***
Кристофер таскал тачки вверх и вниз. Ладони перевязал тряпкой — пришлось оторвать низ у штанин. На рубашке Кристофера появились маленькие дырки. Здесь всё быстро изнашивается, говорил Норман. Рики по утрам орудовал киркой в шахте, после полудня промывал камни. Однажды, когда Кристофер ждал, пока наполнится очередная тачка, Рики поднялся на холм, погладил пальцами Кристофера сзади по шее и запустил ему под рубашку что-то обжигающе-холодное. Кристофер вскочил на ноги. Рики рассмеялся, взмахнул руками, делая вид, что падает в пропасть, и согнулся пополам. Кристофер выдернул намокшую рубашку из штанов, и на землю упал блестящий камень. Кожу всё еще саднило от холода. — Это лед, — весело объяснил Рики. Лед быстро испарялся на ладони Криса, оставляя в складках кожи прозрачную воду. — Сунь его в рот, пока не растаял. — Рики погладил запястье Кристофера. Во рту лед быстро нагрелся и превратился в самую вкусную воду, которую когда-либо пил Кристофер. — Посмотри. — Рики указал пальцем вниз. Молодой человек в светлой мятой одежде крутился около стального ящика. — Эта машина замораживает воду и превращает ее в лед. Кристофер провел языком по нёбу, прикидывая, сколько воды понадобилось, чтобы сделать камушек льда. Сколько стоит такая машина? У юнца в мятой одежде должно быть много денег. — Он англичанин, владеет тремя участками на другой стороне холма, — сказал Рики. — Говорит, если лед будет хорошо продаваться, купит еще три машины. Вокруг англичанина в мятой одежде собрались люди — тянули руки, открывали рты, восхищенно вскрикивали, требовательно голосили. Как и Кристофер, они видели лед впервые. — Первая порция бесплатно для всех желающих. — Рики улыбался и чесал голову. — У тебя вши, Рики, — сказал Кристофер. — Да, здесь у всех вши. — Рики вынул левую руку из шевелюры и запустил в нее правую. — Тебе нужно побрить голову, пока ты не выковырял из черепа все мозги. Рики посмотрел на свои пальцы, нахмурился, не в силах разобрать, кровь под ногтями или грязь. Из вырученных за продажу лошадей денег Крис купил мыло и свечу. Когда Норман и остальные отправились в бар, Кристофер занялся головой Рики. Сначала срезал длинные пряди ножом и рассмотрел мелкие царапины и рубцы от укусов на шее и ушах. Потом взбил мыло в пену. Пока он размазывал пену по голове Рики, тот не переставал чесаться. — Не крутись, — попросил Кристофер. Говорил он шепотом, будто молился, будто не хотел, чтобы его слышал кто-то, кроме Рики. Рики почувствовал интимность в его голосе и вскинул взгляд. Без шапки волос в полумраке, в свете единственной свечи он снова выглядел, будто ему четырнадцать. Глаза стали черными дырами, как тогда, когда он впервые поцеловал Кристофера. Наваждение прошло, когда Рики снова начал чесаться. — Я свяжу тебя, — прошептал Кристофер. Рики сидел перед ним на перевернутом ведре. Кристофер поймал его правое запястье, положил ему на колено и прижал своим коленом. Чувствовал, как Рики напрягает и расслабляет пальцы. Одной рукой придерживая затылок Рики, Кристофер повел нож плашмя от лба к макушке. Рики вздохнул. Кристофер повернул его голову, заставил смотреть в темноту между домами. Перед ножом скользил большим пальцем. Действовал медленно, боялся поранить. Кровь выступила всего лишь раз, Крис слизал ее, рот заполнил вкус мыла. Рики то вздыхал, то задерживал дыхание. Засранец возбудился. От чего? От прикосновений Кристофера? От прикосновений ножа? От необходимости сидеть неподвижно? От всего вместе? Как же легко возбуждение всё спутывает, смешивает несочетаемое, обманывает и делает нас тупее и честнее одновременно. Стоило Крису убрать нож, Рики сполз перед ним на колени. Дернул штаны вниз с решительностью, с какой лупил по камням в шахте. Ткань треснула. В Колсберг-копях всё быстро изнашивалось. — Я потом зашью, — выпалил Рики и взял член Криса в рот. Обхватил губами, затянул в себя жадно, голодно. Будто давно об этом мечтал — не мог дождаться, едва дотерпел, не мог без этого жить. Он