— Грейнджер, ты вроде хотела поговорить? — Малфой не совсем понимает, почему все еще здесь находится. Прошло уже несколько минут с того момента, как они с гриффиндоркой остались здесь одни, но похоже, что девочка совсем не спешила начинать разговор. Она нервно кусает губы и бегает взглядом по всему коридору, лишь на самого слизеринца старается не смотреть. Малфой тихо усмехается и присаживается на край подоконника, скрещивая руки на груди. В отличии от Грейнджер, он был вполне спокоен и совершенно был не против это показать. Наконец-то она концентрирует свой взгляд на мальчике и поджимает губы. Он видел, что ей достаточно трудно заговорить с ним, хотя в самом начале она выглядела очень даже уверенно. — Знаешь, когда люди просят поговорить, то они говорят, а не тратят время на рассматривание интерьера. Если тебе нечего сказать, то я ухожу.
Это работает. Грейнджер возмущенно открывает рот, чтобы наконец что-то сказать, но быстро понимает, что такое поведение только навредит. Они оба понимали, что Драко может вести себя, как захочет, ведь он не заинтересован в этом разговоре, но вот девочке нужно было вести себя осторожно, чтобы тот задержался. Гермиона уже более спокойно выдыхает и даже показательно проводит перед собой рукой, будто показывая, что она спокойна. Медленно, но уже более уверенно она подходит ближе и скрещивает руки на груди, а затем уж слишком резко задирает подбородок и хмуро щурится, смотря в глаза мальчика. Подобное поведение с ее стороны немного удивляет, но совершенно точно заинтересовывает. Малфой видит, что она отчасти копирует его манеру поведения, чтобы сравняться с ним.
— Я тебе не доверяю.
— Невероятно, как я сам до этого не додумался, — Драко тихо хмыкает и резко подается вперед, сокращая расстояние между ними. Он с усмешкой смотрит в глаза гриффиндорки, отмечая, что та с трудом остается стоять на месте. — Вряд ли ты пришла сюда, чтобы сказать это, учитывая, что вы считаете меня наследником Слизерина. Грейнджер, не боишься, что я расправлюсь с тобой прямо сейчас?
— Я так не считаю, — девочка вовремя находит момент, чтобы вставить фразу, пока Малфой не вошел во вкус. Между ними вновь наступает тишина. Драко постепенно отстраняется, поскольку признание Грейнджер немного выбило его из колеи. Легче относиться с ненавистью к тому, кто сам тебе дает на это причины, но чертова гриффиндорка была слишком честна с ним в данный момент, и это напрягало. Он задумчиво смотрит на нее, пытаясь понять, что именно ей нужно, раз она все еще здесь, но через некоторое время просто кивает. Он вновь скрещивает руки на груди и быстро осматривает коридор. Ему не хватало только того, чтобы его заметили мирно болтающим с этой заучкой.
— Ты собираешься объяснить, что тебе нужно, или мы так и будем обсуждать очевидное?
Она тихо вздыхает и коротко кивает в ответ на его слова. Похоже, что она не ожидала того, что слизеринец правда согласится с ней поговорить, или что задержится настолько, чтобы этот разговор правда был возможен. Грейнджер легко хмурится, и в этот момент Малфой понимает, что сейчас должно твориться в голове гриффиндорки. Она тщательно подбирает начало разговора, исключая выражения, которые могут спровоцировать мальчика. В какой-то момент Гермиона расправляет плечи и Драко вновь замечает ту уверенность в ее глазах, которая была с самого начала.
— В основном так считает Рон. Я не думаю, что Гарри точно в этом уверен, но у него есть свои сомнения, поэтому мы готовим оборотное зелье, чтобы мальчики могли подтвердить или опровергнуть свои догадки. Но ты ведь и так об этом знаешь, да, Малфой? — она усмехается, когда видит удивление в глазах мальчика, но сразу продолжает, чтобы у Драко не было возможности взять контроль над разговором в свои руки. — Да, я знаю об этом. Ты знаешь, что зелье нужно проверять? Можно сказать, что я решила сделать это не совсем в то время, но в том месте. Я слышала весь твой разговор, сначала с Добби, а потом и с Миртл, — девочка заметно краснеет, поскольку она фактически признается ему в том, что подслушивала. Он опускает взгляд на ее пальцы, замечая, что она уже некоторое время заламывает пальцы из-за неуверенности, и коротко хмыкает. — Я не знаю, зачем ты это делаешь, но все выглядит так, будто ты старался помочь Гарри, особенно, если учитывать слова Добби в больничном крыле. Это ведь ты его послал, да?
