-----
Его реакция была моментальной. — Что вы такое говорите, леди Катерина?.. — в благородном недоумении спросил мужчина. Неужели он и правда не понимает? Что ж, тогда придётся расписать всю ситуацию в самых выгодных для моего рассказа красках. Я, не шевелясь, сидела на своем месте, моя осанка была безупречна, а губы сжаты в тугую линию. Если я планирую убедить его, надавив на жалость, то нельзя делать это сразу, иначе будет выглядеть слишком неубедительно. — Я уверена, мне не нужно напоминать о нашем утреннем разговоре, где вы, доктор, точно дали понять, что случится с Дианой после рождения ребёнка. — Мой голос звучал неровным, переполненным эмоциями, но одергивать себя я не стала, ведь это мне только на руку. Клеменс Арчибальд молча смотрел на меня, ожидая дальнейших объяснений. — И, уверена, вы понимаете, кто будет больше всех сражен её… — Я запнулась, с ужасом понимая, что не могу произнести последнее слово. Держи себя под контролем, как мантру повторяла я. Помни: ты должна убедить его, что беспокоишься о своей жизни, не о её. — К чему вы клоните? — отстраненно поинтересовался доктор, и я, убедившись, что могу продолжать, вновь посмотрела ему в глаза. Он не может не понимать, к чему я клоню. Набравшись смелости, я продолжила. — Представьте: женщина, которую он любил больше всего на свете, умирает у него на глазах, а те, что и пальца ее не достойны, продолжают жить. — Я наклонилась ближе к мужчине, внимательно заглядывая в его угрюмое лицо. — Как по-вашему: на кого он в первую очередь обратит свой гнев? — На лице пожилого лекаря отразилась уйма эмоций, но, через несколько секунд, я с облегчением заметила понимание. — Мы — все наложницы — станем его мишенью, — добавила я, вбивая последний гвоздь в крышку своего иллюзорного гроба. Теперь-то он должен понимать, под каким большим риском я нахожусь. Пожалуйста, взмолилась я, встретившись с ним взглядом. — Вы не можете всерьёз обвинять императора в том, что он… — Я покачала головой. Его мысли идут не в том направлении. — Я ни в чём его не обвиняю. — Даже несмотря на то, что я точно знаю, как Клод обойдется с другими наложницами. Но сейчас главное не это: мне нужно убедить его. Я вновь напомнила себе, что волнуюсь, в первую очередь, за свою жизнь и вести себя должна соответствующе. — Я лишь говорю, что, прямо сейчас, я абсолютно беззащитна против него. — Что вы замышляете? — прошептал доктор. — Ничего! — Чёрт, чёрт, чёрт, все идёт совсем не по плану! — Я лишь говорю вам, что хочу жить! — Я позволила своему голосу сорваться на отчаянных нотках. Поддавшись порыву, я протянула руки через стол и обхватила ладонь мужчины своими. Его кожа была сухой и тёплой, с выступающей паутинкой вен. Я с мольбой в глазах посмотрела на доктора Арчибальда, никогда в жизни не чувствуя себя такой жалкой. — Мы говорим о самом жестоком императоре Обелии, человеке, который никогда ни к кому не привязывался. Как вы думаете, есть ли у меня хоть один шанс, если он вдруг решит, что моя жизнь ему неугодна? Мне было мерзко от собственных слов. Я не считала Клода жестоким, но, чтобы убедить Арчибальда, я должна звучать максимально запуганной. К тому же, отчасти это правда, молниеносно пронеслось у меня в голове. Если Клод захочет меня убить, у меня не будет ни единого шанса. Его глаза вспыхнули смесью не самых приятных эмоций — явный признак того, что мой фарс идет на смарку. — Поберегитесь своих слов, леди Катерина. Иные могут подумать, что вы замышляете что-то против императора, — отчеканил доктор. — Да нет же! — трясущимся голосом возразила я, а потом взмолилась: — Пожалуйста… — Мужчина вырвал свою ладонь из моей хватки, — я не прошу о многом, лишь научите меня основам магии. Лекарь посмотрел на меня так, будто не ожидал подобных слов. — Магии?.. — озадаченно вторил мне мужчина. Я активно закивала. — Хотя бы настолько, чтобы я могла защищаться. И-или вам даже не обязательно делать это самим! Можете просто дать мне какую-нибудь книгу по магии, я сама ее прочитаю… Пожалуйста. Я не хочу умирать. — Я вновь посмотрела на него. Мои пальцы впились в края черного столика и я с замиранием сердца ждала его реакции. Пожалуйста, прошу тебя, поверь мне. Несколько секунд мужчина смотрел на меня, и я почти чувствовала, что он готов согласиться, что он мне верит. Вот, сейчас он успокоит меня, сказав, что со следующего дня начнёт учить меня основам магии, и я получу доступ к знаниям, которые скрывают спасение Дианы. Я почти могла прикоснуться к своему облегчению и восторгу, когда доктор скажет, что готов мне помочь. Но мыльный пузырь моей надежды лопнул, когда Арчибальд замотал головой. — Простите, я не могу, — сказал мужчина, вставая из-за стола. Мой и без того ужасный план дал трещину, разваливаясь на куски, и я уже вот-вот начну паниковать. — Что?.. Нет! Прошу вас, вы единственный, кому я могу доверять! — И это правда: Клеменс Арчибальд единственный, кроме Дианы, кто вызывает у меня доверие. Клод вообще вне списка, Рэя с Лилиан я слишком плохо знаю, а Мэригольд, ввиду своей наивности, может навлечь проблемы на нас обеих. Поэтому я хватаюсь за возможность убедить его, как утопающий за соломинку. Порываясь остановить мужчину, я вскочила со своего стула, но лекарь был непреклонен: — Мне пора идти, леди Катерина. Направлялась к двери, он оглянулся, чтобы со скупой жалостью посмотреть на меня. Я растерянно стояла на месте, чувствуя себя ребенком, у которого забрали и растоптали все его мечты. — Я не буду никому говорить о нашем разговоре… — он схватился за ручку двери и с нажимом добавил: — Но я советую вам ни с кем больше такое не обсуждать. — Я неотрывно глядела на лекаря, чувствуя, как слезы застилают глаза. Он скрылся, избегая зрительного контакта со мной, и я вздрогнула от неожиданно громкого щелчка двери. Сейчас для меня это был словно удар молотка судьи на заседании. Он действительно просто берет и бросает меня в таком положении. И я ничем не смогу ей помочь.***
Я распахнула двери, ведущие в библиотеку и прошла внутрь. Во время прошлого своего визита я даже не оглядывалась по сторонам, сразу направившись к столику у окна, но сейчас позволила себе быстро осмотреть комнату: в убранстве преобладали шоколадно-коричневый, багровый и золотой цвета. Бесконечные, доходящие до самого потолка полки с книгами и парой пугающе небезопасных лесенок на колёсах. Диван с двумя креслами, обитыми кожей цвета бургунди и расположившийся поблизости тяжёлый деревянный стол с ножками, напоминающими когтистые лапы. Пол был украшен огромных размеров ковром с очень сложным цветочным орнаментом. Тут и там красовались небольшие светильники и я попыталась вспомнить, есть ли в этом мире электричество. Справа от меня был камин, слева уже знакомое окно и столик с креслом. Я только сейчас заметила, что столешница у него была стеклянная. Вроде бы, все книги на магическую тематику должны находиться в одной секции. И найти её было делом нетрудным: полки слева от камина до разделяющей колонны были явно связаны с магией. (Я коротко удивилась местной письменности: буквы больше напоминали греческие иероглифы, но, как ни странно, я с лёгкостью их читала.) Но вот когда я начала внимательно инспектировать каждый