За кулисами "Кинотавра"

То утро было очень взбудораженным. Я уселась на кресло и пристально вглядывалась в происходящее за окном. Простирался вид на самый центр города. Все куда-то торопились, бегали, жили жизнью, которая, возможно, им нравится. Только одна мысль о том, что наш разговор неизбежен, заставляла мурашки бегать сверху вниз и снизу вверх, повторяя очень много раз. А может я его не простила? Просто наврала сама себе, чтобы вернуть мозг в прежнее состояние. Но как я смогу простить ненависть, когда выкидывала все его подарки, пускала на половые тряпки совсем новые футболки, не могла смотреть на пустую половину кровати. Внутри этой комнаты я в безопасности. Но как только моя нога наступит на ковры коридора, в моем сердце взорвется фейерверк, который раздробит все органы нахрен. Сегодня следовало бы выглядеть лучше, не так ли? Это точно случится. Я не могу поверить. Возможно, мне захочется снова быть за него ответственной, а возможно он уже Дианин. Кстати, даже не задумывалась об этом. Я вовсе не интересовалась его семейным положением. А что, если он с ней? Причем тут я тогда? Накручиваю себе всегда лучший финал, которого не смогу никогда увидеть, а потом стою и плачу, пытаясь нарисовать одинаковые стрелки. И тушь растекается, как назло. Еле как успокоившись, я направилась на завтрак. Села за самый дальний стол, чтобы меня никто не видел. Но казалось, что все глаза направлены именно в эту точку мира. Будто хоть кого-то волновало, что сейчас будет происходить. К их сожалению, Милоша я не видела не на завтраке, не после 6 вечера. Он все-таки решил, что нам не стоит видеться, хотя так хотел поговорить. Не то, чтобы я расстроилась, но было обидно. Надежда умирает последней. Но даже её тут не было. Хотя, чего я добивалась, то и получила. Вы по разные стороны Вселенной, поэтому вам никогда не сойтись снова. Большущий взрыв, раскидавший нас, в день суда. Лилия, стоит заканчивать с этим. Я расстегнула цепочку, сняла кольцо и положила его на край раковины. Надо будет завтра забыть это здесь, потому что уже завтра меня не будет в России. Оставлю все это в этой стране: первую и последнюю нашу встречу. Уткнувшись лицом в кафель, из глаз потекли ручьи сожалений. Если бы я не говорила таких отвратительных слов, то сейчас бы смотрела на это кольцо совсем с другими эмоциями, точнее с их отсутствием, потому что это - приевшаяся вещь. Вывод был неутешителен: всегда виновата я. Я всегда права и виновата. Зазвонил телефон отеля. Но у меня есть прекрасная способность: быстро прятать свои чувства. Я: Алло. Р: Это ресепшн. Господин Бикович беспокоится, что Вы не открываете. Я: Ой, наверно, я не слышала. Пусть приходит через минут 5. Р: Я передам. Я: С системой разобрался? Р: Да. Я: Завтра еще раз проверю. Р: Да, Лилия Анатольевна. Я опустила трубку и заплакала еще сильнее. Просто не понимаю, что происходит. Но я никогда не позволю видеть себя слабой, я обещала. Нацепила платье, причесалась, брызнула духов. Мои глаза были самым красным созданием в тот момент, но я просто сошлюсь на усталость. Ровно через 5 минут в дверь легко постучали. Конечно, как за истерикой я услышу такие тихие стуки. Ты настолько не уверен в том, что делаешь, или боишься и пытаешься хоть немного уйти от разговора? Стоит ли мне открывать в таком случае? Ладно, попытка - не пытка. Он стоял в полосатом свитере, светлых штанах и красивых ботинках, которые я не видела раньше. Да и вообще, всю эту одежду я не видела. Наши глаза встретились, но в тот же момент разошлись. М: Привет. Я: Привет. В моё сердце влетела свинцовая пуля, которая еще и раскрылась. Знаете, у всех бывает иногда такое чувство, будто что-то падает в душе, сердце начинает быстрее биться, язык работает быстрее, чем мозг. Сглотнула. Я: Проходи. М: Я хотел, чтобы мы поговорили у меня. Но, если ты так хочешь, то мы мо… Я: Да, сейчас. Я молча взяла ключи, телефон и обулась. Он все это время смотрел, как метаюсь из стороны в сторону в поисках вещей. Его вообще не волновало, что в коридоре был кто-то, кто мог наплести немало в соцсетях. Будто он отключился, когда смотрел на мои движения. Я шла за ним, как маленький утенок за своей мамой, как за телохранителем. Его каштановые волосы с проблесками седины сверкали под светом ламп. Пока мы ждали лифт, наши тела находились на расстоянии полуметра друг от друга. Ощущалось, что мы - два наивных подростка, которые вообще ничего не смыслят в жизни. Даже не нашлось слов, чтобы заполнить эту жгучую тишину. Но она коварно проникала своими языками в пространство между нами, делая совсем невыносимым быть ему бывшей женой. Я не могу, пока точно не узнаю его статус. Мы вообще старались не смотреть в глаза друг другу, будто это могло что-то изменить. Хотя, это реально могло изменить всё. Но, если я сейчас здесь, значит он уже что-то решил и просто не хотел говорить этого раньше, будто есть