За закрытой дверью

Оставшиеся три дня они почти сутками проводили на съёмочной площадке. Бэкхён позволил себе наконец перестать обращать внимание на стафф и бесконечно впитывал всё, что касалось Синцзе. Его улыбку, сдержанные жесты, повадки, его невидимую заботу и силу. Словно запоминал каждую секунду для того, чтобы после расставания лелеять собственную боль ещё долгими месяцами. Бэкхён разумно рассчитывал их шансы на успех, а они были не просто мизерными ― нулевыми. — Не поедешь его провожать? — спросил Чондэ, уже с минуту наблюдая, как нож в руках Бэкхёна застыл в середине помидорки черри. Бэкхён лишь помотал головой и с силой сжал челюсти, дабы не выпускать эмоции наружу. — Почему? В минивэне безопасно... Бэкхён снова покачал головой, после чего резко отбросил нож, ударившийся об стену и отскочивший к раковине, и закрыл лицо руками. — У нас нет будущего. Никакого. К чему устраивать этот бесполезный цирк? — Знаешь, я могу быть неправ, но... Когда один человек решает за двоих, хорошим заканчивается редко. А именно это ты и делаешь, по ходу. — Тебя спросить забыли, — оскалился Бэкхён и ушёл из кухни. По дороге в комнату услышал звонок по домофону и решил посмотреть, кто гость, раз уж, кроме него и Чондэ, в общежитии никого не было. — У тебя есть три минуты спуститься на парковку. Повторять никто не будет. — Бэкхён не ожидал увидеть на экране домофона директора Хан собственной персоной в солнцезащитных очках. Вызов тут же сбросился. С собой Бэкхён мог спорить сколько угодно, с Синцзе тоже, но спорить с директором Хан не стоило, поэтому он просто переобулся из домашних тапок в кроссовки, подхватил с тумбы тёмные очки, взял маску и, накинув дутую жилетку поверх тонкого лонгслива, вышел за дверь, ничего не сказав Чондэ. Сомнения продолжали терзать и в лифте, который неизменно ехал на парковку, не спрашивая, зачем это надо Бэкхёну. Минивэн на парковке моргнул фарами, призывая Бэкхёна, и тот быстро ринулся к нему, оглядываясь по сторонам и стараясь не слишком привлекать внимание. Нырнул внутрь и только там снял маску и очки, после того как за ним закрылась дверь. По привычке взлохматил волосы, словно снял головной убор и только потом обратил внимание на Синцзе, когда машина тронулась. Тот смотрел на него непроницаемым взглядом, так, что нельзя было понять, осуждает или нет. Бэкхён и сам чувствовал угрызения совести за то, что решил оборвать всё, не дожидаясь логического конца. Знал, что поступает неправильно, и хотел быть с Синцзе настолько долго, насколько ему бы позволили, но рвать по живому он бы никогда до этого не решился. Знал, что будет выглядеть ужасно и скорее всего не сдержится. — Если вы так и продолжите исподлобья смотреть друг на друга, я вас обоих выпну из машины, — без тени шутки произнесла Шаньян, не поворачиваясь к ним. Бэкхён неловко пересел к окну на сторону Синцзе и рядом с ним, и почувствовал, как тот сразу взял его руку в свою. Родное тепло тут же согрело и разнеслось по всему телу дрожью. — Прости, что я уехал, не попрощавшись, — почти прошептал Бэкхён, когда машина встала на светофоре. — Я привык, что ты всё время убегаешь, поэтому сделал как обещал — по-своему. Я хотел тебя увидеть. Бэкхён вздохнул и положил голову на его плечо, переплёл пальцы и взял их руки ещё второй. Коснулся кончиком носа шеи и сделал вдох, ощущая родной и успокаивающий тонкий шлейф горьковатого цитрусового парфюма, которым Синцзе стал пользоваться из-за его любви к грейпфрутам. Да и самому Синцзе подходил слегка агрессивный аромат, напоминая о непростом характере. Трудно было представить, чтобы он уехал просто так, дав Бэкхёну делать всё, что тот пожелает. Он позволял ему и так слишком многое, шёл на компромиссы, потому что действительно любил его, но эта ситуация никак не могла быть обращена в чью-либо пользу, поэтому подсознательно Бэкхён был рад, что Синцзе сделал по-своему, не дав закрыться в скорлупе и лелеять свою боль в одиночку. Им всё равно не будет легче от этого. Почти два с лишним часа в пробках по пути к аэропорту они провели в полном молчании. Бэкхён видел на переднем сиденье невозмутимую президента Хан, Синцзе закрывал от его взгляда Шаньян, и, наверное, так было лучше всего. Он касался прохладной переносицей горячей кожи его шеи, чувствуя мерный пульс, и боялся открыть глаза, уже начав себя жалеть, несмотря на то что Синцзе всё ещё держал его за руку. И это было чёртово падение в бездну. — Мы почти приехали... — осипшим голосом произнёс Бэкхён, увидев за окном знакомые пейзажи. Синцзе коснулся другой ладонью линии его челюсти и прошёл большим пальцем по нижней губе, привлекая внимание и прозрачно намекая. И Бэкхён мысленно послал к чёрту присутствующих и потянулся за поцелуем. Тот вышел долгим, хотя они просто прижимались друг к другу губами, боясь отстраниться. — Тогда пришло время выполнить и твою просьбу, — произнёс Синцзе, слегка отпрянув. Он всё ещё смотрел на него прямо с улыбкой, пока Бэкхён незаметно вложил ему в руку ключи от своей квартиры. — Если я сделал по-своему однажды, я должен уступить тебе. — Машина остановилась ровно у нужного входа, и Бэкхён знал, что не пойдёт за ним. Их тут же практически окружили фанатки. Президент Хан резко захлопнула перегородку, отделявшую затонированный салон с жалюзи от лобового стекла. — Мы расстаёмся. Временно или навсегда... Я принимаю твоё решение и уважаю его. Но я буду ждать тебя, где бы ты ни был. Сянь, я люблю тебя. Ты моё сердце, моя душа и моя жизнь. Ты мой. И я надеюсь, никто не увидит больше твои слёзы, — улыбнулся Синцзе грустно, касаясь ладонями его щёк. — Никто не должен видеть их, кроме меня, слышишь? Только я знаю тебя настоящего и, придёт время, я спрячу тебя от всего мира. Бэкхён только сейчас понял, что глаза наполнены слезами, и они готовы сорваться с ресниц, когда сам стёр с щёк Синцзе две мокрые дорожки и снова коснулся его губ своими. Он не мог отпустить, чувствуя соль на губах и свою, и чужую, он не простит эту боль всем, кто её причинил. Они просто хотели быть вместе. — Тебе пора, уходи, я всё равно никогда не смогу тебя отпустить, — прошептал Бэкхён дрожащими губами, сжимая ладонь Синцзе, в которой находились его ключи, в кулак. Тот надел маску и заглянул ему в глаза снова, находясь исключительно близко. Словно пытаясь понять, не шутит ли он. — Пожалуйста, уходи сейчас... Последние секунды тепла его руки, которую Бэкхён так отчаянно сжимал в своей, он точно запомнит на всю жизнь, как и покадровую съёмку в туманной голове, когда Синцзе надевал очки, а Бэкхён старался издавать как можно меньше звуков, пока они вытаскивали чемоданы и минивэн не тронулся с места. А потом он уже не сдерживал себя. Музыкальный плеер, что связывал их так долго, лежал в кармане его жилетки снова, незаметно засунутый туда Синцзе, пока они ехали. Он снова сделал всё по-своему, даря надежду на хороший конец, в который Бэкхён отчаянно не верил.