корешок, пытаясь понять, какая именно из книг подходит мне… начались проблемы. Радостно заприметив зеленую книгу с названием «Основы магических заклинаний, часть I», я взяла её с полки и, не глядя, раскрыла. А потом чуть не вскрикнула от обжигающей боли у себя на ладонях. Зашипев, я выронила книгу из рук и внимательно осмотрела свои пальцы: ничего серьёзного, только небольшая боль. В голове тут же появилась мысль: книга не хочет, чтобы я её читала. Хмыкнув, я опустилась на корточки к лежащему на полу томику. Обернув вокруг ладони подол своего платья, я вновь, одной рукой попыталась раскрыть книгу. — Да чтоб тебя! — Я отдернула руку, когда боль стало уже трудно терпеть, и с опаской начала рассматривать юбку платья. И она была — как ни странно — безупречна. Никакого намека на прожженную ткань, хотя, после такой боли, я почти ожидала, что появится обугленная дыра. На ладони, однако, появились угрожающие, глянцево-красные пятна, которые, наверняка, вот-вот вздуются. Я вздохнула, пытаясь сжать пальцы в кулак. Вот тебе и схитрила. В голову пришла еще одна мысль и я немного неуверенно подняла голову. Полка над камином была украшена статуэтками, и я схватила ту, что была ко мне ближе всего — гранитная фигурка всадника верхом на коне, с занесенным над головой мечом. Я внезапно представила, как маленький, угрюмый Клод перебирает в руках эту статуэтку, и на губах поневоле растянулась печальная улыбка. Я повертела фигурку и, решив использовать миниатюрный меч как закладку, начала аккуратно открывать злосчастную книгу. Как результат: волдыри на обеих ладонях и ни единого прочитанного словечка о заклинаниях. Ну, зато статуэтка не пострадала. Блеск. Чтобы проверить одну теорию, я пошла в другую секцию и взяла книгу наугад. «Легенда о фениксе» — без изображения на обложке, только с оттиском чудной птицы. Я открыла книгу на середине и начала читать: — «…В бою я понял одно: кое-что с нами случается лишь раз. Мы должны помнить хорошее, ибо так было и больше не будет. Мы должны принять плохое в утешение, ибо так было и больше не будет.» Резким движением закрыв книгу, я положила ее на место. Чисто для галочки я попробовала открыть ещё парочку магических книг, вполне ожидаемо вздрагивая от обжигающей боли. Значит, я не могу прочитать магические книги в этой библиотеке… Но почему? На них какой-то запрет? А может, я просто не достойна? Я покачала головой. Какая разница, это значит, что в библиотеке мне в любом случае ловить нечего. Похоже, что завтра надо выйти из дворца. В голову пришла шальная мысль выскользнуть из дворца ночью, но я уже достаточно рисковала своим разговором с лекарем. Чёрт знает, он ведь может и Клоду рассказать: ничто не мешало ему мне соврать. Поразмыслив над этим немного, я поняла, что не могу заставить себя беспокоиться. Мозги как будто заменили ватой, а сама черепушка словно свинцовая. Если подумать, уже довольно поздно. Наверно, мне лучше пойти спать и возобновить поиски завтра, с полными силами. Так хотя бы попытки достойные будут. Не желая пока возвращаться в свою комнату, я протопала к одинокому креслу у окна. Погода была на удивление пасмурной: уже привычное закатное солнце уступило место тяжелым облакам, которые одним своим видом обещали сильный дождь. Я расположилась в кресле, наблюдая, как первые редкие капли уже начали стекать по идеально чистому стеклу. А что, если?.. В животе завязался неприятный узел от одной этой мысли, но я заставила себя продолжать. Что, если её и правда не спасти? Тогда, выходит, Диане осталось жить всего двенадцать дней… Но как я ей в глаза взгляну? Что