раз, после того как его первую жену забрала лихорадка два месяца назад, оставив его с тремя малолетними детьми. Благодаря замужеству старшей из трех своих дочерей, ван Сорк породнился с кланом богатых скотоводов ван Эйков. Образцовая бурская семья. Ван Сорков любили и уважали, мечтали с ними породниться и сватались к двум младшим дочерям. С одной из них, четырнадцатилетней Сари ван Сорк, и случилась беда. Сари похитили бастеры, и безутешный отец собрал людей на закате и воззвал к их чувству справедливости. — Грязные выродки, родители которых совокуплялись, как животные, без церковного благословения, — сказал ван Сорк о бастерах. — Чего ждать от детей шлюх и насильников? Они резали наш скот в Капе, преследуют нас на пути к земле обетованной. Воруют коз, коров и кур. Теперь они похитили белую женщину. — Дочь уважаемого человека, — вторили люди. — Никогда буры не знали большего оскорбления и унижения. — Младший сын ван Сорка вскочил на ноги и пригрозил темнеющему небу кулаком. Призыв ван Сорка нашел горячий отклик в сердцах французских и голландских мелких фермеров, которые оставили в Капе свои нищие фермы в поисках лучшей жизни. Той же ночью люди начали собираться в дорогу, пили и во все горло угрожали бастерам. Вместе с призывом к справедливости и отмщению по лагерю поползли слухи о том, что младшая дочь ван Сорка была шлюхой. Раздвигала ноги перед бастерами за дозу тахи. Одна из сестер Сари ван Сорк, пропавшей девушки, поклялась, что в последний месяц живот Сари начал напоминать арбуз. Все слышали эти сплетни, но это было уже неважно. На следующее утро отряд добровольцев покинул лагерь и отправился на поиски Сари ван Сорк. Не выспавшийся из-за боли в ноге Норман послал с ними Геррита. Рики видел среди добровольцев четырех человек Стюарта, людей Крюгера и Ретифа. Всего набралось семьдесят человек. Когда они уехали, Рики вскинул на плечо седло и отправился к табуну папаши Стюарта. Лошадь Рики захромала на последней охоте, и он условился с Крисом, что возьмет одну из табуна папаши Стюарта. У огороженного веревкой загона Рики встретил Уруми. — Ему всего два дня. — Уруми указал на жеребца и скорчил горестную гримасу. — Он выглядит сильным, но посмотри на белые пятна у него на морде и спине. Жеребенок жался к боку матери, арабской кобылы с широким лбом. Кроме белых пятен Рики разглядел белые ресницы и покрасневшие глаза. Такой послед у арабских лошадей считался ущербным и больным и редко доживал до трех лет. Уруми рассказал родословную белого жеребца, пока седлал лошадь для Рики. Пять поколений лучших арабских скаковых, сокрушался Уруми, такого просто не бывает. Уруми замолк с появлением Криса, Барта и Макинрайта, ирландца с лицом, заросшим рыжей бородой. — Не убивайся, — сказал Барт Уруми. — Кобыла молода, через полгода ее можно будет покрыть еще раз. — Ты не понимаешь, — пробормотал Уруми и забрался в седло. Он поехал позади, бросал тоскливые взгляды на табун, пока он не скрылся из виду. Они ехали на север. Землю покрывали коровьи лепешки. По небу плыли похожие на них облака. — Я бы хотел, чтобы мстители ван Сорка первыми нашли Джонни, перебили его оборванцев и испугали его так, что он бы бежал, не останавливаясь, до Каира или Алжира. И забыл дорогу назад, — Барт нарушил молчание через час. — Мстители, — усмехнулся Макинрайт, запихивая в рот порцию жевательного табака. Они ехали шагом. Макинрайт и Барт впереди. Крис и Рики за ними. Горюющий по белому жеребцу Уруми позади. — Веришь, что девчонка беременна от Джонни? — Барт приложился к фляге. Судя по запаху, быстро распространяющемуся в сухом воздухе, в ней была не вода. — Так говорит Тили, — ответил Макинрайт. — Кто такой Тили? — спросил Рики. Макинрайт обернулся и посмотрел на него, щурясь от яркого солнца. — Тили — такой же мелкий выродок, как ты, — беззлобно усмехнулся Макинрайт. — Я поймал его год назад, когда он пытался втюхать мне таху. Припугнул и договорился, что буду щедро платить ему патронами, если он будет мне рассказывать, как дела у Джонни. Теперь Рики понял, почему вчера вечером Крис сказал, что знает, где искать Джонни. Еще Крис сказал, что папаша Стюарт хочет, чтобы Джонни присоединился к бурам. — А