Out of Bounds

      Он никому не рассказал о записке.       Впрочем, Ацуши малодушно казалось: Муро-чин что-то подозревал, с тихой усмешкой поглядывая на друга из-под длинной чёлки, пусть даже вслух о том не распространялся.       Мурасакибара априори не особо любил делиться, вот и теперь предпочёл промолчать. Пусть даже дело, что странно, и не касалось еды. Раньше он и не задумывался, что делёжка могла быть связана с чем-то другим и несъедобным.       Нельзя сказать, что он прямо изволновался, однако Ацуши несколько раз посматривал на часы, мысленно отсчитывая оставшееся до встречи с менеджером время. Наверное, она опоздает, недотёпа же.       Как только раздался мелодичный перезвон, обозначивший окончание занятий, Ацуши спокойно собрал вещи, подхватил сумку и направился к выходу из класса. Его окликнул Тацуя. Совершенно не хотелось, чтобы Муро-чин увязался с ним. В данный момент Ацуши чётко понимал, что рядом с ним Химуро быть не должно. И почему ему вдруг вспомнилась победа, вырванная у них Сейрин?       — В магазин зайду, пожевать куплю, — флегматично отозвался Мурасакибара, отчасти он даже не врал, ибо ещё утром собирался пополнить свои запасы перед тренировкой.       — Смотри, чтобы тренер не разозлилась, — улыбнулся Тацуя.       Масако-чин действительно не нравилось, что Ацуши слишком много ел, хотя сам Мурасакибара никогда не понимал её претензий.       Он не спешил, но пришёл вовремя. По странному стечению обстоятельств встречу ему назначили во всё той же части двора, куда он иногда заходил вздремнуть, когда было тепло. Где однажды девчонка со свойственной ей горячной глупостью восхищалась его игрой.       Ацуши повернулся, чтобы увидеть место, откуда невольно подслушал её короткую сбивчивую тираду.       — Мурасакибара-кун! — к нему непонятно откуда выскочила странная особа. — Я так рада, что ты пришёл!       Юноша недовольно прищурился.       Перед ним стояло нечто ярко накрашенное, с завитыми волосами, собранными в хвост на боку, на запястьях для чего-то были нацеплены множественные явно самодельные браслеты. Ассоциативный ряд довольно быстро привёл к приматам.       Ацуши посмотрел по сторонам: менеджера нигде не наблюдалось. Как он и ожидал: она опаздывала. Однако его совершенно не устраивала помеха, которая столь бесцеремонно и крайне не вовремя возникла рядом.       — Ты… кто такая? — не особо церемонясь, осведомился он, глядя сверху вниз на непонятную девчонку.       У него тут встреча вообще-то, а она определённо мешала.       — Это я написала тебе письмо. Меня зовут Миура, Кейко Миура, — её голос стал звучать громче, но уверенности в нём поубавилось.       Мурасакибара нахмурился: пара секунд, и в голове сложился паззл, крайне неприятная картинка. Внутри что-то натянулось, заставив Ацуши невольно подобраться.       — Так это твоё? — мрачно поинтересовался он, вытаскивая злосчастный конверт.       — Да, — девчонка вроде как воспряла духом, впрочем, недовольство Мурасакибары, которое тот и не пытался скрыть, её пугало.       Неужто эта патлатая посмела думать, что имела право тратить его время на такую ерунду?       — Ясно, — процедил Ацуши. — Не интересует.       Продолжать разговор Мурасакибара смысла больше не видел, он развернулся и пошёл прочь, скомкав в ладони злосчастный конверт.       Ему в след крикнули что-то возмущённое, щедро сдобренное непристойностями. Мурасакибара даже не расслышал. В ушах появился раздражающий звон, а челюсти невольно сжались.       По телу ядом растекалось что-то тёмное, прогорклое.       Вроде ничего такого не произошло, но Ацуши злился. Почему это была не менеджер? Что за шутки, это же она крутилась вокруг его шкафчика… Думать о недоразумении он не желал, слишком сильна была его недавняя уверенность, а потому куда больнее ужалили обманутые ожидания.       В результате ему всё же направился в ближайший магазин, как и обещал Тацуе. У каждого было своё лекарство от плохого настроения.       