Гнев и справедливость

Рики легко вспомнил его имя, но долго не мог вспомнить, как его называла Джульетта. Он красивый, благородный, заставлял замирать ее сердце. От его прикосновений она умирала и рождалась вновь. Весь мир был против их любви. Как же это пошло и глупо, Рики прикусил карандаш ничего не чувствующими распухшими губами. Общие слова, которые любая дура может повесить на любого дурака. В этих словах нет ничего личного, ничего интимного. Их можно произносить в церкви. Люди мусолят их к месту и не к месту. Смерть, любовь, сердце. Каждый урод хочет прикоснуться к этим словам, пощупать их своими грязными руками, попробовать на вкус, пережевать, проглотить и отрыгнуть на другого идиота. Рики взялся за письмо, как только взошло солнце. Из-за недосыпания, головокружения и тошноты он часто отвлекался. Рики никогда не писал любовных писем. Что бы он написал Крису, если бы у него была такая возможность? Если бы он знал, где Крис? Если бы нашел человека, способного передать письмо Крису? Он бы написал, что купил двадцать винтовок, знает, как добыть для них патроны, нашел людей, которые отвезут их зулусам, мтабела и шони. Он написал бы Крису, что двадцать винтовок — это только начало, он сумеет довести число винтовок до ста. Вооружит племя. Два племени. Он написал бы, что впервые чувствует, что делает важное дело. Рики закрыл глаза, несколько раз глубоко вдохнул, чтобы успокоить пустившееся вскачь сердце, и вернулся к письму Джульетты. Мое сердце замирает, когда я думаю о тебе. Когда я вспоминаю наши встречи, я умираю и рождаюсь вновь. Возможно, араб знает ее почерк. Плевать. Она могла кому-то надиктовать письмо. В ситуации, в которой она оказалась, могло случиться всё. Любит ли араб Джульетту? На самом деле любит? Любит так, что готов ради нее рискнуть своей жизнью? Воспоминания о тебе — это всё, что у меня есть, написал Рики. Я не хочу, чтобы и их у меня отобрал человек, который запер меня в борделе. Май Ди осквернил мое тело, но я лишу себя жизни прежде, чем он надругается над моей душой. Прости меня за то, что я делаю, за то, что сделала раньше. Прости за то, что причиняю тебе боль. Я приняла пятьсот капель лауданума, я буду думать о тебе в последние минуты моей жизни. Разве не об этом я мечтала всегда — чтобы в моем мире не было никого и ничего, кроме тебя. С любовью, Джульетта. Рики запечатал письмо и спустился в кухню. Малена варила кофе. На тарелке рядом рассыпалась неровная горка печенья. — Хочешь заработать пять шиллингов? — спросил Рики. Когда Малена ушла, он взял кофе и печенье и занес их в комнату Джульетты. Несмотря на разрыв с Локвудом, она продолжала ходить на работу в газету. Рики также знал, что каждый день она ищет жилье. Ей стыдно жить в борделе, но никто в Кейптауне не сдаст комнату черной. — Ох, Рики. — Джульетта взяла в ладони его разбитое лицо. Повернула к свету, поджала губы и зашептала: — Я не знаю, что происходит, но ты не должен… так нельзя. Всегда есть другой выход. Всегда можно что-то придумать. Я могу поговорить с Локвудом. Он найдет для тебя работу в газете. Этот белый не имеет права так с тобой обращаться… Рики рассмеялся. Джульетта считает его шлюхой. Джульетта видела его с Джемисоном и решила, что Джемисон его трахает и бьет. Хорошо, что Джемисона здесь нет, вздохнул Рики, он бы тоже носился с его избитым лицом, будто это имеет значение. Будто произошло что-то страшное. Страшное произойдет, если Май Ди прибьет Рики и помешает ему осуществить его мечты. Джульетта выпила кофе. Как Рики и рассчитывал, не успела она зашнуровать ботинки, у нее забурчало в животе. Он подсыпал ей слабительное, завтра добавит еще; если понадобится, послезавтра тоже. Для всех ее недомогание будет выглядеть как малярия. Для Рики главным было не позволить Джульетте покинуть ее комнату в ближайшие дни. Скорей всего, араб знает, где она работает. Получив предсмертное письмо, будет искать ее в офисе газеты в первую очередь. О том, что он придет в бордель, Рики не беспокоился. Арабы не посещают борделей, но даже если отчаяние заставит его обойти все бордели в городе, это ничего не даст. В таких местах все держат язык за зубами. В лучшем случае араб убьет Май Ди из мести. В худшем — разнесет его бар и устроит ему достаточно неприятностей, чтобы Май Ди ненадолго забыл о Рики. Рики выиграет время и придумает следующий ход. — Прости. — Джульетта поспешно выбежала из комнаты. Рики слышал, как за ней хлопнула дверь ванной в конце коридора. На подоконнике муха залезла на муху и потирала лапы.