Тили что, свечку над ними держал? Говорят, девчонка спала со всеми, кто приносил таху, — сказал Барт. — Даже не знаю, что хуже: заиметь еще одного черножопого родственничка или если мне навяжут черножопого родственника, который мне вовсе не родственник. — Я бы на твоем месте молился, чтобы ребенок был не от Джонни, — хохотнул Макинрайт. — Второй Джонни тебя точно угробит. Ты полгода спать не мог, после того как Джонни тебя ночью подпалил. — Да, — протянул Барт, — до ухода Джонни жизнь на ферме была веселей. Помню, как я ржал, когда Джонни тебе пятку прострелил. Напомни, в чем там было дело? — Джонни никогда не нужен был повод, — беззлобно сказал Макинрайт. — Он как тот белый жеребенок, по которому плачет Уруми, испорчен с рождения и ни хрена не поделаешь. — А охоты какие веселые с Джонни были. Скажи, Крис, да? — Барт обернулся. Лицо раскраснелось. — Кабанов на тебя погнал. А когда ты упал, стоял и смотрел, даже с места не двинулся. Крис молчал. Рики уже достаточно знал его, чтобы понять: за молчанием и равнодушием скрывается волнение. Вот только что Криса беспокоит больше — предстоящая встреча с Джонни или то, что те, кто жаждут Джонни смерти, найдут его раньше, и тогда Крису придется стрелять в буров, чтобы защитить Джонни. Если дело дойдет до перестрелки с бурами, что сделает Рики? Ему ничего не останется, как встать на сторону Криса. Ему придется: если Крис будет стрелять в буров, у Рики не останется выбора. Он для этого и поехал, чтобы всегда и во всём быть с Крисом. А что насчет Макинрайта, Барта и Уруми? Насколько они должны быть преданны папаше Стюарту, чтобы стрелять в буров? Стюарт послал именно их, потому что полностью доверяет им? Рики вспомнил Кап, вспомнил английских солдат, ополчение Нормана и осаду общины бастеров. Рики упал с лошади и не видел, что творили буры в деревне бастеров, знал только то, что рассказали Джульетта и Норман. В каком-то смысле история повторялась. Рики снова пытался предотвратить столкновение буров и бастеров. На это раз он не был одинок, с ним был Крис. Но тогда, в Капе, Рики точно знал, что бастеры не виновны. А теперь? Верил ли Рики в невиновность Джонни? Рики не знал. Но он знал, что будет драться за Джонни, если за него будет драться Крис. С обсуждения Джонни Барт переключился на отряд мстителей. Видели, с ними поехал малый в широкополой шляпе? Редкий трус. Во время атаки зулусов визжал и прятался за коровами. Два охламона-попрошайки с одинаковыми рожами, что ехали позади, ничего не умеют, им дойную корову не доверишь, не то что чье-то спасение. Еще, по словам Барта, в отряде был картежный шулер, бабник, перелапавший всех рабынь в лагере, и воришка, который на каждом ужине что не доедал — прятал в карманы. — Нужно отдохнуть, — сказал Макинрайт, когда солнце зависло в зените. — Если ночью прибавим шагу, к обеду найдем бастеров. Они проехали еще милю, прежде чем нашли три карликовых дерева. Плоские кроны едва доставали до спин лошадей. Крис расстелил одеяло так, чтобы Рики мог улечься рядом. Барт и Макинрайт устроились у другого дерева. — До сих пор не могу поверить, что чтобы вытащить Джонни из тюрьмы в Капе, отец заплатил тысячу английских фунтов, — пробормотал Барт. — Не думаю, что за всю историю Африки кто-то выплачивал такой выкуп за черного. — Макинрайт ударил прикладом о землю и убил игуану. Вместе с жизнью тело ящерицы покинули краски, и она стала похожа на грязный кусок заплесневелой парусины. — Наш Джонни — самый дорогой черный ублюдок в Африке. — Думаешь, папаша верит, что вложение окупится? — Барт протянул Макинрайту флягу с виски. — Вряд ли. Но если всё так, как говорит Тили, и девка ван Сорков действительно беременна от Джонни, папаша Стюарт готов поженить их и заплатить ван Соркам выкуп за невесту в тысячу коров. Уруми стащил с лошадей седла. По мнению Рики, зря возился, но останавливать его было лень. Крис лежал рядом, опустив голову на руки и закрыв глаза. Муравей ползал по его предплечью. Желая притронуться к Крису, Рики раздавил муравья. Крис повернул к нему лицо с закрытыми глазами и улыбнулся. Рики невыносимо захотелось поцеловать его. Но рядом были Макинрайт и Барт. Противоречие между желанием и реальностью