***
— Милый, — она щебетала что-то о своих походах в бесконечные салоны красоты, новых оттенках сезона и как они с подругами отдохнули в Ницце в прошлые выходные. Ваня болтал по дну высокого бокала остатки шампанского, вглядываясь в них со скучающим интересом. Он бы хотел никогда сюда не приезжать, но иначе у Оксаны и ее подружек по клубу пираний шоу-бизнеса не останется поводов для таких нужных им сплетен. Оксана была красивой и молодой девушкой, и Ваня часто думал, как приятно должно быть ее трахать, когда правда хочешь этого — она следила за собой и всегда встречала его при полном параде. И ее прокол с часами его даже обрадовал — он так сильно раздражался ее присутствием, что искал повод для ссоры. — Ты не слушаешь меня, — она присела к нему на подлокотник кресла, и шелковый халат скользнул вверх, обнажая бедро, но Астахов бросил туда равнодушный взгляд, допивая шампанское с мрачным выражением лица. — Откуда ты взяла часы? — Какие часы, Вань? — она расстроенно заморгала, предчувствуя очередной скандал. — Которые мне подарила на день рождения. От Картье. — Ой, а ты их чего не носишь? — она задрала его руку, оглядывая запястье, и поморщилась, — А это что за дешевая подделка? Ты что… — Дура! — стакан, полетевший в стену, разбился в дребезги, и девушка испуганно дернулась, закрывая лицо, будто бы всерьез полагала, что Астахов может и ее ударить. — Оксана, — он выдохнул, поднимаясь на ноги и нависая над ней, — где ты взяла часы? — Я купила, мой приятель продавал, это же единичный экземпляр, их в мире вообще больше нет, — она зашмыгала носом и разревелась, закрывая глаза ладошками, — тебе они так не понравились? А я копила, Вань, я думала, они очень тебе подойдут. Он смотрел на нее несколько долгих минут. Она захлебывалась в рыданиях, смешно и жалобно прижимая к себе ручки, усеянные кольцами и браслетами, подаренными кем-то из его помощниц. Она его любила — своей странной любовью, зависевшей напрямую от количества нулей на счету, но всё же любила, Астахов, дурак, это понял только сейчас, и ему стало бесконечно стыдно за эту истерику, за эту интрижку, нужную ему только для того, чтобы раздобыть алиби, за всё это вранье. — Прости, — он прижал ее к себе, обнимая и поглаживая по волосам, — прости, малыш, с ними просто связан скандал, а мои люди не заметили ничего, и я чуть было не подставился. — Скандал? — она вскинула на него заплаканное лицо, испуганная и потерянная. — Не бери в голову, я уже уладил, — он погладил ее по волосам, улыбаясь вымученно и ласково, — давай не пойдем на эту вечеринку и тут останемся, у тебя? — Давай, я тоже хотела предложить, — она зарылась носом в его плечо. Он почувствовал виноватую нежность старшеклассника, впервые кого-то разлюбившего, и оставил на ее волосах сухой и извинительный поцелуй. — Я так сильно люблю тебя, котик, — прошептала она. — И я тебя, — механически повторил Иван Владимирович.***
— Саша, какой у вас костюм! — Астахов перехватил папку у помощницы и подмигнул стажеру, — пытаетесь соответствовать Кате? До ее стиля нам всем далеко. — Купил на премию, которую вы мне дали, Иван Владимирович, — отшутился Саша, отмечая про себя, что на подаренном студентами ремешке красовались новые часы. — Я думал, в вашем возрасте люди переживают о том, с каких бы финансов заплатить за квартиру, — в тон ему ответил Астахов, и Петров почесал чуть сморщенный нос, чувствуя, как его заносит, но он не может остановиться. — Квартира может подождать, мне просто очень хочется быть таким же красивым, как вы. Катя за спиной фыркнула и хлопнула дверью — явно не желая все это выслушивать. Саше захотелось ретироваться вслед за своей непосредственной начальницей, но ноги приросли к месту, а на лице расцвела дурацкая улыбка. «Как будто тебе незнакомец ромашек в жопу напихал, идиот», укорил себя юноша. Астахов улыбнулся ему привычной, заученной улыбкой, он так делал на каждой деловой встрече — пара секунд, которые выигрывают время на раздумья, всего