***
В Колсберге индусский скупщик алмазов обманул Рики. Позже Рики не раз видел, как индусские торговцы в порту орут на черных грузчиков. Видел, как на базаре индусы обвиняли черных в воровстве. Видел, как индусы с презрением плевали в черных и лебезили перед белыми. С Виванди Рики познакомился на базарной площади в день аукциона, когда с молотка продавали коз. Старый индус с белой бородой, в сандалиях, щелкающих при каждом шаге, как кнут, не был похож на индусов, каких Рики встречал раньше. А может, обстоятельства их знакомства заставили индуса забыть о своем презрении к черным и цветным. Рики спас внучку Виванди. Из магазина Виванди, где продавались живые павлины, шелка и статуэтки из слоновой кости, выбежала девочка лет пяти. Смуглая, почти как негритянка, маленькая и юркая, как ящерица. Последнее спасло ее от копыт лошадей и загнало под колеса телеги. Длинной бурской телеги, не короче двадцати футов. Когда девочка оказалась под телегой, она застыла от страха — визжала и не могла сдвинуться с места. Рики схватил с ближайшего лотка корзину с тыквами и засунул ее под колесо телеги. Когда колесо наехало на тыквы, они лопались одна за другой, замедляя телегу. Рики успел протянуть между колесами руки и вытащить девочку. Позже Виванди заплатил торговцу тыквам за испорченный товар и угостил Рики супом, острым настолько, что у него на глазах выступили слезы. Почему-то Рики этот суп понравился. На следующий день он вернулся в лавку индуса и попросил еще супа, настаивая, что на этот раз заплатит за него. Виванди замахал на Рики руками и сказал, что никогда не возьмет с него денег. Они долго препирались, по ходу спора, одинаково забавного и яростного, Рики узнал, что Виванди ругается на английском как на родном языке. Так оно потом и оказалось: Вивиади был сыном индуса, работавшего писцом в английской администрации. Отец с детства приучал Виванди к английскому и запрещал дома говорить на хинди. Сын Виванди, Ананда, возил в Трансвааль индийские специи и запчасти для английских прессов для пальмового масла и сахарного тростника, запчасти для насосов и кофесушилок. Назад он вез страусиные перья и слоновую кость. Из слоновой кости Виванди вырезал индусских богов. Особенной популярностью у жителей Кейптауна пользовались статуэтки богов домашнего уюта, благополучия, богатства, женской и мужской плодовитости. Конечно, Виванди никогда не говорил покупателям, что в индийской традиции все эти щедрые и удобные божества по совместительству являются также разрушителями. Сын Виванди, Ананда, коротконогий, с круглым раздутым животом и очень худыми руками, рассказал, что месяц назад видел, как зулусы напали на бурскую ферму и увели всех коров. От Ананды Рики услышал о неграх, взбунтовавшихся из-за того, что белые не разрешали им ходить в церковь. Рики спросил Ананду, не слышал ли он о Нормане ван Райнберге, бурском охотнике, путешествующем с англичанином. У Ананды распухали пальцы на ногах, шипы мертвой кожи на пятках причиняли боль при ходьбе. Потому он часто и подолгу отпаривал ноги в горячей воде. Подливая в воду ароматное масло, он сказал, что никогда не слышал о Нормане ван Райнберге, но знает пару английских охотников. Он познакомил Рики с длинноволосыми отцом и сыном. Фолсоны приехали из Англии двадцать лет назад. Купили землю и выращивали пшеницу, но саранча поела весь их урожай. Чтобы купить овец, они влезли в долги, но кафры увели всех их овец. Африка всегда была с ними сурова. Но Фолсоны свыклись и сроднились с ней. Последний год Фолсоны возили приезжих на охоту на носорогов, слонов, львов. Фолсоны, отец и сын, любили, когда их слушали и угощали пальмовым вином. Они всегда нуждались в деньгах и охотно согласились возить оружие в междуречье Замбези и Лимпопо.***