высосал Криса досуха, прижался к его опавшему члену щекой, посмотрел пьяным, поплывшим взглядом и начал городить чушь: — Тогда, после ритуала, колдунья сказала, что я всю жизнь буду ползать перед тобой на коленях. Я испугался, решил, что это унизительно и отвратительно, поклялся себе, что этого не случится. Но теперь мне кажется, это лучшее, что со мной может быть. Кристофер накрыл его рот ладонью. Почему Рики так нравятся эти глупости? Зачем он постоянно везде приплетает пророчество? Кристофер не понимал, раздражает его эта зацикленность Рики или трогает. Рики хлопнул ресницами. Кристофер опустился около него на колени, распутал завязки его штанов и обхватил член. Рики сопел ему в ладонь и кусал его пальцы, пока Крис ему дрочил.***
Рики действительно зашил его штаны. Иголки и нитки одолжил у шлюхи. Он встретил ее у телеги, с которой старик де Бирс продавал воду. — Кувшин шлюхи он наполнил бесплатно, с Геррита взял три шиллинга, с негра из племени игбо — пять шиллингов, — сказал Рики. — Черные наемники за день работы в шахте получают пять шиллингов. — Зато им не нужно покупать еду, они приносят с собой зерно и муку, а когда запас заканчивается, их женщины приносят еще, — сказал Тили. В тот день Геррит нашел алмаз в тридцать пять каратов. Вопя и пританцовывая от счастья, он бросил работу, хотя до вечера оставалось несколько часов, и понесся к фургонам шлюх. Трех шлюх из Кейптауна охраняли шестеро сутенеров, никогда не расстающихся с пистолетами. Пистолеты носили с собой и те, кто усаживался по вечерам за карточные столы. Кристофер всегда предпочитал пистолетам ружья. Пули мелкого калибра отклонялись от цели уже на ста пятидесяти шагах и не способны были вблизи остановить крупного зверя. Пистолеты придумали не для охоты, их придумали, чтобы стрелять в людей. Как пушки и пулеметы. Шериф с головой, похожей на череп, следил по вечерам, чтобы картежники не хватались за пистолеты. Игроки ставили ему за это выпивку. Карточные столы стояли в баре «Кенсингтонский сад». Ви заманил туда Нормана, Кристофера и Рики, сказав, что сын хозяина каждый день ездит на охоту и привозит свежую дичь. — Всю дичь на сто миль вокруг Колсберга давно перестреляли, — усмехнулся Норман, но согласился пойти в «Кенсингтонский сад». У Ви теперь был свой участок. Он говорил, что алмазов, которые он находит, едва хватает, чтобы платить трем черным, которых он нанял. Остальное, если верить словам Ви, он накручивал в карты. — Те, кто играет в карты, чтобы испытать удачу, проигрывают, — сказал Ви, наворачивая похлебку с бобами и ребром газели. — Выигрывают те, у кого есть мозги. Норман вытер свою тарелку хлебом, проглотил хлеб и облизал пальцы. Он считал покер игрой, чтобы убить время. Ви доказывал, что с десяти лет играет, чтобы заработать на жизнь. В «Кенсингтонском саду» за каждым из трех столов играли по шесть игроков. Начали со ставок в один шиллинг. После полуночи за столами осталась половина игроков, а ставки дошли до двухсот фунтов. Норман заснул, положив голову на стол. Старатели справа обсуждали шлюх. У дверей двое едва державшихся на ногах бородачей выясняли отношения. Кто кому сколько одолжил, кто кому сколько вернул. Рики следил за игрой. Шериф Череп не разрешал зрителям подходить к столам ближе, чем на три шага. Потому Рики следил со своего места, вытянув шею и подперев подбородок кулаком. Выражение его лица напоминало выражение лица пастуха. Его мало интересовало, жуют коровы траву или нет, оставляют за собой кучи дерьма или нет, больше — не разбегаются ли они, не напуганы ли, не волнуются, не топчут слабых. Рики прищурился, когда один из игроков схватил другого за руку и обвинил в мошенничестве. Посмеялся, когда шериф Череп дал скандалисту рукояткой пистолета по голове. Мужик был худым и от удара слетел со стула. Вскочил и выхватил пистолет. Шериф заломил ему руку, стукнул его мордой об стол и долго что-то шептал ему на ухо. Потом отпустил. Мужик снова занял свое место за карточным