Драко удивляется тому, что ему удается стоять совершенно спокойно в этот момент, ведь Грейнджер совершенно бесстрашно продолжала давить на его нервы. Проклятая девчонка и правда знала все. Малфой видел, что она не старается задавать вопросы так, чтобы поймать его на этом, нет. Гермиона говорила так, будто констатировала факт и между прочим делилась с ним своими знаниями. «Ты ему помогаешь» — и это правда. Но слизеринец не собирался так просто сдаваться, он медленно отходит от окна, рассматривая каждую черту на ее лице, а затем лишь гадко усмехается.
— Посмотрите, знаменитая заучка Грейнджер решила, что знает все. Чего ты ожидала? Что я упаду на колени и начну молить тебя не рассказывать Поттеру и Уизли? Или что я расскажу тебе все и подробно объясню? — Драко резко поднимает взгляд на девочку и делает несколько уверенных шагов в ее сторону. В этот раз Гермиона все же отступает, пока не упирается спиной в стену, а для Малфоя это оказывается идеальной позицией для нападения. Он останавливается прямо перед ней и несколько секунд просто рассматривает ее глаза, замечая совсем легкий оттенок испуга. Стоит отдать Грейнджер должное, она старается стоять ровно и глядит на него в ответ, несмотря ни на что. Ее губы привычно упрямо поджаты, а взгляд явно показывает меньше эмоций, чем есть на самом деле. Малфой слегка щурится, замечая ее стойкость, и наклоняется к ее уху, но не касается. Однажды Драко видел, как его отец наклонялся так к матери. Он выглядел устрашающе, страх в глазах матери это подтверждал. Он надеялся, что сейчас выглядит также, — Ты ни черта не знаешь, Грейнджер, — каждое слово он старается сказать с еще большим нажимом, чем предыдущее. Его раздражает, что она ничего не говорит, но при этом не сдается и не пытается уйти, а продолжает показывать свое великое упрямство. — Твое место с Поттером и Уизли, и единственное, на что ты годишься, так это на то, чтобы удерживать своих щенков подальше от неприятностей.
Мальчик немного отстраняется и вновь смотрит в ее глаза, но встречает в них не страх или злость, а… Удовлетворение? Грейнджер встряхивает волосами, отчего Малфой невольно дергается. Он не хочет, чтобы она хоть как-то до него прикасалась, но Гермиона даже не обижается на это. Она чувствует, в чем заключается слабость Драко, и уверенно делает шаг вперед, с усмешкой наблюдая за тем, как слизеринец делает шаг назад, чтобы удержать дистанцию. Малфой щурится, но девочка внезапно лишь пожимает плечами и разворачивается к нему спиной, собираясь уйти.
— Не переживай, Малфой. Я ничего не скажу, но жаль, что зелье придется выбросить, раз ты о нем знаешь. Надо же уберечь мальчиков от…
неприятностей.
В этот момент Драко был готов лично шипеть хоть вечность, чтобы Василиск встретился взглядом с Грейнджер прямо сейчас.
Нельзя. Чтобы. Они. Узнали. Об. Этом.
— Нет! Нельзя, чтобы они что-то узнали! — он пропускает тот момент, когда его ладонь крепко сжимает ее запястье, заставляя девочку стоять на месте. Удивительно, но гриффиндорка даже не пытается уйти из захвата. Именно в этот момент мальчик понимает, что попался на ее уловку. Мерлин, он дал Грейнджер себя обыграть. Грейнджер. Чертовой Грейнджер. Так глупо.
Он тихо шипит и резко отступает назад, вытирая ладонь о подол мантии. Девочка же разворачивается к нему лицом с важным видом.
— Тогда скажи мне, что тебе известно и почему ты внезапно начал помогать Гарри.
— Я тебе не доверяю.
— Невероятно, как я сама до этого не додумалась?
Драко возмущенно выдыхает и зло смотрит на гриффиндорку. Кажется, он начинает понимать, как та умудряется везде быть самой умной. Она умеет подчеркивать самое важное и использовать это в нужный момент. Грейнджер вновь открывает рот, но Малфой опережает ее. Нужно идти на жертвы, чтобы получить желаемое. Он прекрасно это знает.