угнетало. Из угнетения появилось дурное предчувствие. Прячась от солнца в тени чахлого дерева, Рики следил за тучами мошкары и дыханием Криса. Когда солнце опустилось ниже облаков, Макинрайт встал и потянулся. Они поехали рысью и скоро достигли холмов, где паслись антилопы с изогнутыми рогами. Барт поднял и опустил ружье. — Вот этого я Джонни точно никогда не прощу, — пробормотал он, подавляя в себе инстинкт охотника. Перед закатом Макинрайт указал на серый маленький пригорок. Вблизи он оказался засохшей кучей слоновьего дерьма. Первые часы темнота рокотала цикадами. Похолодало настолько, что пришлось достать из сумок одеяла и закутаться в них. В одеяле Уруми запуталась летучая мышь. Отгоняя ее, он болтал на зулусском. Когда цикады смолкли и время перевалило за полночь, Рики учуял запах шерсти, будто рядом находилось стадо коров. Лошадь сделала пару шагов, и Рики увидел спящего жирафа. Поджав ноги, он свернулся на земле и положил голову на задницу. В пяти шагах от спящего поднялся на ноги другой жираф. Он не выглядел ни встревоженным, ни напуганным, встал поесть или попить. Обычная ночная прогулка для жирафа, который обходился всего двумя часами сна в сутки. Людей жираф не заметил, в темноте он видел не лучше их. На рассвете выпало так много росы, что, когда Рики слез помочиться, его сапоги и штаны до колен промокли, будто он перешел вброд реку. Используя утреннюю прохладу, они пустили коней галопом. К полудню выехали к горам: скалистые склоны слева, покрытые кустарником — справа, между ними тенистое ущелье. Заглянув в ущелье, Макинрайт поднял руку, велел всем остановиться и прислушаться. Где-то по насыпи покатился камень, вскрикнула птица. — Я подожду здесь, — сказал Барт. Он боится, понял Рики. Неужели думает, что Джонни начнет стрелять в посланников Стюарта? Или думает о ловушках, какие устраивают в ущельях зулусы? — Хорошо, оставайся. — Крис обогнул всё еще прислушивающегося и присматривающегося Макинрайта и въехал в ущелье. Рики толкнул коня пятками, не желая отставать от Криса. Увидев, как Макинрайт хмурится, достает и кладет на колени ружье, Рики повторил его жест. Ущелье и правда отличное место для засады. После яркого полуденного солнца тень в ущелье казалась неестественно густой. Подножья скал поросли мхом. На выступах торчали колючки, лианы и цветы. В земле под копытами лошадей копошились белые черви. Проход из-за валунов сузился, громыхнул выстрел. Вместе с Макинрайтом и Крисом Рики вскинул на плечо ружье. Крис смотрел вперед, Рики взял на себя левый склон. Снова раздался выстрел. Пуля ударила около лошади Криса, и та встала на дыбы. — Проклятье, — выругался Макинрайт. Снова выстрел. Тот, кто притаился на скалах, либо был косым на оба глаза, либо хотел напугать. Видно, Крису в голову пришла та же мысль, что и Рики, потому что он вдруг поднял ружье над головой. — Я хочу поговорить, Джонни! Я хочу просто поговорить. — Последний раз, когда мы виделись, ты хотел пристрелить меня. — Голос эхом прокатился по ущелью. Где-то посыпались камни. — Меня послал отец. — А, как же. Без его приказа ты и шагу сделать не можешь. Если он захочет, пристрелишь единственного брата. Барт не в счет, понял Рики мысль Джонни. — А прикажет, ты мне жопу лизать будешь, так ведь, Крис? Еще один выстрел. Лошадь Макинрайта попятилась, высоко поднимая колени. — Перестань палить, Джонни! — закричал Крис. — А то что? Пристрелишь меня? Развернешься и уедешь? Как поживаешь, Макинрайт, старый олух? Как и раньше, выпиваешь бутылку пальмовой водки на ночь, чтоб заснуть? — Джонни рассмеялся. — Уруми, тупой чурбан, зачем ты с ними поехал? А кто четвертый? Следующий выстрел ударил лошадь Рики, она осела на колени. Рики успел соскочить на землю, прежде чем лошадь упала мертвой. Крис перекинул ружье в одну руку, второй натянул поводья, ставя лошадь так, чтобы заслонить Рики. — Лучше бы ты приказал им опустить оружие. — Макинрайт, Уруми, — рыкнул Крис не оглядываясь, и посмотрел на Рики. — Кто этот черный ублюдок, что прячется за твоей лошадью, Крис? Раньше я его с вами не видел. Очередной несчастный кафр, готовый целыми днями лизать подошвы сапог старика? Что за народ, у них нет ни капли