предлог, только под которым можно говорить "я тебя люблю". В номере стояли 2 бокала, шампанское, фрукты. Наше молчание нарушилось только тогда, когда я села на кресло. Он же напротив. Еще пару секунд мы смотрели на лица друг друга, но спустя секунд 5 начали улыбаться. М: Как твои дела? Вторая пуля. Сегодня произойдёт тяжкое преступление. Я: Хорошо. А твои? М: Ну, тоже хорошо. Я: А что ты тут делаешь? М: Я по работе приехал. И ты, как понимаю, тоже. Я: Правильно понимаешь. М: Ты не против, если мы немного расслабимся? Он указал пальцем на спиртное. Я: Нет, не против. Только немного, завтра еще работать. М: Ты завтра улетаешь. Я: А откуда тебе это известно? М: Ты уже забыла, кто я? Я: К сожалению, нет. Я уверена, что в его сердце тоже прилетел кусок металла. Только у него он настолько горячий, что тепло доносилось до меня. Оно плавило грудную клетку своей горечью и осознанием обиды, которую я чувствую вот уже несколько лет. Он сильнее сомкнул губы и без слов наполнил бокалы. Я кольнула его, и мне это понравилось. Впервые чувствую себя над ситуацией, а не под ней. Мы взяли бокалы и чокнулись. М: За любовь. Я: За любовь. Наверно, шампанское дорогое, оно даже оставило привкус цитрусовых. Хотя, действительно, помня, кто он. Я: Вкусное. М: Да, мое любимое. Я: Не припомню, чтобы оно было твоим любимым. М: Поменялось многое, пока мы жили отдельно. Я: А сейчас мы разве не отдельно? Ты просто так говоришь в прошедшем времени, будто это в прошлом. Нет, это в настоящем. М: Хорошо, многое меняется, пока мы живем отдельно. Я: Можно я сразу задам мучающий меня вопрос? М: Конечно. Я: Ты в отношениях сейчас? М: Нет. Я: А Диана? М: Мы никогда и не встречались. Я: А секс у вас тоже по дружбе был? М: Получается, что да. Я была поражена. Думала, он наконец-то нашел то, что долго искал, и теперь они просто друзья? Я: Лучше бы ты соврал. М: Я не хочу тебе врать. На доли секунды мне показалось, что он лжет, но нет. Правда, он никогда не врал, за исключением того момента, но и тот он признал. Я: И как живётся, с правдой-то? М: Спокойно, как всегда. Я: Прости, что я злая. Представляла наш разговор совсем в другом русле. М: Я вообще ничего не представлял, поэтому решил узнать, как твоя жизнь. Я: Нормально. Остатки шампанского со дна бокала устремились по стенкам прямо в рот. М: Как дети? Я: Хорошо дети. Мама, только, у них не очень. Постоянно улетает, оставляет с няней. Не особо хватает сил, чтобы следить за ними троими. Помог бы кто… Но, мы справляемся. М: А я все еще мечтаю попросить у тебя прощения за сделанное. Я: В чем проблема? М: Я все равно этого не услышу. Я: Ты думаешь, я не понимаю, для чего мы сюда пришли? М: Конечно, понимаешь. Я: Ну, так? М: Прости меня, пожалуйста. Я: Видел бы ты, как я каждое воскресенье хожу в церковь, где мы венчались. Ставлю свечи за твоё здоровье и счастье. Каждый день вижу, как дети скучают по прежнему положению дел. Как я себя ощущаю в отсутствии крепкого плеча. Но ты не мог, потому что просел. Вместо помощи я получала лишь твои колкие взгляды и все наши разногласия решала постель. Их не становилось меньше, понимаешь? Ты не мог ничего поменять, поэтому я сказала, что нас больше нет. Даже сейчас ты не можешь помочь. Видишь, у меня истерика? У меня трясутся ноги, руки, и это началось давно, и ты этого не замечал, ведь так? По нему было видно, что он был готов уже сбежать. Но куда? Его загнали в угол. А на моих глазах не было ни слезинки. Я тысячу раз проговаривала это и сейчас уже не больно. Я: Я просто не знаю, что будет дальше. Мне не страшно, просто картинки в голове нет. М: Мне тоже было нелегко. Я жил у мамы и постоянно врал, до дня развода. Ее сердце не выдержало. Она умерла через неделю. Я пил и все мои проекты были убиты. Выплатил огромную компенсацию всем, кто ждал от меня чего-то большего. Он начал плакать. Я не имела права останавливать его. Мне было интересно, что еще, далее. М: Постепенно начал возвращаться в жизнь, Диана мне помогала. Она, конечно, купила квартиру в Белграде и мы часто с ней видимся, но та связь между нами совсем отбила желание быть с ней хоть немного невзаимным. Некоторое время мы жили вместе, как настоящая пара, но всё же мы не больше, чем друзья. Живу в квартире мамы, потому что денег после срыва не так много. Его слабость покрывает мою, поэтому мы сидели и плакали вместе. Своими догадками, получается, убила человека. Повенчаны, мы повенчаны, Богом завещаны. Почему он этого не вспомнил, когда мы разводились? Почему я этого не вспомнила? Я подняла глаза наверх, чтобы хоть как-то успокоиться. Я: Милош, прости. Я так перед тобой виновата. М: Я тоже перед тобой очень сильно виноват. Я: Нам нельзя не вместе. Он скатился вниз, на четвереньках дополз до меня и положил голову на колени. И все-таки приполз, мой маленький и хрупкий Милош. Я так скучала. По этой щетине, по запаху, по голосу, по всему ему.