— Но, я могу пойти на компромисс. Доверие за доверие. Ты ничего не говоришь своим дружкам и даешь плану осуществиться. Да, я знаю, что вы собираетесь допросить меня под видом моих друзей. Ни слова, Грейнджер. В замен я расскажу тебе то, что мне известно, но только после того, как ты выполнишь свою часть.
— Ты хочешь, чтобы я соврала своим друзьям из-за тебя?!
— Ты хочешь, чтобы я поверил своим врагам из-за тебя? — моментально парирует мальчик, и в этот момент Гермиона понимает, что Драко очень ловко захлопнул мышеловку, которая была создана лично для нее. Она возмущенно открывает рот, но тут же упрямо поджимает губы. Тишина длится несколько минут, никто из них не решается двинуться, чтобы не дать другому возможность выбраться. Оба понимали, что Малфой находится в такой же мышеловке, которая была под контролем Грейнджер.
Он откажется — они узнают. Узнают обо всем.
Она откажется — подставит друзей под удар, не имея нужной информации, которая есть у него.
— Мне нужны волосы Крэбба и Гойла. Я не пойду, ведь я знаю и могу поставить все под удар, если скажу что-то не то. Потом ты рассказываешь мне все, что тебе известно и рассказываешь мне, почему тебя беспокоит, что может случиться с Гарри.
Мальчик закатывает глаза, ведь последнее вообще не входило в их «договор».
— Я согласен на твои условия. Кроме последнего, — он коротко щурится, собираясь пойти в очередную атаку, но девочка слишком просто соглашается с ним и кивает. Что-то подсказывает ей, что в определенный момент она узнает, а рисковать сейчас не следует.
— Завтра в туалете, как только закончатся занятия. Принеси волосы, — она на секунду задумывается над чем-то, а затем неуверенно добавляет. — Я не люблю, когда меня называют по фамилии. Пока мы находимся в этой ситуации, называй меня Гермиона, Малфой.
— Ты называешь меня Малфоем, — он легко хмурится, а затем тихо фыркает, когда замечает улыбку на ее лице, будто он сказал что-то глупое.
— Я делаю это из уважения, ведь так удобнее тебе. Прошу тебя проявить уважение и ко мне.
Малфой хмыкает, а затем резко разворачивается и идет в сторону своего факультета.
— До завтра,
Грейнджер.
— Гермиона!
Мальчик делает вид, что не слышит ее, поворачивая за угол, но сам тихо повторяет ее имя и тут же кривится.
Отвратительно.
— Идиот, — чем дальше Малфой отходил, тем больше понимал, что он только что сделал. В какой-то момент его глаза просто расширились от ужаса, а затем он просто зло пнул ногой воздух. Честно? Он бы хотел направить удар на что-то другое, но рука, которой он днем ударил по стене, еще саднила. Самое странное заключалось в том, что эта легкая боль отвлекала, поэтому мальчик не хотел ее излечить. — Мерлин, я убью эту грязнокровку. Я лично отнесу ее к Василиску. Я…
Но ты ведь и так об этом знаешь, да, Малфой? Понятия не имею, о чем ты.
Я слышала весь твой разговор. Грейнджер, ты решила податься вслед за шрамоголовым? Один говорит со змеями, вторая слышит то, чего нет.
Выглядит так, будто ты старался помочь Гарри. Все гриффиндорцы имеют психические отклонения или же здесь вы также отличились?
Я ничего не скажу, но жаль, что зелье придется выбросить. Нужно было просто развернуться и уйти. Все, никаких проблем. У нее ничего нет.
Глаза Малфоя потемнели буквально за считанные секунды. Слизеринец был уверен, что если Пивз внезапно решит подшутить над учеником, который так удачно оказался один, то извинится и поспешно исчезнет в ближайшей стене, если увидит его глаза.
Он снова был зол, но в этот раз исключительно на себя. На секунду Малфой задумывается, не использовала ли она заклинание, но лишь тихо фыркает. Мальчик понимает, что Грейнджер лишь надавила на нужные места и сыграла с ним на его уровне. Во всем остальном он виноват сам. Драко был до конца уверен, что скроет истину от каждого. От родителей, друзей, знакомых. От чертового Поттера. Никто об этом не узнает. Никогда.
Но Грейнджер узнала. Слишком просто. Предательски щиплет глаза.
Остаток пути Малфой бежал. Он почти не дышал во время бега и это было просто ужасно. Голова начинала кружиться, боль в легких была настолько же сильна, как и злость, которую он испытывал, но мальчик продолжал бежать. Это отвлекало, не давало думать. Это было лучше.
