Либералы

      Саша набрал номер офиса в очень дорогом бизнес-центре и хамовато протянул: — Я в двести восьмой, на собеседование. Иван Владимирович обещал, что меня проводят. Охранник на рецепшне поперхнулся своим кофе и с удивлением поднял взгляд на Петрова, который в лучшем своем прикиде наматывал провод стационарного телефона. — Вы ошиблись. Здесь нет никого, кто был бы связан с неким Иваном Владимировичем. — Астаховым, — терпеливо напомнил юноша, — я отсылал ему свое резюме. Он обещал переслать. — Молодой человек, — девушка на том конце провода своими интонациями косплеила Маргарет Тэтчер в ее лучшие годы, — ну вы подумайте, какое отношение кабинет офиса в бизнес-центре может иметь к члену совета директоров крупнейшего частного банка страны? Пожалуйста, не тратьте ни мое, ни свое время. Саша разочарованно повесил трубку и почесал нос. Что-то было нечисто — не могла случайная секретарша знать, что Астахов связан с Дельта-банком — но больше добиваться не было смысла. Угрюмо попращавшись со злорадно вылупившимся на него охранником, Петров развернулся на выход, в дверях сталкиваясь с курьером, несущим под мышкой большого плюшевого медведя с красиво вышитой маечкой «Нина». «Хуина», раздраженно подумал про себя Саша и потопал к метро. Журналистская наглость не сработала.       На семинаре, в отличие от лекций, было только две группы, и даже Анютка, пухлая девочка-одуван, которую невесть как занесло в политологи, умудрилась вставить пару реплик по теме. Астахов выглядел куда довольнее, чем три дня назад, так что Саша решил во второй раз испытать судьбу и свою гигиеничку. — Вы представляете, — он чуть обиженно надул губы, манерничая, как его жеманные любовники, — я пришел по вашему адресу, даже не опоздал, а меня никто не встретил. Наверное, я случайно не вам резюме отправил, мне еще ответ пришел странный, от «ВА». — А, — Астахов улыбнулся, — извините, это я так по привычке подписал. Это «Ваня Астахов». Всегда так подписываюсь с близкими партнерами. Я, наверное, когда секретарше пересылал, забыл подписать, чтобы взяла это на себя.       Он замолчал, и Саша нетерпеливо вытянул шею, ожидая, что Иван Владимирович сейчас продолжит и договорит «я напишу о вас еще раз», но мужчина выглядел так, будто диалог окончен. — Так, может?.. — попытался подсказать ему Петров, но тот мотнул головой: — Вы сегодня не очень хорошо работали на семинаре. Как будто слабо владели темой, или просто не совсем понимали, о чем мы дискутируем. Не думаю, что вы справитесь с обязанностями, которые хотите на себя возложить.       В горле у Саши аж воздух перехватило от возмущения. Он пережил бы критику, но когда из топлы не очень соображающих девиц его выделяли в отрицательную сторону, то он мог испытывать только гнев. — Извините, — он навис над столом, за который сидел Астахов, — Иван Владимирович, я боюсь, вы сейчас очень сильно ошибаетесь. Мы рассматривали ваши кейсы с позиций политического пиара, и мои одногруппники разбирали их успешность и неуспешность ровно по этим правилам, но я не участвовал в вашей дискуссии только потому, что питаю к вам уважение. — А… — Александр, — подсказал юноша. — Александр, скажите, при чем тут уважение и нежелание работать на паре?       