мне делать, как себя вести и… боже, я так сочувствую Клоду. Очевидно, что я и десятой части не испытываю того, через что проходит он, и это, чёрт побери, ужасно. А как я с ней говорила при нашей последней встрече? Мой стыд перед Дианой растет в геометрической прогрессии. Меня чуть не передернуло, когда я вспомнила свои же мысли об Атанасии. Дрянь я, а не подруга. Должна была поддержать, принять её выбор, а не… это. Я сделала медленный вдох и такой же медленный выдох. Но как такое вообще можно принять? Через двенадцать дней она уйдёт, а я ничегошеньки не могу с этим сделать. Это же пытка чистой воды. Внезапно постоянное отрешенно-грубое поведение Клода совсем не кажется мне удивительным. Я наблюдала за тем, как дождь медленно набирал обороты, украшая мокрыми дорожками окно и испытывала необъяснимое облегчение от того, что погода соответствует моему настроению. Под внезапным приливом уверенности я сосредоточилась, стараясь переместиться в комнату Катерины. Я прикрыла глаза, представляя сдержанный интерьер и королевских размеров кровать. Представляя, что смогу ощутить под ногами её мягкий однотонный ковер. Я почувствовала, как что-то сместилось внутри меня, а, открыв глаза… По-прежнему была в библиотеке. Я покачала головой, едко усмехаясь. Удача определенно была не на моей стороне.***
Я знаю, что веду себя как ребёнок. Избегать Диану — определенно не самый лучший вариант действий, ведь как долго я смогу прятаться и есть в комнате Катерины? К тому же, я не настолько жестокая, чтобы отрицать, какую боль, должно быть, причиняю блондинке, отказываясь с ней разговаривать. Я пообещала себе, что исправлю это сегодня же, но прежде… Я повернула голову к стеклянным дверям, заглядывая в сад, и ноги сами вывели меня наружу. Дождь лил всю ночь без перебоя, благодаря чему воздух заполнил приятный запах мокрой земли. Солнце едва успело подняться над горизонтом, разливая по саду холодное, мистическое сияние. Ветра сегодня не было, и без привычного шепота листьев деревья казались мирно спящими гигиантами. Это было тихое и прохладное утро. Я сделала несколько шагов вперёд, восхищаясь тем, что даже пение птиц не нарушало эту сонную тишину. Я собираюсь идти в лес и возобновить поиски Лукаса, надеясь, что сегодня удача повернется ко мне правильным местом. А потом, каким бы ни был исход, я пойду к Диане и извинюсь перед ней. По крайней мере, таким был мой план, пока я не почувствовала присутствие одного знакомого императора справа от себя. Он стоял, величественно подняв голову к небесам и вау, как можно выглядеть красиво, просто ничего не делая? Я рассматривала его профиль, поражаясь тому, как у Клода получается сочетать в себе утонченность и мужественность. Я подошла поближе и встала рядом, краем глаза поглядывая на мужчину. Клод наверняка уже успел меня заметить, хотя виду не подал. Странно. Из уважения к нему я не решалась нарушить это молчание, поэтому поспешила занять свой рот чем-то другим. Я раскрыла небольшой коричневый мешочек у себя в руке и вытащила оттуда имбирное печенье. А откусив кусочек, я пришла почти в животный ужас от громкого хруста, что прорезал благодатную тишину. Не осмеливаясь повернуть голову, я вылупила глаза на Клода, который задумчиво глядел ввысь. Так, вроде всё нормально. Медленно, очень медленно я начала жевать печеньку, вскоре поняв, что это совсем не делает мой хруст тише. У Клода нервно дернулась бровь, и он мимолетно бросил на меня раздраженный взгляд, к слову, почти сразу возвращаясь к созерцанию неба. Поняв, что эта тактика не работает, я повернула голову, глядя прямо перед