гордости, потому белые так легко помыкают ими. Правда, Крис? — Джонни, нам нужно поговорить. — Ты никогда не был силен в разговорах, Крис. Тебе нечего сказать. Всё из-за того, что ты не умеешь думать. Ты приперся сюда, чтобы как попугай повторять слова папаши Стюарта. — Если ты всё знаешь, тогда заканчивай придуриваться и выслушай меня. Ненадолго повисла тишина. Стрекоза ударилась в щеку Криса, но он ее не заметил. — Пусть Макинрайт, Уруми и ваш новый раб убираются отсюда. Валят назад к бурам или в Тимбукту, — приказал Джонни. — Иначе я не сдержусь и перестреляю их. Рики вдруг понял, что больше всего боится, что его разлучат с Крисом. — Уходите, — шепнул Крис. Макинрайт протянул Рики руку, предлагая ему забраться на свою лошадь, но Рики отказался. Он ощупывал взглядом скалы и медленно переставлял ноги. Ему нужен был предлог. Повод. Нужно убедить Джонни позволить ему остаться с Крисом. Но в голову ничего не приходило. Покидая ущелье, Рики смотрел на прямую спину Криса. Стоящее в зените солнце ослепило Рики. Барт исчез. Уруми испуганно озирался, Макинрайт зло ругался. Рики прошел вдоль скалы с кустарником. Если подняться по выступам… — Стой. Куда ты прешь? — окликнул его Макинрайт. — Я должен вернуться. — Зачем? Рики повесил ружье на плечо и легко запрыгнул на первый выступ. Дальше будет сложнее — пальцы едва доставали до пучка колючек, торчащих из трещины, а больше хвататься было не за что. — Вперед, если хочешь, чтобы Джонни тебя пристрелил. В девяти футах над землей Рики выбрался на узкий карниз. В нос и рот лезла паутина, зато взбираться стало легче: через каждый фут —выступ или терраса. Над головой раскинулось полуденное небо, в трещинах цвели орхидеи, на вершине трещали птицы. Прогремел выстрел, и Рики едва не потерял опору. Он не сразу сообразил, где стреляют. Сначала испугался за Криса, потом посмотрел вниз и увидел, как Уруми падает, а Макинрайт поднимает ружье. Не успел он упереть приклад в живот, как две пули сбили его с ног. Одна попала в грудь, другая размозжила голову. Стрелявшие прятались в ущелье. Рики не мог их видеть, но слышал их голоса. — Разве их не должно быть трое? — Иди посмотри. Сглотнув, Рики рванул вверх. Сдирая руки о камни, вскарабкался на вершину. Поскользнулся о корень, угодил лицом в куст с липкими сладкими листьями. Он никак не мог поверить — Джонни приказал убить людей Стюарта. Так не делают во время переговоров. Если Джонни не собирается договариваться, Крис ему не нужен. Бастеры теперь враги? По расчетам Рики, ущелье лежало справа. Он так разогнался, что едва не слетел с края — завис над ущельем, взмахнул руками, из-под подошв посыпались камни. Наблюдай кто за ущельем, Рики стал бы легкой мишенью. Испуганный собственной глупостью, Рики метнулся в кусты. Пригибаясь, держась около края, двинулся дальше. У бастеров должен быть здесь лагерь. Нужно найти его. Неожиданность всё еще на стороне Рики, или уже нет? Рики перепрыгнул мелкий ручей и услышал крик. Эхо превратило человеческий крик в вой умирающего животного. Так воют телята в руках неопытного забойщика. Джонни не убьет Криса. Всю жизнь ты будешь ползать перед ним на коленях, сказала Мбази. Всю жизнь, обещала она. В низине мелькнули палатки, и Рики упал на живот. Забившись между камней, смотрел на костры, лошадей, собак и людей. Около двадцати человек. На фоне черных кучерявых голов бросилась в глаза светлая коса. Женщина что-то кричала, ветер донес до Рики ее похожий на мышиный писк. Мужчины расступились, пропуская женщину в центр круга, и Рики увидел факел в руках коротышки Джонни. Взмахнув им, Джонни прижал палку с горящей промасленной тряпкой к груди Криса. От его крика у Рики волосы на загривке встали дыбом. Крис был без рубашки, двое бастеров держали его и не позволили ему упасть. Рики отделяло от них около двухсот шагов. Он поднял ружье и выстрелил. Рики разучился думать. Пуля прошла над палатками. Но Джонни отбросил факел и прикрыл собой женщину. Приседая и пряча головы, бастеры схватили ружья и принялись палить по горе. Крис уткнулся лицом в землю и больше не шевелился. На четвереньках Рики отполз от камней и начал искать спуск. Он должен подобраться ближе к лагерю. О том, что