лишь сокращение мимических морщин, незначительный и короткий жест, а собеседник отвлекается на него, зеркальные нейроны в его мозге выбрасывают в префронтальную кору немного радости, и тональность разговора меняется. Ваня смутился комплименту, отвесив себе мысленный пинок: «Ты же сам так делаешь, дурак, это просто пряник, которым покупают расположение». Интуиция подсказывала ему, что в бизнесе только так и делают, что этот мальчишка играет его же карточной колодой, что его ходы продуманы на один вперед, и карты заранее кроплены юношеским максимализмом его интонаций, но мужчина не мог ничего сделать с предательским чувством симпатии. Ему льстил этот комплимент от мальчишки, только заканчивающего вуз, от простого парня, потратившего огромную по меркам его социального класса сумму на костюм, который не даст ему ничего, кроме внимания Астахова. Слишком быстрый когнитивный процесс, слишком стремительное развитие событий. — Может быть, выпьете со мной чашку кофе? — Иван Владимирович вновь дежурно улыбнулся, — У нас тут ресторан наверху, там можно и поесть, если вы голодны. — Ох, да-да, — Саша спохватился с мальчишеской неловкостью. — Прошу Вас, — Астахов открыл перед ним дверь, пропуская вперед, к зеркальным лифтам бизнес-центра. Он проиграл намеренно — это тоже был метод ведения бизнеса. Невозможно выигрывать во всем, иногда конкурентам нужно давать понять, что они тоже могут занять призовое место, иначе они сойдут с дистанции и бежать придется одному, а если бежишь один, то сбавляешь скорость. Ваня мотнул головой, думая о том, что людей, для которых он просто «Ваня» становится всё меньше, о том, что старость неминуема, что доверие, в последний раз испытываемое им к кому-то из друзей, приходится на лихие девяностые, разучившие его доверять. Он был сыном своей страны, научившимся жить по ее законам, но не принимавшим их. В России нужно быть благородным в глазах других людей и сволочью в своих собственных глазах — только так и приживешься. Россия не понимала его выбора, и он его не афишировал, пожимая руки тем, кто знал о голубом лобби, но молчал, чтобы сохранить расположение верхушек. Всё вокруг было ложью, обманом, мерзкой слизью разочарований, откатов и взяток. И только парень, который ехал с Ваней в лифте, будто бы верил во что-то светлое. — Саша, а чем Вы занимаетесь в свободное от учебы время? — они заняли столик у окна, который в этом ресторане всегда на всякий случай придерживали для Астахова, зная, что он любит здесь обедать с видом на Москву-сити. — У меня не очень много свободного времени, я ведь учусь и тут, у вас, работаю, — Петров задумчиво вертел в руках меню, — но вообще я книжки люблю. — Да? — Ваня удивился. — А что, — Саша дерзко вскинул подбородок, — Вы тоже думаете, что мое поколение читает только с экрана мобильника? — Тихо-тихо, — Астахов рассмеялся примиряюще, — я знаю, что такое электронная библиотека. Откуда Вы узнали про часы? Я не верю в такие случайности. — Я читаю много новостей, чтобы быть в курсе, — Саша облизнул ложечку от кофе, слишком много времени уделяя ее чистоте, и решил добавить в ложь правды, чтобы сделать ее чуть более жизнеспособной, — я, если честно, больше тяготею к журналистике, чем к пиару, поэтому стараюсь быть в курсе. Виноват, что вспомнил не сразу. Петров откинулся на кресло и посмотрел в сторону. Стояк в штанах больно терся о ширинку: дорогие костюмные брюки сидели впритык. — А вы часто перекусываете со своими помощниками? — Спросите лучше, когда я перекусываю в одиночестве, — усмехнулся Астахов, — если не с деловым партнером, то чаще всего это Екатерина, Валерия или Максим. — А что тогда вас заинтересовало в такой мелкой сошке, как я? — хитро прищурился Саша, про себя всеми ругательствами проклиная портного. Вопрос, казалось, застал бизнесмена врасплох, и он ответил как-то скупо и небрежно: — Стараюсь завязать контакты с каждым из сотрудников. Юноша не стал напирать, понимая, что вот-вот перейдет