Герой он бесстрашный, он непобедим, Лишь кинешь ты клич — и придет Довакин. Изгонит он зло и врагов победит, И доблесть его небеса озарит. — из песни «Придет Довакин»
— Великолепное место, — выдохнул Дексион Ивик на въезде в Ущелье Утренней Зари. Залитая солнечным светом и золотящаяся осенней листвой долина и впрямь была живописна. Этот пейзаж даже запустелый Форт заставлял выглядеть величественной крепостью. Эсберн объехал Серану и Дексиона и повел лошадь бок о бок с Эйниром. Тот весь путь проговорил с Сераной, старательно избегая тет-а-тет со стариком. Конечно, это все Дельфина, абсолютно недипломатично подошедшая к разговору с ним в Рифтене… Эсберн к ее вспыльчивости и упрямству давно привык, но любому другому, а тем более такому неуживчивому человеку как Последний Драконорожденный, с ней сладить было крайне тяжело. Эти двое безостановочно препирались, пока они втроем искали Храм Небесной гавани, а уж о тех неделях, которые они провели вместе до встречи с Эсберном, и говорить не приходилось. Как раз на случай такого конфликта Эсберн взял на себя роль хорошего стражника и это решение, как и предполагалось, окупилось — Довакин ему доверял. Когда три дня назад Эсберн, по пути в свой импровизированный кабинет в Храме, увидел Эйнира, сидящим у очага, он подумал было, что каким-то образом их разговор, пересказанный Дельфиной, убедил его вернуться. А затем увидел подле него пару светящихся в полутьме глаз. Все это было безумием. Распылять такую мощь на мелкую возню Стражи Рассвета не пристало даже Клинку, не говоря уже о Драконорожденном, но Эсберн снова подыграл. «Сегодня он приходит за помощью, а завтра прислушается», — сказал он себе. — Благодарю тебя, Эсберн, — проговорил Эйнир, замедляя ход лошади, — не знаю, что бы мы делали без твоей помощи. — Для хорошего дела, как говорится… — пожал плечами Эсберн. — Я бы, между прочим, не отказался увидеть, как расшифровывается Древний свиток. Такой шанс выпадает раз в столетие, и с научной точки зрения… — Если я смогу убедить Израна, то конечно. — И сам Форт, ты только посмотри! Архитектура Второй эры, если не раньше. Наверняка внутри можно снять копии записей о его истории. Позади них Дексион и Серана увлеченно обсуждали какую-то алхимическую разработку, обмениваясь мудреной терминологией. Эсберн кивнул на них головой и понизил голос: — Ты ей доверяешь? — Не знаю. Старик явно ожидал более подробного ответа. — Будь она человеком, у тебя бы возник такой вопрос? — Тебе напомнить, что я двадцать лет просидел в Крысиной норе за семью замками? — хмыкнул Эсберн. Довакин ухмыльнулся. — Справедливо. У ворот шла тренировка новобранцев. Завидев Серану, некоторые отвлеклись, чтобы метнуть презрительный взгляд или с чувством сплюнуть. Та ехала, высоко подняв голову, и безмятежно продолжала разговор с Ивиком. Внутри их уже караулил Изран. После взаимного представления, он, по своему обыкновению, не теряя времени, перешел к делу. Выставив упирающихся Серану, Эйнира и Эсберна за дверь своего кабинета, он остался наедине со жрецом. Пригласил его присесть, а сам достал из-под потайной половицы Древний свиток. — Сколько потребуется времени? — спросил он, пока Дексион Ивик с благоговением разворачивал сияющий манускрипт. Тот бегло пробежался глазами по причудливым, похожим на созвездия знакам и быстро заморгал, стряхивая мгновенно заплясавшие перед его взором вспышки света. — Как минимум день на подготовку и день на чтение, — ответил он и потер виски, — быстрее никак невозможно. — Идет, — угрюмо кивнул Изран, — хотя с каждым днем риски все растут. Скорее всего, вампиры планируют осаду — вас определят в северное крыло, самое безопасное место Форта. Жрец покачал головой: — Вам невероятно повезло иметь на своей стороне высшего вампира. Сил ее одной хватит, чтобы в мгновение ока расправиться с пятью обычными… — Кстати об этом, держитесь на расстоянии от нее