Welcome to the fabulous mojave wasteland, kid

      Вдох, выдох, ещё раз. Сан медленно поднимает веки, закрывая их, не успев открыть полностью, и коротко стонет — в глаза словно песка насыпали. Хотя почему «словно».       Он лежит, пытаясь прислушаться к собственному телу, и понимает, что вряд ли находится там, где он помнит себя в последний раз. Под головой что-то мягкое, ветра практически не слышно, а воздух застоявшийся и пыльный — явно не такой, как на открытой местности. Сану немного не по себе.       Пробует ещё раз открыть глаза, облизывает пересохшие губы, и наконец упирается взглядом в потолок, находящийся в крайне плачевном состоянии — кое-где виднеются сквозные дыры, сквозь которые в небольшое помещение пробирается яркий солнечный свет, а о хоть каком-то топовом покрытии и речи быть не может. Медленно моргая, парень гулко сглатывает собравшуюся густую слюну и глухо кашляет.       — Тебе надо попить, — раздаётся сиплый искажённый голос со стороны, и Сан резко принимает сидячее положение, с силой вжимаясь спиной в холодную рельефную стену.       Он, несильно ударившись затылком, ошарашенно смотрит на, вроде бы, человека, так же подпирающего спиной стену напротив, и часто моргает, ощущая, как быстро бьётся его сердце.       — Я не причиню тебе вреда, — произносит незнакомец и в примирительном жесте поднимает руки вверх, как бы показывая, что ему действительно нечего бояться.       Всматриваясь в небольшие красные стёкла, за которыми должны быть глаза, Сан судорожно дышит, пробегаясь взглядом по человеку вниз, и останавливается на серебристом револьвере, лежащем на чужих бёдрах.       — Я сниму шлем, ладно? — не дожидаясь ответа, он медленно тянется рукой под подбородок, поддевая край респиратора, и поднимает его вверх, позволяя Сану увидеть своё лицо.       Такой же человек, как и он. Вроде бы. Чуть пыльное смуглое лицо, смольные волосы и густые брови, прямой нос, большие чёрные глаза и пухловатые потрескавшиеся губы — Сана немного отпускает.       — Спасибо, что помогли мне, сэр, но где я? — неуверенно произносит Чхве, в первую секунду даже не узнав свой хриплый из-за долгого молчания голос и снова опускает взгляд на оружие.       — Я могу тебе его отдать, чтобы тебе было спокойнее, — понимая, куда смотрит Сан, произносит уже обычным, даже приятным голосом Сонхва, и берёт револьвер за ствол, — если ты умеешь им, конечно, пользоваться. Потому что я не планирую умирать, если сюда ворвётся какая-то тварь, — прищурившись, продолжает он и кладёт «Секвойю» обратно, когда парень отрицательно мотает головой, продолжая вжиматься спиной в стену. Как он и думал.       — Вы так и не ответили на мой вопрос, сэр, — более спокойно произносит Сан, вновь сглатывая слюну, и совсем немного расслабляется, начиная чувствовать от стены холод.       Он неприкрыто рассматривает человека напротив, чуть наклонившись вперёд, и сжимает пальцы на собственных коленях, неуклюже скрестив между собой ноги. Брюнет одет в коричневый побитый временем тренч, под которым находится железная броня, состоящая из нескольких плотно составленных элементов, на верхнем из которых белой краской выведено «08»; в выгоревшие синие джинсы с парой небольших дырок в районе левого бедра и двумя чёрными ремешками на правом, и незамысловатые, до середины голени, чёрные околоковбойские сапоги со шнуровкой.       — Мы на заправке. Я лежал со своей крошкой на крыше и увидел тебя, затем увидел кентавра, который явно планировал полакомиться твоим аппетитным задом, ну, и решил помочь тебе, — пожимает плечами парень и протягивает вперёд руку, несильно встряхивая тёмно-зелёную флягу, — как я изначально сказал — тебе надо попить. Это обычная вода. И прекрати называть меня «сэр», — кривится он и бросает предмет Сану, когда тот вытягивает навстречу ладони, — меня зовут Сонхва.       