собой. Далее я взяла очередную печеньку и начала пережевывать ее со скоростью голодного хомяка. Едва не скривившись от своего же громкого чавканья, я рискнула глянуть на Клода — и тот уже смотрел на меня. — Как и ожидалось, единственное, что может заставить тебя замолчать — это еда, — заявил он тоном, который можно только охарактеризовать словами «разочарован, но не удивлен». Я стыдливо откусила еще имбирного печенья, чтобы, от греха подальше, не ляпнуть лишнего. Глазами я постаралась сказать «прости», имитируя кота в сапогах из Шрека. Мужчина на это лишь выгнул бровь. В качестве оливковой ветви я протянула ему мешочек со сладостями, после чего блондин перевел взгляд на вкусности. Затем Клод посмотрел на меня, как на умалишенную. Поняв намек, я убрала печенья, и, учитывая его лицо, почти ожидала, что тот раздосадованно покачает головой. Вместо этого, блондин вернулся в прежнюю позицию, и я только сейчас заметила, как ощутимо вздымалась и опускалась его грудь от глубоких вздохов. Тихий сад, листья с ещё не испарившейся росой — возможно, он тоже наслаждается чистотой воздуха? Я не могла не последовать его примеру, благоразумно решив, что с меня хватит хрустящих симфоний на сегодня. Странно, но на секунду мне показалось, что именно эта выходка, а не бесконечно грубые комментарии, могут стоить мне головы. Я не решалась закрыть глаза, ещё не настолько доверяя императору Обелии, однако тут же заметила, как он, похоже, доверяет мне. Все-таки, стоять с Клодом в утреннем свете и громко жевать печенья — это роскошь, которую может позволить себе не каждый. Мои мысли прервал его усталый, бархатистый голос: — Так, значит, у тебя амнезия. Ну конечно. Его Величество император, подобный солнцу, не задает вопросов. Он требует ответов. Я вздрогнула, запоздало понимая смысл его слов. Когда он успел узнать? Ему Диана рассказала? Нет, скорее всего это сделал старый хрыч… И тут я поняла, что это, в принципе, не имеет значения. Я нахожусь во дворце Клода, прямо у него под носом — разумеется, он узнает о том, что со мной происходит. Есть секреты и похуже, что я пытаюсь скрыть и, если подумать, они тоже вполне могут быть ему известны. Внезапно неуверенная, насколько мне вообще сейчас безопасно находиться так близко к мужчине, я аккуратно ответила: — Все верно. Теб… Вам. Лекарь рассказал? Он посмотрел на меня — тяжелым, затуманенным и надоедливо загадочным взглядом. — Возможно. Он анализировал меня, и я это чувствовала. Он рассматривал меня, как чудного зверька в клетке, — нет, не так, как таракана, упавшего на спину, который никак не может подняться. Я мысленно удивилась, как один взгляд может содержать столько аристократичного презрения. Но потом он моргнул, взмахнув густыми ресницами, и это выражение бесследно исчезло. Я едва не отшатнулась от такой резкой перемены. — Возможно оно и к лучшему, — произнес Клод, переводя взгляд на что-то безумно интересное, что таилось в небе. — Это даст тебе шанс освободиться от ошибок… своих и чужих. Я впервые посмотрела на Клода, не боясь встретиться с его топазовыми глазами. Что он имеет в виду? Эти слова оставили неприятную тяжесть в груди, и я почти хотела спросить, но он — в очередной раз — развернулся и ушёл, оставляя позади растерянную меня. Что ж, похоже, это становится традицией.***