В круглосуточном магазине какой-то весельчак, рассказывавший девушке рядом с собой явную ерунду, умудрился в него врезаться. Желая покрасоваться перед своей спутницей, парень сначала включил режим крутого мачо, но быстро сдулся, стоило и без того недовольному Мурасакибаре обратить на него внимание. Неудавшийся герой поспешно ретировался, трезво оценив не особо дружелюбное состояние оппонента и свои мизерные шансы против него.       Уже на крыльце спортивного зала Мурасакибару ждал неприятный сюрприз: он заметил менеджеров, что-то весело обсуждавших с первогодками клуба. Взгляд невольно цепанулся за ту, что имела наглость его сегодня одурачить.       Все они смеялись.       В голову болезненно ударила мысль: над ним?       Точно над ним.       Мурасакибара вроде как даже услышал своё имя. Может, они стали свидетелями его встречи с той обезьяной. Наверное, было смешно.       Он прошёл мимо: показывать себя хоть чем-то уязвлённым желания не было. Он же всегда плевать хотел на то, что о нём говорили или думали. Неосознанно, против своего на то желания, Мурасакибара заметил, что один из первогодок уж слишком близко тёрся с девчонкой, но та не делала попыток отстраниться и выглядела вполне довольной жизнью. Пальцы до боли сжали ручки пакета.       До начала тренировки Ацуши так и не сумел перебить вязкую горечь, засевшую внутри. Сладости и те не помогли, хотя казалось бы. От этого факта становилось ещё гаже. Даже Муро-чин сделал ему замечание, не есть столько перед началом занятий в клубе. Мурасакибара деомнстративно его проигнорировал. Меньше всего на свете ему хотелось слушать чьи-то нравоучения, что казались сегодня более раздражавшими, но и ввязываться в перепалку с Тацуей никакого желания не было.       Чего он так бесился? И из-за чего? Вновь на ум пришло то поганое чувство поражения, в которое его окунул Кагами с командой из Сейрин. Но тогда Ацуши хотя бы понимал, что его так уело.       За полтора часа тренировки его успели отчитать за чересчур агрессивную игру, но точившая Ацуши злость требовала выхода.       В конце концов, он заехал локтём в лицо одному из первогодок, которого накануне видел на крыльце спортзала рядом с менеджером. Тот растяпа неумело путался под ногами, мешался и всячески раздражал. Безо всяких сомнений Ацуши мог избежать столкновения, но не стал.       — Я случайно, — равнодушно соврал Мурасакибара, уничтожающе глядя на валявшегося на полу первогодку, перед которым суетились менеджеры и тренер. Остальные игроки замерли, наблюдая за происходящим, однако никто не пытался его в чём-то осудить. В пылу азарта такое бывает и на тренировке, и на матче.       Неумехе повезло: Ацуши не разбил ему нос. Синяк на скуле, конечно, обозначился, что стало поводом отвести-таки бедолагу в медпункт. Менеджер бросила на Мурасакибару какой-то непонятный, полный странной тревоги взгляд, чем лишь сильнее распалила его злобу. Её отправили сопроводить первогодку к медсестре, точно Ацуши ему сломал как минимум ногу и не мог двигаться самостоятельно. Тот не отказался от помощи. Жалкое ничтожество, которое воспользовалось ситуацией и вплотную прижалось к девчонке, будто для опоры, впрочем, менеджер даже не возражала.       Мерзость.       Тацуя тоже посмотрел на Мурасакибару с неприятным подозрением, однако воздержался от комментариев.       Конечно, ему досталось от синая Масако-чин, что не возымело результата, потому Мурасакибару усадили на скамейку запасных. Тренер ещё что-то говорила про сдержанность и дисциплину, но Ацуши, демонстративно накрыв голову полотенцем, её не слушал.       Надоело.       Быстрее бы всё закончилось.       Однако впервые чужая насмешка столь прочно встала поперёк горла и требовала ответа.       Ацуши и испытал пусть и слабое, но чувство облегчения, наблюдая за оппонентом, распластавшимся на полу. Что-то он тогда не смеялся.       И девчонка тоже больше не станет.