Лисья Морда рассказал Малене, что оружие есть на каждом торговом корабле, чтобы защищать товар. Есть пушки на случай нападения пиратов, не меньше сотни винтовок и несколько десятков бочонков пороха. В основном на торговых кораблях винтовки старых образцов. Они часто ломаются, учет им никто не ведет, потому умыкнуть их проще всего. Английская же армия закупила у немцев новые карабины «Маузеры». Говорят, дальность стрельбы у них до одного километра, но траектория пули сильно рассеивается. Английские военные планируют заменить старые винтовки новыми в течение пяти ближайших лет. Потому из Англии и Германии в колонии везут винтовки нового образца, а старые оседают в английских крепостях. Предприимчивые таможенники и солдаты находят на них покупателей. Рики пропустил момент, когда Лисья Морда перестал быть для Малены «кончил, толком не начав» и превратился в милого и забавного Стеффи. Когда она начала улыбаться, вспоминая о нем, а в разговорах вкручивать его шутки? Об их близости Рики догадался, когда ветер с моря усилился и у Малены началась аллергия. Глаза ее воспалились и покраснели, а веки распухли. Стефан сделал для нее из белого шелка маску-вуаль. Как у туарегов, только разбойники надевали ее, чтобы пугать жертв, а Малена — чтобы защитить лицо. К Рики Лисья Морда привык после третьей встречи. Привык настолько, что вместо беглого невыразительного кивка предложил ему закурить. Когда Рики и Малена забирали оружие в четвертый раз, чтобы передать уезжающему в Трансвааль Фолсону-сыну, Лисья Морда сказал, что люди полковника Уоррена начали проверять склады и прибывший груз и делать перепись товаров. Похоже, после смерти Май Ди Цен отказался делить с Уорреном прибыль, и Уоррен решил перекрыть ему доступ к порту, где малайцы промышляли кражами специй и оружия. Слова Лисьей Морды заставили Рики задуматься об Уоррене. Как много времени ему потребуется, чтобы узнать, кто именно из портовых служащих вел дела с Май Ди? Как быстро Уоррен выйдет на Лисью Морду? Заставить его сдать или подставить Малену и Рики будет легко.***
Вечером Уоррен поставил на стол голую белую шлюху и велел ей танцевать. Кидал в нее сыр и виноград, когда ему казалось, что она недостаточно высоко поднимает ноги. Англичане вокруг хлопали и топали, задавая темп. Уоррен лупил кулаком по столу. Требовал от шлюхи, чтобы крутилась всё быстрей и быстрей, пока она не упала со стола и не подвернула лодыжку. Солдат, зависавший в комнате для курения опиума, сказал Рики, что Уоррен уверен, что Май Ди убил Цен, нанял кого-то и подстроил, будто всё произошло случайно. Уоррен не верил в безумного сына имама. Не бывает таких случайностей, цокнул языком обкурившийся опиумом солдат, подражая командиру, чтобы наследник пророка свихнулся и пошел жечь малайские бары. Чтобы найти связь между арабом и Ценом, Уоррен собирался выяснить, чем занимался и с кем встречался Цен перед смертью Май Ди. С кем и какие дела вел сам Май Ди перед смертью. Уоррен не торопился. У него был козырь — пока его солдаты хозяйничают в порту, никто из порта ничего не вынесет. А значит, пока Цен теряет деньги, Уоррен распутает этот клубок змей. На следующее утро, размышляя о том, как быстро Уоррен узнает о его делах и конфликтах с Май Ди, Рики поехал посмотреть английскую крепость. Погода стояла солнечная и безветренная, флаг на башне обвис, как коровий хвост. Крепость впечатляла высотой стен и огромной территорией за ними. Восхищала сто восемью бойницами на стенах. Внушала уважение тридцатью винтовками, круглосуточно торчащими наверху. Заинтересованный Рики вечером расспросил солдат в борделе и узнал, что в крепости сейчас пятьсот человек постоянного гарнизона и четыреста солдат генерала Патерса. Они прибыли неделю назад из Англии и готовились отправиться на север. Рики также узнал, что Уоррену генерал Патерс не нравился настолько, что он унизил его перед солдатами, сказав, что тот потеряется в вельде. Больше всего Рики взволновали рассказы о большой оружейной крепости. Годами в нее свозили оружие, отобранное у пиратов, буров и воров, отбитое у немцев и португальцев. Солдат, куривший опиум, рассказал, что там даже есть старые португальские пушки и пулеметы Максим. А еще старатели покупали в крепости динамит перед отъездом на золотые прииски.***