и Эйнира, — Изран ненадолго задумался. — Пожалуй, я даже отправлю их куда подальше на время чтения свитка и сам решу, что им можно знать, а что нет. Дексион Ивик смутился: — Конечно, если так нужно… Но мне юноша показался преданным Страже Рассвета, неужели вы ему не доверяете? Изран сцепил руки в замок и посмотрел в окно. Доверие, доверие — только и разговоров, что о доверии. — Кажется, он начинает привязываться к вампирше. Меня это беспокоит, — признался он наконец. Дексион медленно кивнул в знак понимания. Еще в дороге он заметил, с каким интересом они шушукались, словно закадычные друзья, но для себя твердо решил, что это не его дело. Изран же себе такого позволить не мог. К счастью, для его плана как раз подвернулось идеальное задание.***
— Так нормально? В трясущейся повозке завязать повязку на глазах так, чтобы не падала, не жала и не портила прическу, было непросто. — Нормально. Не помни дублет. Серана, как бы легкомысленно это не прозвучало, с волнением встретила новую миссию. Неделя была напряженнее некуда, и перспектива отвлечься от непрерывной погони не могла не радовать. Накануне несколько охотников совершили облаву на вампирское логово близ Данстара и выбили из одного вампира признание о том, что придворный маг Элисиф Прекрасной каким-то образом связан с кланом Волкихар. Серане об этом ничего не было известно: союзников ее отец менял как перчатки, однако солитьюдские разведчики охотников тут же прислали весточку о готовившемся приеме в Синем дворце. Совпадение было по меньшей мере любопытным, потому Изран послал их во дворец под видом гостей. Серана была незаменима: она могла почувствовать другого вампира на расстоянии, а кроме Эйнира никто бы не согласился ее сопровождать. И вот, в обмен на пару перстней, благоразумно прихваченных ею из замка, они купили ей подержанное голубое платье, ему — дублет и заказали экипаж. Договорились, что Серана прикинется слепой, чтобы не выдали глаза. — Маловато черного и паутины, тебе не кажется? — подтрунил Эйнир. — Не хотим же мы, чтобы народ принял меня за вдову, — ответила она и заговорщицки шепнула: — говорят, мужчины просто пройти не могут мимо вдовушек. — Не все мужчины об этом слышали. Повозка остановилась у калитки в роскошный сад Синего дворца, где было уже довольно людно. Приемы при дворе случались нечасто, оттого все, кто считал себя выше среднего сословия, не могли пропустить сегодняшнее событие. Так как для многих из них это было чуть ли не первым и единственным подходящим поводом, разодеты были кто во что горазд: от дорогущих перьев гарпии в волосах до безобразных туфель из драконьей чешуи. Огромный главный зал дворца был набит до отказа. На имперский манер фуршетные столы были расставлены у стен, а вместо обыкновенного барда в углу комнаты трудился маленький оркестр. — Ребенком я терпеть это все не могла, — сказала Серана, завороженно вслушиваясь в гул толпы, стук каблуков и звон кубков, — но, знаешь, кажется, я скучала. То, как естественно она держалась в окружающем великолепии, еще раз напомнило Эйниру, из каких разных миров они происходили. Она говорила, что ее семья была одной из знатнейших в Скайриме еще до обращения в вампиров — такие банкеты, разумеется, были для нее рутиной. Он же видел такое прежде в лучшем случае со стороны. — Есть нечего, — печально отметил он, оглядев столы с не по-нордски мелкими и легкими закусками. Серана, державшая его под локоть, укоризненно покачала головой: — Пялиться на еду — дурной тон. А еще от тебя ожидается, что ты представишь нас хозяйке. — Мимоходом проверив ее придворного мага на вшивость — удобно. Думаешь, безопасно использовать настоящие имена? — Ей, наверное, столько народу представляется, что она их и не запомнит, — отмахнулась Серана. Между собой гости тоже обменивались приветственными кивками. На Серану некоторые смотрели с сочувствием, а значит маскировка