столом. Смотрел исподлобья и часто опрокидывал в себя виски. Тот, кого он недавно обвинил в мошенничестве, носил жилетку поверх рубашки и часто улыбался. Третий игрок горбился, не смотрел в глаза и отмалчивался. Казалось, не замечал никого и ничего, кроме карт, монет и перемещающих их рук. За столом Ви из игры выбыл игрок, Ви сел между Жилеткой и Худым. Ставки поднялись до пятисот фунтов. Норман всхрапнул и сполз со стола. — Я отведу его домой, — предложил Кристофер. — Да, — кивнул Рики не глядя. По пути Норман начал кашлять. Пара капель крови попала на рубашку Кристофера. Он прикинул, что из оставшихся после продажи лошадей денег можно купить сменную одежду для себя и для Рики. Они работали на Нормана уже десять дней. Как и все наемные рабочие на копях, получали по вечерам по пять шиллингов. Три пропивали вечером в баре. Два откладывали, благодаря Норману, не тратясь на воду и еду. Около дома Норман оживился. Он был настолько пьян, что не мог самостоятельно устоять на ногах, не разбирал, вечер сейчас или утро. Требовал, чтобы Кристофер его отпустил, рвался пойти на холм и проучить бездельников, которые привозят ему тачки, только наполовину наполненные камнями. Кристофер сгрузил бормочущего всё неразборчивее и неразборчивее Нормана на тюфяк и вернулся в бар. На пустой торговой площади в луже грязи кувыркались четверо старателей. Судя по вялым оскорблениям и крикам, они были так же пьяны, как Норман. У фургона шлюх горели сразу три лампы. Девка в белых панталонах крутилась на ящике, закрывая обнаженную грудь длинными волосами. — Триста фунтов! — Алмаз в двадцать карат! — Возьми всё, что у меня есть! — Я завтра продам участок! Пятеро мужчин, отталкивая друг друга, пытались пробиться к шлюхе и ящику и натыкались на ее вооруженных сутенеров. Входя в «Кенсингтонский сад», Кристофер услышал, что одному наконец повезло: — Иди ко мне. Сегодня я буду твоей невестой, — пискливым голосом объявила девица. Ви был одним из трех игроков, оставшихся за карточным столом. Рики Кристофер нашел не сразу. Он сидел за столом с худым игроком. Увидев Кристофера, Рики помахал ему рукой. Целый день Рики работал в шахте, скакал вверх-вниз по веревочным лестницам, махал киркой, а сейчас была глубокая ночь. Он должен был выглядеть уставшим, но, наоборот, излучал энергию. Кристофер опустился на лавку рядом с Рики и кивнул худому игроку. Но тот его будто не заметил. Одной рукой он сжимал полупустую кружку, другой рисовал круги на столешнице. — Ты прав, он мухлевал, — нашептывал Худому Рики. — Только ты думал, он прячет карты в рукаве, а он использовал помощников. Они ходили вокруг стола и подавали ему знаки. — Какие знаки? — тупо мотнул головой Худой. — Ну, они наверняка сговорились заранее. — Голос Рики звучал сейчас так возбужденно, доверительно и интимно, как когда он рассуждал о пророчествах. — Придумали систему сигналов, понятную только им. Например, ухо почесать, если у противника на руках туз. Нос потереть, если у него король и дама одной масти. Бороду пригладить, если четыре карты одной масти. Сплюнуть, если пика, кашлянуть, если черви… — Ты их видел? — Худой перестал гладить стол и посмотрел на Рики с тоской и грустью. — Конечно, видел. Стал бы я говорить, если бы не видел. — Покажи. — Худой схватил Рики за запястье. Выражение грусти и тоски уступило место гневу. На миг Рики встретился взглядом с Кристофером. Глаза сияли, будто он только что нашел алмаз. Потом Рики обвел взглядом зал. Кого бы он там ни искал, сориентировался он быстро. — Видишь мужика, что спит, надвинув шляпу на глаза? Худой кивнул и начал вставать. Оказалось, в нем было около шести футов роста. Нескладный, сгорбленный и пошатывающийся, он сделал пять шагов и схватил спящего за грудки. Дернул так, что шляпа покатилась по полу, открывая сонное красное лицо. Человек несколько раз моргнул, и Худой ударил его в челюсть. Повалил на земляной пол и начал бить ногами. Рики рядом с Кристофером вскочил, будто впервые увидел