«Разве не печально, когда боль кажется лучше, чем собственные мысли?» — быстро проносится в его сознании, и в этот момент перед глазами все расплывается, а на губах появляется соленый привкус слез. Уже у входа в гостиную он просто падает на колени. Воздух, ему нужен воздух.
«Паршивец, собирай каждый кусочек!» — голос отца разносится в собственной голове с такой силой, что Драко испуганно жмурится. Кашель рвется наружу, но он не обращает внимания. Перед глазами стоит образ одной из комнат в мэноре.
Драко десять лет. Он испуганно смотрит на отца, который прожигает мальчишку взглядом.
— Паршивец, собирай каждый кусочек, — Люциус надавливает тростью на плечо сына и тот послушно опускается на колени. Он не хотел разбивать вазу, он ведь просто играл. Мальчик просто играл, но это не имело значения. Малфой касается пальцами осколка и поднимает с пола. Через несколько минут он перестал считать. Через еще две резкая боль заставляет его отдернуть руку. Кровь сочится из пальца, а капли падают на ковер, окрашивая его. Это больно, и Драко чувствует, как глаза начинает жечь.
— Не смей, — трость отца внезапно касается его подбородка, заставляя мальчика задрать голову. — Не смей плакать. Лишь сильные могут принять боль. Слезы — удел слабых. Ты слаб, Драко? Если ты слаб, то ты жалок.
Драко больше не плачет. Он не слаб. Он никогда не будет слабым, если отец от этого полюбит его хоть немного больше.
— Я не слаб, — тихо шепчет мальчик, поднимаясь на ноги. Он держит руку на груди, поскольку легкие все еще жжет, но Драко старается не думать об этом. Он называет пароль и скрывается в гостиной.
Этой ночью Малфой не спит. Он смотрит в потолок совершенно пустым взглядом. Под утро он тихо вырывает у друзей немного волос, заглушив боль при помощи заклинания.
***
— Мистер Малфой, у вас просто ужасный вид! — Помфри с сожалением смотрит на мальчика, который буквально секунду назад зашел в больничное крыло. Драко хмурится и задирает подбородок, но тут же устало опускает его. Сил просто нет. Удивительно, но лекарь просто дает ему освобождение на день. Мерлин, наверное он и правда ужасно выглядит. Он благодарит женщину и на выходе молча передает записку Панси, чтобы та отдала ее преподавателю, а сам направляется в сторону подземелья, стараясь игнорировать пристальный взгляд, которым Пакринсон сопровождала его до того момента, пока он не завернул за угол.
Подлость — это когда ты жутко хочешь спать, но внезапно понимаешь, что никакого сна тебе не светит из-за мыслей, что создают ураган в собственном сознании. Малфой останавливается, смотрит на собственную кровать еще пару минут, а затем накидывает на себя более теплую мантию и выходит.
Хочется спокойствия, и Драко знает, куда нужно идти. До озера остается всего пара минут. Идет Малфой скорее автоматически, пока не замечает корень, о который постоянно спотыкается Гойл. Это заставляет Драко усмехнуться, ведь каждый раз тот понятия не имеет, что этот корень здесь делает и откуда он взялся, а вся компания начинает смеяться. Он дошел до их места. До
его места. Слизеринец поднимает взгляд и замирает на месте. Там, где всегда сидел Драко, сейчас сидит другой вместе со снежно-белой совой. Спиной к Малфою. Гриффиндорский цвет режет глаза, но почему-то мальчик старается игнорировать это.
— Кто я, по-твоему, Хедвиг? Кто я такой? — голос мальчика звучит потерянно и слишком… Искренне? Он не пытался скрыть своих чувств, это было так странно для Драко. Именно сейчас это было очень странно. Гарри немного задирает голову и Малфой отступает на шаг, боясь, что тот повернется, но этого не происходит. И Драко… Драко остается.
— Знаешь, я никогда не знал своих родителей. Я знаю лишь то, что мне говорят, но… Это не то. Каждый ребенок может побежать к маме, когда что-то не так. Попросить папу помочь, когда что-то случилось. Получить у родителей ответы на вопросы, которые знают только они. Мерлин, даже Малфой может это сделать, — мальчик вздрагивает, когда Поттер произносит его фамилию. А затем удивляется, когда понимает, что слышит
зависть. Гарри Поттер завидовал
ему? От шока не позволяют оправиться следующие звуки со стороны гриффиндорца. И Драко легко хмурится, когда слышит первый всхлип.