Я намеренно медленно шла по саду, приближаясь к границе леса. Я так также не меняла маршрут со вчерашнего дня, и бросила быстрый взгляд туда, где, предположительно, должен стоять на стреме Рэй. Не заметив знакомую копну белых волос, я ступила на территорию леса и мысленно удивилась, что никто из стражников меня не остановил. Ещё немного пройдя в тишине, я вздрогнула от прозвучавшего у себя за спиной голоса: — Я заметил, что вы меня искали, леди Деллароуз. Ну, я бы не назвала один поворот головы и мимолетный взгляд в общем направлении активным поиском… А ещё то, как он подкрадывается — я даже шагов не слышала. Я развернулась. — Здравствуй, Рэй, — проглотив секундный испуг, ответила я. — Спасибо, что пришёл. Парень спокойно глядел на меня, похоже, ожидая инструкций. Это помогло мне собраться с мыслями. — Я хочу опять прогуляться в лесу, и раз уж ты сопровождал меня в прошлый раз… — Рэй продолжал молча слушать. Через пару секунд он только и ответил: — Всегда к вашим услугам. — И ещё. — Я не знала, как подать свою просьбу так, чтобы у парня не возникло лишних вопросов, а вопросы у него в любом случае возникнут. Но нужно признать: я ужасно ориентируюсь в пространстве и без гида в лице Рэя почти наверняка заплутаю или буду топтаться на одном месте. К тому же, есть в нем что-то такое… уверена, болтать лишнего он не станет. — Я хочу прогуляться по лесу и увидеть его разные участки. Поэтому, на случай, если я буду ходить по тем же территориям, что и вчера, дай мне знать, хорошо? — И я улыбнулась, стараясь отвлечь внимание от того, как подозрительно звучит моя просьба. — Вас понял, миледи. И потом мы начали нашу прогулку. Заговорить никто не пытался. Рэй, очевидно, болтать не любит, а мои мысли были заняты другим, поэтому молчание уже не давило так сильно. В недавнем разговоре с Клодом я вела себя наивно, и знаю это, но, отчасти… мне хотелось поднять ему настроение. Я специально вела себя по-детски глуповато, надеясь, что это избавит его от вечной апатии. Ведь теперь, я лично успела испробовать того яда, что душит мужчину изнутри. Возможно, мне и самой это было нужно. Как он с этим справляется? Во мне поднялась волна восхищения к светловолосому императору, который стойко выдерживает столь тяжелый удар судьбы. Хотя, что-то мне подсказывает, что его стальная выдержка — лишь старая маска, давно прилипшая к лицу. Я тут же представила, как изнутри Клода разрывает боль и негодование. Лишь на мгновение, но мне очень захотелось его утешить. Рэй одернул меня, посоветовав сменить направление, и я как бы невзначай провела рукой по ближайшему кусту. Есть ли в моих попытках хоть какой-то смысл? И что я, фактически неуч, могу предложить против такого умелого пользователя маны, как Клод? Я вспомнила бесконечную кучу фильмов, где надоедливо обычные школьники становятся избранными и перед ними открываются все двери. Я знала, что не была одной из них, как минимум, не такая везучая. Иначе я бы перестала сталкиваться с проблемами и осложнениями на каждом повороте. Диана… мне правда нужно перед ней извиниться. Девушка не заслужила такого свинского отношения, это я знаю точно. Но что дальше? Вот она я, как слепой котёнок, ищу Лукаса в надежде, что тот сможет помочь, но вдруг у меня не получится? Вдруг я не успею? Перед мысленным взором я видела Диану, окруженную прислугой и лекарями. Клод, растерянно держащий её за руку. Тяжелое, но лишенное плода под сердцем тело. Ее волосы, артистично растрепавшиеся по подушке. По-прежнему прекрасное, но уже пустое лицо, и невидящий взгляд, направленный в потолок. Ее грудь не будет двигаться от привычного дыхания. Она будет все та же, но уже другая, словно искусственная, лишенная чего-то, как фарфоровая кукла. Неживая. В голове зазвенели голоса: Лилиан, Феликса, всех наложниц, Атанасии, а главное, Клода. Они шипели, упрекали и лишали меня здравого смысла. Я ничего не