будет дальше, он не думал. Ведущая вниз тропинка уперлась в каменную стену. Другая закончилась обрывом. Сердце бешено колотилось. Солнце спряталось за облаками. Потеряв из вида лагерь, Рики скатился по склону. Камни шумели под ногами оглушительно громко. Выстрелы стихли, Рики услышал, как женщина проклинает Джонни. Из нового укрытия Рики увидел, как шесть бастеров нырнули в кусты. Джонни отправил их искать стрелка. Рики прицелился и спустил курок. Пусть увидят, что лагерь обстреливается с разных сторон. Пусть думают, что стрелков несколько. Пусть боятся поднять головы. Перезарядив ружье, Рики снова поменял позицию. — Это ты, Макинрайт, старый пьяница? — закричал Джонни. — Или ты, Уруми? Пусть бастеры думают, что окружены, Рики выстрелил. Пуля чиркнула по земле около Джонни. Рики понравилось, как Джонни и его люди отпрыгнули. Бастеры стреляли поверх головы Джонни. Пули проредили кусты в трех футах от Рики. Вместе с Джонни Рики насчитал в лагере девятнадцать бастеров. Пока Рики находился выше лагеря и менял место, он сохранял преимущество. Двое бастеров вернулись в лагерь с лошадью Макинрайта. Ей на спину они положили убитых Уруми и Макинрайта. Джонни сбросил тела на землю и несколько минут их разглядывал. — Кто же ты такой, ублюдок, и что тебе нужно? — Джонни поднял ружье и пальнул в сторону Рики. — У папаши Стюарта ты недавно, верно? Раньше я тебя не видел. А еще ты черный. Чем же папаша Стюарт купил твою преданность? Забрал тебя у хозяина, который тебя морил голодом и избивал? Или спас твою мать и младших братьев, отправив в кандалах на португальском корабле в Америку? Джонни поднял с земли факел. — Почему бы тебе не спуститься вниз и не рассказать мне свою гребаную историю? — Джонни прижал факел к спине неподвижного Криса. Крис был без сознания и больше не кричал. Закричала женщина. Она повисла на Джонни и выбила из его рук факел. Глупая сука закрыла Джонни собой в момент, когда Рики мог пристрелить его и всё закончить. Рики с досадой спустил курок и ранил одного из бастеров. Переждал, пока отгремят тринадцать выстрелов, и поменял место. — Ты ведь не думаешь, идиот, что сможешь что-то сделать один? — закричал Джонни. Когда Рики выбрался к следующему укрытию, бастеры покинули лагерь и перебрались под защиту скал. Солнце быстро катилось к закату. Джонни ржал и сыпал оскорблениями и угрозами. Рики выстрелил и промахнулся. В ответ ему раздалось десять залпов. Куда девались остальные бастеры? Рики метнулся назад, ища новое место, и налетел на бастера. Они оба держали ружья дулом к земле, не успели их поднять, сцепились и покатились по земле. Бастер вцепился Рики в горло. Скалился, шипел и рычал, брызгая слюной. Проваливаясь в черноту, Рики дотянулся до ножа в сапоге и ударил. Руку залило теплым и липким, хватка на шее ослабла, но темнота перед глазами не уходила. Рики скинул с себя мертвеца, вскочил на ноги и несколько раз судорожно вздохнул, ощупал себя, потер глаза, но не смог избавиться от темноты перед глазами. Прошло время, прежде чем до Рики дошло, что это не он ослеп, а наступила ночь. Землю опутала темнота, пока он дрался с бастером. Скалы закрыли звезды и луну. Бастеры погасили костры в долине. И теперь Рики видел не дальше своей вытянутой руки. Налетел ночной ветер. Пропитанная чужой кровью рубашка прилипла к телу. Рики мерз, стучал зубами и двигался наугад, прижимая ружье к груди. Готовый стрелять, бежать и драться. Он слышал ржание лошадей, значит, ходил вокруг лагеря. В патронташе у Рики осталось девять патронов, два лежали в стволе. Даже если он ни разу не промахнется, он не сможет уложить всех бастеров. О чем он думает? Он даже не может к ним подобраться в темноте. Достаточно убить Джонни. Смерть Джонни спасет Криса? Рики лихорадило, мысли путались. Он заметил движение слева, развернулся, споткнулся о камень, упал, выстрелил. Вспышка высветила убегающую обезьяну и выдала Рики. Когда пули бастеров засвистели вокруг по кустам, Рики бросился бежать. Через несколько шагов сообразил, что сглупил, вжался животом в землю и затаился, дожидаясь преследователей. Но бастеры лишь стреляли, не приближаясь. Им не нужно было экономить патроны. Заржали лошади, и