За закрытой дверью

Бэкхён думал о звонке весь день. Синцзе выглядел спокойным, улыбался без напряжения, он выглядел так, что Бэкхён мог сказать точно: с ним всё в порядке. В отличие от самого Бэкхёна. Он казался настолько безмятежным, что невольно закрадывались сомнения: а ударило ли всё происходящее по нему? Или ему просто всё равно? Бэкхён вспомнил месяц молчания. Именно его сообщение было последним. Синцзе ничего не спросил больше, не написал, не позвонил — смирился с тем, что Бэкхён на пустом месте решил закончить всё. И сейчас выходило точно так же. Бэкхён страдал уже добрых три месяца, не в силах выкарабкаться из воспоминаний и постоянной тупой боли, а Синцзе... улыбался? Что если им стоило просто всё закончить тогда, молча, без объяснений и лишних нервов? Тогда, именно то расставание казалось таким лёгким, словно это решение было правильным. И как сейчас можно было ответить «я тебя люблю», видя полную картину?.. Бессмыслица какая-то. Утром пришло сообщение от Синцзе в вичате. Бэкхён не открыл, зато пролистал ленту в вейбо и оставил сообщение китайским фанатам: «Надеюсь, мы скоро увидимся». Синцзе должен понять. На подготовку к туру уходили все силы. Бэкхён снова с утра до ночи находился в танцзале, изредка меняя его на тот, где проходили тренировки к семейному концерту агентства. Он выжимал себя до капли с единственным изменением — к нему наконец под влиянием новой компании вернулся аппетит. Младшие ели всё время на ходу и так много, что Бэкхён вспомнил себя в их годы. Теперь он мог почувствовать себя старшим, наблюдать за другими и быть для них примером. Бэкхён понемногу преображался. Частая смена цвета волос снова привела к тому, что пришлось возвращать натуральный цвет и делать стрижку — волосы не выдержали таких интенсивных экспериментов. Тур продолжался. Юго-восточная Азия не радовала погодой — солнце палило нещадно, и Бэкхён спасался исключительно кондиционерами, переносными вентиляторами и бутылками с ледяной водой. Из отеля не хотелось выходить вовсе. Бэкхён словно впал в спячку после изнурительных тренировочных месяцев, когда приходилось спать то в холлах на диванах, то на жёстком полу в зале, а то и вовсе не спать. Теперь же он спал везде, порой просыпаясь в холодном поту со сбитым в ногах одеялом, вспоминая очередной либо мокрый, либо кошмарный сон с одним и тем же главным героем. Постепенно сны стали смазываться, и Бэкхён не помнил уже ничего, что заставляло его от страха просыпаться посреди ночи. Мысли всё равно не хотели отпускать Синцзе, и даже если он не думал, то ночью всё равно возвращался к нему. Количество непрочитанных сообщений росло ― Бэкхён так и не осмелился открыть диалог. Инхо теперь постоянно был с ним рядом — он вошёл в состав охраны группы и помогал Бэкхёну со всеми его просьбами из личной симпатии. Часто это выручало, когда Бэкхён не осмеливался просить Ёнмина или других менеджеров и стафф или когда был не в настроении что-либо выклянчивать, а Инхо всегда был под рукой, готовый помочь в любую секунду. Казалось, он выучил Бэкхёна вдоль и поперёк и мог с уверенностью сказать, когда ему что-то нужно. — У вас после завтрашнего концерта три дня выходных, у кого нет индивидуального графика. Кто хочет остаться в Малайзии или поехать куда-то в другое место, сообщите мне до завтрашнего утра, чтобы продлить бронь отеля или взять билеты. В противном случае в обед вам возьмут билеты домой, — закончил Ёнмин собрание в холле. — Если вопросов нет, предлагаю разойтись по номерам, завтра сбор в восемь утра. Бэкхён заставил себя закрыть варежку прежде, чем в его голову полезут мысли, поэтому просто решил со всеми пойти в номер Чанёля и Сехуна, которые раздобыли где-то приставку и рубились во всякое на большом экране. Иногда Бэкхён тоже присоединялся, чтобы надрать задницу Чанёлю в файтинги, и пару раз даже продул Сехуну в гонках, распивая на четверых бутылку шампанского из минибара. Чонин проводил трансляцию у себя в номере, а Чондэ ушёл спать к ним с Бэкхёном в номер, почувствовав себя после концерта выжатым как лимон. Бэкхёну же требовалась разрядка покрепче. — Кто куда на выходные? — спросил Чанёль, не отрываясь