Среди посетителей борделя Рики нашел француза, который за два алмаза по десять карат изготовил ключ для маленького сейфа из дома Родса. Внутри была тысяча наличкой и акции «Де Бирс» и «Южноафриканских Золотых полей». Один из людей, укуривающихся опиумом каждую ночь на третьем этаже борделя, работал банкиром. Он пояснил Рики, что все акции с фиксированным доходом. По ним можно либо получать раз в полгода деньги, либо продать их на торгах за более крупную сумму. Однако, чтобы сделать то или другое, понадобится удостоверение личности. Рики подолгу сидел у себя в комнате и в свете лампы для опиума читал имена на акциях. Некоторые казались ему знакомыми. Одни принадлежали бурам. Другие были созвучны с именами бастеров. Третьи перекатывались на языке заморскими окончаниями и труднопроизносимыми сочетаниями согласных. Сколько иностранцев приехало в Африку со всего мира во время алмазной лихорадки? На многих акциях дата выпуска совпадала с созданием «Де Бирс», со временем, когда Родс присваивал себе участки обедневших старателей. Вопрос, почему все эти акции лежали в сейфе Родса, а не хранились у владельцев, не давал Рики покоя. В конце концов он решил, что владельцы акций мертвы. Кого-то убили в Колсберге, кто-то сгинул в вельде. Застрелен в спину, погиб в бандитских разборках. В Колсберге было десять тысяч участков и старателей. Теперь Колсберг-копи целиком принадлежали Родсу, а акции — это всё, что осталось от владельцев участков. Рики пока не знал, как проверить эту идею. Черных в банки не пускали. Посылать Малену он не хотел, слишком велик был риск, что ее арестуют.***
«Кейп Аргус» писал об отважных белых, покоряющих Междуречье несмотря на голод, жару, болезни и враждебных дикарей. Джемисон уехал в Междуречье вместе с первой группой. И с тех пор Рики не получал от него вестей. В сезон дождей Малена пропала. Через три дня ее нашли в подворотне с удавкой на шее. Солдаты принесли эту новость в бордель и сказали, что тело отвезли в церковь на окраине Кейптауна, куда свозили тела черных и бедняков со всего города. Тела выброшенных на помойку младенцев, издохших в канаве пьяниц, утопленников, забитых родителями детей, стариков-попрошаек, негров, которых растоптали лошади, переехали телеги или придавило тяжестью. Наркоманов-малайцев. Черных и белых бродяжек. Женщин, продававших себя на улице, которых пырнули ножом, в которых вставили бутылку. Рики приехал на окраину вместе с Ким забрать тело. Малена в своем платье из синего бархата лежала между двумя бушменками. Трупные пятна на белой коже были серыми, на черной — красноватыми. Или виновато в этом было скудное освещение? Рики поднял Малену на руки и положил на лавку в коляске, которую они взяли напрокат в конюшне около борделя. Ким молчала всю дорогу туда и обратно. Когда Рики спросил о родных Малены, Ким пожала плечами. Рики купил для Малены гроб из кедра и договорился о похоронах в церкви Элоиса. Рики подумал, что Малена хотела бы, чтобы Стефан пришел с ней попрощаться, но не стал его звать. Никто в борделе не должен узнать о нем. Если шлюхи и Ким узнают о Стефане, то скоро о нем узнает Уоррен. Похороны назначили на утро. Тело начало вонять, и к вечеру девушки должны были вернуться в бордель. Ким надела на Малену свой золотой крестик. Одна из девушек-индусок положила в ноги картинку с многоруким богом. Хромая негритянка — оберег из слоновой кости. Карл подошел к гробу и долго поправлял волосы мертвой. — Ты была такой умницей, мое счастье, такой сообразительной, такой трудолюбивой. Ты совсем не заслужила такого конца. Кто-то другой, но не ты. След от веревки на шее прикрыли шелковым платком. — Когда я умру, я хочу так же хорошо выглядеть, как ты, — сказала девушка с белыми бровями и ресницами. — Ты была мне как сестра, без тебя я