Слезы — слабость. Если ты слаб, то ты жалок. Но… Поттер не выглядел жалко. Поттер выглядел настоящим. А Малфой внезапно почувствовал себя очень плохо. Слезы другого человека не должен видеть никто. Подглядывать за таким слишком низко. Драко понимал это, но не мог заставить себя уйти. Он стоял и смотрел на то, как вздрагивают плечи всеобщего любимца и его главного врага, но не чувствовал радости. Он чувствовал понимание.
— Я не хочу быть плохим, Хедвиг. Я… н-ничего не де-елал. Я не трогал их! — последние слова мальчика переходят на крик, словно он хочет, чтобы каждый в замке услышал его признание, почувствовал его боль и понял, что Тайная комната — не его рук дело. Но слышал только Малфой. Драко слышал его и понимал. Еще хуже, он чувствовал его боль. По щеке быстро пробегает что-то горячее и мальчик понимает, что он плачет. Мерлин, что это? Он плачет вместе с Гарри Поттером. Разница лишь в том, что только один из них это осознает. И впервые Малфой не чувствует себя слабым.
Драко прикрывает глаза и чувствует, как чужая боль заполняет его. Это
неправильно. Это его враг. Он
должен ненавидеть его. Поттер лишил его выбора. Гарри Поттер перевернул страницу за него, перечеркивая текст и оставляя в неизвестности о том, что должно быть дальше. И в этот момент Малфою кажется, что его ударили чем-то тяжелым, поскольку осознание заставляет его пошатнуться. Гарри Поттера лишили выбора намного раньше. Поттер с первой страницы слепо старается двигаться дальше, ведь для него все так же перечеркнуто.
Драко не двигается и не открывает глаза. Он плачет беззвучно, но все равно не замечает, как становится тихо. Сердце внезапно сжимается и мальчик резко открывает глаза. Поттер больше не плакал. Поттер смотрел на него. И кажется, что в этот самый момент он должен наброситься на Малфоя за то, что тот посмел быть здесь. В его глазах должна быть злость, а словам надо возвращать все на свои места, заставляя мальчиков ненавидеть друг друга еще больше, но этого не происходит. В глазах Поттера нет никакой злости, лишь пустота. И Драко понимал, каково это.
Кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как Драко столкнулся со взглядом зеленых глаз. И вот, Поттер делает шаг навстречу. Он подходит к Драко слишком близко и внимательно смотрит на него, но ничего не говорит. Это пугает. Еще пугает его вид. Гриффиндорец сейчас слишком открыт. Глаза опухли от слез, губы искусаны, а на щеках еще видны влажные дорожки. Малфой знает, что сейчас Поттер видит то же самое, когда смотрит на слизеринца. Малфой так же открыт, и это уже приводит его в ужас.
Зеленые глаза мальчика заглядывают в самую душу, и Драко хочется сбежать, накричать, оттолкнуть, но он лишь слегка открывает рот. Это пробуждает, и гриффиндорец резко отводит взгляд, а затем обходит его.
Малфой остается один. Гарри не хотел слушать, но на самом деле Драко совершенно нечего было сказать.
Взгляд падает на сову. Кажется, что та смотрит на него так же, как это делал сам Поттер, а затем резко взлетает. Сейчас до Малфоя доходит лишь одно — он больше не чувствует злости. Гарри Поттер забрал его злость, как Драко Малфой забрал его боль.
Серые глаза смотрят в небо. Он чувствует лёгкость. Драко чувствует свободу.
— Что ты знаешь о слабости, отец?
***
— Малфой, я думала, что ты уже не придешь. Достал? — Грейнджер даже не подняла взгляда от котла, который был наполнен тошнотворным на вид зельем. Малфой задержался у двери, а затем слишком резко подошел к ней и протянул два маленьких флакончика с прядями волос. Как только они оказались в руках гриффиндорки, мальчик сразу отошел к противоположной стене. Гермиона перестает перемешивать зелье и подозрительно смотрит на слизеринца.
— Чего тебе, Грейнджер?
—
Гермиона.
Пауза.
— С тобой все хорошо? — вопрос заставляет мальчика удивленно вскинуть брови. Он так паршиво выглядит? Нет, он тщательно смотрел на себя в зеркало в течении десяти минут, чтобы убедиться, что он выглядит, как обычно.
— С чего такие вопросы? — подозрительно спрашивает мальчик, стараясь растягивать гласные, но получается слишком рвано.
