Out of Bounds

      Тогда его разбудили визгливые девчачьи голоса.       Они неприятно резанули слух россыпью осколков, и сон тяжело взметнулся в небо потревоженной птицей. Лучи полуденного солнца золотистыми столбиками проникали сквозь густую листву, неяркими бликами плясали на форме Ацуши. Ему оставалось лишь глупо моргать спросонья, пытаясь сфокусировать взгляд и понять, кого там принесло.       Обычно в эту отдалённую часть школьного двора мало, кто заглядывал, чем иногда и пользовался Мурасакибара. Окружающие имели наглость надоедать, мешали спокойно пообедать, что юноша в принципе считал отвратительным. Особенно неспокойно было, когда рядом с ним находился Муро-чин: в отличие от Ацуши Химуро изображал из себя само дружелюбие, что подкупало людей вокруг.       Сегодня Тацуя отправился помогать одноклассникам с какими-то, наверное, никому не нужными плакатами, как обещал накануне, а Ацуши удалился во двор, подальше от царившей вокруг Химуро суеты. В конце концов, Муро-чин мог додуматься до того, чтобы и его припахать.       И только Мурасакибара, разобравшись с обедом, решил недолго вздремнуть в тени деревьев, как ему наглым образом помешали.       Определённо Ацуши за густой стеной кустарника не заметили, иначе бы не завели разговор о его, чего уж там, заметной персоне. Обычно люди опасались высказывать претензии Мурасакибаре прямо в лицо. Тацуя вечно шутил, что они просто боялись, что тот их съест и не подавится, а потому предпочитали молчать.       Так что Ацуши привык именно к обсуждениям за спиной. Не то чтобы он философски относился к перетолкам, вроде того, что невозможно нравиться абсолютно всем, просто не считал значимым мнение тех, кого каждый раз видел словно первый и в принципе не считал нужным запоминать.       Самое время было подняться с земли и предстать перед язвительными дурочками, напоминавших стайку назойливых крикливых ворон.       Наверное, своим внезапным появлением он мог бы добиться эффекта разоравшейся бомбы.       — А мне кажется, Мурасакибара-кун удивительный.       Странно, но голос этой вороны показался Атсуши смутно знакомым, что заставило юношу нахмуриться.       — Да перестань, — раздались вдогонку звонкие девчачьи смешки. — Он тебя ни во что не ставит, словно ты не менеджер, а прислуга какая-то.       Значит, всё-таки не показалось.       Ну да, это же та самая девчонка, которая недавно сменила кого-то другого на месте менеджера их баскетбольной команды.       Дальше шёл короткий, но эмоциональный пересказ матча, про который Ацуши по причине его лёгкости и думать забыл. Он вроде и не выкладывался, чтобы одолеть соперника, как, впрочем, и остальные, а для кого-то их игра показалась необычайно зрелищной.       Ацуши бы не удивился, присоединись менеджер к зубоскалящим ноунеймам, но её позиция вышла диаметрально иной. Наверное, он не должен был обратить на то внимание, как обычно и поступал с чужим мнением. Мурасакибара никогда не нуждался в чьей-то поддержке или защите. Однако он привык, что за глаза его обсуждали, обсмеивая рост или возмущаясь заносчивым поведением, а не хвалили.       Причём, как-то вроде искренне.       И что за внезапная смена парадигм?       В общем, тогда он предпочёл не обнаруживать себя, хотя буквально через пару минут обсуждать стали Химуро, а после и вовсе некую новую поп-группу.       Иногда какой-нибудь человек словно застревает в мыслях. Просто так происходит, без логики, смысла и твоего на то желания. Вот и Ацуши не слишком стремился думать о менеджере, но с того самого дня оно как-то само собой получалось.       Мурасакибара всё так же не знал, как зовут их менеджера и вроде не собирался исправлять данное недоразумение. Однако постепенно раздражаться на тему девчонки стал гораздо меньше. Ацуши вдруг заметил, что она всегда тихо здоровалась, если они встречались в коридорах школы, на что он с некоторых пор отвечал равнодушным кивком. А как иначе-то?       Не сразу, но в её робости именно перед ним Ацуши стал находить что-то невесомо приятное лично для себя, хотя её виноватые улыбки, обращённые к Тацуе, вызывали тихую досаду, обнуляя все предыдущие заслуги менеджера.       Мурасакибара начал невольно прислушиваться, если в той же раздевалке среди игроков Йосен речь заходила о каких-либо девчонках. В обсуждениях Ацуши участия не принимал, хотя бы потому, что до сих пор путался в именах и прозвищах. На тренировках любая из менеджеров отзывалась на «Эй, ты!», чего в своё время было достаточно Мурасакибаре для успешной коммуникации. Как к ним обращались остальные, Ацуши банально не вслушивался и уж тем более не интересовался. Хотя — вот ведь глупость! — угадывалось в том что-то неправильное.       …Однажды утром он застал менеджера рядом со своим шкафчиком для сменной обуви. Ацуши специально пришёл пораньше, поскольку его попросил Химуро: приближалась школьная суматоха, связанная с волонтёрской деятельностью, надо было что-то срочно решить и почему-то требовалось присутствие Мурасакибары.       Заметив Ацуши, менеджер отскочила от его шкафчика, как будто обжёгшись, поспешно поздоровалась и, пряча взгляд, стремительно удалилась, чем заставила Мурасакибару флегматично удивиться. За что активность в такую рань?       Открыв шкафчик, Ацуши неожиданно обнаружил в нём конверт приторного розового цвета, который даже зачем-то повертел в руке перед тем, как его вскрыть.       В письме его просили о встрече. Этим же днём. После уроков. За школой.       Неужели менеджер не могла сказать сразу, что ей нужно было, они же только что столкнулись? Для чего это дурацкое письмо? Впрочем, Ацуши лукавил даже перед самим собой, якобы не понимая смысла неожиданного послания. И оно определённо чем-то отличалось от других писем и записок, которые нет-нет, но иногда оказывались в вещах Ацуши. Не читая, Мурасакибара их выбрасывал, считая бессмысленным мусором.       Вездесущий Муро-чин без особого энтузиазма отчитывал Ацуши за столь наплевательское отношение к чужим чувствам, но эмпатия никогда не считалась сильной стороной Мурасакибары.       Однако это письмо Ацуши не выкинул, а самодовольно, что сложно было прочитать во флегматичном выражении лица, сунул в сумку.       Как ни странно, но Мурасакибара собирался подойти к назначенному времени и выразить своё неудовольствие менеджеру лично, заодно выслушав то, что ему так хотели сказать наедине.       И если он не ошибся в прочтении имени, то её звали Кейко.