слышала, кроме их слов. А говорили они, что это моя вина. Что я всё знала, а значит, должна была исправить. И как я смею жить, когда она вот-вот умрет? Ноги подкосились. Я поняла, что не могла дышать, что как бы я не глотала или раскрывала рот, я просто не могу вдохнуть. Легкие начали гореть от недостатка кислорода. За одну секунду мне стало жарко, потом холодно, и отвратительно, жутко некомфортно в собственной коже. Мне стало страшно. Почему я не могу вдохнуть? Воздух, воздух, мне нужен воздух! Кто это задыхается? Чьи-то хриплые попытки сделать вдох отвлекали. Но потом вдруг стало понятно, что это я издаю такие звуки. Это открытие помогло мне немного вернуться в реальность, а, повернув голову, заметила свою ладонь на стволе дерева. Осознание того, где я нахожусь, возвращалось постепенно. Вот я, согнувшись пополам, заново учу свои легкие работать. Медленно. Глубокие, неторопливые вздохи, и паника, что крепкими тисками сжимает мое горло, начинает отступать. Вот так, нужно привести себя в порядок. — Миледи, вы в порядке? — отстраненно поинтересовался Рэй. Он стоял, возвышаясь передо мной — не высокомерно, но я с сарказмом отметила, что моя участь его не так уж сильно и волнует. — Д-да, да… — Я стиснула зубы. Язык заплетался, неуклюже ворочаясь во рту. Говорить не хотелось, но я знала, что должна была. — Дай мне пару минут. — К моему облегчению, настаивать он не стал, давая время прийти в себя. Я поднесла ладонь ко лбу, стирая холодный пот. Раньше мне не приходилось быть жертвой чего-то, подозрительно похожего на паническую атаку, но вау, надеюсь, это дерьмо больше не повторится. Дышала я довольно шумно, но, вернув контроль над своим телом, выпрямилась. Рэй смотрел на меня с нечитаемым выражением, позволяя своим бездонным глазам внимательно меня изучать. — Как долго я так? — Около пяти минут. Я отвернулась, не находя в себе сил пересекаться с глазами парня. А мне-то показалось, что прошло всего несколько секунд. — Знаете миледи… Я не очень хорош в искусстве утешения, но, возможно, просто рассказать кому-то свою историю действительно поможет вам облегчить груз. — Мне казалось, ты благоразумно решил не вмешиваться? — Я намеренно подобрала именно такие слова, дабы предупредить парня, что ему лучше не совать в это нос. Да и что он может сделать? — Я этого и не предлагал, — отступил Рэй, учтиво опустив голову. Я смутно поняла смысл этого жеста: «Вы не обязаны говорить, если не хотите». Я обессиленно выдохнула. Ну вот, мне тут помочь предлагают, а я еще и огрызаюсь. Я окинула взглядом окрестности и приметила поблизости давно срубленный и поваленный ствол дерева. Он был достаточно большим и широким, чтобы на нем можно было присесть. Я прошла вперед и села, оказываясь спиной к Рэю — так будет легче рассказывать. А, заметив краем глаза движение, удивленно наблюдала, как он тоже сел на ствол дерева, лицом в противоположную от меня сторону. Я выпрямилась, глядя туда, куда была обращена спина стражника. Я возилась со словами, пытаясь наскоро слепить историю, которая не будет слишком очевидной копией реальности. Но мне очень хотелось, чтобы он понял. — Скажем так… Я нашла цветок… дерево, если точнее, оно уже готово дать новые плоды, но при этом… Я вижу, что оно погибает. Лепестки цветов опадают, листья высыхают. — Я представила небольшие, ярко-розовые бутончики. — Оно в поле, но вокруг одни мелкие сорняки. В самом поле идёт дождь. Небо скрыто тучами, его то и дело рассекает гроза. — Я вспомнила грозный взгляд Клода, затуманенный только ему одному известными мыслями. — И проблема в том что… дерево обречено. Я знаю