***

Джульетта болела уже два дня. Бледная и осунувшаяся, лежала на кровати. Рики приносил ей воду. Он решил никуда не выходить и дожидаться новостей в борделе. Люди — удивительные создания, они могут одновременно испытывать друг к другу привязанность и ненавидеть друг друга. Наблюдая за малайскими мальчиками Ким, Рики давно понял, что всех их продал в бордель Май Ди, когда им было по двенадцать-тринадцать лет. Рики не знал, наказывал ли он родителей мальчиков за непослушание или за долги. Зато знал, что мальчики поддерживали связь с бандой Май Ди. Как пастушьи собаки, бегали днем по его поручениям. На третий день болезни Джульетты один из малайских мальчиков вернулся после утренней прогулки с заплаканным лицом и трясущимися руками. Его окружили, напоили виски. Девушка-индуска гладила его по спине, пока он рассказывал, что ночью бар Май Ди сожгли. Тот, кто его поджег, встал у входа с ружьем и одного за другим перестрелял всех, кто пытался выбраться из огня. Что с Май Ди, спросила Ким. Умер, Цен видел это своими глазами. В тот вечер он задержался по делам и пришел к бару после полуночи. Увидел пожар, увидел араба, расстреливающего выбегающих из бара горящих людей, и застрелил его. Но для Май Ди было уже слишком поздно. Пули разворотили ему живот и голову, одежда на спине полностью сгорела. Малаец шмыгнул носом. Ким молчала. Она выглядела задумчивой, удивленной, но никак не расстроенной или горюющей. Возможно, Рики оказал ей услугу, избавив ее от колпака Май Ди. Рики отнес Джульетте куриный бульон и проследил, чтобы она его выпила. Ночью Рики приснилась Джульетта, целующаяся под деревом с арабом.

