What Kind Of Man

Не знаю, сколько времени прошло, но для меня беготня по шумным закоулкам рынка ощущалась длиною в вечность. Из-за угрозы быть замеченной стражниками приходилось боязливо озираться и постоянно смотреть через плечо. Возможно, у меня паранойя. Возможно, я перегибаю палку. Возможно, я хожу кругами по одной и той же местности, ибо все эти магазины и ларьки уже слились в гулкий, пестрый калейдоскоп, от которого начинала болеть голова. И куда бы я не обращалась, мне ничего не удавалось купить. Более-менее прилично выглядящие магазины отказывались продавать мне что-то, связанное с магией без некоего документа, а остальные, явно нелегальные, разбегались и закрывались при виде меня, как от судебного коллектора. Я не упускала ни одного продавца, и все равно не смогла ничего выудить. Ноги от долгой ходьбы на каблуках нещадно ныли, а былой энтузиазм таял с каждым новым отказом. Собственно говоря, чего и стоило ожидать. Я шла по улице, усталая, обтекаемая толпами незнакомых людей, и явственно ощущала, насколько чуждо мне это место. И как так выходит, что главные герои в мангах, которые я читала, получают желаемое без особых проблем, словно сюжет сам идёт им навстречу? Моя ситуация была диаметрально противоположной — все возможности ускользали сквозь пальцы, едва я успевала к ним потянуться. Люди вокруг меня продолжали гулять, громко разговаривать и радоваться жизни. Я все ещё была лишней деталью в этом идеально отлаженном механизме. А может, все дело в том, что я персонаж из массовки. У Катерины ведь в оригинальной истории даже имени не было. Может, мне и пытаться не стоит. Может я просто не подхожу для этого. Может… Я зажмурилась, стараясь прогнать эти мысли. Не получилось это, значит, я все ещё могу сделать кое-что другое. Я вспомнила бесконечно длинные, сияющие локоны Дианы, и подумала, что она, возможно, была бы не против заколки. И чего-нибудь сладкого. И набора для шитья. Все это мелочи, разумеется, но мне хочется поднять ей настроение, хотя бы ненадолго. Хочется заставить её улыбнуться и дать понять, как она любима. Это я уж точно могу сделать. *** Довольная, я расплатилась за свои покупки и поблагодарила продавщицу — женщину лет пятидесяти, которая тепло мне улыбнулась в ответ. — Не надоело кусать собственный хвост? — проскрипел вдруг голос у меня за спиной, и я едва не вскрикнула от неожиданности. Голос принадлежал женщине в грязном, порванном платье, её спутанные волосы торчали во все стороны, зубы прогнили, а глаза налились кровью. Она была явно бездомной, о чем четко давал понять исходящий от женщины запах. Пару секунд я тупо на нее пялилась, прежде чем поняла, что слова адресованы ко мне. Отвечать ей не очень хотелось. — …Вы это мне? Женщина довольно закивала, положив руки на бёдра. — А как же. У нас тут только одна бессмертная. В груди закралось неприятное, гнетущее чувство, и я попрощалась с продавщицей, заметив, с каким страхом она смотрит на бездомную. Та вдруг засмеялась. — Змейка, — осипшим голосом произнесла она, протягивая букву «е». Она очертила пальцем круг перед собой, и, следуя за дорожкой на кончике её пальца, в воздухе заискрилась картинка: змея, свернувшаяся в круг и кусающая свой хвост. Я отвернулась и поспешила удалиться. Женщина засмеялась мне вслед, продолжая повторять «Змейка, змейка!» Кто та женщина вообще такая? И что это был за символ? Я прокрутила образ кусающей собственный хвост змеи в сознании, силясь запомнить его. А потом отложила эту картинку в стремительно растущий список вещей, которые мне нужно будет выяснить. Интуиция подсказывала, что это было не спроста. *** Ну, вот и все, заключила я, поглядывая на свою сумку покупок. Там были карта, цветные линзы (удивительно, что они в этом мире вообще есть), краска для волос и самая неприметная, дешёвая одежда, в которой я бы могла смахнуть на простолюдинку. Цитируя столь скудный список у себя в голове, я вновь понимаю, что весь