от игры. — Были бы они ещё, — со смешком ответил Чунмён с кресла в углу. Он едва не сросся с ним за последние два часа, что они «тусовались», если это можно было так назвать. — Умеешь ты вставить свои брюзжащие пять копеек, аджосси Ким... Я спрашивал у Сехуна с Бэкхёном, про тебя и так всё ясно, трудоголик. — Вот как возьму и накажу тебя, мелочь пузатая, будешь знать, как со старшими разговаривать, — беззлобно пробурчал Чунмён. — Хён, поехали на Мальдивы? — предложил внезапно Сехун Бэкхёну, тронув его плечо. От неожиданности Бэкхён перестал следить за картой и подорвался на мине, проиграв. — О... Я... Я подумаю, Хун-а, — неловко улыбнулся Бэкхён уголком губ. — Я, наверное, пойду, завтра вставать рано. Давайте утром решим. Бэкхён как в прострации дошёл до коридора и, выискивая свои тапки из кучи одинаковых, услышал, как Чунмён тихо отчитывал Сехуна: — Его сейчас никуда не пустят, Хунни, зачем только зазря рану бередишь человеку?.. Оставь его в покое. — Я в порядке, хён, — довольно громко произнёс Бэкхён, чтобы все услышали, и открыл дверь. — Спокойной ночи. Чондэ не спал — читал что-то в планшете, молча встретив Бэкхёна, который мешком с рисом свалился на кровать, подтягивая к груди коленки. — Ты тоже едешь отдыхать? — тихо спросил Бэкхён, заранее зная ответ. — Да, завтра вылет в Японию поздно ночью. Переживаешь, что тебя держат на коротком поводке? — Даже Чунмён в курсе... — совсем скис Бэкхён. — Ну ему положено, он за всех отвечает. Ты же знаешь, что если ты тайком свалишь, все шишки полетят прежде всего в него. Ты всегда можешь спросить у начальства, к тому же твоя охрана при тебе. Я думаю, они не запретят тебе отдых где-нибудь... Если это, конечно, не Китай. Боюсь, в Китай тебе сейчас путь заказан по всем параметрам. — Да и без тебя знаю, я и не собирался. В конце концов мы расстались не понарошку, Чондэ. — Но вы же созванивались? Всё ведь было хорошо? — Один раз, месяц назад, ничего хорошего. Он выглядит прекрасно и живёт своей жизнью. Это бессмысленно обсуждать. Я должен двигаться дальше, и моим мозгам нужно отдохнуть. Чондэ посмотрел на него непроницаемым взглядом несколько секунд, после чего сказал то, чего Бэкхён ждал от него: — Я помогу тебе, взяв на себя ответственность, если ты обещаешь, что не выкинешь ничего из того, за что я пожалею об этом. — Это всего лишь три дня в Японии, Чондэ, расслабься, я не собираюсь никого убивать... — улыбнулся Бэкхён. — Ты можешь сделать и что похуже убийства, уж я-то тебя знаю... — с предупреждением. — Спасибо. — Пока не за что. Ложись спать. *** Утром Бэкхён первым делом зашёл к менеджеру, продолжая сушить волосы полотенцем. Тот посмотрел на него с тоской и явным вопросом во взгляде. — Хён, я знаю, что наверняка меня забракуют, но не мог бы ты узнать... Чанёль с Сехуном позвали меня с собой на Мальдивы, а Чондэ — в Японию. Если мне позволят присоединиться к кому-то из них, я был бы рад немного отдохнуть. — Бэкхён, тут такое дело... — замялся Ёнмин, что-то набирая в ноутбуке. — Насчёт тебя как раз звонила директор Хан. Она выслала мне на почту билет для тебя и Инхо. До Пекина... Ноутбук следом развернули к нему экраном, чтобы Бэкхён своими глазами увидел, что с ним не шутят. Посадочные талоны действительно были зарегистрированы на вечерний вылет на Бэкхёна и его охранника. И это, чёрт возьми, не сон. — Это что ещё за розыгрыши?.. — Бэкхён, чтобы ненароком не потерять равновесие, ткнулся коленом в подголовник кровати и до боли сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони. С ним играли словно в «кошки-мышки», сначала отбирая, а потом делая подачки. Это не сулило ничего хорошего, к тому же было опасно. Никаких гарантий, никаких обещаний. Просто два билета. Без объяснений. Пахло жареным. — Она сказала, что вас там встретят и проводят так, чтобы твоё нахождение в Пекине не всплыло в прессе. И ни слова о Синцзе. — Возьми мне билет до Сеула, я улечу с вами. С Чунмёном и Чонином, — уверенно сказал Бэкхён, сфотографировав на всякий случай посадочные талоны. Ещё пригодятся. Планы на эти три дня кардинально поменялись, спасибо директору Хан. — Ты уверен? — Полностью. Я хочу домой, к родителям.