***

Джемисон все не появлялся. Рики дважды заходил к нему домой, без результата. Вдохновленный тем, что избавился от Май Ди, Рики мечтал перейти к следующему шагу и подловить Лисью Морду. В конце концов он решил действовать без Джемисона. Вместо белого мужчины он подослал к Лисьей Морде белую шлюху. Сначала он повел Малену погулять на торговую улицу, купил ей скромное платье и взял напрокат коляску, запряженную двумя лошадьми. Пока они катались по городу и окрестностям, Рики четыре раза проиграл с Маленой разговор с Лисьей Мордой. Ты должна ссылаться на друзей. Скажи, что твои друзья следят за ним и знают, что он воровал для Май Ди. О друзьях ничего не говори напрямую, но намеками создай у него иллюзию, что за тобой стоит банда грабителей. Какие намеки? Скажи, что по пути из Наталя ты познакомилась со скупщиком алмазов. Посетуй, что все алмазы и деньги ублюдок хранил в сейфе. Скажи, что брат твоего жениха обещал сделать ключ к этому сейфу. — Ты придешь к нему домой, так он будет знать, что за его семьей тоже следят. — Рики кусал губы, боясь что-то упустить. — Скажи ему, что тебя интересует оружие. Скажи, что хорошо заплатишь. Рики задумался. Май Ди продавал ему винтовки по десять фунтов, в городе их можно было купить по пятнадцать и по двадцать. Скажи ему, что платишь за винтовку пять фунтов. Хорошая цена для краденого. Если он будет торговаться, согласись на семь фунтов. А если он достанет пистолет, спросила Малена. Я буду рядом, заверил ее Рики. После того, как Май Ди забрал его ружья, он одолжил ружье у Карла. — Главное — не показывай, что ты боишься. Он не станет стрелять и рисковать своей семьей. Поэтому ты встречаешься с ним в его доме. Скажи, что купишь патронов на пятьдесят фунтов и винтовок на двести пятьдесят. Скажи ему, что оружие нужно тебе сегодня вечером. — Закончив, Рики попросил Малену повторить. У нее была хорошая память. Не девочка, а клад, думал Рики, притаившись во дворе напротив дома Лисьей Морды. Малена пробыла внутри больше часа. Жена Лисьей Морды угостила ее английским безе. Сын Лисьей Морды показал дощечку, на которой учится писать и считать. Лисью Морду звали Стефан, Малена сравнила его с клиентами, у которых долго не встает, а как только встанет, сразу стреляет. Нерешительный и мягкий Стефан с лисьей мордой согласился вечером на встречу. Вечером Рики не нужно было прятаться, он пошел с Маленой, как ее черный слуга. Толкал тележку, проверил винтовки, пересчитал патроны. Малена передала деньги. С точки зрения Рики, Стефан был не нерешительным, а, скорее, уставшим. Рики отвез Малену в бордель, потом — винтовки к Элоису. Когда его сын будет готов их забрать, оружия хватит, чтобы вооружить маленький отряд. Часть дороги назад Рики шел пешком. Впервые после избиения он чувствовал себя полным сил. Он добился того, чего хотел, и знал, что делать дальше. Понаблюдать за почтовыми каретами, присмотреться к семейным людям, таким всегда нужны деньги, и Рики найдет новых людей, готовых возить оружие. Сложнее был вопрос денег. Сегодня он отдал последнее. Нужно придумать, где раздобыть еще. Адреналин от удачно проведенного дела схлынул, и Рики забрался в седло. Он мог бы взять в порту не только оружие. Мог бы попробовать торговать специями по примеру Май Ди. В борделе собралось много гостей. В большом зале играли в слова на раздевание. Трое английских солдат сидели без мундиров, четверо — без сапог. Девушка-индуска щеголяла в армейских сапогах и мундире с эполетами. Рики поднялся наверх и сел на пороге комнаты для курильщиков опиума. Отсюда через деревянную решетку балкона он видел половину зала внизу. После очередного круга пошлых выкриков высокий офицер отвесил пощечину девушке в мундире. Потом он схватил ее за шиворот и вытряхнул из мундира так грубо, что она упала. — Уоррен бесится, — прокомментировал рядом с Рики солдат с расширенными от опиума зрачками. — Сегодня утром он решил собственноручно выпороть солдата, заснувшего на дежурстве, и едва не запорол его до смерти. — И часто он так? — без особого интереса спросил Рики. — После того, как Май Ди убили. Цен занял место Май Ди и срать хотел на его уговоры с Уорреном. Уоррен внизу набросился с подзатыльниками на своего сослуживца. Уоррен был высоким, жилистым, темные волосы, седые виски, глубокие, как шрамы, морщины вокруг бледных, едва заметных плохо очерченных губ. Раньше, чем шутка с подзатыльниками превратилась в драку, Ким взяла Уоррена под руку, отвела в сторону, заболтала. Через пять минут кликнула малайца с птичьим хвостом волос на макушке и отправила их с Уорреном наверх. Рики задумался. Май Ди работал с англичанином Уорреном? Он полагал, что бордель прикрывает Май Ди. Но он мог ошибаться. Не обратил внимания на намеки, какими обменивались Ким и Карл. У тебя были проблемы, сказал Карл, я помог их уладить. Помог уладить твой спор с английской стороной. Что, если борделю покровительствуют англичане? Уоррен. Ким познакомила его с Май Ди. Какие у них были уговоры? Что потерял Уоррен после смерти Май Ди? И как это может коснуться Рики? Что, если Уоррен захочет выяснить, кем был араб, который поджег бар? Вряд ли он проследит связь араба с Джульеттой. Может ли Уоррен заинтересоваться последними сделками Май Ди?