Рики понял, что бастеры седлают их. Они уедут и заберут Криса с собой. Если Крис жив. Он жив — Мбази обещала, что Рики всю жизнь будет ползать перед ним на коленях. От отчаяния Рики выстрелил, нет смысла больше думать о патронах. Он проиграл. Джонни прав, у него не было шансов. В ответ прозвучало всего три выстрела. Копыта застучали по камням ущелья. Со скалы сорвался камень. Рики вскочил и побежал к ущелью. Как только ноги вступили на каменистое дно, остановился. Он всё сделал неправильно. Не нужно было выдавать себя. Нужно было сидеть тихо, дождаться, когда бастеры расслабятся, и нападать в темноте. Но как он мог ждать, если Джонни жег Криса огнем? Стук копыт растворился в ночных звуках. Рики прошел по ущелью, нашел свою мертвую лошадь, вытащил из седельной сумки патроны. Дрожащими руками заполнил пустоты патронташа, остальное распихал по карманам. Он потратил около часа, чтобы вернуться в темноте в лагерь бастеров. Они оставили палатки. Не зажигая костра, Рики обыскал палатки одну за другой. Нашел одеяла, флягу с водой, бутылку виски и солонину. Ничто из этого не помогло ему согреться. Дрожа и стуча зубами, Рики дождался рассвета, прошел через ущелье и вышел в вельд. Как он и рассчитывал, следы бастеров найти было легко. Судя по следам, кони шли сначала рысью, через милю перешли на шаг. Если Рики побежит, до полудня пройдет столько, сколько Джонни и его люди прошли до рассвета. Бег согрел Рики. Но сбил дыхание и запустил пляску черных точек перед глазами. Рики не позволил себе остановиться. Когда солнце забралось высоко, а тень Рики стала короче ящерицы, он скатился в овраг и провалился то ли в сон, то ли в забытье. В бреду он видел то мертвого Криса, то мертвого Джонни, то Нормана, который нес свою голову в мешке. Рики открыл глаза в темноте. До рассвета он брел по следам, проклиная себя за то, что проспал слишком долго. Пока он спал, расстояние между ним и бастерами увеличилось. Он потерял всё преимущество, выигранное утренней изнуряющей пробежкой. Теперь он понял, что у него уйдут недели, чтобы пешком нагнать бастеров. А значит, ему нужно начать охотиться, регулярно есть и спать, чтобы, когда он их найдет, быть готовым ко всему. Их много, но Рики больше не будет ввязываться в перестрелку, он выследит их по одиночке и убьет одного за другим. На рассвете Рики понял, что следы ведут в лагерь буров. В это трудно было поверить. Джонни убил Макинрайта и Уруми, пытал Криса. Зачем ему возвращаться к бурам? Может, он хочет попросить выкуп за Криса? Однажды папаша Стюарт заплатил выкуп за Джонни, и теперь Джонни решил использовать тот же козырь? Разжиться стадами за счет Криса. Значит, Крис жив. Сам того не замечая, Рики пошел быстрее. День выдался жарким, солнце едва оторвалось от земли, воздух задрожал на горизонте. К полудню у Рики закружилась голова, стало больно дышать полной грудью. Но он упрямо продолжал двигаться. Возомнил, что, если идти не останавливаясь, вечером войдет в лагерь буров. Вечером он проклинал свое упрямство и легкомыслие, пока его выворачивало от голода и теплового удара. Мир вокруг был так же безлюден, как на рассвете. Выспавшись, Рики отправился охотиться в первые предрассветные часы. Времени искать дичь у него не было, потому он подстрелил голубя и съел его плохо прожаренным. Зато теперь Рики был сыт. И больше не совершал ошибок. Шел до обеда, потом спал в тени дерева. И снова отправился в путь, когда небо оскалилось закатом. Перед темнотой поймал крысу. Подкрепив силы, шел всю ночь и всё утро. Весь путь он смотрел на следы, но их созерцание не рождало в голове Рики больше ни одной мысли. Ни о будущем, ни о прошлом. Страх и потрясение, которые Рики пережил в ущелье бастеров, высушили все его чувства. В окутавшем Рики эмоциональном отупении перед ним маячила цель, однажды он достигнет ее и сделает то, что должен: убьет Джонни. Органы чувств тоже притупились. На рассвете у сапог Рики отвалились подошвы, вреза́вшиеся в стопу мелкие камни казались не страшней щекотки. Засыпая в обед под кустом молочая, Рики смотрел, как муравьи бегают по земле. Проснулся он от собственного стона. Во сне он зацепился ногой за камень, проснувшись, осмотрел ногу и