Петров сглотнул. Раз уж он вызвался играть в наглого и нахрапистого, надо было держать марку, но проблема с такими людьми, как Астахов, была в том, что если ты не знал, когда вовремя остановиться, тебя останавливали очень грубо. Их ютьюб-канал держался за счет того, что основная часть команды сидела и работала из Латвии и Польши, а не из России. Тут Саша выходил один на один с человеком, чьи конкуренты сидели по колониям общего режима. — Иван Владимирович, — осторожно начал юноша, — я думаю, вы и сами понимаете, что в нашей стране успех складывается не только из правильных действий в направлении пиара, политики или экономики. Основной фактор успеха — это то, как тесно вы дружите с властью. Причем не с властью как институциями, а с конкретными людьми оттуда. Исходя из кейсов, которые мы разбирали, я могу предположить, что в 2010–2013 годах у вас был разлад с кем-то из кабмина, не очень серьезный, но вы явно осторожничали и поэтому притормозили с экономическим развитием. А вот три года назад случилось что-то посерьезнее. Думаю, дело в Администрации Президента. Я немного погуглил, у меня два предположения: это либо Кириенко, либо Сурков. Со вторым вы пересекались на горнолыжных курортах, поэтому я склоняюсь к нему. Но не буду же я во время дискуссии прерывать рассуждения и говорить, что ваш банк вышел из кризиса не благодаря правильному пиару, а потому, что вы на спуске пару раз дали обогнать себя советнику президента. Мне кажется такое унизительным — это дешевое внимание, за которым охотятся оппозиционные СМИ. Астахов выслушал это с каменным лицом и с такой же непроницаемой миной ответил: — Наука пару раз дать обогнать себя советнику президента в нашей стране, как и в любой другой, необходимый элемент пиара. Но Вы ошиблись, молодой человек, я в тот год сломал ногу, а более важные встречи не афишировал так публично. А Вам советовал бы притормозить на спуске. Саша замер, не зная, что сказать, и в итоге выбрал самый простой вариант: — Я перебрал? — Немного, — кивнул мужчина, — но вы меня убедили. Я свяжусь с помощницей, она вам перезвонит. Все же, — кинул он на прощание через плечо, — работайте, пожалуйста, на семинарах. На одних связях, о которых написано в Википедии, далеко не уедешь. И кстати. Если люди выбирают один и тот же горнолыжный курорт, это не обязательно значит, что они друзья. Просто курорт хороший. — Поверить не могу, что он тебя выделил, — Ната сидела в кафе напротив факультета и дула губы уже за второй маргаритой, — если бы я с таким напором к нему подошла, он бы обозвал меня хамкой. — Вот-вот, — поддакнула Лера, еще одна одногруппница, — это тебе все везет, потому что ты гей. Геям всегда по жизни круче. — Дайте вы Шурику сказать, — подала голос Анюта, — он у нас не жадненький, поделится секретом успеха. Саша важно прочистил горло: — Думаю, тут дело в гендерном вопросе. Астахов человек старой школы, еще в советском союзе родился, для него девочка — это что-то, функционирующее иначе. Надо вам как-то… Вниманием. Ему явно льстит преподавать: зачем еще человеку с миллиардным состоянием, с пятнадцатой строчки форбс, яшкаться со студентами? — Может, что-нибудь подарить ему? — нахмурила лоб Анюта в самоотверженном акте размышления, — как раз день учителя скоро. Ната отпила от своего коктейля: — Только что? У такого человека, как он, есть все. Петров завис на секунду, а потом сообразил, доставая мобильник. «Скоро будут часы. Готовьтесь» «Ты вошел с ним в контакт?» «Похоже. Он очень открытый человек, думаю, с ним будет просто» «Тогда, может, не будем ставить часы во главу? Получится начать с них, а раскрутить во что-то большее? Там явно коррупционные схемы и лобби» — Девочки, а что, если нам скинуться, и подарить Ивану Владимировичу новый ремешок для часов? Лера вылупилась на него как на идиота: — Сашок, ну вот без обид, но сразу по тебе видно, что ты сын среднего класса. Ты вообще представляешь, сколько к таким часам ремешок стоит? — А зачем нам оригинальный от картье? Его он и сам себе купит. Надо найти какого-нибудь рукастого мастера, который авторские изделия делает, и подарить Астахову что-то, что будет для него памятным и ностальгическим. Напоминающим о том, как он вел у нас пары. Девочки посмотрели на Петрова с выражением ученика, смотрящего на своего гуру. Саша отсалютовал им и проверил еще раз чат в телеграме. Он вот-вот поймает крупную рыбу. От предвкушения добычи его просто трясло.       