Навечно связанные

Он неосознанно считает кружки на столе – двенадцать, и отводит пустой взгляд от кухонного стола. Гора грязной посуды, крошки, липкие разводы чая на полу, пустой холодильник. Шота заебанно закрывает глаза, прикаясаясь ледяными руками к щекам и нещадно их трет. Что происходит с ним он не въехал и нигде и вообще. Дни один за другим выпадают из памяти, оставляя черные пустые растяжки в памяти. Вроде спал, а вроде нет, может пялился в потолок, до боли пальцами сминая простынь. Курил, поджигал ворс на ковре и отросшие спутанные волосы, давился дымом, заливая в себя чай литрами, и вытирая лицо первой попавшейся футболкой. Кидал телефон в стены и бился головой о них же, кричал в окно, срывая глотку, и на соседей тоже. Затопил он их видите ли.. Пускай нахуй идут Шота не помнит, что случилось. Он не понимает. Не знает. Не хочет знать. Его трясет, и он нелепо обхватывает колени руками, пытаясь усидеть на шаткой табуретке в маленькой кухне. Зачем он сюда пришел опять? Зачем встал? Зачем родился.. Мысль сворачивает куда-то не туда и он сдавленно рычит, закусывая губы до крови и нервно выламывает пальцы до жгучей боли. Ему не хочется ничего. Лечь и не вставать. Исчезнуть и не просыпаться. Удавиться от пустоты внутри. Вскрыть грудную клетку к хуям, чтобы избавиться от этой каши, что заполнила его легкие. Шота хочет просто раствориться и больше никогда не существовать. *** Яги знает, что он не берет трубку три недели. Но лишь беспечно пожимает плечами, отмахиваясь от друзей. Пострадает, да забудет. Не умирают же блять из-за тупого отказа встречаться.. Или.. Да нет, глупости. Ему и возвращаться к этой теме не хочется. Вязкая она, затянет его к чертям, хуй знает куда, и не вылезешь больше. А ему свое светлое имя будущего героя порочить гейщиной не охота. Хотя.. Шота милый. Но это лишь общие тупые наблюдения их одноклассников. Он звонит ему по паре раз на неделе. Сердце почти не екает на пустых гудках. Не екает и на «абонент не доступен или.. ». Все равно, не его проблемы, не его загоны, но вроде лучшие друзья или уже бывшие? Все похуй, побоку, не его и незачем. Не хочет он в это лезть. Шота не маленький, подумаешь шестнадцать только, вылезет – не сдохнет. А он, ну он, посмотрит со стороны, перекинется потом с ним парой слов, закинет школьную сумку на плечо и съебет по красивой фразочке в закат. Он только будущий герой. Да и в спасатели разбитых сердец своих недо/пере/друзей не нанимался. Сдохнут и хуй с ними. Он ни при чем. Он никто Он со стороны Он ни о чем И ни о ком И никогда