***

Бэкхён знал, что его ждут в агентстве. Не могли не ждать, когда он проигнорировал подачку в виде выходных в Пекине и из аэропорта сразу направился к директору Хан. Молоденькая секретарша даже моргнуть не успела, когда Бэкхён, сделав морду кирпичом, прошёл прямиком к кабинету, бросив короткое: — Предупреди, что я пришёл. Знал, что она не успеет среагировать прежде, чем он закроет за собой дверь в кабинет, не слушая неловкое «директор Хан сейчас занята». Занята, как же... Бэкхён уверенно прошёл к её столу, пока она продолжала делать вид, что всё ещё находится одна в кабинете, но уже зная, что у неё за посетитель, и едва не швырнул смартфон ей на стол с фотографией билетов: — Что это и как это понимать? Объяснить не хотите? — у Бэкхёна аж челюсти сжались от напряжения, когда он наклонился к столу, опираясь руками, и посмотрел на её хладнокровную леность во взгляде, смешанную с усталостью. — Я должна объяснять такие простые вещи? — низким тихим голосом произнесла она с вызовом, чуть вздёрнув нос. Металлический явно дорогой паркер в её руках не застывал ни на секунду. — Вы должны объяснить мне, какого чёрта происходит. Не вы ли говорили мне, что если мы засветимся снова, агентство точно перекроет нам кислород?! — тихая ярость внутри тлела, словно раздуваемая ветром. Он чувствовал, что закипает. — Я сделал всё, что вам требовалось, — ткнул пальцем в её сторону Бэкхён. Его губы дрожали. Он не мог больше терпеть эту несправедливость. — Я молча следую своему графику, несмотря на то, насколько, чёрт возьми, тяжело это даётся... А вам наплевать! На! Пле! Вать! Вы в игришки играете... Погладить или пнуть. Трёхдневный отпуск после полугода ежедневно как на войне? Чтобы потом снова залечивать раны ещё полгода. Спасибо, я как-нибудь обойдусь без такой помощи. — Бэкхён стёр слезу, скатившуюся на кончик носа и выпрямился, глядя на директора сверху вниз. — Тебе разве кто-то что-то обещал? ― погасила она его прыть одним тихим вопросом. ― Разве кто-то сказал, что ты встретишься с Синцзе в этот отпуск? Очнись, парень! — завелась она с пол-оборота, встав из-за стола. Теперь, на высоких шпильках, она была с него ростом и устрашала своим видом не меньше. — Это была проверка. Ты с ней справился. И на будущее... Засунь свои истерики себе в одно место. Я не нянька, чтобы выслушивать твои закидоны, когда тебе приспичит, да и тебе двадцать восемь, в конце концов. Мозги включай. И начинай работать, — она подняла со стола его телефон и протянула ему. — После отдыха обратно в зал — через два месяца дебют в новой группе. — Бэкхён не успел и рта открыть, чтобы даже охренеть от новости по достоинству, как она опередила его: — Все вопросы к команде креатива. Своё новое расписание можешь увидеть уже сейчас, а в электронном виде Ёнмин вышлет тебе позже. Свободен. И чтоб я тебя здесь больше не видела. Бэкхён открыл рот от возмущения и оцепенел не в силах сказать и слова от переполняющих его противоречивых чувств. — Что-то ещё? — выгнула она бровь, сложив руки на груди. — Бэкхён, я не понимаю, почему для тебя этот кабинет стал каким-то конфессионалом. Не стоит перекладывать с больной головы на здоровую. В твоих проблемах виновата не я и не агентство, а ты сам. Агентство лишь пытается защитить твой и свой имиджи. Потому что ты всё ещё артист прежде всего, артист нашего агентства. И если ты хоть немного задумаешься, то согласишься с этим. А винить кого-то в том, что они на твой топот ногами не реагируют... немного по-детски. Прекращай поддаваться эмоциям — от этого уже все вокруг устали. Бэкхён был с ней согласен в том, что доставлял всем вокруг одни проблемы своим нестабильным психологическим и физическим состоянием, и даже чувствовал за это вину, но ничего не мог с этим поделать. А в новом расписании на него смотрели даты фансайнов, утверждённых в Циндао, Чанше, Шанхае, Нанкине и Пекине.