бы загнулась на улице три года назад. — Ты всегда одалживала мне свои красные туфли, когда я просила, — заплакала хромая негритянка. Ким громко сорвала печать с бутылки вина и приложилась к горлышку. Отпив, она отерла губы рукой, размазала помаду по щекам и не заметила этого. Бутылку передавали из рук в руки, а Ким не моргая смотрела на Рики. Он чувствовал ее взгляд, когда вместе с Элоисом закрывал гроб и опускал его в могилу. Когда могила была засыпана, все ушли в церковь, осталась только Ким. — Это ты во всём виноват. — Она подошла и отвесила Рики пощечину. — Ты ее погубил. — Ким хотела ударить еще раз, но Рики перехватил ее запястье. Тогда она плюнула ему в лицо. — Из-за тебя ее убили! Из-за тебя! Она кричала пронзительно громко. От ее крика у Рики заложило уши. — Отпусти ее. Немедленно отпусти! — Карл выбежал из церкви. Рики с опозданием понял, что всё еще держит Ким за запястье. Когда Рики ее отпустил, она рухнула в объятия Карла. Он гладил ее по волосам и недобро смотрел на Рики. Кто подскажет мне, что делать и куда двигаться, если не мои идеалы? Кто поможет вынести одиночество, кроме моих идеалов?***
Вернувшись в бордель, Рики обкурился опиумом до беспамятства. В бреду он танцевал с Маленой в порту. В бреду Карл бил его опиумной трубкой и требовал убираться. В бреду он доставал из общей могилы для бедняков тело Джемисона. Ненадолго приходя в себя, Рики слышал, как внизу смеются. Под утро его мучили кошмары, ему казалось, что Уоррен узнал, что он виновен в смерти Май Ди, ворвался в его комнату и накинул ему веревку на шею, как кто-то Малене. Потом ему привиделось, что его душит Крис. Сжимает шею, бьет затылком о пол и кричит в лицо: из-за тебя я убил отца! Мерзкий извращенец, из-за тебя я убил отца. Ты отобрал мой участок в Колсберге. Ты украл мой участок и присвоил его себе. Присвоил себе акции на мое имя. Присвоил мои деньги. Ты украл мои деньги, украл мое будущее. Наконец Рики провалился в темноту. Душную и давящую. Проснулся через сутки и весь день думал об акциях. Он не сомневался: они принадлежат мертвецам. Чтобы проверить это, ему нужен был Уоррен. Он английский полковник, он может воспользоваться своим влиянием, положением, связями, чтобы получить дивиденды или продать акции. Уоррен перекрыл порт, прикрыл торговлю оружием в порту, но в крепости у Уоррена есть большой арсенал с пулеметами и пушками. Рики не мог сдаться сейчас. Поджать хвост, испугаться, убежать. Он не имеет права. Он слишком многим пожертвовал. Потерял Малену, едва не потерял сестру, пожертвовал ее любовником, пожертвовал своей дружбой с Карлом и Ким. Всё это будет напрасно, если он не найдет оружия для черных. Всё, что он делал, о чем думал и что пережил, будет напрасно. Вся его жизнь превратится в неоправданное глупое недоразумение. Уоррен не станет вести дела с черным. Станет ли он связываться со шлюхой? Всё, что Рики о нем знал, сводилось к тому, что Уоррен жадный и что он любит унижать людей. Зато Рики хорошо знал себя. Если он ничего не сделает, чтобы договориться с Уорреном, он свихнется. Он способен вынести унижение, побои и изнасилование. Он только рад будет, если не придется никого больше подставлять и использовать. И он не идиот, он покажет Уоррену две акции, остальные закопает. На следующее утро он сходил в опустевший дом Джемисона. Куча лошадиного навоза во дворе за месяц на солнце превратилась в песок. В доме на полу валялись спички, блокнот и пенни. Собираясь, Джемисон спешил или нервничал. О спешке говорил заплесневевший недопитый кофе в кружке. По стенам ползали пауки, многоножки и ящерицы. Рики мог бы здесь спрятаться. Никто не знал бы, где он. Никто бы его не нашел. Но он не хотел прятаться. Дом Джемисона идеально подходил, чтобы спрятать первый пакет акций. Прятать все в одном месте было нельзя, потому что как только Рики скажет Уоррену об акциях, тот будет из кожи вон лезть, чтобы отобрать их, украсть и оставить Рики ни с чем.