Девочка внимательно смотрит на него, а затем лишь пожимает плечами.
— Тебя не было на занятиях.
— Не лезь не в свое дело, Грейнджер. Мы не друзья.
«Лучше за своим дружком так следи», — раздраженно добавляет он, но уже про себя.
—
Гермиона.
На этот раз Малфой раздраженно фыркает и закатывает глаза. Почему он здесь? Он выполнил ее просьбу, его здесь ничего не держит.
— А еще, ты дотронулся до моей ладони, когда передавал волосы, и не поспешил сделать вид, будто я только что заразила тебя смертельной болезнью, — кажется, что за то время, что Грейнджер говорила, лицо Драко успело сменить миллион оттенков белого цвета. Он показательно поднимает перед собой ладонь, а затем, сжимая палочку второй рукой, произносит очищающее заклинание. Грейнджер лишь усмехается. Мерлин, они сегодня решили его добить? Ему нужна обычная реакция.
Пожалуйста?
— Грейн…
— Г-е-р-м-и-о-н-а.
Драко бросает на нее такой взгляд, будто бы она лично держит в руках его последний нерв и медленно его растягивает. Плевать. Внезапно ему в голову приходит идея.
— Почему? — он замечает, как девочка смотрит на него с непониманием и немного приподнимает бровь, побуждая его продолжить фразу. — Почему не Грейнджер?
Взгляд девочки заметно мрачнеет и она вновь возвращает все внимание к перемешиванию зелья.
Бинго. Она будет молчать.
— Когда я еще училась в школе…
Провал. Заговорила.
— В магловском мире школа начинается намного раньше, Малфой, — добавляет она, понимая, что для волшебников это ненормально. — То у меня не было никаких друзей. Каждый, кто со мной говорил, хотел списать или же напомнить, что я выскочка и заучка, — Драко с трудом удерживает себя от согласного кивка. Черт, почему он себя сдерживает? — Никто из них не называл меня по имени. А те, кому я особенно не нравилась, сочиняли всякие стишки, чтобы задеть.
«Если Грейнджер все напишет, значит скоро кто-то спишет». «Грейнджер никому здесь не нужна, но заучка так тупа». «Грейнджер-Грейнджер, не плачь в книгу, покажи свою обиду», — она перестает перемешивать зелье и поднимает взгляд на Драко с грустной улыбкой на лице. — Я не прошу тебя быть моим другом, просто постарайся звать меня по имени, пожалуйста, пока мы работаем вместе. Мне правда неприятно слышать свою фамилию от тех, кто одного со мной возраста. Понимаешь?
Драко ничего не отвечает. Весь запас «Малфоя» куда-то исчез, и это бесило. Он садится на пол рядом с девочкой и притягивает к себе книгу, изучая состав оборотного зелья.
— Это отвратительно, — произносит мальчик с истинным ужасом в голосе. Кто-то это
пьет. Он в шоке смотрит в учебник, пока не слышит звонкий смех гриффиндорки в ответ на свою реакцию. «Нужно обидеться и обидеть в ответ», думает он про себя. Драко улыбается едва заметно.
Мальчик теряет счет времени, и замечает это, когда оказывается на 452 странице книги. Стоп, он только что был на 348. Слизеринец несколько раз моргает, чтобы убедиться, что это реальность, а затем прикусывает губу.
— Сколько время?
— Ты читаешь уже сорок минут, — Грейнджер точно знала, что именно хотел знать Малфой. И это заставляет его закатить глаза. «Читал», да. Думал о том, что было ранее. Все остальное проходило чисто машинально. И… Он добровольно сидел с Грейнджер. Это пугало не меньше Поттера.
— Мне пора, — он резко поднимается с пола. Когда он успел так удобно лечь? На полу. В туалете. Мерзость. Мальчик поспешно отряхивает мантию и направляется к двери.
— Эм, увидимся…
Гермиона.
—
Гермиона, — машинально говорит гриффиндорка, но тут же тихо охает. Девочка поднимает на него взгляд и Драко видит, что он правда смог ее удивить. Еще как, она даже ложку выронила. Малфой лишь тихо хмыкает и открывает дверь.
— Пока мы работаем вместе. Я — Малфой, ты — Гермиона.
Малфой выходит. Грейнджер продолжает смотреть в ту точку, где он только что стоял. Вот так просто?
— Ай! — девочка потирает плечо, которое еще несколько секунд назад сминала пальцами, чтобы убедиться в том, что это правда реально.
Что только что произошло?