Личная помощница Астахова производила впечатление затянутой в юбку-карандаш селедки с айкью под двести. Она то и дело отвечала на сто звонков, раздавала указания своим помощникам и переадресовала мейлы, приходящие ей от босса. Саша напрягался с ней больше, чем с Астаховым. — Иван Владимирович отзывался о вас крайне лестно, по вашему рассказу о себе я вижу, что вы в принципе можете мне подойти. Я только хотела бы узнать про ваши политические взгляды… — Ну, — перебил ее Петров, перехватывая инициативу в свои руки, потому что вопрос был очень скользкий, и тут уже было не до этикета, — меня можно охарактеризовать как равнодушного. Как известно, пока у россиянина есть деньги, и на эти деньги он может удовлетворять свои потребности, ему все нравится и жаловаться не на что. К тому же, я учусь на пиаре. Не думаю, что пиарщику есть смысл занимать какую-то определенную позицию, потому что со своим мнением он хуже даже адвоката: у того оно меняется вместе с клиентом, у пиарщика оно меняется каждую секунду. Женщина промолчала, делая в своем планшете какие-то пометки, и снова заулыбалась: — Еще вопрос. Вы гей? Саша запнулся — ровно на полсекунды, чтобы сообразить, как лучше ответить. — Нет, — соврал он с ангельской улыбкой, — но как говорится, от сумы и тюрьмы не зарекайся, — добавил он шутку, чтобы выглядеть убедительнее. Он уже почти шесть лет врал родственникам и преподавателям про свою ориентацию, так что изобразить естественность ему было не в первой. — Отлично. Тогда секунду. — Женщина нажала на какую-то кнопку, и через пару минут в дверном проеме появился Астахов. — Саша, сколько будет шестью семь? — Сорок два, — выпалил Петров, и недоуменно выгнул бровь, — а что? — Почти все сначала спрашивают «а что», и только потом дают ответ, — пояснила помощница, — Ивану Владимировичу нужны люди, которые могут решать быстро. Мы с вами свяжемся в течение следующего дня, Александр. Спасибо за визит.

***

— Он гей, — Катя работала на Астахова последние семь лет, и ее интуитивной чуйке Иван Владимирович доверял даже больше своей собственной. Она идентифицировала обманщиков, только посмотрев на них, и определяла выгодные вложения, щурясь на один глаз, застегивая юбку одной рукой и придерживая кофе второй. — Какая разница? — Астахов сел в кресло напротив, привычно откинувшись на мягкую спинку и закинув ногу на ногу. Он чувствовал ленивую негу, связанную с ранним подъемом, недосыпом и маленьким количеством неотложных дел на сегодня. В обед они с Сурковым, которого так верно и так случайно угадал мальчишка, выпили шампанского, и Ваня рассказал ему эту смешную историю, после которой оба зареклись позировать фотографам на днях рождениях приятелей. Там, в Альпах, праздновали один из таких. — Никакой, — Катя пожала плечами с заметным раздражением и переложила с места на место бумаги, явно чтобы просто занять чем-то руки, — Кроме того, что он к Вам клеится, Иван Владимирович, а мне эти скандалы ни к чему. — Я женат, — Астахов удивленно вскинул брови. Он не говорил Кате о своих предпочтениях, но подозревал, что она догадывается. — Я со своей девушкой тоже на корпоративы не хожу, — съязвила помощница и громко хлопнула папкой. — Возьми его кофе носить, тебе полезно будет разгрузиться, — миролюбиво предложил бизнесмен, вскидывая руки, — а Алину можешь в следующий раз позвать на пати, я не буду против, ты же знаешь.       