это. Оно сражено болезнью, и времени осталось совсем мало. Но я понятия не имею, что делать. Спустя несколько секунд молчания, я повернулась к Рэю — тот молча сидел, держа спину идеально ровно. Его лицо не выдавало никаких эмоций, и я могла лишь надеяться, что парень размышляет над моим рассказом. — То поле, на котором растет дерево… кому оно принадлежит? — вкрадчиво поинтересовался стражник. — О, оно принадлежит садовнику. Он мастер своего дела. Один из лучших, я бы сказала. — Мне на секунду стало интересно, как бы отреагировал Клод, узнав, что я одновременно называю его грозой и садовником. — И этот садовник никак не пытался излечить дерево? — с ноткой осуждения спросил Рэй. — Конечно пытался, он перепробовал все методы. Но он ничего не нашел. Похоже, что… лекарства не существует. — Я сглотнула, силясь избавиться от неприятного послевкусия своих же слов. — И поэтому вы хотите попробовать спасти дерево сами? — Да. — Как много вам известно о растениях? — Признавать собственную слабость неприятно, но я решила, что лучше быть честной. Я опустила голову, пристыженная, и нехотя признала: — Мало. Очень мало. Почти ничего. — И вы все равно хотите попытаться? При том, что опытный садовник не нашел лекарства? — Так, мне кажется, или он меня унизить пытается? — Ну, да… — пробормотала я. — Ладно, опустим тот факт, что вы не располагаете необходимыми знаниями… — А вот теперь он точно пытается меня унизить. — Вы ведь сами сказали, что в поле бушует гроза? — Да, но её можно избежать. — протянула я, не понимая, зачем он вообще спросил про Клода. — То есть, даже если лекарство вы найдёте, просто добраться к дереву уже опасно. — Разумеется, мы ведь говорим о Его Величестве Королева Драмы, который еще и магией кидаться умеет. Но с чего это вообще должно меня останавливать? — Но не могу же я просто бездействовать! Это дерево вот-вот погибнет. — Я правда старалась не быть слишком эмоциональной, но, видимо, получалось у меня плохо. Я едва не всплеснула руками, чтобы вместо этого развернуться к Рэю всем корпусом. — Хорошо, давайте поразмыслим над этим. — Парень сымитировал мою позу и теперь мы смотрели друг другу в лицо. — У дерева почти созрели новые плоды, я правильно понял? — Да, но я хочу спасти само дерево, — поправила я и вновь осознала, как подсознательно жестоко отношусь к Атанасии. Новая волна стыда захлестнула меня. — Думаю, это невозможно, — произнес парень тем тоном, которым доктора сообщают людям о смерти их родных. Он осторожно взглянул на меня. — В смысле невозможно? — глухо спросила я. Мой голос был сиплым, а лицо будто окаменело. Рэй смотрел прямо мне в глаза, словно гипнотизируя, и я с удивлением заметила скорбь на дне его глаз. Впервые его голос звучал безгранично, неописуемо печальным, когда он заговорил: — Таков закон жизни. Она приходит и уходит, и, как бы нам ни было больно, мы не в силах это изменить. Похоже, этому дереву суждено погибнуть. Он аккуратно наклонил голову, словно стараясь смягчить удар собственных слов. — В данной ситуации более милосердным будет сохранить семена из плодов, чтобы взрастить новое дерево. — Я вновь вспомнила об Атанасии, не зная, имею ли право претендовать на заботу о ней, и справлюсь ли с этим вообще. Но что Диана? Мне что, просто опустить руки? — Но как же… Я ведь хотела… То дерево, оно… Рэй медленно положил руку мне на плечо в некой попытке утешить и достучаться. Я сжала губы, зная — он хочет, чтобы я внимательно слушала, что будет дальше. — Порой… — Рэй запнулся и сглотнул, словно ему было тяжело говорить. — Лучшее, что мы можем сделать — это смириться.