***

Джульетта оправилась от болезни. Похудевшая, с черными кругами под глазами, она начала ходить на работу. Возвращалась вечером уставшая и грустная и запиралась в своей комнате, прячась от шума борделя. Рики поздно вставал, поздно ложился, видел Джульетту лишь мельком, урывками. Они почти не разговаривали. Он был уверен, что, когда Джульетта узнает о смерти своего араба, она не сможет от него это скрыть. Смерть возлюбленного причинит ей боль. Она прольет много слез. Погрузится в отчаяние. Потеряет аппетит. Но она никогда не узнает, кто виновен в ее горе, кто лишил ее иллюзорной придуманной любви. Однажды вечером в бордель постучал Локвуд. Фредди, внизу тебя спрашивает англичанин, Малена заглянула в комнату Рики и вопросительно вскинула бровь. Рики хлопнул Малену по заднице и сбежал вниз по лестнице. Босиком, голый по пояс, не обращая внимания на веселье в общем зале. — Рики. — Локвуд сделал шаг к нему, остановился, сглотнул. — Джульетта здесь? Она вернулась? Она сказала Локвуду, что живет в борделе, отметил Рики. Правильно сделала. Сколько можно корчить из себя белую. Белой было бы стыдно жить в борделе, черной же в борделе комнату сдали, потому что за нее попросил Рики, а за него вступился Карл. — Я боюсь за нее… Когда она ушла, она была не в себе. Она не слышала, что я говорил. — Что случилось? — Она набирала статью. Материал о смерти Хатифа аль Масини. — Идем. — Рики распахнул перед Локвудом дверь в зал, где три полуголые девицы прыгали через веревку, которую крутили два английских солдата. — Пять, шесть, семь, — кричали хором женские и мужские голоса. Перепрыгивая через ступени, Рики взбежал на третий этаж. За дверью Джульетты было тихо. Локвуд бил кулаками и звал ее по имени. — Что случилось? — Из комнаты для курения опиума на четвереньках выполз европеец. — Всё в порядке, не волнуйся, — успокоил его Рики. Отступив на два шага от двери, он врезался в нее плечом. Хлипкий замок отлетел на пол. Джульетта лежала на кровати, подтянув колени под живот и обняв их руками. Щеки блестели от слез. Полуприкрытые веки подрагивали. Слабое дыхание едва было слышно. Упав перед кроватью на колени, Локвуд то тряс Джульетту, то прижимал к себе. У изголовья на полу стояла пустая склянка лауданума. Крупная аптечная склянка. Неужели Джульетта выпила всё? Оттолкнув Локвуда, Рики перекинул Джульетту животом себе через колени, прихватил за волосы свесившуюся вниз голову и засунул ей два пальца в рот. Отодвинул распухший язык, надавил на основание. Горло ответило слабым спазмом, Рики толкнул руку глубже. Джульетта затряслась и закашляла. Рики был настолько напряжен и напуган, что не сразу почувствовал, что его заливает теплым и липким. Не сразу догадался убрать руку. Он ударил Джульетту по спине со всей силы. Она застонала, но бульканье в горле подавило стон. Рики ударил еще раз. Вокруг его босых ног собралась лужа. В белой слизи плавали красные, коричневые и желтые остатки еды. Но Рики мало что замечал, пихал пальцы Джульетте в рот, даже когда она пришла в себя и начала слабо отбиваться. — Рики, Рики. — Локвуд схватил его за плечи. — Всё. Перестань. Когда он замер, всё еще удерживая кашляющую, сипящую и сплевывающую Джульетту на коленях, Локвуд заметался по комнате в поисках воды. Вырвав Джульетту из рук Рики, он усадил ее себе на колени. Прижал к ее губам кувшин. Гладил ее вспотевшее лицо и скатавшиеся от пота волосы. Несколько долгих мгновений Рики не мог пошевелиться. Он не верил, что всё закончилось. Не верил, что Джульетта жива. Всё ждал, что она закатит глаза и обвиснет на руках Локвуда. Наконец ее всхлипы привели его в чувство. Рики сдернул с кровати простынь и вытер блевотину. Ее было так много, что ему пришлось спуститься вниз за тряпками и ведром воды. Локвуд уложил Джульетту на кровать. Когда Рики закончил убирать, Локвуд поймал и сжал его руку. — Спасибо. Ты спас ей жизнь… Если бы не ты, она была бы мертва, — залепетал Локвуд. — Прости, — сказала Джульетта, когда Рики наклонился поцеловать ее в висок. — Мне так стыдно. Я совсем не подумала о тебе. Не подумала, что тебе придется это увидеть. Не подумала, какую боль тебе причиню. Рики не смог произнести ни слова. — Я побуду с ней ночью. — Локвуд посмотрел на него умоляюще, будто спрашивал разрешения. Рики кивнул. — Всё будет хорошо, — сказал Локвуд, когда Рики выходил из комнаты. Рики? Джульетте? Себе?