Катя надменно фыркнула, взглянув на него с чуть заметным презрением. Ее босс запоминал имена, статусы и подробности жизни, даже если слышал их единожды за вечер, в который алкоголь лился рекой в том числе в его сторону. Он умел быть вежливым, галантным и сдержанным, и эти качества характеризовали и его бизнес-политику. Уступая одним и жестко разбираясь с другими, он оставался и для первых, и для вторых приятным компаньоном и близким приятелем, но для Кати, как для пиарщицы, он был постоянной причиной тревог. Она знала про него больше, чем другие помощницы, и ей казалось, что Астахов слишком беспечен в личных делах, слишком прост — так грецкий орех кажется твердым снаружи, но стоит найти нужно щелкунчика, и всё оказывается просто шелухой, под которой, кроме большого мозга, нет никакой больше страховки. — Хорошо, Иван Владимирович, — она вздохнула и придвинула к себе ноутбук, надеясь, что шеф поймет ее намек. Этот мальчик пришел с улицы, и пусть даже служба охраны ничего не нашла на него, она знала: в нем скрывается угроза, как и во всем новом. Всегда. — Иван Владимирович, — группа пиарщиков толпилась вокруг него на следующем семинаре, переминаясь с ноги на ногу и периодически опускаясь глаза к полу. Все они выглядели какими-то смущенными и растерянными, и Астахов тоже остановился с раскрытым портфелем, откуда виднелись стопки бумаг и блестящий экран планшета. — Да? — Мы хотели вот, — одна из девушек, румяная, пухленькая и со светлыми волосами, торчащими во все стороны мягкими кудрями, протянула ему маленькую коробочку, перетянутую красной лентой, — мы хотели Вам подарить. С Днем Учителя. Нам очень нравятся Ваши пары. Они что-то говорили наперебой, но Астахов уже протянул руку, и его тонкие пальцы с идеальным маникюром на ногтях уже легли на мягкую ткань коробки. Он смотрел на нее потрясенно, словно ему в жизни никогда не дарили подарков. — Спасибо большое, ребята, — улыбка преподавателя была уже менее восторженной, видимо, он сумел взять себя в руки, но того, что его растрогало поздравление, не скрывал, — это очень мило. — Это ремешок к часам. Мы заказали у мастера, который индивидуальные делает, так что такой только у вас, — с гордостью признался Саша, мальчик, который теперь у него работал и который сегодня на семинаре отвечал лучше всех. — О, чудесно, я прямо сейчас и надену, — он сбросил, как ненужную вещь, как пылинку со стола, крепление старого ремешка, стоившего, наверное, как половина этой аудитории, и осторожно вытащил циферблат, — Вы не поможете мне, Наташа? — он обратился к девушке, которая стояла ближе всего, и та, счастливо улыбнувшись, потянулась застегнуть новый ремешок. Он был темно-коричневым, с узорами, вырезанными по коже, и Ване он понравился, потому что в нем чувствовались вкус и желание угодить. — Мне сейчас нужно бежать, но можно я на следующем семинаре вас пирожными угощу? Студенты одобрительно загудели, и Астахов, протиснувшись мимо них, пошел к выходу, думая о том, как просто регулировать человеческие отношения, используя наказания и поощрения. Пара ласковых слов, несколько красивых жестов — и любой, даже самый противный конкурент — у тебя в кармане. — Конечно нет, — Астахов жестко ответил по телефону, сбрасывая вызов, и покорно подставил лицо визажисту, убирающему некоторые недостатки перед пресс-конференцией. Компания Дельта-банк начинала вместе со Сбербанком рефинансирование единого банковского сектора, проваленное государством, и по этому поводу собирали масштабную пресс-конференцию в Кремле. Пиарщики все еще сидели над текстом, доводя его до совершенства, Катя бегала согласовывать инфу с командой Грефа. — Сань, сходи за кофе, а, невозможно, второй день на ногах, — попросила она, поморщившись, их стажера. — Нет, послушай, я освобожусь через полтора часа, не раньше, — Астахов снова взял трубку. Он видел, как акции колеблются на бирже и его бесили постоянные звонки, потому что