грань, вежливо поблагодарил за угощение и поднялся вслед за своим начальником. Иван Васильевич производил впечатление железного, абсолютно владеющего собой человека, но брюки ему, как и Саше, были тесны. Петров спрятал ухмылку за спиной Астахова, но поймавшая его Катя тут же сбила с него спесть. — Ты себе папика богатого пришел захомутать? — процедила она, щелкая паркером из белого золота, — не туда пришел. Одна твоя ошибка — и я первой тебя отсюда вышибу. Вместе с твоими влажными гейскими мечтами. Саша хотел было съязвить, что пока что ошибалась тут она, но поспешно потупился и буркнул «извините». — Топай работать, — гаркнула Катя. Петров вытащил мобильник, чуть задумчиво смахнул чат ютьюб канала, где команда переключилась на другого власть предержащего, и открыл чат с бывшим. «Занят вечером?» «Трахаться хочешь?» « Да.» Саша подумал и отправил еще сердечко. Секса хотелось нестерпимо. «Я наверное пас, устал» «Ну и пошел нахуй», зло подумал Петров, забрасывая телефон в рюкзак и утыкаясь в свой макбук. У него было дофига дел, и еще несколько работ к сессии в университете.***
Астахов чуть задержал их на семинаре — это была последняя пара, на протяжении которой Саша с сожалением рисовал картины того, как он толкается в час пик сначала в метро, а потом в автобусе — поэтому Петров начал собираться со скоростью призывника, которого отпустили из военкомата. — Александр, сможете задержаться на секунду? — преподаватель держал лицо, поэтому предугадать, по какому поводу его просят остаться, Саша не мог. — Иван Владимирович? — Саша, я заметил, вас не было на лекции. В чем дело? Петров растянул губы в идиотской улыбке. Черт, попался, как идиот. Надо было все-таки пересилить себя и досыпать на задних рядах. — Я проспал, Иван Владимирович, извините. Забегался. — Тогда заканчивайте или с практикой, — Астахов принялся собираться, — или с учебой. Ваша работа у меня от пар не освобождает. — Простите, — Саша потупился снова, — постараюсь взять себя в руки. Просто осень, плохая погода, расклеился. — Так соберитесь, — Астахов попрощался и вышел из кабинета. Саша понуро поплелся на улицу и застрял около ларька с кофе и бутербродами: до дома он явно не дотерпит. Через двенадцать часов надо было уже быть на планерке в офисе Астахова, и какой-то голос внутри подзуживал не тащиться к себе на окраину, а заночевать прямо в офисе: дольше выспится. — Вам куда, Саша? Я вас подвезу. Петров, вздрогнув, обернулся на бесшумно подъехавшую машину. Астахов приоткрыл дверь заднего сиденья и подсгреб свои бумаги. — Иван Владимирович, мне в Тимирязево, быстрее будет на метро, спасибо, — студент улыбнулся и отвернулся обратно к ларьку, стесняясь своей беспомощности. Папика себе нашел, как сказала Катя. — Можно и мне американо и сосиску в тесте? — Астахов выбрался из машины, не боясь наступить в лужу грязи у ларька и встал рядом с Сашей, осматривая прилавок с обветрившимися булочками. — Вы… — Петров опешил, но, наклонившись к выемке продавца, повторил скромный заказ босса, — ещё американо и сосиску в тесте, пожалуйста. Да, по карте. Иван Владимирович не стал протестовать против того, что платит в этот раз Саша. Он, раскачиваясь на носках, вдыхал запах жирной выпечки и плохого кофе, выхлопных газов и дорожной грязи, запах его юности и свободы, когда они с друзьями делили одну пиццу на четверых, выскребая последние деньги из копилок, а вот такая покупка сосиски в тесте была роскошью, ее можно было позволить себе только раз за семестр, со стипендии. Холодок мурашками пробегал по его шее и запястьям, но он не чувствовал морозности воздуха, а только эйфорию юности — пусть и не своей, а Сашиной. — Спасибо, Саша, — Петров протянул ему заказ, и Астахов осторожно подхватил сосиску, чувствуя горячий жир, стекающий по бумажной салфетке. — Я в юности обожал сосиски в тесте, — простодушно поделился он, — это сейчас на каждом углу, а тогда во всей Москве может в паре ларьков и делали. На ВДНХ точно, я