Принюхавшись к содержимому, Сан неуверенно касается горлышка губами, не почувствовав никакого постороннего запаха, и делает один глоток на пробу — действительно, не кристально-чистая, но всё же просто вода.       Сделав ещё несколько жадных глотков, он всё же отрывается, понимая, что было бы, как минимум, неприлично полностью осушить чужую флягу и, закрутив крышку, бросает её обратно, сиплым голосом произнося «спасибо», вовремя одёрнув себя, чтобы не добавить в конце «сэр». Он бегло смотрит на помещение, в котором находится, действительно узнав в нём типичную американскую заправочную станцию, точнее небольшой магазинчик, прилегающий к ней, что пребывал в крайне плохом состоянии: пустые перевёрнутые полки, несколько пустых жестяных банок, бутылки из-под некогда известной газировки «Сансет саспариллы», которой Сан в своё время злоупотреблял, слои жёлтой пыли, покрывающие абсолютно всё, два небольших холодильника, разбитые вдребезги, и кассовый аппарат.       — Меня зовут Сан, — прочистив горло, произносит парень и останавливается пустым взглядом на нескольких монетах, лежащих на полу рядом с прилавком, — и где же твоя девушка? — всё же посмотрев на Сонхва, спрашивает он и вновь пробегается взглядом по заколоченным досками окнам и осыпающимся стенам.       — Вот она, — без намёка на какую-либо эмоцию отвечает брюнет и достаёт из-за упавшей полки винтовку, — мой лучший друг, товарищ, напарник и, раз уж на то пошло — девушка, — похлопывая по прикладу «Баррет», с некоторой мечтательностью в голосе произносит Сонхва и переводит взгляд на Сана, положив тяжёлое оружие на бёдра. — Ты из одиннадцатого убежища. Твоя одежда практически новая, по крайней мере очень чистая, и у тебя с собой ничего нет. Ты явно только вышел оттуда. Почему? Где твои родители? Ну, или с кем ты там был?       Сан бездумно смотрит на ладонь, мягко лежащую поверх крупнокалиберки, оставляя без внимания первые слова, и всё же невольно хмурится, когда слышит последующие вопросы.       — Мои родители и брат не успели укрыться до первого ядерного удара, и я остался один. Все остальные резиденты убежища и персонал мертвы, — почти равнодушно произносит парень и поднимает взгляд на явно удивлённого Сонхва.       — Твои родители и брат, прости, что? — приподняв брови вверх, переспрашивает мужчина и проводит ладонью по прикладу к рукоятке.       — Не успели укрыться до первого ядерного взрыва, — повторяет Сан и глупо надеется, что его глаза слезятся из-за уже успевшей надоесть пыли.       — Какой сейчас год, Сан? — цепляясь за поблёскивающие на солнечном свете выступающие слёзы, с закрадывающимся волнением спрашивает Сонхва и сгибает левую ногу в колене, чтобы опереть на неё свою «крошку».       — Я как раз хотел спросить об этом у тебя, — медленно пожимает плечами Сан и впервые шмыгает носом, неловко вытирая глаза о пыльный синий рукав, — меня погрузили в криосон в 2077 году, после которого я очнулся буквально сегодня, если, конечно, я не пролежал здесь сутки, а то и больше.       Доставая из внешнего кармана тренча какой-то свёрток, Сонхва бросает его Сану, тут же указывая на рюкзак, на котором до пробуждения лежала голова младшего, и дёргает подбородком вверх.       — Тебе нужно поесть, Сан. В боковом кармане ещё один такой же. Это ягоды паслёна — они созревшие и уже не ядовитые, не бойся, — наблюдая за тем, как парень разворачивает первый сверток, поясняет мужчина и утвердительно кивает, когда тот неуверенно подносит ягоду к губами, — смелее, я сорвал их буквально полчаса назад, пока ты был в отключке, и сполоснул. В рюкзаке стручки мескитового дерева — вчера собрал, — не решаясь приблизиться и достать самому, чтобы ненароком не спугнуть, подсказывает Сонхва и поправляет пыльные отросшие волосы, зачесывая их пятернёй назад. ⠀⠀⠀       Спасать людей и помогать им — не в новинку — он делал это десятки раз самым разным образом, так как с самого детства отец воспитывал в нём справедливого и, несмотря ни на что, человека, имеющего доброе сердце, а также сильного мужчину, который может постоять за себя и в случае необходимости помочь другим, более слабым людям. Тем более слабым людям. Он помогал одиноким путникам отстреливаться от мутантов, давал нуждающимся воду или еду, отстёгивал пару-тройку крышек ребятишкам, пару раз заштопывал раны и помогал бойцам НКР спасти «своих» из плена Легиона.       Вопреки жесткому миру, Сонхва смог сохранить в себе искру. Пусть и покрытую слоем, казалось бы, равнодушия и хладнокровия, зато невероятно яркую и мощную.       Спасать людей и помогать им — не в новинку. В новинку — помочь парню, который не имеет ни малейшего представления о том, в каком мире он очутился.       — Ты спал 209 лет, Сан, — аккуратно произносит Сонхва и с некоторым облегчением наблюдает за тем, как мальчишка всё же кладёт ягоду в рот, затем ещё одну и ещё, — слышишь меня?       Младший несколько раз коротко кивает, не поднимая взгляд, и продолжает есть паслён, вновь шмыгая носом.       — Я помогу тебе, — тяжело вздыхая, произносит с толикой сочувствия Сонхва, и может только догадываться, что происходит сейчас в чужой голове, — первое время. Объясню, что к чему, научу стрелять, найдём тебе снаряжение, а дальше сам, договорились? — он наклоняет голову, пытаясь заглянуть в лицо младшего, но всё равно ничего не видит на расстоянии нескольких метров. ⠀⠀⠀       Сан вяло подносит последние несколько чёрных ягод к губам, словно с неохотой погружая их в рот, и медленно, лениво пережёвывает, сжимая между пальцев кусочек потёртой, некогда белой плотной ткани.       — Спасибо, Сонхва, — дрожащим голосом отвечает Сан, а после всхлипывает, опуская руки вниз.       — Если хочешь, то я могу оставить тебя на время — проверю периметр. ⠀⠀⠀       Он честно не знает, как помочь, каким образом поддержать и что сказать — ему не приходилось оказываться в подобных ситуациях ранее. Все его «спасательные операции», которые ему доводилось проводить, сводились максимум к паре часов — в пустоши, как правило, нет необходимости вытирать чужие сопли и как мантру твердить, что всё будет хорошо. Пустошь — жестока, крайне враждебна и не считается ни с кем, и каждый, кто в ней живёт, готовится к выживанию с пелёнок.       Сан — сплошное исключение из правил, но Сонхва отчего-то не спешит от него избавиться. Он прячет отцовскую «Секвойю» в кобуру и не спеша, чтобы не спугнуть парнишку, встаёт, решая, что оставить его наедине с собственными мыслями, чтобы тот смог привести их хоть в мало-мальский порядок, — лучшее, что он может сделать в данной ситуации.       Закинув винтовку за спину, мужчина надевает шлем, вновь смотря на мир через красные линзы, и не спеша подходит к Сану, поправляя ленту с патронами, висящую у него ниже пояса.       — Можешь пить сколько хочешь, у меня ещё есть, — произносит вновь искажённым голосом Сонхва и оставляет флягу на рюкзаке, игнорируя чужие всхлипы. ⠀⠀⠀       Он достаёт из чехла, закреплённого на его бедре ремнями, нож и кладёт рядом с флягой, бросая нисколько не прибавляющее спокойствия «на всякий случай», прежде чем ленивой походкой направиться к выходу, отстукивая по валяющейся деревянной панели невысокими каблуками.