мой план — это одна сплошная нелепица, но все же лучше, чем сидеть на месте, ожидая своей участи. Теперь возникает новый вопрос — а как я, собственно говоря, вернусь во дворец? Можно бы найти повозку и заплатить все оставшиеся деньги кучеру, но вот только ни одного поблизости не видно. (Садиться в карету черт знает к кому было неприятно и, скорее всего, рискованно, но выбирать мне не приходилось.) По крайней мере, так я думала, пока не увидела в толпе обеспокоенного и взъерошенного Андре. Едва завидев меня, он принялся кричать: — Леди Деллароуз? Рей, я её нашёл! Я застыла на месте, чувствуя, как по лицу расползается туповатая улыбка. Что ж, я ведь сама хотела вернуться, верно? Наступив на горло своей гордости и забыв значение слова «кринж», я с энтузиазмом помахала стражнику. — Андре! Рей! — радостно пропела я, вприпрыжку подходя к обоим. Я старалась придать своему голосу мелодичный, веселый тон, который к концу переходил в лёгкое смущение, когда вновь начала говорить: — Мне так жаль! Я даже не успела понять, как потеряла вас из виду! Но потом мне попались вкусняшки… И заколки… А потом опять вкусняшки… — Миледи, вам не стоило так далеко отходить от нас, — произнес Рей, подкрепив это тяжёлым взглядом, и я почувствовала себя так, словно меня отчитывают. Ну, можно и подыграть чуток. Я опустила глаза в землю, изо всех сил стараясь выглядеть как оплот милого, печального сожаления. Пришлось даже немного губы надуть. — Я знаю, простите! Больше такого не повторится, правда! А потом, загоревшись любопытством, обратила на них свой пытливый взгляд. — А чем вы занимались, пока меня не было? Их реакция была моментальной: Рей, раскрасневшись, кашлянул в свой кулак и отвернулся, пока Андре, тоже с румянцем на щеках, и тоже отвернувшись, улыбался, а глаза его сверкали плохо скрытым довольством. Все с вами понятно. — Нам пора идти, — сдавленно вставил Рей в попытках сохранить гордость. Я кивнула и послушно последовала за двумя. Андре сказал, что карета должна ждать нас где-то впереди, добавив что-то про камень призыва, но я особо не вслушивалась. Однако, что я заметила, так это небольшую группу мужчин, вокруг которых начали собираться зеваки. Они скандировали что-то об освобождении, древней истории и революции. Бастующие? Не думала, что в Обелии такое бывает. Я даже сама не заметила, как остановилась, слушая речь мужчины с щетиной и крупным шрамом на одном глазу. — …Триадафлия — это свободное королевство! Таким оно было, таким всегда и будет! Наш народ не сломать под гнетом узурпатора!.. — его взгляд остановился на мне, и мужчина замер, ощутимо вздрогнув. — Леди Деллароуз, нам пора идти, — аккуратно вставил Андре, рука которого неуверенно зависла над моим плечом. Один глаз бастующего удивлённо расширился. — …Принцесса? *** Я молча сидела в карете, невидящим взором глядя в окно. Быстрый поход в библиотеку, — уговорить на который своих сопровождающих мне удалось только благодаря какому-то чуду, не иначе, — не дал никаких плодов. На всю империю нет ни одной семьи с фамилией «Деллароуз» (что уже само по себе странно). Пойдя на поводу у своей паранойи, я захватила томик по новейшей истории Обелии, бегло пробежавшись по страницам. И до чего же любопытно, что пару лет назад Император захватил небольшое, но богатое королевство с невыдающимся названием Триадафлия. Что все члены правящей династии, кроме одного, были убиты. Что младшую дочь короля забрали и сделали императорской наложницей. Фамилия правящей династии того королевства была Деллароуз. Я, наверно, даже удивляться не должна тому, с каким завидным постоянством этот мир прописывает мне все новые удары под дых. Забавно то, что я, находясь с некой прострации от узнанного, даже не до конца понимаю, что сама испытываю. Так это делает меня наложницей, или всё-таки заложницей? Почему-то, больнее всего стало от мысли, что Клод мог сделать такое с подростком. *** Я смотрела на то, как Диана