там тогда жил, постоянно бегал, когда деньги были. — Я думал, Вы Сорбонну заканчивали, — смутился Саша. Они отошли от ларька, чтобы не мешать остальным. Водитель Астахова выключил двигатель его машины. — Юридическое, — с аппетитом поедая сосиску, ответил Ваня, — а экономическое здесь, в МГИМО. Разве в Википедии не написано? — он хмыкнул, и Петров смутился. — Вспомнил, точно. Астахов глотнул кофе, не поморщившись, и улыбнулся снова простоте мгновения. Так улыбаются, когда приезжают в дом к бабушке, и утром, просыпаясь, первым делом чувствуют запах блинчиков с кухни. — Я помню, как катался на троллейбусах ночью, чтобы согреться, зайцем, мне от библиотеки ехать домой вообще неудобно было. — Серьезно? — Саша засмеялся, и мужчина заметил, как он расслабился. — Да, а еще у нас с соседом однажды денег не было даже на гречку, и мы тянули спички, кто пойдет в магазин и попробует украсть хотя бы пачку макарон. — И кто крал? — Ну я попытался, — Астахов расхохотался, выбрасывая стаканчик из-под допитого кофе и потирая в воздухе руки, чтобы очистить их от крошек, — спасибо милиции тогда ещё, что отпустила. — Даже не могу представить, — они походили на дядю и племянника, на двух друзей. — Саша, у меня квартира недалеко, и там есть спальня для гостей. У нас совещание завтра с утра, а Вы выглядите, признаюсь, неважно. Не хочу нести ответственность за Ваше падение на рельсы в метро от недосыпа. Можно Вас пригласить? — Иван Владимирович, казалось, ничуть не смутился приглашению, словно бы каждый вторник звал студентов к себе ночевать. В голосе его действительно слышались теплота и забота. — В этом не будет ничего такого, просто вспомнил себя в юности и как вечно хотел спать. Вы напоминаете мне меня самого двадцать лет назад. Обещаю, у меня там нет трупов или домов для уточек в ванной, — он вскинул руки. Петрова будто передернуло током от осознания. Он говорил парням, которых звал к себе, точно то же самое, стесняясь признаться в своем чувстве. — А ваша жена против не будет? — Саша опять нащупал почву под ногами: когда понимаешь мотивацию поступков, уверенности в том, что сам поступаешь правильно, куда больше. — У меня их много. — Жен? Астахов рассмеялся. — Квартир. Он распахнул дверь машины и сел следом, показывая водителю, что тот может трогаться. Саша смотрел в окно — в стемневшей Москве, мелькавшей огоньками, было красиво, как в доброй сказке с хорошими иллюстрациями. Ему очень хотелось протянуть руку и сжать ладонь Астахова, почувствовать, как тепло его кожи переплетается с его собственным. Ему вообще хотелось понять, какой он на ощупь — не Иван Владимирович, один из наделенных в этой стране влиянием и деньгами, а настоящий, живой человек. — Приехали. — Астахов вышел из машины, забирая протянутый водителем дипломат, и повел своего студента в огромные апартаменты, где его уже ждал дворецкий. — Василий Петрович покажет вам вашу комнату с уборной и ванной, и кухню — можете пользоваться всем, что найдете в холодильнике. Я вынужден вас покинуть, у меня еще много дел, и надо будет созвониться с Америкой, и потом рано с утра — с Китаем. — Иван Владимирович, — вскинулся Саша, — если я могу вам как-то помочь… — Нет-нет, — перебил его мужчина, — я позвал вас сюда отдыхать, поэтому располагайтесь, пожалуйста. Спокойной ночи. Юноша прошел в свою комнату, отпустил дворецкого и рухнул на кровать, доставая свой телефон. «Я свободен завтра в шесть, потрахаемся?» «Давай послезавтра» — у Саши не было настроения видеться с бывшим сразу после работы и учебы, но тягучее чувство в паху напоминало о себе неприятным зудом. Он перевернулся на живот, вжимаясь в свежие подушки, и запустил руку в трусы. «Раз-два-три»: Саша быстро довел себя до грани, на ватных ногах доковылял до душа и кончил с первыми струями воды. В пустой голове не формировалась ни одна мысль: юноша укрылся одеялом, выдохнул и уснул, запрещая себе уходить в рефлексию. Он проснулся за десять минут до будильника с