работала. Протиснувшись через толпу, они добрались до трона Элисиф Прекрасной, величественно восседающей на нем в богато расшитом красном платье. Ее и впрямь прекрасное лицо отчего-то было беспокойным. По правую руку от нее стояла Сибилла Стентор, колючая и неприветливая. — Ярл Элисиф, — поклонился Эйнир. Серана легко присела, но ладонь ее предостерегающе сжалась на его локте. — Все в порядке? Стентор неприязненно закатила глаза. — Конечно, небольшая мигрень, — устало улыбнулась ярл. — Позвольте представиться, я… — Эйнир! — донесся сзади неприятный голос. — Я его знаю, Элисиф, это мой хороший друг! Из толпы выплыла Эленвен, первый эмиссар Талмора, и похлопала его по плечу. Со всей силы. Среди гостей она выделялась темным пятном, так как даже не потрудилась сменить талморское одеяние на что-нибудь более уместное. Выглядела она отчего-то очень довольной собой. — Как дела, Эйнир? — проворковала она и наклонилась к его уху: — Или предпочитаешь «Довакин»? Он и бровью не повел, хоть и был зол на нее как черт. Она вытянула шею и с любопытством оглядела насторожившуюся Серану. — И как же вы знакомы? — чопорно спросила Сибилла Стентор. — Паренек так хотел поддержать Империю, что едва не вломился в посольство, — гладко соврала Эленвен. На самом деле во время их последней встречи, она почти перерезала ему глотку, а он сломал ей нос, поэтому, от греха подальше, сейчас предпочел ретироваться. Еще раз легонько поклонившись, они поспешили раствориться в толпе. Оказавшись на другом конце зала, он с облегчением отметил, что Эленвен в поле зрения не было. — Стентор — вампир, — констатировала Серана, подтвердив худшие опасения Стражи Рассвета. — Паршиво, — ответил Эйнир, — но как это возможно? У нее самые обыкновенные глаза, зубы… — Пока мы можем только присматривать за ней отсюда… А теперь объясняй, что это было? — Эта женщина, Эленвен, возглавляет Талмор в Скайриме. Она немножко на меня обижена: я, видишь ли, сорвал ее последний прием в посольстве. Справедливости ради, он и без меня был так себе… — Я жутко отстала от политики, — посетовала Серана, — в мое время Талмор со своих островов не высовывался. А чего они добиваются? — Особо не вникал, но им однозначно была бы выгодна победа Империи в гражданской войне. И марать руки они не боятся. — Не самая приятная компания, я так понимаю? И, конечно, именно им нужно было узнать о том, кто ты, — сказала она, и в голосе ее была искренняя тревога. Эйнир удивленно посмотрел на нее: с той ночи у костра она и словом не касалась того, что он Драконорожденный. Она охотно рассказывала ему о вампиризме и своей семье, но сама вопросов не задавала. Будто знала, как он относится к своему «дару». Мимо проплыл слуга, неся поднос с вином, и Эйнир ловко снял с него два кубка. — Есть предложение, — он протянул ей один, — что если на десять минут мы представим, что здесь не по делу? Серана пригубила вино и улыбнулась. — Звучит заманчиво. Несмотря на раскрытие Стентор и появление на горизонте Талмора, она действительно наслаждалась вечером. После пробуждения ее охватила такая жажда жизни и впечатлений, что она пошла бы куда угодно, лишь бы быть частью чего-либо. А еще рядом был Эйнир. За неделю, проведенную вместе, она успела узнать его получше. Между ней и враждебно настроенными к ней охотниками стоял только он, и только он составлял ей компанию — говорить могли часами обо всем и ни о чем. — Не будь у нас дел, я бы, пожалуй, заметил, как ты сегодня замечательно выглядишь. — Я бы залилась невинным румянцем и притворилась, что клюнула. — К сожалению, меня легко обмануть. Я бы даже рискнул пригласить тебя на следующий танец. Серана засмеялась и отставила в сторону почти полный кубок. Эйнир не преминул сперва осушить свой. Когда они вышли на середину зала, она закинула руку ему на плечо, он положил ладонь ей на талию, и они закружились, выписывая круги среди других пар. Ее аромат