увидел десятки порезов. Над головой розовел закат, когда он снова двинулся в путь. Через пару часов после того, как темнота накрыла землю, воздух наполнился запахами, на горизонте задергались костры. Сделав десять шагов, Рики услышал голоса. Проведенные в одиночестве ночи убедили Рики в том, что он научился видеть в темноте не хуже рыси или льва. А может, он просто научился присматриваться лучше. Так или иначе, он первый заметил двух буров. Один на корточках опорожнял кишечник, второй курил таху. Сладковатый дым. Костяная трубка туземцев во рту. Бур выронил ее, когда заметил Рики. Выронил, выругался, наклонился. Тот, что опорожнялся, застегнул штаны и толкнул Рики в плечо. — Что ты здесь делаешь? Куда идешь? Ты один? Кто твой хозяин? — Эй, а я его знаю — это раб Крюгера. Слабоумный немой мальчишка. — Курильщик нашел в траве свою трубку, обтер и сунул в рот. Бур, что недавно застегнул штаны, отвесил Рики подзатыльник и подтолкнул его к лагерю. Двое обкуренных идиотов приняли Рики за раба, несмотря на то, что у него с собой ружье. У костров сидели люди, собаки спали под фургонами. Дети хныкали на руках у матерей. Двое мужиков затеяли драку. Стоило одному ударить, второй начал блевать. Толстяк нес за женщиной большой мешок и о чем-то канючил плаксивым голосом. Навес ближайшего фургона был перепачкан птичьим пометом. От запаха кофе и хлеба Рики затошнило. В лагере всё было как всегда. В то время как внутри Рики зарождалась буря. У костров папаши Стюарта собрался народ. Крутилось на вертелах мясо. Старики сидели на английских стульях. Молодежь толкалась около мяса. Из рук в руки передавали чашки, лепешки и мехи с пальмовой водкой. Среди раздающих мясо Рики заметил Геррита. Много дней назад Норман послал его на поиски Сари ван Сорк. — Ах ты… вот я, старый осел, совсем от радости неловким стал. Рики обернулся и увидел толстяка ван Сорка. Недавно несчастный отец похищенной девицы теперь лоснился от пота и катил перед собой бочку с вином к костру Стюарта. — Неужели ты ее с самого Капа вез? — На помощь ему вылезли двое людей Стюарта. — Ага, моя покойница-жена взяла с меня обещание, что я открою ее только на свадьбе дочери. Они поставили бочку в пяти шагах от костра. Капское вино, восхитился один. Уже забыл, какое оно на вкус, сказал второй. Люди отошли от костров и столпились вокруг бочки. Рики увидел Джонни, он сидел на английском раскладном стуле между папашей Стюартом и беременной белобрысой девицей. Рики перевесил болтавшееся за спиной ружье на грудь. Он мог застрелить Джонни сейчас. Но прежде чем убивать Джонни, Рики должен с ним поговорить, выяснить, что он сделал с Крисом. В ущелье Рики слышал, как Сари ван Сорк ругалась с Джонни, защищая Криса. Рассмотреть ее у Рики появилась возможность только сейчас. Она была очень худой. Белые волосы, брови и кожа пожелтели в свете костра. Раздувшийся от беременности живот казался болезненной опухолью под узкой грудной клеткой и плечами, над узкими бедрами. В то время как все пили и жрали, Сари ван Сорк кусала ногти и нервно оглядывалась. Когда Джонни обнимал ее — то отталкивала его, то закрывала глаза. Ее отец после трех кружек вина вошел в раж и сыпал признаниями. Говорил, что годами ненавидел папашу Стюарта. Считал его зарвавшимся выскочкой, наглым богачом, которому плевать на своих людей. Но теперь ван Сорк называл Стюарта братом, благодарил судьбу, что их дети полюбили друг друга, и хвалил щедрость и великодушие Стюарта. Он дал за невесту такой выкуп, какой в Капе редко кто давал. Самый большой выкуп за невесту, о котором ван Сорк мог мечтать, — две тысячи коров. Папаша Стюарт предложил выпить за ван Сорка, своего нового родственника. За детей, которые доставили много хлопот и волнений. За то, что волнения остались позади. Он выпил за Джонни, который наконец-то взялся за ум и завел семью, оставив свое детское бунтарство. Внутри у Рики все клокотало от злости. Он понимал, что за происходящим стоит сделка. Но не знал, какую роль в этой сделке отвели Крису. Он дождался, когда Джонни встанет из-за стола, поцелует Сари в затылок и скроется за палатками, и пошел за ним. За палатками Рики толкнула целующаяся парочка. Собака прошмыгнула