таким же пустым чувством, надел гостевой халат и вышел на кухню. Из глубин коридора доносились глухие звуки видеоконференции. Саша открыл холодильник и с легким сожалением достал оттуда две бутылочки смузи с наклейкой «завтрак». «Может, это какие-то экстрапротеины», дал он бутылочке шанс, но она ничуть не притупила чувство голода, так что юноша снова полез в холодильник и принялся колдовать над омлетом из найденных в холодильнике продуктов. Пока он готовил, одевался и приводил себя в порядок, Астахов все так же не выходил, поэтому Саша решил добираться в офис своим ходом — благо, на автобусе ехать было пятнадцать минут. Он переложил остатки омлета в тарелку, налил в стакан апельсиновый сок и подсунул под него коротенькую записку: «Приятного аппетита — я впечатлился вашими историями про то, как вы готовили в общежитиях, и попытался приготовить вкусное из того, что подвернулось под руку. Надеюсь, вам понравится». «Что там с Астаховым?» «Пока все глухо, уехал на саммит, даже пары у нас отменил». Саша не врал — Катя после совещания сказала стажеру, что пока он может отдыхать и мониторить новости о своем боссе в фоновом режиме. Бизнесмен вступал в период деловых переговоров, и практически эмигрировал из России на месяц. «Займись тогда той историей с СК. Нароешь, может, что-то интересное, у тебя чуйка» «Только осторожно, может быть опасно» «Вы же знаете, ребята, я люблю там, где припекает».***
— С кем это ты там переписываешься? — капризно протянул Сашин бывший, растянувшийся на его разложенном диване, занимавшем всю комнату. Траходромчик, как ласково называл его Петров. — С друзьями, — огрызнулся Саша, — ты задницу растянул? — Фу, какой ты грубый, — юноша, чуть более томный и манерный, чем хозяин квартиры, перевернулся на бок и деловито перебрал Сашин арсенал, купленный когда-то на их общие деньги, — еще чуть-чуть. Раньше ждал и не жаловался. Петров скривился. Проблема гомосексуалиста в России была не сколько в преследовании, сколько в замкнутости их сообщества, поэтому каждый из его членов спал или знал того, кто спал, с любым другим. Секса, однако, хотелось, и чтобы не рисковать с иностранцами из Тиндера или парнями, чей ВИЧ-статус был весьма сомнителен даже для небрезгливого Саши, ему приходилось поддерживать давно развалившиеся отношения. — Влюбился? — сочувственно протянул бывший. — Ага, наверное, — признался Саша. Ему хотелось откровенничать, но он знал, что не имеет права, да и не перед кем ему было распыляться: бывший понятия не имел, что такое нежность. Поэтому и секс с ним был чисто механическим — Саша осторожно вынул из партнера пробку и аккуратно пристроился сзади бедер, представляя, что его дешевое постельное белье из икеи на самом деле пахнет сандалом и льном, как белье из той квартиры, в которой он ночевал три дня назад. Собачье соитие — когда они выдохлись, юноша лениво сполз с кровати и пошлепал к кухонному чайнику, будто ничего сейчас и не произошло. — Я с Петей решил встречаться, — сообщил любовник Саши. — Ага, — равнодушно откликнулся тот. — Но у него, конечно, так хорошо, как у тебя, не получается. Можно я к тебе иногда буду приходить? — Ага, — Саша кинул пакетик в кипяток и открыл новости. Рынки, кого-то арестовали, какие-то протесты — ничего нового. Он листнул на пустую вкладку, зашел на сайт ФСБ и запросил документы по поводу одного прокурора: по хорошему, надо было проверить человек двадцать, но это вызвало бы подозрения, а так Саша прикидывался дурачком с конспирационными теориями и играл в покер — проверял того, на кого указывала его интуиция. — Я пошел, — раздался голос из коридора. — Ага, — буркнул Петров, отпивая обжигающий чай и открывая файл: его новые герои были связаны со строительным бизнесом в регионах, поэтому и сценарий ролика должен был походить на мыльную драму с федерального телеканала. Знай и люби свою аудиторию — первая заповедь пиарщика. Саша, хоть и тяготел к журналистике, учился на своем факультете хорошо.