пьянил сильнее, чем вино: дурман и миндаль. Его руки уверенно и мягко согревали человеческим теплом, которое давным-давно угасло в ней самой. — Даже на ноги не наступаешь, — улыбнулась она, — я приятно удивлена. — Я уже было начал нервничать: куда мне до высоких кругов, в которых ты вертишься. — Ты переоцениваешь вампирскую аристократию. Наши банкеты — обыкновенный кутеж под претенциозным фасадом. Была ли она участницей? Была ли на ее руках кровь, которой смердел замок Волкихар? Он окинул залу взглядом поверх ее головы, пытаясь отогнать эти мысли. — У меня всегда была мечта купить замок, — поделился он, — не такой, как этот: без балов, мишурности, политических шпионов, рыскающих по углам. Только я и моя семья, в покое и безопасности за каменными стенами. — В замках часто бывает одиноко, — она задумчиво побарабанила пальцами по его плечу. — Я, сколько себя помню, хотела повидать мир. Теперь — скорее посмотреть, как он изменился. Особенно Морровинд, Сиродил, Хай Рок… Ты скучаешь по Хай Року? — По хорошей погоде — да. Я рос на границе со Скайримом, поэтому мало что видел сам. Я скучаю по людям: что ни говори, а там они гораздо проще чем скайримцы. Эйнир помолчал в нерешительности: он знал, что Серана хотела знать больше, но по привычке отмалчивался, лишь разрываясь между желанием открыться и боязнью растеребить незажившие раны. Хотя если б он ждал, пока они заживут… Он глубоко вздохнул. — Когда родители погибли, нас с братьями взял к себе дед. Кормить четыре рта непросто, особенно престарелому воину — лучшим предложением оказалась служба на границе. Номинально солдаты охраняли ее от Изгоев, но по факту делать там было особо нечего. Оттого он мог много времени посвящать нашему… обучению. Музыка замедлилась, по традиции они должны были сменить фигуру. Она развернулась к нему спиной и легко повернула голову к плечу, он поддерживал ее за руки. — Тренировки, военное дело? У меня было так же, только вперемежку с танцами и вышиванием, — понимающе улыбнулась она. — Бесспорно полезные навыки, — заметил Эйнир. Снова лицом друг к другу, выгнула спину. Словил. — Никто тогда еще не знал, что я стану не женой какого-нибудь князька, а вампиром. — Ты никогда не сожалела об этом? — Об обращении? — она удивленно вскинула голову. — Я… Никто никогда меня об этом не спрашивал… Что ж, это мне многое дало: одно бессмертие чего стоит. Но учитывая, что вампиризм сделал с моей семьей, нельзя сказать, что сожаление мне незнакомо вовсе… Музыка затихла. Поклон, книксен. Между ними повисла неловкость: Серана заметно помрачнела. Любое упоминание ее семьи, что в данных обстоятельствах случалось с завидной регулярностью, погружало ее в несколько невеселые раздумья. Она сдержанно улыбнулась и покрутила головой: — Есть тут балкон какой-нибудь? Я бы подышала свежим воздухом. — Да, осторожно, левее от… Скамп подери, как долго Эленвен на нас пялится? — Поговори с ней, — предложила Серана. Эйнир нахмурился: — С чего бы мне говорить с этой… Да она меня убить хочет! — Будет проще с ней справиться, если знать, что она задумала. Я пока немного развеюсь. С ободряющей улыбкой она заскользила через толпу, ведомая легким потоком свежего воздуха в душной зале. Обостренные чувства позволяли ей даже с завязанными глазами ориентироваться беспрепятственно. Эйнир знал, что она была права, и, пересилив себя, направился к Эленвен, все это время следящей за ним кровожадным взглядом. — Пришел поблагодарить меня за то, что подыграла твоему маскараду? — гаденько ухмыльнулась она, вертя в руке бокал. — Угу, спасибо, — не менее ядовито ответил Эйнир. — За конфуз в посольстве я уже не сержусь, — махнула она рукой. — Делов-то: раздуть скандал, избить шесть охранников, перерыть мои личные покои и сорвать допрос — с кем не бывает? А что ты приберег для сегодняшнего банкета? — У меня не было выбора. Как мы могли знать наверняка, что вы не имеете