драку. Оставаясь сидеть, Кристофер видел, как дергается кадык Рики, как вздымается его грудь от волнения, чувствовал жар, исходивший от его тела. Когда Рики подался вперед и коснулся Кристофера бедром, выпитый за вечер виски ударил Крису в голову и начал давить на низ живота так, будто он сутки не мочился. Грохнул выстрел. Шериф Череп выстрелил в потолок. — Хотите драться — убирайтесь на улицу, не мешайте игре, — проревел он. — Не пали, ты мне крышу завалишь! — закричал хозяин бара. Худой застыл, уставился на шерифа, будто спрашивая, кто он, где и что происходит. Человек у его ног пошевелился, уцепился руками за стол. Худой вытащил пистолет и пальнул ему в грудь. Вместе со всеми в баре Кристофер вскочил на ноги. Теперь он стоял рядом с Рики и чувствовал его горячее, пропитанное виски дыхание. Шериф Череп в два шага добежал до Худого. Выбил у него из рук пистолет, вдавил в висок свой. Давил, пока худой не согнулся пополам. Как только он наклонился, шериф отступил и ударил его ногой в зад. Обзывая и пиная, шериф выгнал худого их бара. Мог бы застрелить. Хозяин бара позвал сына — любителя охоты, чтобы убрал мертвеца. Кристофер взял Рики за локоть и подтолкнул к выходу. Рики сделал шаг, прильнул к Крису, отстранился. Возбуждение, выпивка и адреналин ослепили и оглушили Криса. — Ты видел? — прошептал Рики на улице. От палатки со шлюхами донесся смех. На заднем дворе бара сын хозяина с кем-то приглушенно препирался. — Он проиграл сегодня пятьсот фунтов. Он поверил всей чуши, что я ему наговорил. Видел, как он бросился лупить того мужика? Если бы Череп его не остановил, он бы и не вспомнил про пистолет. А потом, ты видел? Шериф не застрелил его, просто припугнул и выгнал! Крис встряхнул Рики, чтобы он перестал болтать. Рики и правда заткнулся, прижался к Крису всем телом, потом выкрутился из его хватки, сам перехватил его за запястье и потащил за собой между темных домов без единой лампы, вдоль узких переулков. Споткнувшись о мусор — обломок лопаты или кирки, Рики выругался. Еще шаг, и он толкнул Криса к стене и упал перед ним на колени. Крис снова схватил его за плечи, как сделал это перед баром. Тогда он хотел, чтобы Рики заткнулся. Что мешало ему теперь? — Подожди. — Боишься, что увидят? — Рики сел на пятки и высунул язык, как собака. — Ты нарочно стравил их. — Да. — Рики тряхнул головой. Крис всё еще удерживал его за плечи. — Будешь и дальше трясти меня или выебешь наконец в рот? Глядя на Криса снизу вверх, Рики гладил его колени и бедра. Когда коснулся пальцами члена, Крис толкнул бедра вперед, уткнулся членом Рики в подбородок, раздвинул шире приоткрытые губы. Позволили выпивке, возбуждению и Рики управлять собой.***
У Нормана была заначка. Начиная откладывать, он думал о покупке еще одного участка. Теперь половина отложенных денег ушла на лошадь. Старый мерин стоил в Колсберге как арабский жеребец или стадо овец. Цены и каменистые пустыни вокруг делают всё, чтобы тот, кому не повезло разбогатеть, никогда не вернулся домой, пошутил Норман. Он кашлял часто, но кровью больше не сплевывал. Он собирался поехать в Наталь, подышать морским воздухом, а когда кашель успокоится, рассчитывал поохотиться на слонов. Говорили, слоновья кость опять выросла в цене. У одного из английских скупщиков алмазов, который в Капе работал в адвокатской конторе и уверял, что был солиситором, Норман выписал бумагу, назначающую Кристофера ван Хорка управляющим его участков. — Зачем ты это делаешь? — спросил его Кристофер. — Рики так захотел. — Норман равнодушно пожал плечами. То ли привык не спорить с Рики, то ли ему было плевать. Кристофер понимал: Норман никогда не вернется на прииски — и поклялся себе, что будет с каждого найденного алмаза откладывать, чтобы выкупить у него участки. Рики стоял рядом, казался близким и родным. Он уговорил Нормана записать участки на Кристофера и ничего не оставил себе, значит, он доверял Кристоферу полностью и абсолютно. И Крис поклялся себе не подвести его.