между ног, а потом он увидел перед собой спину мочащегося на колеса телеги Джонни. Между Джонни и Рики было пять шагов, Рики поднял ружье. Джонни рыгнул. Краем глаза Рики заметил движение, а потом кто-то схватил ружье Рики и опустил ствол к земле. Не задумываясь, Рики ударил нападавшего прикладом в живот. Вложил в удар всю свою силу и злость. И только когда человек рядом упал, Рики увидел, что ударил Криса. Криса, избитого, со страшными ожогами под рубашкой. Рики всхлипнул и рухнул на колени рядом с ним. Хотел обнять. Джонни икнул и повернулся к ним, заталкивая член в штаны. Рики снова взялся за ружье. Он попытался задвинуть ослабленного Криса себе за спину, но Крис вцепился в ружье. — Нет, Рики, — взмолился Крис. — Кто ты, на хер, такой? — пьяно фыркнул Джонни. — О, да ты — тот псих, что напал на нас в ущелье. Верно? Крис перехватил Рики поперек груди, обнял за плечи, окутал своим запахом, не позволяя ступить ни шагу. — Нет, нет. — Крис буквально повис на нем и дышал теплом в шею. — Прекрати. Не нужно. Нет. Оставь его. Он того не стоит. Никогда Рики не видел Криса таким слабым, разбитым и отчаявшимся. Никого и никогда Рики не ненавидел так сильно, как Джонни. Он хотел убить Джонни за то, что он сделал с Крисом. За то, что убил Макинрайта и Уруми. Уруми, который чинил Крису сапоги и принес, как верный пес, убитого Крисом орла. Но вместо того, чтобы убить Джонни, Рики смотрел, как он уходит. — Рики. — Крис положил ладонь ему на щеку. — Посмотри на меня, Рики. Всё хорошо. Всё в порядке. — Ничего не хорошо. — Рики передернулся. Вышло так, будто он хотел оттолкнуть Криса. Крис убрал руку от его лица и отступил. Рики поспешно обнял его, прижался щекой к щеке. — Я думал, он убил тебя. — Но я жив, — прошептал Крис. Рики показалось или он улыбался? — Я боялся, что ты умрешь. — Рики погладил затылок Криса, скользнул рукой по спине. Почувствовал под пальцами повязки. Он слишком крепко обнимал Криса. Должно быть, эти объятия, в которых слишком много страха и облегчения и слишком мало нежности, причиняли Крису боль. Но он молчал. — Это неправильно. — Очень осторожно Рики отстранился от Криса. — Джонни убил Макинрайта и Уруми, пытал тебя. Этого нельзя прощать. — Буры объявили на Джонни охоту, они убили бы его. Отец спас его. Он заплатил выкуп за невесту и взял на содержание людей Джонни. У Джонни скоро будет ребенок, Рики. Он будет таким же бастером, как ты или я. Ты прекрасно знаешь, что такому ребенку необходима защита. Мой отец сможет его защитить. Заставит буров его уважать. — Крис пошатнулся, и Рики подхватил его. Он свихнулся, подумал Рики. Его пытали и били по голове. Вряд ли Крис помнит всё, что произошло в ущелье. Вряд ли запомнил дорогу от ущелья до лагеря, запомнил, как Джонни перекинул его через седло и привез к Стюарту, как застреленную на охоте добычу. Скорей всего, большую часть пути Крис был без сознания; если приходил в себя, то на короткие промежутки времени. Как сейчас. Какой же Рики идиот, изводит его дурацкими спорами и не замечает, что Крис с трудом на ногах держится. — Где ты спишь? — Рики поднырнул под руку Криса. Помог ему добраться до палатки и лечь на набитый соломой матрас. — Не надо, — сказал Крис, когда Рики попытался накрыть его одеялом. Рики прижался губами к виску Криса и понял, что тот весь горит. — Не уходи, — сказал Крис, когда Рики метнулся к выходу. — Я принесу воды и вернусь. Словно в доказательство своих слов, он оставил около Криса свое ружье. Когда Рики вернулся, Крис метался в бреду. Морщился, кусал губы и вскрикивал. Рики расстегнул его рубашку. Протер влажной тряпкой лицо, шею, грудь над пропитанной травами повязкой и руки Криса. Стянул с него сапоги и закатал штаны, обтер щиколотки и колени. Крис застонал, и Рики поцеловал его в висок. Неужели после всего, что случилось, после смерти Уруми и Макинрайта Крис не понимает, что Джонни нужно пристрелить, как бешеную собаку? Рики снова поцеловал Криса в висок. Повернул голову и увидел, что, приподняв полог палатки, на них смотрит Сари ван Сорк. Белые волосы развевались на ветру. Лицо бледнее луны. Всю ночь Рики обтирал Криса водой. Под утро жар спал, и Рики заснул, обнимая ноги Криса.