к драконам отношения? — Дорогой, эта кобыла Дельфина тебе просто мозги промыла, понятно? Говорят, правда, что вы больше не такие друзья-не разлей вода… — Талмор выше сплетен, — сухо парировал Эйнир. Через дверной проем он видел, как к Серане подошел светловолосый дворянин и с поклоном представился. Настроение стало отчего-то еще паршивее, что не укрылось от внимания Эленвен. — Вот ты прикидываешься божьим одуванчиком, а посмотри какой у тебя нездоровый вкус: из всех женщин — вампирша! Эйнир кисло на нее покосился. — О чем ты говоришь? — У меня везде есть глаза. Глаза, которые видят, за чьей ты юбкой бегаешь. На балконе дворянин о чем-то увлеченно рассказывал Серане. Та, прикрыв рот, засмеялась. — Чем больше она будет мне доверять, тем больше от нее будет пользы, — бесцветным голосом сказал он, — но тебя это в любом случае никак не касается. Эленвен стукнула по стоящему рядом столу и прошипела: — Ошибаешься, Довакин. Ты в этой игре далеко не пешка. Клинки не видят дальше своего носа: они рады бы дать тебе меч и поставить пугалом от драконов. Но в твоих силах делать вещи поистине значимые: положить конец войне, Темному Братству, Изгоям, Гильдии воров… В интересах всего Тамриэля, чтобы такие люди, как мы с тобой, были друзьями. — Я предпочитаю не лезть в политику. — Речь не только о политике, и ты это знаешь. Иначе зачем бы тебе присоединяться к Страже Рассвета? Эйнир от души рассмеялся, запрокинув голову: — Не обманывай себя, Эленвен. Было бы проще мною манипулировать, будь у меня комплекс героя, правда? Ну так знай, что охота на вампиров — это моя, можно сказать, форма эскапизма. Эленвен пристально на него посмотрела и сложила руки на груди. — Я знаю о твоих родителях. Если подумать, они ведь тоже жертвы Ульфрика. Разве это не повод встать на сторону Империи и… Эйниру обмен любезностями надоел. — Меня это все раздражало меньше, когда ты просто хотела повесить мою голову над камином в посольстве. Теперь-то ты чего хочешь? — Я хочу, чтобы ты присоединился к нам и стал лицом Империи для Скайрима. Если эта страна медведеподобных тугодумов хоть за кем-то и пойдет, то только за Драконорожденным. Единственное мое требование — чистое имя. Не дождавшись от Эйнира ответа, Эленвен продолжила, понизив голос: — Под этим подразумевается, что никто тебя не заподозрит в какой-либо связи с вампиром, как это сделала я. Избавься от нее, пока кто-нибудь этим не занялся вместо тебя. Взгляд Эйнира, равнодушно блуждавший прежде по залу, моментально впился в Эленвен, стреляя пляшущим в нем белым пламенем. Хоть голос его и остался спокоен, от пробудившегося в нем на мгновение рокота, свойственного Довазулу, казалось, вот-вот задрожат стены. — Держись от нее подальше. Если твои ищейки действительно хороши, ты знаешь, что мне терять нечего. А тебе — есть. Эленвен задохнулась от возмущения. — По тонкому льду идешь, Довакин, — выпалила она. Эйнир выпрямился, довольный тем, что вывел ее из равновесия. Чтобы окончательно сбить ее с самовозведенного пьедестала, не хватало еще одного: — Мне нужна одна услуга, — беспечно выдал он. Эленвен покраснела, затем побледнела и нервно захохотала. — Ну, мерзавец! Признаюсь, заинтригована… — Помоги убедить Элисиф, что ее придворный маг — вампир. У Эленвен от удивления отпала челюсть. — Стентор? — ахнула она. — С чего ты взял? Мои шпионы бы знали! — Вампиры среди них тоже есть? Потому что Серана смогла определить упырицу на расстоянии пяти шагов. Не знаю, может та прикрывается какой-нибудь иллюзией… — Мне эта стерва никогда не нравилась… — пробормотала Эленвен. — А ты что в обмен? — А я подумаю над твоим предложением. Эленвен закусила щеку и поразмышляла. Затем губы ее буквально на секунду скривились в дьявольскую усмешку, и она протянула ему руку: — Договорились. Рукопожатие ее было твердым, как у мужчины. Она оглянулась на Элисиф и сказала: — Я подам знак, когда буду