Штрихи

      Со свадьбы сестры Хосока прошло больше месяца, а парни продолжают подкалывать Чонгука, вспоминая его подростковую влюблённость. Вот и сейчас они гиенят над ним в студии, и Чонгук просто не понимает, как разговор от коллаба с Эдом Шираном перешёл к его личной жизни.       — Да ладно вам, — Чимин заступается за него, просовывая голову между Хосоком и Юнги. Они валяются одним сплетённым нечто на чёрном диване. — Мы все были влюблены в Джиу, даже Намджун!       Чонгук согласно кивает, а Намджун продолжает их игнорировать, уютно расположившись в кресле с книгой в руках.       — Ну не знаю, они же как близнецы, — скептически отзывается Сокджин, крутящийся на кресле у стола с аппаратурой. — Встречаться с Джиу, это как встречаться с Хосоком... спать с Хосоком, брр...       — Фу, как невежливо, — Хосок бросает в Сокджина подушку, тот уклоняется, отъезжая на стуле в сторону, показывает младшему язык. — Хватит о моей сестре: она счастлива в браке. И я тоже счастлив, что её муж не один из вас!       — Фу, как грубо! — передразнивает Сокджин. Они прыскают, Чонгук тихо хихикает, сидя на полу у дивана. Он знает, что парни шутят, подкалывая друг друга.       — Ари недавно вышла замуж, слышали? — Сокджин делает сотый оборот вокруг своей оси, у Юнги от этого начинает кружиться голова.       — Кто это? — ещё пара оборотов и Юнги вырвет.       — Ариана Гранде, ало, — Сокджин даже останавливается. Юнги бурчит «ага», откидываясь на ногу Хосока.       — А вы слышали, что Айю видели с каким-то красавчиком по фамилии Ким? — подливает масла в огонь Хосок.       — Я тут не причём! — подаёт голос Тэхëн, поднимая ладони вверх, как при аресте. Хосок присвистывает, зная явно больше остальных.       Юнги стонет раненным зверем. Почему это безобразие происходит в его студии?       — Намджун, а ты точно ни с кем не встречаешься? — лидер припечатывает их каменным взглядом из-под съехавших на нос очков. — Приму твой ответ за «нет», — не унимается Хосок. — Просто ты первая любовь Чонгука, а он, как мы заметили, приносит удачу.       Хосок лохматит макушку Чонгука, приговаривая «наш маленький Купидон». Юнги читает во взгляде макне мольбу. Это всего лишь шутка, но Чонгуку становится неприятно от мысли, что доводы хёна могут оказаться правдой. Что, если все, в кого он влюбляется, находят свою любовь. И это всегда не Чонгук?       — Так, — Юнги распихивает парней, Чимин скатывается на пол, утягивая за пятку Хосока. — А ну-ка пошли вон из моей студии!       Парни начинают притворно канючить, но поднимаются с насиженных мест, каждый обнимает Чонгука, ероша волосы, придавая гнезду на его голове законченный вид. Сокджин машет им на прощание ладошкой, продолжая крутиться на стуле.       — Тебя это тоже касается, — Юнги суров и непреклонен. —Мне правда нужно поработать, хëн, — добавляет более мягко, будто боится, что мог задеть.       Старший нарочито кряхтит, вставая, похлопывая Юнги по спине: «Всё хорошо, спокойной ночи. И не засиживайся допоздна». Юнги кивает, провожая Сокджина. Закрывая дверь, он обречённо глядит на устроенный в студии хаос: подушки разбросаны, Тэхён перелопатил его записи, Намджун забыл свою книгу. Но на душе тепло и он готов поработать над новым треком. И определённо готов разрешить этому безобразию в его студии повториться.       Какое-то время парни толкаются в коридоре, говоря на отвлечённые темы, и расходятся. Чимин провожает Чонгука до дверей комнаты младшего.       — Всё точно в порядке? — он смотрит внимательно, без прежней улыбки, будто забирается в душу. Чонгуку страшно показать, что беспокоит внутри, и он опускает глаза. — Если хочешь, мы можем поиграть в приставку или посмотреть фильм?       — Не сегодня, я немного устал. — Чонгук вымучивает из себя улыбку, прекрасно зная, что Чимина не проведёшь, тот читает его словно рентген.       Чимин не спешит уходить, сканируя взглядом, он чувствует, что с Чонгуком что-то не так, физически ощущает его беспокойство. Притягивая младшего к себе, крепко обнимает, успокаивающе гладя по спине.       — Не слушай их, они не со зла. Ты обязательно встретишь свою любовь: истинную и взаимную.       Чонгук уже встретил, но.       — А почему тебя не было на свадьбе Джиу? — вопрос слетает с губ раньше, чем Чонгук успевает осознать, что именно спросил. Он краснеет, прижимаясь лбом к чиминову плечу, надеясь, что старший не увидит его отчаяния. — Юнги ходил на перевязку в тот день, а ты?       — Встречался с братом, он приезжал в Сеул на пару дней.       — У него всё хорошо? — Чонгук расслабляется, обмякая в руках старшего, с души падает камень.       — Ага, хочет открыть здесь свой бизнес. Не буду загружать тебя деталями, скажу лишь, что он передавал «привет» и приглашал в гости. Сказал, что родители соскучились по нам обоим.       — Мне нравятся твои родители, — Чонгук застенчиво улыбается, цепляясь пальцами за плечи Чимина. Семья старшего стала для него третьим домом после родной семьи и парней.       — Ты их любимчик, это не честно! — Чимин щекочет его, и Чонгук не может не улыбаться в ответ. Он не сопротивляется, заливаясь искренним смехом, принимая заботу от старшего.       — Ну вот, так-то лучше, — Чимин проводит ладонью по его лицу, запоминая улыбку. — Спокойной ночи, Чонгуки. И ещё: ты всегда можешь рассказать мне, что тебя беспокоит. Или мы можем просто помолчать, идëт?       Чонгук согласно кивает, провожая Чимина взглядом. Как только дверь закрывается, улыбка, больше не подпитываемая старшим, пропадает с лица. Он плюхается на кровать, тело ощущается ватным, а поход в ванну кажется нереальным. Чонгуку снова больно, обида на самого себя гложет внутри. Дурацкая теория Хосока не выходит из головы. Он сворачивается на кровати калачиком, поджимая ноги к груди. Чтобы не потерять Чимина, он никогда не признается в своих чувствах к нему.       Проваливаясь в сон, Чонгук слышит слабый стук в дверь. Он поворачивается, замечая на пороге старшего. Тот мягко улыбается, подсвечиваемый торшером в полумраке коридора.       — Я подумал, что сегодня обнимашки на ночь не будут лишними, — он забирается на кровать, обнимая Чонгука большой ложкой. Младший краснеет - надо было сходить в душ!       — Вкусно, — шепчет Чимин, внюхиваясь в его загривок.       Чонгук еле дышит. Ему так нужны эти объятия, вроде обычные, как всегда поддерживающие от маленького хёна, но сейчас они ощущаются по-другому. Сердце стучит как оголтелое, Чонгук стискивает пальцы в кулак. Страшно и безумно хочется, чтобы Чимин его поцеловал. Он ощущает, как старший гипнотизирует его затылок. Чонгук сам не решится, слишком рискованно разрушить их крепкую связь.       Вдох-выдох, пытаясь размеренно дышать, он ждёт, сам не зная, чего. И чувствует прикосновение к шее, почти невесомое касание тёплых губ. Они приникают к коже, пуская вниз по спине мурашки, и застывают. Чимин нащупывает его вспотевшие кулаки, разжимает ставшие стальными пальцы, переплетает со своими.       Минута, две, Чонгуку кажется, что проходит вечность. Чимин не двигается, его дыхание опаляет шею, губы будто приклеились к коже. Может, он ждёт, что Чонгук повернётся? Или младшему только кажется? Они миллион раз лежали в обнимку, будь то поддерживающие объятия или усталые, после изнурительной практики в зале. Чимин всегда обнимал его по-особенному, чуть более крепко и нежно, чем другие ребята. Его прикосновения всегда ощущались интимно. Закрывая глаза он забывал, что они не одни, что они не вместе, забывал обо всём, кроме ощущения затапливающей нежности и счастья внутри.       Чонгук осторожно поворачивается — Чимин заснул. Может, не дождался, пока он повернётся? Или не планировал ничего вовсе... Чонгук расстроен и рад одновременно. Прижимаясь почти вплотную, он разглядывает умиротворённое лицо: приоткрытые губы, пушистые крылья ресниц, знакомые родинки на лбу, щеке и одну, спрятавшуюся за отросшими волосами, на шее. Чонгук не простит себе кражу первого поцелуя, пока старший спит. Но позволяет лёгкое прикосновение к маленькой родинке, будто слизывая крошку печенья кончиком губ.       Чимин едва вздрагивает, по неразборчивому звуку Чонгук понимает, что старший видит не очень приятный сон. Чонгук смелеет, убирая вспотевшие пряди с его лба, успокаивающе проводит рукой по голове, спускаясь к плечу и спине. Он шепчет «тшш», не уверенный, что это поможет, поднимается чуть выше, чтобы прижать Чимина к себе, уложив его голову себе на грудь. Прижимаясь губами к пушистым волосам, он медленно гладит Чимина, убаюкивая до тех пор, пока сам не проваливается в крепкий сон.       Вне зависимости от статуса их отношений, Чонгук всегда будет рядом со своим хёном, если понадобится — любить за двоих.