с аппетитом ела купленные мною рогалики, почти трепетно поглаживая новенькую коробку набора для шитья — тоже мой ей подарок. Интересно, она замечала, что на секунду закрывает глаза и издаёт очаровательное, довольное мычание, когда есть сладкое? Губы сами собой растянулись в улыбке. Задавать мучащий меня вопрос почти не хотелось. — Диана, — чтобы немного отвлечься, я поднесла чашку к губам, сделав рассеянный глоток, — я задам тебе всего один вопрос, а потом мы закроем эту тему и притворимся, будто никогда о таком не говорили. Блондинка озадаченно моргнула. — Конечно, что такое? — Я спрашиваю, потому что сама не помню, и надеюсь, что ты скажешь мне правду. — Положив чашку на стол, я начала водить по ней кончиком пальца — жалкая попытка скрыть свое напряжение. — Право, Рина, что случилось? — По голосу Дианы я слышала, что она уже начала беспокоиться, поэтому просто сорвала пластырь: — У нас с Клодом была интимная близость? — И сразу после услышала резкий вздох. — Рина, я не… — Правду. — Мой голос звучал жёстче, чем хотелось, но это все что я могла сделать, чтобы скрыть панику. Хрупкая, утонченная ладонь потянулась к моей. Её изящные пальцы аккуратно сжали мои, словно это меня легко сломать, а не её. — Нет. Ты во дворце почти два года, но за все время он ни разу к тебе не прикоснулся. Я точно знаю, потому что мы подруги и все друг другу рассказываем. Движение с её стороны побудило меня поднять взгляд. Диана с горькой улыбкой качала головой. — Я не стану оправдывать Клода: у него много недостатков и, бог свидетель, он не пытается над ними работать, но такое… Никогда. — Девушка наклонилась чуть ближе ко мне, её взгляд был чистым и спокойным, полностью уверенным в своей правоте. — Если честно… У тебя всегда было больше прав, чем у других наложниц. Никто не говорит этого вслух, но достаточно тебе что-то захотеть, как это таинственным образом появляется во дворце. Ты никогда у него ничего не просила, до недавнего времени вы вообще не разговаривали, но… Все это знают. Несмелая надежда окрасила мой голос, когда я спросила: — Значит мы не разу… — Нет. — Блондинка отрицательно покачала головой, подкрепляя свои слова. — Даже не думай о подобном. Он бы не стал тебя принуждать. Облегчение врезалось в мое тело, лишая всякой опоры, и вновь позволяя спокойно сделать вздох. Плечи внезапно опустились, словно до этого я была куклой на ниточках, а теперь их вдруг оборвали. Он не такой. Клод тиран и узурпатор, но не насильник. Вырвавшийся из меня облегченный вздох, должно быть, едва не сдул со стола наши с Дианой чашки. От нелепости собственных мыслей хотелось засмеяться. Насколько сильно все не так, раз эта поправка меня утешает? Коротко поблагодарив Диану, я, как и пообещала, тут же сменила тему. Казалось, даже чай стал самую чуточку вкуснее, а солнце наконец грело кожу. *** В комнату зашла девушка в костюме горничной и, заламывая руки, затараторила что-то про аврал в банкетном зале и как без Лилиан им не обойтись. Я с любопытством воткнула вилку в ломтик мясного пирога, стараясь как можно более аристократично отрезать себе ножом небольшой кусочек. Диана без интереса ковыряла вилкой остатки своего салата. — Ах, это уже сегодня, не так ли? — спросила она рассеянно, будто забыла, где оставила свою шляпку. Лилиан послала блондинке виноватый взгляд, на что та лишь улыбнулась. — Я постараюсь вернуться, как только смогу, леди Диана. А если не получится, отправлю Констанс, чтобы она помогла вам приготовиться. — Ты не обязана. Все в порядке, Лили, можешь идти. Служанка кивнула, поклонилась, и, почти воровато оглянувшись, пошла вслед за безымянной прислугой. С крайней осторожностью пережевывая мясной пирог, я спросила: — …И что именно будет сегодня? Диана рассеянно махнула рукой. — Ничего особенного, — сухой пирог костью застрял у меня в горле, и руки сами потянулись к яблочному соку. — Просто чаепитие с наложницами и Клодом. Я внезапно подавилась.