готова. Пока иди, веселись. Эйнир вышел на балкон в поисках Сераны. Та сидела на балюстраде, беседуя с тем же мужчиной. Вблизи у него было приятное веснушчатое лицо с теплыми карими глазами. Эйнир кивком поприветствовал его и присел рядом с Сераной. — Леиф, это мой… коллега, Эйнир — представила его она. Леиф пожал ему руку с улыбкой, которую можно было бы назвать приветливой, если б не надменный взгляд. — Леиф Одгерсон, — представился он. Очевидно, от Эйнира ожидалась определенная реакция, поэтому когда ее не последовало, он кашлянул: — Тот самый. Ну знаешь, «Одгерсон и сын», крупнейшее текстильное производство Скайрима. Если не ошибаюсь, твой дублет тоже нашей работы… Эйнир без особого интереса глянул на свой дублет. — Мы оба неместные, — объяснила Серана. — Конечно-конечно, — снисходительно закивал Леиф, — к слову, чем ты занимаешься, Эйнир? — Как и ты, небольшой семейный бизнес, — глазом не моргнул тот. Леиф хохотнул. — Не думаю, что у него есть что-то общее с моим. Серана вскинула брови. Вечер портился с каждой минутой. Эйнир хотел было съязвить, но его прервал громкий голос распорядителя бала: — Дамы и господа, по приглашению ярла Элисиф, в наш дворец почетным гостем прибыла леди Пантея Атейя… — Бард Пантея Атейя, невежда, — перебила его смуглая имперка в парчовом платье. Ее голос, даже в разговоре, несмотря на грубый тон, был бархатным и мелодичным. Леиф предложил пройти внутрь и послушать. На ходу Серана шепнула Эйниру: — Как прошло? — Лучше, чем я думал. Несколько скуксившийся распорядитель объявил уже без особого энтузиазма: — Баллада, которую мы все знаем и любим — «Придет Довакин». С первых же аккордов по залу прокатился тихий гул шепотков. Пантея запела. Поговаривали, что она была любимым бардом покойного верховного короля Торуга, и этому хотелось верить: голос был чист, как слеза, и настроен безупречно, как дорогой инструмент. Эйнир не знал, куда себя деть. Ощущение было преглупое. Он бы оценил иронию, если б наблюдал за этим со стороны, но оказаться в центре столь глупой шутки судьбы самому… — До вас доходили слухи из Вайтрана? — прошептал Леиф. — Что за слухи? — невинно спросила Серана. — Говорили, что там объявился Драконорожденный и убил дракона. Все как полагается: световое шоу, ту’ум… — Что если это был шарлатан? — с каменным лицом отозвался Эйнир. — Так и оказалось. Ярл Балгруф разоблачил его и вздернул шельмеца на эшафоте. Эйнир бессознательно потер шею. Серана недоуменно нахмурилась. — И на Драконьем мосте о чем-то похожем поговаривали, — добавил Леиф, — но их никто всерьез не воспринимает с тех пор, как те начали утверждать, что по окрестностям бегает говорящая собака. — Неужели люди правда в него верят? — пробормотал Эйнир. — В Драконорожденного? Конечно, — лицо Леифа мгновенно стало серьезным, — его существование научно подтверждено. Любой в этом зале может им быть и даже не догадываться, но дело не только в этом. В такие тяжелые времена как сейчас — война, драконы — людям нужна надежда. Драконорожденный — это ведь сама надежда в человеческом обличье… — Иными словами, все решили сидеть сложа руки в ожидании человека, на которого свалят свои проблемы? — Драконорожденный не просто человек! — ощетинился Леиф. — Святая Алессия, Реман Сиродил, Тайбер Септим — они все даже мыслили в других масштабах, не как мы с вами. — Я не согласна, — вдруг заговорила Серана. Оба удивленно посмотрели на нее, — мы не имеем права судить так ни о ком из них. Они люди. И имеют обычное человеческое право ставить свои интересы прежде чужих ожиданий. Леиф неловко переступил с ноги на ногу, а Эйнир внимательно посмотрел на нее. Неужели она правда понимала… С другого конца комнаты ему вдруг махнула рукой Эленвен. Он решительно схватил Серану за руку, окрыленный перспективой поскорее покинуть дворец. — Нам пора, — бросил он и потянул ее вперед, оставив надувшегося Леифа за спиной.