инвесторы стремились узнать, куда двинется график после объявления резонансной новости, но этого не знал даже сам Иван. — Пиарщики Сбера говорят, что всё просчитали, — поделился Макс, ответственный за стартовые инвестиции в команде Астахова. Он тоже выглядел уставшим и взволнованным, — но они всегда так говорят, — он сел на стул напротив босса. — Мы получим огромные льготы от государства, — Иван Владимирович махнул рукой, — это минимизирует потенциальный ущерб. — Если будут спрашивать про контрольный пакет акций… Банк России контролирует сделку… — Лера, экономический советник Астахова, пролистывала бумаги и проговаривала тому ключевые моменты. Саша, то и дело отвлекавшийся на телефон — в телеграме постоянно булькали новые сообщения — проигнорировал просьбу Кати принести кофе, и чуть смущенно прервал орду помощников своим тихим «Иван Владимирович». — Александр, вас, кажется, не научили базовым правилам работы в нашей команде, — психанула уставшая Лера, — Вы первым делом своей работой другим не мешаете. — Саша, кофе принеси, тебе сказали, — огрызнулась на него Катя. «Вы уверены, что его сфоткают?» «Там будут только РИА, эти идиоты выкладывают все как есть и ретушируют только Путина» «Ок» — Иван Владимирович, — решился наконец Саша, обретая в голосе опору, — снимите часы. Вам с ними нельзя на пресс-конференцию. Астахов нахмурился, помощники вокруг напряглись, Катя вцепилась в локоть Петрова, пытаясь его оттащить, но парень вырвался и достал айфон: — Иван Владимирович, мне эти часы с самого нашего знакомства показались смутно знакомыми. Я прогуглил, смотрите, — он раскрыл в браузере передовицы газет, — это такие же часы, которые вызвали скандал с Патриархом. Я не спец в ювелирке такого высокого класса, но мне кажется, такие модели единичные. Кто знает, в какой скандал вас могут вплести все эти СМИ-аналитики. — Я думаю, аксессуар не сделает ничего… — начала было Катя, все еще пытаясь сделать так, чтобы Саша пропал из поля зрения начальника, но он упрямо качнул головой: — Я думаю, сейчас некогда анализировать все за и против, отсутствие часов на руке никто не воспримет как моветон, поэтому проще снять и забыть.       Астахов расстегнул ремешок часов, улыбаясь со спокойствием человека, закинувшего в себя с десяток успокоительных. У него была крайне устойчивая психика, своей команде он не сказал ни слова, только вложил часы Петрову в руки, поднялся на ноги и пошел к выходу в зал пресс-конференции, пробегаясь взглядом по нужным бумагам. — Выпиши ему премию, Катя, — бросил он, уже открывая дверь, — сегодня наблюдательность этого мальчика спасла нас всех. — Сколько? — потупилась пиарщица. — Максимальный размер, какой у нас там установлен в его должности, — холодно ответил Иван Владимирович. Он знал, что после пресс-конференции другому своему помощнику он велит выписать Екатерине выговор, потому что подобная халатность могла стоить репутации всему банку — он носил эти часы каждый день. И ещё один человек сегодня получит — не выговор, но близко к тому, любовницам зарплату не снимешь.       Астахов помрачнел и сел за стол переговоров с лицом еще более надменным, чем обычно. Выступление его получилось сухим и жестким, а ответы на вопросы журналистов — краткими и деликатными. СМИ в тот день отметили, что Греф был доволен началом совместной работы, но Астахов аналогичной радости не выказывал. Рейтинги Дельта-банка взлетели, потому что лояльности его руководство не продемонстрировало, и западные инвесторы заинтересовались капиталом банка. В правительстве тоже напряглись, и их переговорщики приехали при полном параде уже на следующий день обсуждать условия. Астахов просидел с ними полдня, размышляя, где Кремль все время берет таких недалеких переговорщиков.